олнцем лицом и огненным взором.
   На нем был бурнус с капюшоном, низко надвинутом на лоб поверх фески с
длинной кисточкой и намотанного вокруг фески белого тюрбана.
   Сабра довольно много читала о  бедуинах  и  знала,  что  на  всаднике
должны быть сапоги из красного или желтого сафьяна.
   Но пока девушка  разглядывала  его,  бедуин  подскакал  к  раскопкам,
наклонился и, к ужасу Сабры, выхватил из ямы ее отца.
   Отец закричал, и в этот момент двое других всадников, не  спешиваясь,
выволокли из ямы маркиза.
   Он  яростно  сопротивлялся,  но,  застигнутый   врасплох,   не   смог
справиться с численно превосходящим противником.
   Один из бедуинов вырвал лопату у него из рук и презрительно бросил ее
на землю.
   Прежде чем Сабра успела понять, что  происходит,  обоих  пленников  с
невероятной быстротой завернули в черные бурнусы и обмотали веревками.
   Несколько секунд - и их бросили,  связанных  и  беспомощных,  поперек
седел двух лошадей.
   Следуя за своим  главарем,  бедуины  повернули  назад,  туда,  откуда
пришли, и исчезли в темнеющей дали.
 
Глава 6 
 
   Маркиз застонал от боли, когда с него сорвали веревки.
   Потом с его головы стащили бурнус, но он по-прежнему ничего не  видел
и понял, что находится в темноте бедуинской палатки.
   Сильные руки обшарили его  карманы,  забрали  деньги,  а  самого  его
бросили на пол.
   Маркиз не пытался сопротивляться, понимая, что это бесполезно:  среди
его похитителей есть такие, которые легко утихомирят его одним ударом.
   Поэтому он лежал неподвижно, надеясь, что бандиты подумают, будто  он
потерял сознание после мучительной скачки поперек седла.
   Лишь уверившись окончательно, что  остался  один,  он  сел,  растирая
сначала руки, чтобы восстановить кровообращение, затем ноги.
   Ситуация была крайне неприятная.
   Маркиз уже догадался, что его  похитили  бедуины,  которые  потребуют
очень большой выкуп.
   Невозможно было скрыть от людей, живущих возле амфитеатра, тот  факт,
что  он  богатый  человек,  который  платит  за   большой   караван.   А
разбойники-бедуины известны своей алчностью в отношении туристов.
   Все  бедуины  -  кочевники,  переезжающие  с  места  на  место,  и  в
большинстве своем - люди честные и заслуживающие доверия. Но,  как  и  в
любом обществе, среди  них  есть  те,  кто  способен  на  самое  гнусное
преступление.
   Маркиз сидел, восстанавливая дыхание.
   Головокружение постепенно проходило.
   Маркиз  попытался  вспомнить  все,  что  узнал  о  бедуинах  в  своих
предыдущих странствиях по Востоку.
   Ну, во-первых, они очень суеверны.
   Все  мужчины,  женщины  и  дети  носят  на  шее  амулеты  вроде  лапы
дикобраза, похожей по форме на человеческую руку, так как  рука,  по  их
представлениям, самый действенный талисман против "дурного глаза".
   Во-вторых, что бы бедуины ни делали, они все делают во имя Аллаха,  и
ни одно их высказывание  или  поступок  не  обходится  без  восклицания:
"Хвала Аллаху!"
   Мысленно перелистывая книги о  Тунисе,  купленные  для  него  Саброй,
маркиз догадался, что его похитители - суасси, о которых  известно,  что
они живут на севере от Дьема.
   Похоже, это маленькое племя было очень воинственным.
   Маркиз подумал, что остальное узнает завтра, когда увидит их главаря.
   Он нисколько не сомневался, что разбойники потребуют  немалый  выкуп,
причем наличными.
   А чтобы получить деньги, каравану придется идти обратно в Тунис.
   Маркиз подсчитал, что на дорогу туда уйдет пять - семь дней и столько
же на возвращение.
   Эта мысль ужаснула его, но он не видел способа ускорить события, если
только у главного погонщика не найдется при себе крупной суммы денег.
   А  так  как  это  было  в  высшей  степени  невероятно,  маркиз  стал
лихорадочно обдумывать возможности побега.
   Но тут как раз вернулись бедуины.
   Услышав, как они развязывают полы палатки, маркиз снова лег и  закрыл
глаза.
   И только теперь понял, что лежит не на песчаной земле, а на циновке и
что, пока он во власти бедуинов,  эта  циновка  будет  ему  и  ложем,  и
столом, и стулом.
   Он знал,  что  кочевники  путешествуют  налегке,  не  обременяя  себя
вещами.
   У них нет ничего, что  не  является  необходимостью,  и  уж  конечно,
никаких удобств по европейским меркам.
   Двое мужчин вошли в палатку, которая была настолько  низкой,  что  им
пришлось пригнуть головы, и приблизились к маркизу.
   Он лежал неподвижно, не открывая глаз, и только почувствовал, что ему
связывают ноги.
   Затем бедуины вбили в землю крепкий столб  и  привязали  к  нему  его
руки.
   Маркиз в тревоге осознал, что обречен на многочасовую  неподвижность,
которая станет невыносимой в дневную жару.
   Но протестовать - он знал - бесполезно.
   Оставалось надеяться, что при встрече с главарем он сумеет выговорить
себе более терпимые условия.
   Бедуины принесли с собой фонарь, но маркиз нарочно не открывал глаз.
   Он не сомневался, что это сильные, широкоплечие молодые мужчины и  он
при всем желании не одолеет их обоих.
   Бедуины за все время не проронили ни слова, и вышли  они  из  палатки
так же молча, как вошли, снова оставив его в темноте.
   По времени, которое потребовалось бандитам,  чтобы  доставить  его  с
Киркпатриком сюда, маркиз высчитал, что они находятся не больше,  чем  в
миле от Эль-Дьема.
   Но когда караван отправится за деньгами для выкупа, его скорее  всего
перевезут гораздо дальше.
   Возможно, в горы, которые немного ближе к Тунису.
   Что, впрочем, будет слабым утешением, если маркиз не придумает  более
быстрый способ организовать свое спасение.
   И тут он вспомнил, что велел капитану яхты  спуститься  к  югу  вдоль
побережья и ждать их в Махдии, и яхта, по всей вероятности, уже там.
   Махдия - рыболовецкий порт милях в тридцати отсюда.
   Отдавая распоряжения капитану, маркиз подумал, что, когда они  увидят
амфитеатр и, возможно, найдут сокровища, в которые так верит Киркпатрик,
хоть это и маловероятно, будет скучно тащиться обратно в Тунис.
   Конечно,  можно  было  бы  вообще  туда  не  заезжать,   но   маркиза
предупредили, что ни  в  одном  другом  городе  он  не  найдет  хорошего
каравана с первоклассными верблюдами и арабскими лошадьми.
   Кроме того, маркиз также намеревался купить лучшие  палатки,  которых
тоже не приобрести ни в одном из маленьких городков в Тунисе.
   Теперь он  прикидывал,  сможет  ли  капитан  снабдить  его  требуемой
суммой, хотя тут все зависит от того, насколько большой  выкуп  запросят
бедуины и какую, по их мнению, он представляет ценность.
   Размышляя, маркиз лежал неподвижно примерно час.
   Потом заныли привязанные к столбу руки, и он  осознал,  что  путы  на
ногах слишком тугие и нарушают циркуляцию крови.
   Голод его пока не мучил, только хотелось пить, но вряд ли  ему  дадут
воды.
   Бедуины хитры и прекрасно понимают, что, чем сильнее их пленник будет
страдать к утру от голода и  жажды,  тем  охотнее  согласится  на  любой
выкуп, который они потребуют.
   Слишком поздно маркиз обругал себя и Киркпатрика за то, что не взял с
собой охрану, которая обеспечила бы их  безопасность,  пока  они  заняты
раскопками.
   Правда, это открыло бы, что они ищут сокровища,  и  тогда  невозможно
было бы сохранить в тайне то, что они найдут.
   Зато он не оказался бы в нынешнем ужасном положении.
   Тут маркиз вспомнил  о  Сабре.  Девушка,  наверное,  видела,  как  их
похищают, но что толку?
   Она,  конечно,  поднимет  тревогу  и  сообщит  каравану  о  том,  что
случилось.
   Но маркиз был  уверен,  что  погонщики,  беспокоясь  только  о  своих
животных, не захотят навлекать на себя неприязнь бедуинов.
   - Я был тупцом! - горько признал он.
   Маркиз вспомнил, что револьвер, который он на всякий случай  захватил
с собой в эту экспедицию, лежит сейчас в одной из его сумок.
   Но маркиз никогда не думал, что ему понадобится применять оружие.
   Снаружи доносились голоса.
   Бедуины, вероятно,  сидят  вокруг  костра,  обсуждают  свой  успех  и
радуются, что приезжий богач теперь у них в руках.
   Наверное, они уже съели  свой  обычный  ужин  из  бараньего  шашлыка,
порезанных на куски яиц, и овечьего сыра.
   С содроганием маркиз подумал, что это будет  его  единственная  и  не
слишком аппетитная пища на ближайшие две недели.
   Он станет с тоской вспоминать  о  великолепных  блюдах,  которые  его
шеф-повар готовит на яхте, и еще лучших, подаваемых на вилле.
   - Какой черт дернул меня согласиться на эту треклятую  экспедицию?  -
сердито вопросил маркиз.
   Ответа не последовало.
   Конечно, можно обвинять во всем Киркпатрика, который загипнотизировал
его своей  безумной  и  совершенно  невероятной  историей  о  спрятанных
сокровищах, но маркиз-то знал, что принял эту  выдумку  главным  образом
как удобный предлог для бегства от обязанностей, которые Сабра  называет
его долгом.
   Наконец бормотание снаружи прекратилось и воцарилась тишина.
   Маркиз понял, что наступает ночь.
   Солнце зашло, и на великом своде  небес  одна  за  другой  загораются
звезды.
   Все бедуины ушли в свои черные палатки и лежат на циновках, спят.
   Если бежать, то только теперь.
   Он дернул за веревки, стягивающие его руки, и  с  бессильной  яростью
понял, что, как бы ни старался, не сможет освободиться.
   В отчаянии маркиз хотел закричать, позвать на помощь, но что топку?
   Он улегся так, чтобы меньше чувствовалась боль, и закрыл глаза.
   Маркиз очень устал, ведь почти всю прошлую ночь он пролежал без  сна,
думая о Сабре.
   Однако это было не то, что он хотел вспоминать сейчас.
   Он сказал себе, что если вырвется на свободу, то немедленно  вернется
во  Францию  и  постарается  никогда  больше   не   встречаться   ни   с
Киркпатриком, ни с его дочерью.
   Но как ни силился маркиз забыть о девушке, он постоянно ловил себя на
том, что вспоминает  мягкость  ее  губ  и  необычные  ощущения,  которые
пробудила в нем Сабра.
   Ему страшно не хотелось признавать это, но еще ни к одной женщине  он
не испытывал подобных чувств.
   Маркиз лихорадочно попытался  вызвать  в  памяти  образ  отца  с  его
неумолимой критикой и презрением к женщинам.
   Но вместо этого увидел  зеленые  с  золотом  глаза  Сабры,  осененные
ресницами, глядящие на него снизу вверх.
   А еще увидел, как дрожали губы девушки перед тем,  как  он  поцеловал
ее.
   Наверное, маркиз задремал, пока  думал  о  Сабре,  ибо  проснулся  от
слабого звука, чувствуя, что она где-то рядом.
   Маркиз прислушался и понял, что за его головой кто-то разрезает ткань
палатки.
   Он лежал очень тихо, мысленно спрашивая себя, кто бы это мог быть,  и
уже зная ответ.
   Но вот палатка разрезана. В щель проник слабый свет, и кто-то прополз
через отверстие. Да, это была Сабра.
   Маркиз хотел было что-то сказать, но девушка  прижала  пальцы  к  его
губам.
   От этого прикосновения его пронзила легкая дрожь, почти как  если  бы
Сабра поцеловала его.
   А девушка, не теряя времени, ощупала его руки и ноги,  чтобы  понять,
как он связан.
   Неожиданно Сабра поползла обратно к дыре, и на одно мучительно долгое
мгновение маркиз испугался, что девушка бросила его.
   Но она не выбралась из палатки,  а,  должно  быть,  поманила  кого-то
снаружи, и через минуту внутрь вполз какой-то мужчина.
   Хотя маркиз не видел его лица, он понял, что это Ахмед.
   Это был сильный парень, и тем же самым  ножом,  которым  он  прорезал
толстую черную ткань палатки, он освободил руки и  ноги  маркиза  Маркиз
сел. Положив руку ему на плечо, Сабра прошептала в самое ухо:
   - Вам нужно будет ползти туда, где мы спрятали лошадей.
   Девушка было двинулась прочь от него, но маркиз поймал ее за плечо  и
спросил так же тихо:
   - Где ваш отец?
   - Папа.., умер, - ответила Сабра. - Он был.., связан, как  и  вы,  но
его.., укусила.., змея.
   Маркиз вздрогнул.
   - Вы уверены?
   - Совершенно уверена.., его тело уже.., остыло, и ни Ахмед, ни  я  не
могли нащупать его.., пульс.
   После небольшой паузы она добавила:
   - Можете сами убедиться, но.., медлить.., опасно.
   Маркиз и сам это понимал и не сомневался, что Сабра  не  сказала  бы,
что ее отец мертв, если бы существовал хоть малейший шанс, что он жив.
   Но это ужасное несчастье просто не укладывалось у него в голове.
   И только когда он пополз вслед за девушкой к дыре, он  вспомнил,  что
змеи в Тунисе очень опасны и укус  некоторых  из  них  влечет  за  собой
мгновенную смерть.
   Выбравшись из палатки, маркиз увидел при  свете  звезд,  что  бедуины
разбили свою стоянку на краю апельсиновой рощи.
   Сабра была права, говоря, что они должны двигаться  очень  осторожно:
низкий и редкий подлесок не давал никакой защиты.
   Единственный способ остаться незамеченными - это ползти, как индейцы,
на животе.
   Опустившись на землю, маркиз заметил, что всего в нескольких футах от
его палатки стоит та, в которой был привязан Киркпатрик.
   Маркиз разглядел длинную щель, которую проделал Ахмед, чтобы  попасть
внутрь.
   Содрогнувшись, он подумал, что своего пленника убили  не  бедуины,  а
то, что они сочтут прямым орудием Аллаха, - змея.
   Но где есть одна змея,  может  встретиться  и  другая,  похолодев  от
ужаса, понял маркиз, когда вслед за девушкой; медленно и как можно  тише
пополз прочь от лагеря.
   Частые на этой равнине колючие растения, от  которых  достается  даже
лошадям, жестоко царапали ему руки.
   Некоторые шипы проходили сквозь ткань брюк, но маркиз упорно следовал
за Саброй.
   Впереди полз Ахмед, рискуя первым столкнуться со  змеей,  прежде  чем
она нападет на других.
   Когда один особенно колючий куст до крови расцарапал маркизу  пальцы,
он с облегчением  понял,  что  они  наконец  выбранись  из  поля  зрения
бедуинов.
   Прямо перед ними, надежно привязанные к  оливковым  деревьям,  стояли
три лошади.
   Со вздохом  облегчения  Сабра  вскочила  на  ноги  и,  молча  помахав
маркизу, легко побежала к лошадям.
   Ахмед был уже там и помог девушке сесть в седло.
   Маркиз подбежал к ним, но, пока отвязывал свою лошадь, ту  самую,  на
которой проехал весь путь  от  Туниса,  Ахмед  уже  вскочил  в  седло  и
поскакал за Саброй.
   По темпу, который взяла девушка,  маркиз  понял:  Сабра,  как  и  он,
боится, что бедуины обнаружат побег и станут преследовать их.
   Низко над горизонтом висел серп луны.
   Взглянув  на  него,  маркиз   вспомнил   пророчество   предсказателя.
Опасность грозит им на заходе луны.
   -  Терпеть  не  могу  все  эти  приметы  и  знамения!  -  раздраженно
пробормотал он. - Чем скорее я уберусь из этой страны, тем лучше!
   Однако бессмысленно было говорить это, и в любом  случае  сейчас  все
зависело от Сабры, которая мчалась впереди него.
   Спустя короткое время маркиз подумал, что девушка благоразумно делает
крюк, чтобы достичь Эль-Дьема.
   Когда наконец лагерь бедуинов остался в двух милях позади, а  никаких
признаков погони не было, Сабра придержала лошадь и, как  только  маркиз
поравнялся с ней, сказала:
   - У меня есть план. Если вы согласны, то Ахмед вернется в лагерь,  но
ничего не скажет о том, что случилось этой ночью.
   Она помолчала минуту, потом продолжила:
   - Если бы папа был с  нами,  Ахмед,  конечно,  пошел  бы  пешком,  но
теперь, с вашего разрешения, он вернется на папиной лошади.
   Сабра настороженно посмотрела на маркиза, словно  ожидая  возражений,
но он только спросил:
   - А куда поедем мы?
   - Я слышала, как вы велели капитану направляться в Махдию, и я думаю,
что, чем скорее мы попадем туда, тем в большей безопасности вы будете.
   Переведя дух, она пояснила:
   - Вряд ли бедуины последуют за нами, но рисковать нельзя.
   Маркиз улыбнулся:
   - Я в ваших руках.
   Сабра вытащила из кармана юбки мешочек и протянула ему.
   - Я прихватила деньги,  которые  вы  спрятали  у  себя  в  палатке  в
Эль-Дьеме. Я уже вознаградила щедро от вашего имени главного  погонщика,
но думаю, вы захотите сами поблагодарить Ахмеда.
   Девушка перевела дыхание.
   - Он знал, где остановились бедуины,  и  без  него  я  бы  не  сумела
разрезать ваши путы.
   Маркиз взял у нее деньги, удивляясь, как Сабра смогла найти их.
   Во время путешествий он всегда закапывал деньги в землю, чтобы их  не
обнаружили мелкие воришки.
   Маркиз открыл мешочек и вытащил деньги: так много, что,  когда  Ахмед
получил их, он мог лишь с трудом выговорить "спасибо".
   Сабра протянула парню руку:
   - Благодарю тебя от всего сердца?
   Ты был более чем любезен, и спасибо Аллаху, что  ты  оказался  здесь,
чтобы помочь нам.
   Голос Ахмеда дрожал от волнения, когда он произнес:
   - Мархаба.
   Сабра с улыбкой повернула лошадь и уверенно поскакала дальше,  словно
знала дорогу к морю.
   Это была долгая и изнурительная езда.
   Маркиз и Сабра выбились из сип, лошади уже были все в пене.
   Они остановились в какой-то грязной деревушке, чтобы напоить лошадей,
но для себя им ничего купить не удалось.
   Путники поехали дальше, срывая  небольшие  апельсины,  которые  лучше
утоляют жажду, чем вода, редкая в этой стране да к тому же грязная.
   Когда рассвело и первые лучи солнца позолотили волосы  Сабры,  маркиз
невольно залюбовался их красотой.
   Но при дневном свете он увиден, что девушка очень бледна: ее потрясла
смерть отца и то, что она осталась теперь одна.
   Но  Сабра  по-прежнему  подгоняла  лошадь,  спеша  как  можно  скорее
добраться до гавани, и маркиз почувствовал, что сейчас не время говорить
о Киркпатрике.
   Поэтому он сосредоточил все мысли на том, как им лучше  выбраться  из
этой переделки.
   Маркиз молился, чтобы капитан выполнил  его  указания,  ибо  если  он
сделал это, то должен быть уже в Махдии.
   Каким неимоверным облегчением, думал маркиз, будет снова  ступить  на
борт "Русалки".
   Задолго до того, как показалось  море,  над  залитой  солнцем  землей
подул свежий бриз, и воздух стал соленым.
   И вот они увидели вдали сверкающую ослепительную синеву  Средиземного
моря и силуэты кораблей на фоне яркого голубого неба.
   Дорога стала оживленной. Теперь вокруг были люди,  верблюды,  мулы  и
овцы.
   Закутанные в бурнусы, покрывало и чадру женщины шли босиком за своими
мужьями, которые с удобством ехали верхом.
   Среди прохожих шмыгали мальчишки, протягивая руки за подаянием.
   Вскоре, будто возникнув из самого моря, появилась гавань, построенная
на мысе, и, как много  столетий  назад,  из  маленького  порта  выходили
лодки, чтобы вернуться с уловом.
   Когда они въехали  на  мыс,  маркиз  вспомнил,  что  когда-то  Махдия
служила логовом для гнусного пирата по имени Драгат.
   Этот корсар сделал Махдию своей базой для набегов на Мальту и в одном
из таких набегов похитил почти все население острова Гоцо  и  продал  на
невольничьих рынках.
   При одной мысли о похищениях маркиза пробрала  дрожь,  и  он  спросил
себя, сможет ли он когда-нибудь отблагодарить Сабру за свое спасение?
   И наконец с невыразимой радостью он увидел на лучшем месте  в  рыбном
порту стройный корпус "Русалки".
   Сабра увидела яхту одновременно с маркизом и воскликнула:
   - Мы.., добрались! Добрались, милорд! Теперь.., вы.., в безопасности!
- Это были ее первые слова за весь день.
   Маркиз хотел ответить: "И вы тоже!", но девушка погнала свою  усталую
лошадь по петляющей дороге вниз, к причалу.
   Когда  они  спешились  перед  яхтой,  два  матроса,  узнав   маркиза,
бросились к ним и взяли лошадей под уздцы.
 
*** 
 
   Маркизу потребовалось время, чтобы дать указания насчет лошадей.
   Он договорился, чтобы о животных позаботились,  пока  их  не  заберет
владелец каравана, а Сабра между тем удалилась на яхту.
   Маркиз  подумал,  что  девушка  хочет  смыть  дорожную  пыль,  и  ему
захотелось сделать то же самое.
   Взойдя на борт, он обнаружил, что для него уже готова ванна и  чистая
одежда, которая оставалась в его каюте.
   Маркиз не удивился, когда пришел в салон и нашел там не только ждущий