рд Джулиус, - теперь превратилась в  хозяйку
великосветского приема".
   Взгляд ее невольно обратился к огромному  зеркалу,  отражавшему  саму
Юделу и все это празднество.
   "Вряд ли лорд Джулиус узнает меня", - успокоила себя Юдела.
   Да и ее покойные родители с трудом  могли  бы  узнать  свою  скромную
дочку в этой блестящей красавице.
   Еще перед тем как вдовствующая герцогиня  начала  заказывать  портным
наряды для нее, Юдела робко возразила:
   - Мне кажется, мадам, что мои цвета это в основном  черный  и  серый.
Они идут мне больше, чем яркие. К тому же я ношу траур.
   Но, сказав это, она тут же испугалась. Разумеется, герцог, увидев  ее
одетой как серая мышка, тут же откажется от идеи фиктивного обручения  и
выставит ее на улицу, дав ей  пару  фунтов  на  ближайшие  расходы.  Эту
страшную мысль подтвердило и нахмуренное  лицо  вдовствующей  герцогини,
когда старая леди услышала заявление Юделы.
   - Нет-нет, - поспешила отказаться от своей крамольной идеи достаточно
разумная девушка. - Я думаю, что папа не осудит меня на том свете,  если
я надену что-нибудь яркое.
   - Да? - Герцогиня подняла вверх брови, изображая вежливое  удивление.
- Ведь твой папаша был викарий?
   - Да, конечно. Но он был не обычный священник, и вы знаете, мадам, он
говорил, что христиане должны больше заботиться о живых, чем о тех,  кто
уже ушли в мир иной. О них позаботится наш господь.
   - Весьма умное высказывание, - заметила герцогиня. - Я тоже  разделяю
подобное мнение. На мой взгляд, длительное ношение траура бессмысленно и
только омрачает жизнь.
   На ее губах появилась ироническая улыбка. Причиной этому было то, что
она вспомнила, как однажды выразился ее любимый внук: "Вдовы, потерявшие
своих мужей на полях сражений, могут одеваться  во  все  черное,  но  не
становятся от этого менее соблазнительными для тех, кто уцелел".
   Герцогиня, желая просветить девушку, процитировала эти  понравившиеся
ей  слова  герцога  вслух.  Юдела,  конечно,  не  знала,  что  герцогиня
подразумевала под этим возмутительное поведение леди Марлен по отношению
к  своему  пострадавшему  на  войне  супругу,  который  умер  вследствие
полученных им тяжких ранений.
   Пожилая леди очень боялась, что красота леди Марлен сведет с  ума  ее
внука и он решится на безумный, с ее точки зрения, поступок, а именно  -
женится на этой аморальной особе.
   Никакими словами она не могла выразить  чувство  облегчения,  которое
испытала в тот момент, когда внук представил ей свою невесту, приехавшую
из провинции. Как очаровательна и невинна была эта девочка!
   В глубине души, однако, она  сомневалась,  сможет  ли  Юдела  сделать
герцога счастливым, а главное - положить конец его бесчисленным любовным
приключениям.

***

   Герцог был бы очень удивлен и, разумеется, расстроен, если  бы  знал,
что  большинство  его  родственников,  включая  и   бабушку,   полностью
посвящены во все его галантные интриги, стоит лишь ему положить глаз  на
какую-нибудь светскую даму.
   Он даже не представлял себе,  например,  что  его  бабушке  несколько
часов тому назад было доложено горничной, которой в свою очередь сообщил
новость дворецкий, а дворецкому - кучер, что  его  светлости  доставлено
письмо от миссис Элси Шаннон.
   Оно лежало на том самом месте рабочего стола  герцога,  где  мистером
Хемфри - секретарем его светлости  -  обычно  складывались  послания,  о
которых никто не должен был знать, кроме самого герцога. В этих вопросах
мистер   Хемфри   разбирался   до   тонкостей,   однако   никакие   меры
предосторожности,  предпринимаемые  им,  не  могли   остановить   слухи,
расползающиеся по дому.
   Когда герцог вошел в комнату и увидел  лежащий  на  положенном  месте
конверт, то с ужасом подумал, что это леди Марлен напомнила ему о  своем
существовании. Пересилив желание повернуться и уйти,  он  приблизился  к
письменному  столу,  издали  посмотрел  на  конверт,  вытянув  шею,   и,
обнаружив, что адрес написан другим почерком, с облегчением перевел дух.
Он уселся возле стола с улыбкой на лице и взялся за свой  золотой  ножик
для  разрезания  конвертов  с  изящной,  инкрустированной   бриллиантами
рукояткой.
   Когда он развернул письмо  и  пробежал  глазами  первые  строчки,  то
любой, кто видел бы его в эти мгновения, догадался  бы,  что  содержание
этого послания привело герцога в большое изумление. Читая письмо, герцог
не верил своим глазам.
   Как все-таки миссис Шаннон выгодно отличалась по характеру от мерзкой
леди Марлен. Если она даже и  взвилась  от  злости,  прочтя  о  помолвке
герцога в газете, то была достаточно  умна,  чтобы  не  показать  этого.
Вместо упреков она тепло поздравила герцога и  пожелала  ему  всяческого
счастья. Только в постскриптуме содержался некий тонкий намек:

   "...Я понимаю, как ты занят сейчас, Рэндольф,  и  не  буду,  конечно,
отрывать тебя даже на краткое время от твоей  возлюбленной  невесты,  но
если у тебя все-таки найдется одна  свободная  минутка,  то  я  была  бы
счастлива поздравить тебя лично. И еще раз высказать  то,  что  навсегда
останется в моей душе, а именно - самое дружеское участие и мою любовь к
тебе..."

   Герцог откинулся на спинку стула и решил, что  он,  конечно,  выкроит
хоть несколько минут, чтобы встретиться с миссис Элси Шаннон.
   После разрыва с леди Марлен эта дама в глазах герцога  приобрела  еще
большую привлекательность. Она была не менее красива,  но  главное,  что
она обладала качествами, которые  герцогу  были  несравненно  больше  по
душе.
   В список ее достоинств можно было занести умение  владеть  собой,  не
такой ненасытный любовный темперамент - что тоже  устраивало  герцога  в
настоящее время, но самое важное, что у нее был муж.
   Герцог дал себе клятву, что никогда, ни в коем случае не будет больше
связываться с особой женского пола, единственной целью которой  было  бы
завлечь его под венец.
   Полковник Шаннон -  солидного  возраста  джентльмен,  намного  старше
своей супруги - был к тому  же  преуспевающим  владельцем  конюшен,  где
содержались  призовые  лошади.  Он  недолюбливал  Лондон  и  предпочитал
проводить время в Нью-Маркете  или  в  других  отдаленных  городах,  где
проходили скачки и его лошадки завоевывали призы. Он щедро  предоставлял
своей супруге деньги и давал столько  свободы,  что  ей  завидовали  все
прочие  жены  из  светского  общества,  мужья  которых  не  были   столь
великодушны.
   Элси Шаннон блистала в  свете  уже  несколько  лет.  Она  была  почти
ровесницей герцога и так же опытна  в  общениях  с  мужским  полом,  как
герцог  с  женским.  Она  стала  очень  нравиться   герцогу   и   заняла
определенное место в его жизни с того самого момента,  как  леди  Марлен
довела его до Такой точки кипения, что  он  мысленно  заявил  себе,  что
женщины надоели ему до смерти, все до единой.
   "Я  должен   был   догадаться,   что   Элси   поведет   себя   вполне
благопристойно",  -  подумал  он,  отпирая  ящичек,  ключ  от   которого
существовал в единственном экземпляре  и  с  которым  герцог  обычно  не
расставался.
   Спрятав письмо, Рэндольф принялся размышлять, сможет ли он  потратить
час времени, прежде чем начать  переодеваться  к  ужину  и  заглянуть  в
Уайт-клаб с целью узнать,  как  отнеслись  друзья  к  объявлению  о  его
помолвке.
   Но тут дверь библиотеки приоткрылась, и дворецкий провозгласил:
   - Лорд  Джулиус  Вестри,  ваша  светлость  Герцог  медленно  повернул
голову, нарочно затягивая этот процесс, чтобы дать себе  время  привести
мысли в порядок. Как же ему был противен собственный братец! И, хотя  он
предвидел эту встречу, в нем теплилась надежда, что подобное событие  не
произойдет именно в этот вечер.
   Лорд Джулиус подошел прямо к письменному столу  и  весьма  агрессивно
уставился на старшего брата.
   - Я пришел, - сказал он, - как ты мог, наверное, дога-1 даться, чтобы
забрать то, что принадлежит мне, то, что ты по ошибке подобрал на  улице
позапрошлой ночью. Герцог изобразил на лице удивление.
   - Не знаю, о чем ты говоришь!
   - Прекрасно знаешь! - грубо перебил  его  лорд  Джулиус.  -  Лоскуток
дешевенького муслина,  вывезенного  мной  из  деревни,  -  вот  о  каком
предмете я веду речь! Этому жалкому созданию мои идиоты-слуги  позволили
удрать из дома, где ему полагается  находиться.  Ну  а  ты  не  преминул
воспользоваться  случаем  и   проявить   свойственное   тебе   рыцарское
благородство. Ха-ха!
   Он излил этот поток слов на герцога, который по-прежнему молча взирал
на брата. Не дождавшись ответа, лорд Джулиус продолжил свою атаку:
   - Давай не будем играть с тобой в игры, Рэндольф! Эта женщина -  моя!
А так как у тебя полно подобных птичек, распевающих любовные  песни,  то
она тебе ни к чему. Уверен, что она спрятана где-то в этом "мавзолее".
   Герцог с трудом находил более-менее благопристойные слова, с которыми
он мог обратиться к брату. Это давалось ему ценой больших усилий.
   - Я ожидал твоего визита, Джулиус. Но думал, что ты явился  лишь  для
того, чтобы поздравить меня.
   - С чем?
   Герцог  довольно  долго  изучающе  рассматривал  брата,  словно   ему
попалось на  глаза  омерзительное,  но  редко  встречающееся  в  природе
насекомое.
   - Ты что, не видел сегодняшний номер "Газетт"?
   - Нет, - последовал ответ брата. - Так получилось, что меня не было в
Лондоне. Что же такого важного я упустил?
   - Ты упустил, - нарочито спокойно произнес герцог, -  одно  маленькое
объявление на первой странице. Оно касается моей помолвки.
   На несколько мгновений воцарилась полная тишина. Затем  лорд  Джулиус
тоном, которому сам удивился, переспросил:
   - Как ты сказал? Объявление о твоей помолвке?
   - Да. Оно было напечатано в "Газетт". Я был уверен, что  какая-нибудь
добрая душа уже информировала тебя об этом.
   -  Так  вот  почему  некоторые  знакомые   как-то   странно   сегодня
поглядывали на меня, - в растерянности едва слышно пробормотал себе  под
нос лорд Джулиус.
   И тут же, немного придя в себя, он заявил, как бы не  поверив  в  то,
что только что услышал:
   - Это не может быть правдой. Ты же всегда  говорил,  что  никогда  не
женишься.
   - Я поменял свои взгляды.
   - Как ты мог?!  Я  твой  наследник!  Ты  абсолютно  ясно  говорил  во
всеуслышание, причем не только мне, но и всем  окружающим,  что  намерен
оставаться холостяком.
   - Становясь старше, мы начинаем исправлять прошлые  ошибки,  -  почти
весело произнес герцог.
   - Ты не мог этого сделать!
   Лорд Джулиус, сам того не сознавая, перешел на крик:
   - Господи! Он, видите ли, поменял свои взгляды! А что  мне  прикажешь
делать? Ведь я твой первоочередной наследник.
   - Ты лишь  один  из  моих  родственников,  причем  тот,  который  мне
абсолютно не по нраву, который  мне  осточертел  и  почти  вынудил  меня
искать себе супругу. В конце концов я сделал то, что все  давно  ожидали
от меня. Все абсолютно - могу тебя заверить, - включая и бабушку, вполне
счастливы!
   - Еще бы им не радоваться, -  взвился  лорд  Джулиус.  -  Они  всегда
ненавидели меня.  Их  вполне  устраивало  такое  положение,  когда  тебе
принадлежит все, а у меня ни гроша за душой!
   - Не думаю,  что  это  справедливое  заявление  с  твоей  стороны,  -
возразил герцог. - За последние пять лет я погашал твои долги чуть ли не
дюжину раз. И к тому же ты получаешь вполне приличное содержание.
   - У нас с тобой разное понимание смысла слова "приличное",  -  злобно
усмехнувшись, сказал лорд Джулиус. - Кто же эта чертова девица,  которую
ты вознамерился сделать своей супругой?
   Все, что произносилось лордом Джулиусом, напоминало  не  человеческую
речь, а скорее змеиное шипение.
   - Она внучка генерал-майора  Александра  Массинджера,  -  не  обращая
внимания на оскорбительный тон Джулиуса, сказал  герцог.  -  О  нем  ты,
должно быть, слышал. В остальном же.., она новичок в Лондоне.
   Но лорда Джулиуса в его состоянии не интересовали пояснения  герцога.
Он, не слушая брата, прошел к окну и  уставился  невидящими  глазами  на
цветущие деревья, украшавшие сад.
   - Почему ты так поступил со  мной?  -  простонал  он.  -  Зачем  тебе
взбрело вдруг в голову поменять свой образ жизни и свои намерения, когда
все твердо уверились, что ты передашь титул мне...
   - Разумеется, для тебя это большое разочарование, но мне кажется, что
каждый мужчина рано или поздно возымеет желание, чтобы  у  него  родился
сын, который станет как бы продолжением его самого в этом бренном мире.
   - Ах, вот о чем ты мечтаешь! Ха-ха! С чего это ты  вдруг  ударился  в
философию?
   Но тут же лорд Джулиус сменил иронический тон на гневный.
   - Я этого не допущу! Ты меня слышишь? Я не позволю тебе сделать  это!
Ты не отберешь у меня титул, который был мне обещан!
   Его громкий  голос  пробудил  эхо,  которое  заметалось  по  огромной
комнате, издевательски повторяя каждое слово, произнесенное Джулиусом.
   С гримасой отвращения на лице  герцог  все-таки  попытался  урезонить
брата:
   - Возьми себя в руки, Джулиус! Тебя могут услышать слуги!
   - Пусть слушают! Меня это мало заботит.
   Волны гнева накатывались на Джулиуса, в душе его разразился настоящий
шторм.
   - Я уверен, что они все хохочут - веселятся  при  мысли  о  том,  как
ловко обстряпал ты это  дельце,  лишив  меня  наследства  и  выбросив  в
сточную канаву, где, по твоему мнению, мне самое место.
   Герцог вздохнул.
   - Что действительно достойно осмеяния, так это твои лживые обвинения,
Джулиус. И ты сам это понимаешь. Не хочешь ли ты узнать  точно,  сколько
твоих счетов я оплатил за последнее время?
   - Меня не интересуют счета! - чуть не взвизгнул  лорд  Джулиус.  -  Я
хочу быть герцогом Освестри, и, клянусь богом, я им  стану!  Пусть  даже
для этого придется тебя прикончить! Меня ничто не остановит!
   Герцог не выдержал и вскочил со стула.
   - Лучше уходи, Джулиус! И прекрати строить из себя дурака! - приказал
он сурово. - Если ты и дальше будешь ронять подобные словечки,  то  люди
подумают, что ты спятил.  Да  и  я  сам  уже  начинаю  думать,  что  это
действительно так.
   - А ты бы этому очень обрадовался, не так ли, дорогой мой  братец?  -
прошипел лорд Джулиус  с  ядовитой  ухмылкой.  -  Как  здорово  было  бы
упрятать меня в Бедлам и тем избавиться от докучливого родственника!  Но
я могу тебе с твердостью обещать, что  ты  проклянешь  тот  день,  когда
решил сыграть со мной подлый трюк и лишить меня законных прав!
   Он продолжал выкрикивать уже  что-то  совсем  невнятное.  Герцог,  не
слушая его, пересек комнату и подошел к столику с напитками.
   - Не хочешь ли что-нибудь выпить, Джулиус? По-моему,  наша  дискуссия
зашла в тупик и продолжать ее не имеет смысла.
   Он наполнил бокал шампанским и  понес  его  через  комнату  к  брату,
который снова отвернулся к окну. Если бы герцог видел  сейчас  выражение
лица Джулиуса, то, наверное, сравнил бы его с  ликом  горгоны,  которыми
изобиловали фасады средневековых соборов.
   Рэндольф протянул брату бокал, но лорд Джулиус, резко  развернувшись,
выбил его из рук герцога. Бокал  упал  и  разбился,  а  по  ковру  стало
расползаться темное пятно от пролитого шампанского.
   - Иди ты к дьяволу!  -  сказал  он.  -  Я  надеюсь,  что  ты  и  твоя
новоявленная невеста в скором времени окажетесь в  аду,  где  вам  самое
место.
   Он зашагал к двери, но на пороге задержался.
   - Если ты в скором времени женишься или думаешь, что это случится,  -
произнес Джулиус, - то вряд ли ты нуждаешься в той  муслиновой  куколке,
которая  отдала  себя  под  твое  покровительство   позапрошлой   ночью.
Разумеется, после того как ты побаловался с ней, она уже  не  стоит  тех
денег, которые я намеревался получить за нее.  Но  все  же  я  бы  хотел
забрать ее с собой.
   - Не имею ни малейшего представления, о чем  ты  говоришь,  -  сказал
герцог. - Единственная особа женского пола,  которая  появилась  в  моем
доме в ту ночь, - это была моя будущая жена мисс Юдела Хейворт.
   Изумление,  появившееся  на  лице  лорда  Джулиуса,  невозможно  было
описать никакими словами. Казалось, что он сейчас взорвется, как вулкан,
и извергнет на брата новые потоки оскорблений и угроз.  Но  внезапно  он
передумал. Его глаза сузились до маленьких щелочек, которые в  сочетании
с прямой  переносицей  образовали  нечто  Вроде  креста,  а  сжатый  рот
зловещей прямой линией перечеркнул нижнюю половину  его  лица.  Все  это
вместе представляло такую гримасу, на которую тяжело было смотреть  даже
такому выдержанному человеку, как герцог.
   Раздалось жуткое шипение. Это лорд Джулиус исторгал из  себя  излишек
злобы. Заменив невысказанные проклятия этим звуком, вырвавшимся  у  него
изо рта, он покинул библиотеку, со всей силой хлопнув за собой дверью.
   Некоторое  время  герцог   прислушивался,   не   веря,   что   братец
действительно ушел. Затем он вернулся к подносу с напитками и налил себе
щедрую порцию бренди. С  бокалом  в  руке  Рэндольф  подошел  к  окну  и
остановился на том же самом месте, на котором только что стоял его брат,
и принял ту же позу, разглядывая цветущие деревья за окном.
   Визит  Джулиуса  оставил  после  себя  самое  тягостное  впечатление.
Разумеется, он и предполагал, что младший брат воспримет известие о  его
помолвке с неприязнью, но реакция Джулиуса превзошла все  его  ожидания.
Конечно, угрозы его  отдавали  фарсом,  но  в  то  же  время  у  герцога
появилось нехорошее предчувствие, что братец предпримет  все  возможное,
чтобы досадить ему.
   То, что лорд Джулиус находится в долговой кабале у  ростовщиков,  ему
давно было известно. Он хорошо зная этих людей. Их жадность,  их  умение
заманивать  в  свои  сети  недалеких  самонадеянных  отпрысков   знатных
семейств, вроде его младшего  брата,  их  способность,  вручив  когда-то
клиенту скромную  толику  денег  якобы  в  качестве  благодеяния,  потом
требовать с него астрономическую сумму за счет грабительских процентов.
   Лорд  Джулиус,  опрометчиво  рассчитывая   на   будущее   наследство,
неуклонно катился в долговую  пропасть.  Герцог  старался  предотвратить
катастрофу, неоднократно выплачивая его долги, но считал, что тем  самым
обделяет других родственников, которые также нуждались в его  помощи,  а
главное, наносит ущерб поместью Освестри, высасывая  из  него  последние
соки. Ведь именно на нем, на герцоге, лежала обязанность сохранить и, по
возможности, приумножить фамильное достояние.
   Слишком дорого обходился лорд  Джулиус  семье  и  самому  герцогу,  и
слишком много огорчений он доставлял своим близким.
   Герцог давно знал, что брат страдает от  ревности  и  ему  ненавистно
собственное положение младшего сына. -Но кому могло прийти в голову, что
Джулиус так  фанатично  цепляется  за  надежду  получить  титул  герцога
Освестри. И мог ли он вообразить, что родной ему человек, в  чьих  жилах
течет та же благородная кровь, поведет себя как  последний  негодяй.  Ни
один мало-мальски  приличный  джентльмен,  которому  с  детства  внушали
правила хорошего тона и моральные устои, не  стал  бы  заманивать  такую
девушку, как Юдела,  в  публичный  дом.  И  вообще  заниматься  подобным
промыслом.
   "Что мне делать? - размышлял герцог. - Как заставить  Джулиуса  вести
себя хотя бы в рамках приличия?"
   Он догадывался, что его друзья в  курсе  подозрительной  деятельности
лорда Джулиуса.  И  только  щадя  его  чувства,  не  сообщают  ему,  кто
финансирует заведение миссис Кроули. Даже сама мысль о том,  что  кто-то
из семьи Вестри разъезжает по деревням и выбирает девушек,  чтобы  потом
их продать  в  развратные  притоны,  была  ужасающей.  Этому  надо  было
немедленно положить конец. Но одно дело  принять  решение,  а  другое  -
придумать, как его выполнить.  Герцог  был  уверен,  что  миссис  Кроули
совместно с  Джулиусом  загребают  на  торговле  живым  товаром  немалые
денежки и, конечно, при этом нарушают какие-то законы.
   Но не мог же