удесный.., такой.., в.., великолепный.., а когда я  уеду,  вы  забудете
обо мне.., как забывали.., других женщин, которые.., любили вас... Но  я
никогда.., никогда... никогда не забуду вас!
   Граф слегка отодвинулся и приподнял заплаканное лицо девушки.
   Она не сопротивлялась, только закрыла глаза,  а  слезы  все  катились
градом по ее щекам, и губы дрожали.
   Граф посмотрел на нее долгим взглядом:
   - Вы уверены, что любите меня?
   - К.., как же иначе? В целом мире нет больше ничего.., только вы.
   Ее голос снова дрогнул. Граф наклонил голову, и его губы нашли ее.
   Мгновение Кледра не могла поверить, что это происходит с ней, но  его
губы были такими сильными  и  требовательными,  что  она  почувствовала,
будто  поток  солнечного  света  охватил  все  ее  существо,  унося  все
несчастья.
   Это было так чудесно!  Никогда  в  жизни  она  не  испытывала  ничего
подобного. Ей хотелось умереть  прямо  сейчас,  пока  она  ощущает  этот
несказанный восторг, раньше, чем он отпустит ее, и счастье исчезнет.
   Казалось, наплыв чувств был так велик, что сам воздух вокруг них стал
живым. Кледра поняла, что полюбила графа с самого первого мгновения, как
только увидела его. Она говорила  правду:  он  заполнил  всю  ее  жизнь,
больше для нее не существовало ничего.
   Сначала губы графа были очень нежными, но потом, ощутив  податливость
и  сладость  губ  Кледры,  восторг,  который  он  пробудил  в  ней,   он
почувствовал тот же восторг.
   Его поцелуи стали настойчивее, и он все крепче прижимал  ее  к  себе,
пока не услышал, как бьется ее сердце в унисон с его.
   Тогда он поднял голову, чтобы увидеть сияние ее глаз, Кледра  сказала
прерывающимся голосом:
   - Я.., люблю вас! Я люблю.., вас! Я знала, если вы поцелуете.., меня,
вы вознесете меня на н.., небеса.
   Граф, не отвечая, целовал ее  снова  и  снова  со  страстью,  которая
заставила Кледру почувствовать, что он дарит ей  солнце,  лучи  которого
прожгли путь к ее сердцу.
   Она знала, что теперь, захочет он ее или нет, но она принадлежит ему.
Сейчас и навеки. И если он покинет ее, он заберет с собой  ее  сердце  и
душу, оставив от нее лишь тень, покинутую и одинокую.
   Но сейчас она ощущала лишь восторг  от  его  близости,  от  чуда  его
поцелуев и чувства безопасности и надежности.
   Это было так прекрасно, так совершенно, словно вдруг страсть  сделала
их единым целым.
   "Как я могу потерять его?" - отчаянно спрашивала она себя.
   Но он прижимал ее к себе, и было невозможно думать ни  о  чем,  кроме
того, что он рядом, что она принадлежит ему и что он заполнил  собой  не
только весь мир, но и небеса.
   Чувства, которые он  разбудил  в  ней,  стали  такими  сильными,  что
причиняли ей почти физическую боль, и она прижалась лицом к графу.
   - Я.., я люблю вас! - прошептала она, - но я не знала, что..,  любовь
может быть такой.
   - Какой? - хриплым прерывающимся голосом спросил граф.
   - Будто я лечу высоко-высоко над землей, и  я  невероятно  счастлива,
мне кажется, что я умерла.
   - Но вы живы, моя дорогая.
   Удивленная его словами и тем, как  он  произнес  их,  Кледра  подняла
голову и вгляделась в лицо графа.
   - П.., пожалуйста, повторите это, - прошептала она, - хотя бы  раз..,
просто я хочу быть уверена, что я действительно слышала это.
   Граф рассмеялся.
   - Я мог бы многое сказать вам, кроме "моя дорогая", но  вы,  с  вашей
интуицией, должны были понять, что я люблю вас так  же  сильно,  как  вы
меня.
   - Это не может быть правдой!
   Он улыбнулся:
   - Именно это я сказал себе, когда понял, что не могу даже подумать  о
том, чтобы потерять вас. Вы останетесь со мной, чтобы я мог заботиться о
вас, и я не позволю вам выйти замуж ни за кого, кроме меня!
   - Вы правда хотите жениться на мне?
   - Я думаю, это вполне разумно, если двое людей любят друг друга  так,
как любим мы.
   - Вы.., любите меня? Правда любите?
   - Я люблю вас, и я сумею  заставить  вас  поверить  мне,  но  на  это
потребуется время.
   - Я никогда не думала, что вы можете  почувствовать  что-то  ко  мне,
когда есть столько.., других женщин в  вашей  жизни..,  но  я  молилась,
чтобы мне можно было остаться с вами, хоть ненадолго!
   - Со мной вы всегда будете в безопасности, обещаю.
   И в одном вы можете быть уверены: мы не расстанемся никогда.
   - Но что, если я.., наскучу вам?
   - Мне было скучно раньше, потому что в моей жизни  не  было  вас.  Но
теперь мы нашли друг друга, мое сокровище, и  нам  только  нужно  беречь
нашу любовь.
   - Я хотела бы заниматься этим всю свою жизнь! И я постараюсь  сделать
все.., возможное, чтобы вы были.., счастливы.
   - Я счастлив, если  так  можно  назвать  то  необыкновенное  чувство,
которое я испытываю сейчас. И я клянусь вам, мое сокровище, что  это  не
похоже на то, что я испытывал ранее.
   Кледра тянулась к нему.
   - Поцелуйте меня.., пожалуйста, еще раз, - попросила она. - Я  так..,
боюсь, что все это лишь прекрасный сон... И  этот  сказочный  дворец,  и
сказочные платья. И вы... Вдруг вы исчезнет, когда я.., проснусь.
   - Что же из этого самое важное?
   - Вы! Пока вы со мной.., все остальное не  важно!  Я  хочу  только..,
вас!
   В голосе Кледры звучала какая-то новая, неведомая ей  ранее  страсть.
Граф понял, как глубоки ее чувства, и знал, что чувствует то же самое.
   С самого начала, когда Кледра пришла к нему за помощью, он знал,  что
она стала частью его самого.
   В ней сосредоточилось все то, что он искал всю свою  жизнь,  хотя  не
сознавал это.
   Она была такой беспомощной и в то же время такой смелой,  она  отдала
ему свое сердце, не прося ничего взамен, и поэтому  захватила  его  так,
как не удавалось никому раньше и никогда не удастся.
   И причиной была не только  ее  детская  вера  в  него  -  между  ними
возникла какая-то особая  внутренняя  связь,  чего  не  было  с  другими
женщинами.
   Он был готов поверить, что их  души  нашли  друг  друга  вновь  после
миллиона других жизней, чтобы уйти в вечность вместе.
   Ему хотелось так многое объяснить Кледре.
   Но он смотрел в ее глаза, сияющие от  счастья,  на  ее  ресницы,  еще
влажные от слез, на губы, зовущие и манящие,  лицо,  которое,  казалось,
светилось неземным светом, и понимал, что он счастливейший из  людей  на
Земле.
   - Что ты сделала со мной, мое сокровище? -  спросил  граф.  -  Я  был
готов биться об заклад, что никогда не буду таким безнадежно влюбленным!
   - Ты такой замечательный, - прошептала Кледра. - Я люблю тебя,  и  во
всем мире не осталось ничего, только моя любовь.., и я хочу  вручить  ее
тебе.., и отдавать, отдавать, пока не стану.., совсем твоей.
   Граф понял, что разбудил в этой девушке-полуребенке первое  страстное
желание.
   Оно было еще таким невинным, что он чувствовал: ее нужно защищать  не
только от других мужчин, но и от самого себя.
   Нужно быть очень нежным с ней, такой молодой и неопытной.
   От него потребуется вся сила его интуиции, глубина чувства и  любовь,
которой он никогда не знал раньше. Но он верил, что эта девушка наставит
его на нужный путь и придаст ему силы.
   Он прижал ее к себе:
   - Мы так многое можем  дать  друг  другу,  дорогая,  и  сейчас,  и  в
будущем. Я думаю, любовь, которая соединила нас,  это  наша  победа  над
жестокостью и злом.
   - Крылатая победа, - воскликнула  Кледра,  -  потому  что,  когда  ты
целуешь меня, когда.., прикасаешься  ко  мне...  ты  возносишь  меня  на
небеса, и это чудеснее всего, что когда-либо описывали люди.
   - Мне хочется, чтобы ты чувствовала именно так, - сказал граф, - и ты
права, моя драгоценная крошка, наша любовь -  это  крылатая  победа.  Мы
выиграли битву, в которой любовь была самым сильным оружием!
   И он снова поцеловал ее, и остались в мире лишь его руки, его губы  и
он сам, возносивший ее все выше и выше, туда,  где  не  было  страха,  а
только ЛЮБОВЬ.



   Барбара КАРТЛЕНД 
   ЛЬВИЦА И ЛИЛИЯ 
 
 
 
   ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru 
 
Анонс 
 
   Молодой повеса-аристократ был поистине в ужасе  -  вместе  с  титулом
графа Рокбрука и значительным состоянием  он  унаследовал  обязательство
жениться на весьма легкомысленной знатной девице, связать свою  жизнь  с
которой может лишь полный глупец!
   ЧТО ДЕЛАТЬ? Спасти графа может лишь одно - НЕМЕДЛЕННЫЙ БРАК С ДРУГОЙ!
Кто же подойдет на роль "идеальной жены" лучше, чем  скромная  простушка
из провинции, юная золотоволосая Пурилла?
   Однако ни Рокбрук, ни Пурилла еще не подозревают,  как  скоро  унылый
"брак по необходимости"  превратится  в  ЛЮБОВЬ.  В  страстную,  чистую,
нежную любовь, что навсегда изменит жизнь мужчины и женщины и подарит им
счастье...
 
Глава 1 
 
1841 
 
   Подъезжая к огромному особняку эпохи короля  Георга,  принадлежавшему
семье Рокбруков еще со времен Карла  II,  граф  почему-то  не  испытывал
никакой гордости при мысли о том, что владеет этим домом.
   По  правде  говоря,  он  едва  ли  даже  взглянул  на  него,  глубоко
погруженный в свои размышления. Карета  проехала  по  подъездной  аллее,
обсаженной по обе стороны старинными дубами, и остановилась у  лестницы,
ступени которой вели к парадным  дверям,  расположенным  позади  высоких
коринфских колонн.
   Один лишь взгляд на лицо нового владельца особняка подсказал  слугам,
одетым в  форменную  одежду  дома  Рокбруков,  с  фамильным  крестом  на
пуговицах, что тот пребывает в мрачном состоянии духа.
   Они немного нервничали, поскольку для  всех  он  являлся  совершенным
незнакомцем.
   Ведь никому из  них  и  в  голову  не  приходило,  что  после  смерти
последнего графа  поместье  может  перейти  к  кому-то  еще,  кроме  его
единственного сына. И тем более никто  не  ожидал  смены  владельца  так
скоро, напротив, предполагалось, что это случится спустя по крайней мере
десять, а то и все двадцать лет.
   Однако во время катастрофы, которая произошла, когда  старый  граф  и
виконт путешествовали вместе на одном из этих "новомодных" и, по  мнению
большинства, опасных поездов, оба, отец и сын, погибли, и  графский  дом
перешел  к  одному  из  двоюродных  братьев  виконта,   никогда   и   не
помышлявшему о подобном наследстве.
   Новый граф, в свои тридцать два года испытавший  все  тяготы  суровых
армейских будней и скудно обеспеченной жизни, был  восхищен,  хотя  и  в
некоторой  мере   подавлен   размером   и   грандиозностью   полученного
наследства.
   Принадлежащие ему отныне обширные владения, его особая роль  в  делах
графства, а также определенное положение при дворе - все  это  требовало
времени, чтобы привыкнуть.
   Нельзя сказать, что он оказался новичком в церемониальных  отношениях
Букингемского дворца и Виндзорского замка.
   Весь предыдущий  год  он  служил  адъютантом  у  полкового  генерала,
пользовавшегося  особым  расположением   королевы   Виктории   и   часто
гостившего в королевских дворцах.
   Генерал каждый раз настаивал на присутствии  там  и  своего  молодого
адъютанта:
   - Вы находитесь возле меня уже достаточно долго,  чтобы  изучить  мои
привычки, Брук, и не задавать мне  все  эти  треклятые  глупые  вопросы.
Поэтому, если я еду в Виндзор, вы отправляетесь туда вместе со мной!
   Молодой офицер с благодарностью принял это, хотя и знал, как  ревниво
относились к подобной благосклонности генерала другие адъютанты, жалуясь
на  пристрастность   своего   начальника.   Однако   генерал   оставался
непреклонен, и они ничего не могли с этим поделать.
   Правда, теперь граф понимал - во время этого весьма приятного  на  ту
пору перерыва в его армейских буднях  он  дал  увлечь  себя  иллюзиям  и
попался в ловушку.
   Он пересек большой мраморный холл,  обставленный  статуями  греческих
богов и богинь в альковах, и прошел в великолепную библиотеку, где,  как
он слышал, его дядя предпочитал проводить время, когда оставался в  доме
один или с друзьями, если они гостили у него без своих супруг.
   Он подумал, что позже, когда начнет вводить в доме новые порядки, ему
лучше подобрать себе для отдыха более удобную, уютную и, конечно,  более
теплую комнату.
   Но на какое-то время он решил  оставить  все  в  доме  как  есть,  по
крайней мере до того момента,  пока  он  не  ощутит  себя  полновластным
хозяином особняка, способным изменить здешний порядок вещей.
   Сейчас же он не чувствовал  никакой  радости,  не  испытывал  никаких
положительных эмоций при виде всех этих картин, мимо которых  он  только
что прошел по коридору, этих книг, выстроившихся рядами на стеллажах  во
все стены, от сверкающего паркетного пола до расписного потолка, - всего
того, что отныне принадлежало ему. Нет,  он  ощущал  лишь  мрак,  словно
туманом окутавший всю его жизнь.
   За  окнами  под  лучами  весеннего  солнца  золотистым  ковром  сияли
распустившиеся нарциссы, а  кусты  жасмина  и  сирени  окутались  легкой
цветочной дымкой.
   Еще ребенком, частенько приезжая в Рок вместе с отцом и  матерью,  он
находил поместье самым красивым местом в мире.
   В изнуряющей жаре Индии он часто мечтал о прохладе озера,  в  котором
так любил купаться, и тенистых дубравах, где отдыхали  пятнистые  олени,
пока их не спугивало приближение человека.
   Он помнил, как играл здесь  в  "прятки",  находя  укромные  уголки  в
бесчисленных коридорах и на  чердаках,  где  полно  было  заброшенных  и
позабытых реликвий  прошлого,  и  как  старый  дворецкий  показывал  ему
подвалы, и ему казалось, что холодные каменные полы и  тяжелые  двери  с
огромными замками делают эти подвалы похожими на могилы.
   И вот неожиданно, совсем как гром среди ясного неба  пришла  весть  о
переходе поместья к нему. А ведь он ни на минуту не допускал даже  мысли
о возможности получить в наследство Рок-Хаус.
   Известие о смерти дяди и двоюродного брата потрясло его.
   Прошли похороны, и родственники, о которых он годами почти ничего  не
слышал, и важные сановники графства,  раньше  обходившиеся  лишь  легким
поклоном издали, стали заискивать перед ним. Так  он  осознал  изменение
своего положения. Одно дело  быть  незаметным  членом  знатной  семьи  и
совсем другое - возглавлять эту семью.
   Но, к сожалению, этим все не ограничилось.
   Даже теперь,  после  бессонной  ночи,  когда  он  лежал  с  открытыми
глазами, глубоко погруженный в размышления обо всем случившемся, ему все
еще не верилось, что перед ним разверзлась земля и  ему  не  дано  найти
выход из создавшегося положения - остается лишь  сделать  шаг  вперед  и
утонуть в бездне отчаяния.
   Вскоре  после  Рождества  генерал  получил  приглашение  погостить  в
Виндзорском замке и, как обычно, подозвал к себе любимого адъютанта:
   - Вы отправитесь со мной!
   И хотя зимой в замке бывало холодно и неуютно, и не  слишком  знатные
гости обычно испытывали чрезвычайные неудобства, нынешний граф, а  тогда
капитан Литтон Брук, с удовольствием принимал на себя эту обязанность.
   - Мы не задержимся там дольше необходимого, - объяснил генерал, -  но
мне бы хотелось посмотреть, не произвел ли  там  какие-нибудь  улучшения
этот немец, супруг нашей королевы.
   - Да, там многое можно было бы подправить, сэр, - заметил адъютант, и
генерал одобрительно пророкотал что-то в ответ.
   Помимо невыносимого холода, царившего в покоях замка, гости  Виндзора
и других мест обитания королевской четы незамедлительно сталкивались там
с отсутствием всякого порядка.
   Порой затруднительно было отыскать хоть кого-нибудь из слуг, чтобы те
показали гостям, где их поместили, и вновь  прибывшие  часто  вообще  не
имели возможности отыскать путь к своей кровати по окончании обеда.
   Брук  вспомнил,  как  однажды  французский  министр  иностранных  дел
потратил  почти  час,  блуждая  по  галереям  и  коридорам  Виндзора   в
безуспешных попытках отыскать свою спальню.
   Наконец открыв дверь, показавшуюся ему верной, министр оказался лицом
к лицу с королевой, ожидавшей, пока горничная расчешет ей  волосы  перед
сном.
   Другой гость, приятель графа,  рассказывал  ему,  как  он  однажды  в
отчаянии совсем отказался от поисков.
   - Я пристроился на ночлег на диване в королевской  галерее,  а  когда
горничная нашла меня там утром, она решила,  что  я  наверняка  пьян,  и
привела стражника!
   Бруку эта история показалась чрезвычайно забавной, и он пересказал ее
генералу, а тот в ответ поделился другим рассказом, где речь шла о лорде
Палмерстоне, которого  за  глаза  по  весьма  веским  причинам  называли
Купидончиком.
   Когда тот искал комнату одной очень привлекательной молодой дамы,  по
ошибке ворвался в спальню к другой леди, которая при его появлении стала
звать на помощь, приняв его за насильника!
   Теперь же,  по  слухам,  принц-консорт  поставил  перед  собой  почти
непосильную задачу с помощью барона Стокмара привести в порядок домашнее
хозяйство королевы и обеспечить соблюдение всех  правил  и  приличий  во
всех домах ее величества.
   К несчастью, для графа эти перемены несколько запоздали.
   В  прошлое  свое  посещение  замка  он  отправился  спать,  полностью
удовлетворенный не только превосходным обедом, к  которому  подавали  на
редкость хорошие вина, но  также  и  устроенными  после  обеда  танцами.
Танцевать было гораздо приятнее, чем довольствоваться отрывочной беседой
в одной из королевских гостиных.
   Прочитав пару газетных заметок, он собирался  уже  погасить  свечи  у
кровати, как вдруг дверь открылась, и, к своему  изумлению,  он  увидел,
как в комнату проскользнула леди Луиза Велвин.
   На мгновение он принял ее за видение, такой призрачной  казалась  при
свете свечи ее фигура в легком светлом пеньюаре.
   Но затем,  по  мере  того  как  она  приближалась  к  его  кровати  с
чувственной усмешкой на губах и алчным блеском  в  темных  глазах,  Брук
начал понимать, что все слышанное им о ней - чистая правда.
   Офицерское братство причисляло ее к тем молодым дамам, что вели себя,
совсем как леди Августа Сомерсет, старшая дочь герцога Бьюфорта. Ее отца
не раз предостерегали,  сообщая  о  предосудительном  поведении  дочери,
привыкшей любыми средствами удовлетворять свои капризы  или  чувственные
наклонности.
   Какой шум поднялся в обществе, когда молва разнесла слух, будто князь
Джордж Кембриджский, весьма  влюбчивый,  но  достаточно  робкий  молодой
человек, наградил ее ребенком.
   Впоследствии слух оказался ложным, однако "новость" послужила поводом
для многочисленных сплетен, а знатные старухи едко  замечали,  что  "нет
дыма без огня", и леди Августа постепенно исчезла со сцены, уступив свое
место леди Луизе.
   Леди Луиза обладала несомненными прелестями, и граф не был  бы  живым
человеком, если бы не принял этот "дар богов" или, по крайней мере,  дар
самой леди Луизы.
   Кроме того, как он цинично вспоминал  позже,  ночи  стояли  холодные,
теплых одеял не хватало, и близость прекрасной молодой женщины,  конечно
же, помогла ему согреться.
   По правде говоря, его сильно поразил огонь, зажженный  Луизой  в  них
обоих.
   За всю его жизнь с ним нередко  приключалась  "любовь",  но  ни  одна
женщина не оставляла в душе его  заметного  следа,  и  чаще  всего  "жар
любви" остужался слишком уж быстро.
   Происходило это отнюдь не только  из-за  переменчивого  нрава  самого
Брука, скорее  полковые  обязанности  мешали  ему  вживаться  в  роль  и
изображать  пылкого  возлюбленного,  поэтому  случалось  подобное   лишь
эпизодически.
   И само собой, в Виндзор он прибыл безо  всякой  мысли  о  возможности
любовного приключения.
   Он дважды танцевал с леди Луизой после обеда и, хотя нашел ее  весьма
привлекательной, но, по  правде  говоря,  беседа  с  другой  камеристкой
королевы показалась ему  гораздо  более  забавной.  Однако  леди  Луизу,
очевидно, наполняли более пылкие чувства к нему.
   - Я хотела попросить вас прийти ко мне, - искренне призналась она,  -
но мне не удавалось избавиться от чужих ушей, поэтому я  вынуждена  была
сама отыскать дорогу к вам.
   В добавление ко