ставить себе дом без нее.
   Теперь она стояла перед зеркалом в красивом белом  свадебном  платье,
доставленном из Лондона.
   Горничная надела ей на голову  кружевную  фату  и  алмазную  диадему,
которая принадлежала миссис Темплтон.
   И девушка ощутила ликование от того, что сбываются все ее мечты.
   "Я стану женой Винсента, - размышляла она, - и мы будем так счастливы
в Обители, что нам никогда не захочется отсюда уехать".
   Для чего стремиться в Лондон, если у нее будет возможность скакать по
лугам на чудесных лошадях из конюшен маркиза?
   Ей нравились просторные комнаты Обители, охраняемые духом монахов.
   Она испытала великое ублаготворение, узнав, что Жерве  не  продал  ни
крест, ни подсвечники из маленькой часовни.
   Теперь они снова вернулись на свое законное место.
   Викарий провел довольно впечатляющий обряд  изгнания  нечистой  силы,
чтобы уничтожить последнее зло, которое еще могло там оставаться.
   Во время этой  церемонии  присутствовали  только  Винсент,  Хариза  и
полковник.
   Они помолились, а потом викарий благословил их.
   Глядя на сверкающий драгоценными камнями крест, девушка словно  въявь
слышала, как монахи возносят хвалу Господу.
   Разумеется, все слуги из ее дома, так  же  как  из  Обители,  захотят
присутствовать на свадьбе.
   Поэтому венчание надо было проводить в большой часовне.
   Специально  для  Харизы  викарий   взял   из   часовенки   настоятеля
драгоценный крест.
   - Ты его все равно не разглядишь,  моя  любимая,  в  море  цветов,  -
сказал Винсент.  -  Садовники  трудятся  круглые  сутки,  чтобы  сделать
часовню достойной твоей красоты.
   - Все, чего я хочу, - это чтобы ты признавал меня красивой, - молвила
Хариза.
   - Иначе быть не может, - улыбнулся Винсент. -  Но  я  люблю  тебя  не
только за внешнее очарование, но и за красоту твоей души.
   Он поцеловал ее в лоб и прибавил:
   - Ты словно звезда вела меня и вдохновляла с той самой минуты,  когда
я тайком вернулся домой, опасаясь, что в любое  мгновение  мне  в  спину
может вонзиться нож Жерве.
   Хариза обвила его шею руками.
   - Не пугай меня, дорогой, - умоляюще взглянула она на него,  -  а  то
вдруг заявится еще один алчный  кузен,  претендующий  на  твой  титул  и
владения!
   - Есть способ навсегда устранить эту опасность, - заявил Винсент.
   - И что я должна для этого сделать?
   - Родить мне сына.
   - Конечно! Как я сразу не догадалась! - воскликнула Хариза и уже тише
промолвила:
   - В Обители должно быть много детей. Помнишь, как мы были счастливы в
детстве?
   Винсент не ответил.
   Он просто поцеловал ее, неистово, страстно, и этим яснее  любых  слов
сказал о том, что чувствует.
   Теперь, глядя в зеркало, она надеялась, что всегда будет любима.
   И он никогда не станет волочиться за другими женщинами.
   Хариза слышала, будто в Лондоне многие мужчины неверны своим женам, а
жены мужьям.
   Это ее потрясло.
   Она боялась думать о том, что когда-нибудь мужчина, за  которого  она
выйдет замуж, разочаруется в ней и пустится на поиски новой любви.
   Отец ее был совсем не таким.
   Но сейчас она чувствовала, что Винсент любит ее так же сильно, как  и
она его, - всей душой.
   Голос из-за двери спросил:
   - Вы готовы, мисс Хариза? Карета подана, и отец ждет вас в холле.
   - Иду! - крикнула она.
   Еще один, последний взгляд в зеркало.
   - Пожалуйста, Боже, - взмолилась она, - сделай так,  чтобы  я  всегда
казалась ему такой же красивой, как сегодня!
   Она спустилась в холл, где ее ждал отец.
   Экипаж был запряжен новой  четверкой  совершенно  одинаковых  вороных
коней.
   Полковник приобрел их для Винсента в качестве свадебного подарка.
   - Я был на аукционе, - объяснил он, - и не смог устоять перед  такими
красавцами.
   Я собирался купить их для себя, но  вдруг  подумал,  как  великолепно
будет смотреться Хариза в открытом экипаже, запряженном этой  четверкой,
и решил, мой мальчик, - они ваши!
   - Даже не знаю, как вас благодарить, - сказал  Винсент,  -  хотя  для
меня важно лишь то, что вы отдаете за меня Харизу!
   Полковник рассмеялся.
   - Я думаю, мое разрешение никого не волновало! Но должен  сказать  по
совести, я предпочитаю вас в качестве зятя всем остальным молодым  людям
в целом мире!
   Сев в экипаж, Хариза взяла отца за руку.
   - Я так рада, что вы с  Винсентом  собираетесь  строить  ипподром,  -
произнесла она. - Это значит, я буду видеть вас каждый день, папенька, и
никогда не потеряю из виду!
   - Я, между прочим, и сам не намерен  терять  тебя  из  виду.  У  меня
грандиозные планы, и касаются они наших поместий.  Я  думаю,  мы  должны
наконец соединить их в одно.
   - О папенька, какая замечательная идея! -  возликовала  Хариза.  -  Я
знаю, она придется Винсенту по душе.
   - Вы можете оставить меня на хозяйстве, а сами наслаждайтесь  медовым
месяцем, - предложил полковник. -  Ведь  это  естественно,  что  Винсент
будет думать только о тебе, а ты - только о нем.
   - Вы совершенно правы, - кивнула Хариза. - Но если  вы  снова  купите
для нас лошадей, то придется расширить конюшни!
   - Я и об этом уже подумал!
   Они рассмеялись.
   Подъезжая к Обители, Хариза почувствовала, как сердце ее взволнованно
забилось.
   На крыльце их встречал Доукинс в парадном облачении.
   Лакеи в зале никогда не выглядели более торжественно.
   Часовня была заполнена слугами из обоих поместий.
   Там собрались также фермеры со своими женами.
   Хариза шла по проходу и ощущала их частью одной большой семьи.
   Семьи, зародившейся в тот день, когда монахи построили Обитель.
   Первый настоятель принес ей благословение святого, именем которого он
был назван.
   Его собственное благословение оставалось с этой семьей сотни лет.
   Хариза и Винсент встали на колени для благословения.
   Девушка подумала, что в эту минуту они вкусили от благодати и  никого
на свете нет счастливее их.
   Потом, когда свадебные торжества подошли к концу, она ждала в спальне
главы семьи.
   Поскольку здесь ночевал Жерве, эту комнату тоже пришлось освятить.
   Теперь она благоухала лилиями и другими цветами, которые нанесли сюда
садовники.
   Камин был целиком укрыт ими, а по обе стороны кровати стояли  вазы  с
пышными букетами.
   Винсент вошел в комнату и остановился как зачарованный.
   Как прекрасна его жена и как она похожа на чудесный цветок!
   Хариза протянула к нему руки, но он, не в силах  двинуться  с  места,
только промолвил:
   - Неужели такая драгоценность действительно досталась мне?
   - Я твоя.., мой любимый, - прошептала Хариза.
   Винсент медленно подошел к ней и сел на кровать, как в ту ночь, когда
впервые появился из потайного хода.
   - Мне кажется, это сон, и я боюсь проснуться.
   - Но ты не спишь.., и я - с тобой.
   - Ты - моя путеводная звезда, ты спасла меня.  Я  столько  хочу  тебе
сказать, но не могу найти слов.
   - Не надо слов, - пробормотала Хариза.  -  Наши  сердца  слышат  друг
друга, и я люблю тебя, Винсент!
   Он придвинулся к ней и заключил ее в объятия.
   - Я люблю, обожаю, боготворю тебя!
   Но эти слова не могут выразить того, что я сейчас чувствую.
   Он прикоснулся к ней губами.
   Потом стал целовать неистово, требовательно, отчаянно, словно  боялся
ее потерять.
   Мир закружился вокруг них.
   Харизе казалось, будто она видит сон..
   Сон о любви, такой совершенной, что ее невозможно описать словами.
   И вот они оторвались от земли и перестали быть людьми.
   Она стала звездой, как называл ее Винсент, и он сиял рядом с нею.
   Свет, который  они  излучали,  сливался  в  единое  сияние,  подобное
божественному.
   - Я люблю тебя... Я люблю тебя!
   Эти слова произносили их души, их сердца.
   Они сразились со страхом и тьмой, они победили Сатану и  обрели  друг
друга.
   Зло повержено.
   Святость Обители не допустит никакой угрозы их счастью.
   - Я люблю тебя... Я люблю тебя...
   Это была песня ангелов, и ей вторил дух монахов.
   Хариза слышала, как она звенит в воздухе и в их сердцах.
   Они навсегда стали единым целым.
   Господь благословил их.
   Это благословение перейдет к их детям, к детям их детей  и  ко  всем,
кто будет жить после них.






   Барбара КАРТЛЕНД
   ТЕАТР ЛЮБВИ

Перевод с английского К.А. Криштофа


Анонс

   Герцог Мурминстерский приехал в свое поместье, чтобы в сельской  тиши
позабыть о боли, вызванной предательством женщины, едва не  ставшей  его
супругой. Встреча с юной, хрупкой, похожей на  ангела  Лавелой  даровала
ему не только исцеление, но и  подлинную  любовь,  способную  превратить
прекрасную мечту в не менее прекрасную реальность...

От автора

   Вызывает удивление отсутствие книг о  пленительных  частных  театрах,
существовавших на протяжении последних двух столетий.
   Один из таких театров  можно  видеть  и  сейчас  в  Зимнем  дворце  в
Санкт-Петербурге, а театр князя Извольцева во многом  напоминает  театр,
описанный в этой книге.
   Во дворце Эстергази в Венгрии был не только кукольный театр, но также
и опера. Они, к сожалению, сгорели и больше не восстанавливались.
   В больших домах в Англии сохраняли рождественские  традиции,  которые
передавались из поколения в поколение.
   В большинстве домов существовал обычай раздавать подарки,  который  я
описала здесь.
   Помню, моя бабушка всегда дарила каждой женщине,  работавшей  в  доме
или в поместье, красную фланель на юбку.
   Я почему-то думала о том, что, возможно, кто-то из них хотел бы сшить
юбку другого цвета.
   Часто вспоминаю, как к отцу моего дяди, в доме которого праздновалось
Рождество,  приходили  мужчины,  игравшие  на  колокольчиках,   и   меня
завораживали прекрасные мелодии, извлекаемые ими из этих инструментов.
   Рождественский  гимн  "Возрадуйтесь,  мужчины!"  -  самый  старый  из
общеизвестных английских гимнов.
   Его распевали на улицах, как и первые рождественские гимны  в  Иудее;
его  мелодия  пользовалась  особой  популярностью  среди   странствующих
музыкантов.
   Дети тоже пели его,  переходя  из  дома  в  дом  в  надежде  получить
маленькую монетку или сладкий пирожок.

Глава 1

1879 г.

   Герцог Мурминстерский    всю  дорогу
до Англии был не в духе.
   Он  возвращался  из  Голландии,   выполнив   поручения   королевы   и
премьер-министра, крайне утомленный царившей там атмосферой скуки.
   Чего  стоили  одни  только  речи  тамошних   государственных   мужей,
чертовски    напоминавших    напыщенных    burgomeester    ,
как будто сошедших с полотен их предков в Рийксмузеуме в Роттердаме.
   Слушая их, герцог  поражался,  что  подобное  извержение  откровенных
банальностей может еще приводить к какому-то результату.
   Однако счастливый случай помог ему покинуть Голландию на день  раньше
намеченного срока.
   Прежде  всего  он  поспешил  отправить  каблограмму    через  британское
посольство своим сотрудникам в Лондоне.
   От мысли, что по возвращении в собственные лондонские апартаменты его
будет ожидать хороший обед, он несколько приободрился.
   Судьба тем не менее не всегда оказывалась к нему благосклонной.
   Судно, на котором герцог отплыл  из  Роттердама,  сильно  запаздывало
из-за ненастной погоды.
   Шелдон Мур был закаленным моряком, но  дождь  и  пронизывающий  ветер
даже его прогнали с палубы.
   Ему пришлось ограничиться каютой, которая, по его  мнению,  мало  чем
отличалась от кроличьей клетки.
   Поэтому он исторг вздох  облегчения,  увидев  наконец  на  лондонской
пристани свой экипаж, запряженный двумя чистопородными лошадьми.
   Тут же томился в ожидании и его секретарь, мистер Уотсон.
   После короткого приветствия герцог велел ему  вместе  с  камердинером
заняться его дипломатическим и личным багажом.
   Затем тотчас юркнул в экипаж, горя  желанием  поскорее  добраться  до
горячей  ванны   в   своем   фешенебельном   доме   на   Гросвенор-сквер
.
   Он приехал намного позже, нежели  рассчитывал,  и  сейчас  чувствовал
зверский голод.
   Даже бокал шампанского и сандвичи с pate  defoiegras  , предусмотрительно  поданные
ему дворецким, прежде чем он переоденется к обеду, не смогли вывести его
из подавленного состояния.
   Он поднимался к себе в комнату хмурый и злой, о чем свидетельствовала
характерная складка меж бровей.
   Ливрейный лакей, встретивший его наверху вместо камердинера,  который
еще не прибыл с багажом, опасливо поглядывал на него.
   Мистер Уотсон оставил на комоде  письма  для  господина,  требовавшие
безотлагательного ответа.
   Их было не так много.
   Герцог знал, что внизу,  в  кабинете,  его  ждет  более  внушительная
стопка.
   У  него  не  было  ни  малейшего  желания  углубляться   в   изучение
корреспонденции сегодня.
   Среди писем, лежавших на комоде, бросилось в глаза одно -  в  голубом
конверте.
   Герцог  узнал  почерк,  очевидно,  оказавшийся  знакомым  и  Уотсону,
поскольку он не распечатал конверт.
   Шелдон Мур, отложив в сторону прочие послания, вскрыл голубой конверт
и достал из него письмо от Фионы Фэвершем.
   Еще не читая его, герцог догадывался, что леди Фэвершем выражает свою
радость по случаю его возвращения домой.
   Она, конечно, рассчитывала, что он получит его завтра.
   Леди Фэвершем  настолько  заполняла  теперь  всю  его  жизнь,  что  в
переписке, казалось, уже нет необходимости.
   Пребывая в Голландии, он получал от нее письма почти ежедневно.
   Но какой смысл приветствовать его возвращение, если она была уверена,
что он в тот же .вечер явится к ней?
   Герцог, разумеется, понимал, что за этим кроется.
   Все было слишком очевидно.
   Фиона стремилась выйти за него замуж.
   И в том, что это стало уже неотвратимым фактом, не сомневались многие
его друзья.
   Ему скоро тридцать четыре - пора подумать о наследнике.
   Родственники постоянно напоминали ему об этой обязанности.
   Они были готовы принять Фиону с распростертыми объятиями.
   Ведь она одна из прекраснейших женщин  Англии,  и  все  считали,  что
Шелдон без ума от нее.
   И кроме всего прочего она - дочь герцога Камберлендского.
   Единственным препятствием на пути к счастливому  финалу  являлось  то
обстоятельство, что у самого Шелдона Мура не было намерения жениться.
   Да и если бы вдруг появилось, то он предпочел бы выбрать  себе  жену,
независимо от чьих-либо представлений на сей счет.
   И уж конечно, он не желал быть ведомым по жизни  теми,  кто,  на  его
взгляд, должен заниматься скорее своими делами.
   В их число он включал свою семью.
   Он, как и полагалось, честно выполнял свои обязанности по отношению к
бесчисленным дядюшкам, тетушкам и к ошеломляющему количеству  двоюродных
братьев и сестер.
   Однако не любил, когда  они  злоупотребляли  его  добросердечием  или
вмешивались в его личную жизнь.
   Он действительно находил Фиону Фэвершем весьма соблазнительной.
   Когда она бурно ворвалась в лондонский свет после годичного траура по
мужу, герцог не мог устоять перед ее очарованием.
   Она вышла замуж за лорда  Фэвершема,  когда  ей  еще  не  исполнилось
восемнадцать.
   Лорд не только принадлежал к одной из древнейших фамилий Англии, но и
обладал весьма значительным состоянием.
   А кроме того, он отличался удивительной привлекательностью.
   Кто-то остроумно заметил; что у большинства  людей  не  было  столько
обедов, сколько у него интимных связей.
   Эрик Фэвершем страстно влюбился в Фиону.
   Он увлек юную девушку, заверив ее семью, что женитьба станет для него
началом новой жизни - как говорится, "с чистого листа".
   Но его пристрастия оказались сильнее благих намерений.
   По окончании медового  месяца,  подарившего  новобрачным  наслаждение
всеми романтическими уголками Европы, он возвратился с молодой  женой  в
Англию.
   Здесь он продолжил свою прежнюю жизнь с того самого места, на котором
ее оставил.
   Вся беда заключалась в том, что лорд Фэвершем не мог устоять ни перед
одним хорошеньким личиком.
   - В этом нет ничего серьезного, дорогая.
   Так сказал он Фионе, когда она обнаружила, что  он  проводил  ночи  с
женщиной, чье великолепие украшало обложки журналов.
   - Но ведь ты был неверен мне! - жалобно возразила юная супруга.
   - Я люблю только тебя, поверь, мои чувства к Изабель  не  больше  чем
удовлетворение от бокала шампанского.
   К сожалению, с течением времени количество "бокалов шампанского"  все
возрастало.
   Фиона продолжала твердить, что  не  может  больше  мириться  с  этим,
вплоть до трагической гибели мужа.
   Эрик Фэвершем выступал в скачка с препятствиями, перед  этим  слишком
хорошо пообедав и не менее хорошо выпив вместе с участниками оных.
   По предложению какого-то шалопая из  этой  компании  они  скакали  на
лошадях в вечерних костюмах, закрыв один глаз черной повязкой.
   В результате  несколько  всадников  получили  травмы  разной  степени
тяжести, а две лошади были так покалечены, что их пришлось пристрелить.
   Эрик Фэвершем сломал себе шею и скончался на месте.
   Фиона не слишком притворялась, что скорбит по нему.
   Его многочисленные любовные связи были унизительны для нее.
   А особенно ее угнетало осознание  того,  что  она  не  способна  была
удерживать мужа при себе.
   Однако ее  поразительная  красота  с  возрастом  еще  ярче  расцвела,
будоража представителей сильного пола.
   Фиона удалилась в поместье своего отца, чтобы провести там положенный
год траура.
   Королева Виктория отнеслась бы  весьма  неодобрительно  к  сокращению
этого срока.
   Да и сама Фиона не пожелала бы вернуться в Лондон в скорбных  лиловых
и серых одеяниях.
   Они не могли подчеркнуть ее красоту так, как это был способен сделать
черный цвет.
   Как у многих рыжеволосых венгерок, ее кожа была ослепительно белой.
   Однако ее  глаза  не  были  прозрачно-зелеными,  что  характерно  для
подобного типа женщин.
   Мужчина, заглянувший в глубь ее очей, ощущал,  будто  его  затягивает
водоворот.
   И шанса на спасение уже не было.
   Сказать,  что  возвращение  Фионы  в  лондонское   общество   вызвало
сенсацию, значит ничего не сказать.
   В  свои  двадцать  пять  она  уже  не  была  той  наивной,   лишенной
утонченности девушкой, впервые сочетавшейся узами брака.
   Муж научил ее любви.
   Она  многое  постигла  от  женщин,  которых  он   называл   "бокалами
шампанского".
   Фиона решила для себя, что  ее  второе  замужество  будет  совершенно
иного свойства.
   Кроме всего прочего, она обнаружила после смерти Эрика Фэвершема, что
за ним продолжает тянуться целый шлейф долгов и  что  он  вовсе  не  был
столь богат, как уверял свою невесту и ее родителей накануне свадьбы.
   Его сумасбродство  и  расточительность  не  знали  границ,  когда  он
устраивал экстравагантные обеды и вечера, без которых не  мыслил  своего
существования.
   Вдобавок он проявлял невероятную щедрость по  отношению  к  обожаемым
женщинам и крайнюю необузданность азартного игрока.
   Конечно, у Фионы оставалось  достаточно  денег,  чтобы  вести  жизнь,
достойную ее положения.
   Но это было не то богатство, на которое она рассчитывала.
   А она могла удовлетвориться только положением в обществе,  уступающим
разве что королевскому.
   Потому ей нужен был муж, способный предвосхитить  любое  ее  желание,
любой каприз.
   Был лишь один мужчина, отвечавший этим требованиям.
   Один мужчина, столь привлекательный, что  заставлял  чаще  биться  ее
сердце.
   Герцог Мурминстерский!
   Когда они, встретившись впервые, инстинктивно почувствовали  взаимное
притяжение, ей показалось, что она уже почти  сорвала  самый  крупный  в
жизни куш.
   Необходимо  лишь  преодолеть  небольшую  трудность  -   убедить   его
произнести всего четыре магических слова: "Выходи за меня замуж!"
   Но дело в том, что герцог с самого начала прекрасно понимал намерения
Фионы.
   С того самого момента, как он окончил Итонский колледж, встречавшиеся
на его пути женщины  преследовали  единственную  цель:  поймать  его  на
крючок.
   Он был не  настолько  глуп,  чтобы