инами и женщинами - они страдают, радуются или печалятся, их волнуют и тревожат те же проблемы, что и нас.
     Вдруг она рассмеялась, и Камилла спросила:
     - Что тебя так развеселило, мама?
     - Я вспомнила, как папа однажды об этом сказал. Вот не ожидала от него!
     - Расскажи мне, - попросила Камилла.
     - Когда мы жили в Париже, при дворе часто встречали одного напыщенного министра, который всегда говорил о короле как о божестве. Если бы его величество пожелал, он в буквальном смысле лег бы на пол и позволил королю вытереть о себя ноги. Он всегда читал сэру Горацию нравоучения об исключительности царственных особ. Должно быть, ему казалось, что папа, будучи англичанином, ведет себя недостаточно почтительно в присутствии короля.
     Так продолжалось довольно долго, пока наконец он не вывел лорда Ламбурна из себя своими сентенциями. Так вот, когда этот министр в очередной раз сказал: "Уверен, что теперь, господин посол, вы понимаете, как велик и всемогущ его величество король", твой папа ответил: "Я помню и о том, что если кольнуть его булавкой, то польется кровь, как у простого человека".
     Камилла расхохоталась:
     - Неужели папа и вправду так сказал ему?
     - О да. Министр рассердился и угрожал папе судом, но затем понял, что будет выглядеть нелепо со своим заявлением, и промолчал.
     Сейчас Камилла подумала, что баронесса со своим преклонением перед принцессой Мельденштейна никогда бы не посмеялась над этой историей и не поверила бы в нее. Боготворя принцессу, она бы пожертвовала собой ради ее высочества. Камилла не сомневалась, что баронесса отправилась бы в путешествие, даже если бы знала, что поездка убьет ее.
     Баронесса застонала.
     - Вам хуже? - спросила Камилла.
     - Кажется, бренди помогло моему желудку, - ответила баронесса, - но моя голова раскалывается на части! А качка в карете ничем не лучше морской.
     Было очевидно, что баронесса сильно страдает, и Камилла уговорила ее прилечь на сиденье по ходу кареты, а сама села напротив. Она намочила носовой платок в лавандовой воде, которую Роза предусмотрительно положила ей в сумочку, и приложила его ко лбу баронессы.
     Вскоре больная заснула и Камилла вновь могла предаться собственным мыслям и смотреть на мелькающие за окном поля и луга. Лошади бежали резво и поднимали клубы пыли, но Камилла решила не закрывать окно.
     Капитан Чеверли встретил их у дверей гостиницы, где им предстояло обедать. Он стоял с часами в руке и всем своим видом выражал недовольство по поводу их опоздания. Он сердито выговаривал кучерам за задержку, но стоило ему увидеть баронессу с ее посеревшим лицом, как его тон изменился.
     Пожилая леди не могла передвигаться без посторонней помощи, и Камилла пыталась помочь ей выйти из кареты. Капитан устремился ей на помощь и почти на руках внес страдалицу в гостиницу.
     - Ее нужно отнести наверх, - сказала Камилла капитану. - Для нее лучше полежать. По крайней мере, здесь не укачивает. В карете она чувствует себя как на море.
     Поднялась небольшая суматоха, но в конце концов баронессу подняли наверх, уложили в постель, сняли с нее шляпку и туфли. Капитан Чеверли велел тотчас принести в комнату горячие кирпичи, рюмочку коньяку и холодный компресс.
     "Он в точности знает, что ей нужно", - с благодарностью подумала Камилла.
     Слуги поспешили выполнить его указания, и через минуту все было доставлено.
     - Вы должны немного поесть, - убеждал баронессу капитан Чеверли. - После еды вам станет лучше, обещаю. Прошу вас, попытайтесь встать, иначе вам будет тяжело переносить оставшуюся часть пути.
     Баронесса издала невольный стон. Мысль о том, что нужно вставать, приводила ее в содрогание.
     - Я останусь с вами, - попыталась успокоить ее Камилла.
     Баронесса покачала головой.
     - Не нужно, дорогая, я лучше побуду одна, - ответила она, отпив бренди. - Прошу вас, спускайтесь вниз и обедайте без меня. Здесь нет никого, кто мог бы упрекнуть меня за отсутствие. Боюсь, что я не в состоянии двигаться.
     Камилла уступила просьбам баронессы и прошла в отдельную гостиную, где ее уже ждал Хьюго.
     - Баронесса слишком плохо себя чувствует, чтобы продолжать путешествие. Мне кажется, мы могли бы остаться здесь до тех пор, пока она не поправится.
     - Вы сами знаете, что это невозможно, - ответил Хьюго. - Все распланировано заранее, и отложить ваше прибытие в Мельденштейн невозможно.
     А на будущее помните, что нельзя заставлять королевских особ ждать или менять их планы.
     - Но просто жестоко заставлять баронессу путешествовать в таком состоянии, - сердито произнесла Камилла.
     Хьюго пожал плечами:
     - Будем надеяться, что она соберется с силами.
     - Вы - чудовище! - набросилась на него Камилла. - Только в Средневековье могли подвергать подобным пыткам больную женщину и заставлять ее ехать так долго и с такой скоростью.
     - Эти жирные раскормленные кобылы еле двигаются. Хороший жеребец легко проскачет то же расстояние в два раза быстрее. Но это самые лучшие лошади в Мельденштейне, свежие упряжки из королевских конюшен ждут нас в каждой придорожной гостинице. Ее королевское высочество пожелала, чтоб вы провели в дороге не больше двух ночей.
     - По мне, было бы гораздо лучше не болтаться по этим проселочным дорогам, как молоко в маслобойке, - отпарировала Камилла. - Я волнуюсь за баронессу. Вы уверены, что не хотите привезти в Мельденштейн мертвое тело в карете?
     - Никто еще не умирал от морской болезни, огрызнулся Хьюго.
     - Но баронесса может стать первой, - возразила Камилла.
     Внезапно до нее дошло, что они Ссорятся, как дети.
     - Пожалуйста, давайте не будем спорить, - поддаваясь внезапному порыву, проговорила она. Камилла уже забыла, что недавно досадовала на него. Я очень беспокоюсь за несчастную леди.
     - А я беспокоюсь за вас, - отозвался он. - И вы должны понять меня. Я обязан доставить вас в Мельденштейн. Вы представляете, что станут говорить, если вы прибудете на день позже, не имея веской причины задержки?
     Камилла изумленно распахнула глаза. Затем она невольно скривила губки.
     - Тогда следовало прислать мне в качестве эскорта старого, толстого и надутого маркиза.
     Она знала, что такой ответ позабавит его. Мгновение он боролся с собой и, не выдержав, рассмеялся:
     - Вы неисправимы, но я согласен, что выбор был сделан не очень мудро, и теперь ваша компаньонка умирает у нас на руках.
     - А далеко ли нам до ночлега? - поинтересовалась Камилла.
     - Я предполагал, что мы прибудем на место к пяти. Но если из-за состояния баронессы вы будете ехать медленнее, то мы прибудем туда гораздо позже. Вы утомитесь, но что я могу поделать?
     - Ничего, - отозвалась Камилла. - Я буду ухаживать за ней. Я уговорила ее лечь на сиденье, и, кажется, ей полегчало. Купите у хозяина две подушки, ей будет удобнее лежать, и, возможно, она сможет уснуть. Я могла бы дать ей ложечку настойки опия.
     - Хорошо, - согласился Хьюго. - Мы не можем оставить ее, а завтра к вечеру мы должны оказаться в Вестербальдене. Мы проведем ночь в замке тамошнего маркграфа.
     - Так вот каков его титул! - воскликнула Камилла. - Неудивительно, что Роза не могла его выговорить.
     Он приподнял брови:
     - Роза?
     - Моя горничная. Она приносит мне все новости, которые услышит от служанки баронессы и вашего камердинера.
     - Слуги всегда в курсе всех событий, - проговорил Хьюго, - поэтому нельзя забывать об осторожности. Все, что мы делаем или говорим, передадут в Мельденштейн.
     Камилла посерьезнела.
     - Знаю, - просто ответила она.
     Хозяин принес заказанный обед. Все было искусно приготовлено и очень вкусно.
     - Вы выглядите усталой, - проговорил Хьюго Чеверли с ноткой озабоченности в голосе. - Не лучше ли будет, если за баронессой поухаживает ее горничная? Я не могу позволить вам изнурить себя еще до того, как вам придется проводить массу церемоний.
     - Благодарю вас, я хорошо себя чувствую, - ответила Камилла. - Просто не выспалась.
     Она опустила глаза, чтобы он не усмотрел упрека в ее словах, и обрадовалась тому, что они не вызвали у него раздражения.
     - Я тоже мало спал, - неожиданно признался он. - Вышел на палубу и смотрел, как капитан заводит корабль в гавань. Задача стояла нелегкая, так как из-за шторма вода поднялась. Но он хороший лоцман, и мы пришвартовались практически в намеченное время.
     Немного помолчав, капитан Чеверли слегка наклонился к Камилле:
     - Прошу простить меня, мисс Ламбурн, за то, что наговорил вам прошлым вечером. Моей вспыльчивости нет оправдания, я вел себя возмутительно и могу только молить вас о снисхождении.
     Его слова не выходили за рамки условных фраз, но все же Камилла догадывалась, что за ними скрывается нечто более глубокое, какое-то чувство, которое она пока не понимала. Она подняла глаза и увидела, что с его лица исчезло обычное циничное выражение и он смотрит на нее как-то по-особенному.
     Они смотрели друг на друга, голубые глаза встретились с серыми, и Камилла безмолвно попросила его стать ей другом, а не врагом. Ей отчего-то показалось, что он понял ее, но тут же поспешно поднялся.
     - Мисс Ламбурн, прошу вашего разрешения удалиться. Мы меняем лошадей, и я хочу проследить, чтобы новая упряжка не оказалась слишком резвой для вас и чтобы вы и баронесса не испытывали никаких неудобств в поездке.
     Он вышел, больше ни разу не взглянув на нее.
     Она знала, что он говорит не правду и что это просто предлог, чтобы уйти. Почти неосознанно она протянула вперед руку, словно хотела остановить его. Имя Хьюго чуть не сорвалось с ее губ. Он скрылся за дверью, и она увидела, что он не закончил обед, а рюмка бренди так и осталась нетронутой. Минуту она помедлила в надежде, что он вернется. Поняв, что ожидания напрасны, Камилла медленно пошла наверх.
     Баронессе стало немного лучше. Хьюго был прав, говоря, что ей необходимо поесть. Возможно, и вино сыграло свою благотворную роль. Во всяком случае, теперь уже не составляло труда поставить ее на ноги, несмотря на то что она нервно хваталась за спинку кровати и утверждала, что комната кружится у нее перед глазами. Однако она смогла самостоятельно спуститься вниз, а через несколько минут они снова двинулись в путь. Баронессу обложили подушками, и после чайной ложечки настойки опиума она заснула.
     Камилла открыла окно кареты и сняла шляпку.
     Ветер весело играл ее волосами. Она ощущала приятное тепло солнечных лучей и думала, как было бы замечательно ехать верхом, а не в карете и разговаривать с приятным собеседником.
     Ее пугали собственные мысли. Ей казалось, что она идет по очень узкой доске, перекинутой через глубокую пропасть, и в любой момент может оступиться и упасть в пучину вод. Она знала, что не утонет в них, не умрет, но погрузится в водоворот чувств, каких - она не осмеливалась спросить, потому что боялась узнать правду.
     Время после обеда тянулось невыносимо медленно. Она поняла, что Хьюго приказал кучеру ехать спокойно и без рывков, но даже если бы они неслись во весь опор, то вряд ли баронесса проснулась. Она лежала на сиденье, укрытая дорогим меховым покрывалом, которое, как догадалась Камилла, прислали для ее удобства. С улыбкой девушка подумала, как удивились бы в Мельденштейне, увидев ее сейчас ухаживающей за компаньонкой, которую послали ей в качестве фрейлины.
     Они ехали -? ехали почти до семи вечера, пока, наконец, не остановились во дворе красивой старинной гостиницы. С тех пор как они покинули Амстердам, их путь все время пролегал по полям. Сейчас дорога перешла в лес, в гуще которого и стояла гостиница. Несомненно, ей было несколько сот лет, и в ней царил дух гостеприимства и уюта. Камилла с первого взгляда поняла, что им здесь будет хорошо и комфортно.
     Они с трудом разбудили баронессу, а разбудив, поняли, что она все еще находится под действием опиума и что ей необходимо лечь в постель. Камилла передала баронессу ее горничной, которая, к счастью, уже прибыла. Как только больную подняли наверх, к Камилле подошел Хьюго.
     - Думаю, нам лучше не ужинать наедине, - тихо произнес он. - Если позволите, я велю прислать вам ужин в комнату. Слуги не должны думать, что, пока баронесса больна, мы нарушаем приличия.
     - А как же обед? - спросила Камилла. - Мы оставались наедине.
     - Все произошло так быстро, что я не успел сообразить, - резко ответил он, - а кроме того, думаю, вы обрадуетесь возможности обойтись без моего общества.
     Камилла удивилась его словам, но ничего не могла поделать. Она послушно кивнула и, чувствуя горькое разочарование, отправилась в свою спальню.
     Не было никакого смысла одеваться для ужина в одиночестве, поэтому Камилла, по совету Розы, приняла ванну, надела один из прозрачных пеньюаров, которые леди Ламбурн накупила ей в приданое, и легла в постель.
     Роза принесла ей ужин на подносе, но Камилле не хотелось есть. Она вспоминала, как вчера они ужинали с капитаном, сколько интересных вещей они обсудили, пока не начали ссориться. Она хотела расспросить его об Аполлоне, но теперь у нее уже не будет другой возможности побыть наедине с ним или любым другим мужчиной, за исключением ее мужа.
     Она не понимала, почему от этой мысли ее настроение резко упало. Она сказала себе, что устала, и отослала ужин вниз почти нетронутым.
     - Мисс, можно мне тоже пойти поужинать, если я больше не нужна вам? Потом, если пожелаете, я могу подняться к вам снова, - проговорила Роза.
     - Не надо, - ответила Камилла, - думаю, что уже засну к этому времени. А ты где будешь спать?
     - Далеко от вас, мисс. И там нет колокольчика, чтоб вы могли меня вызвать.
     - Ничего, думаю, ты мне не понадобишься, - улыбнулась Камилла. - Разбуди меня утром, в семь часов.
     - Комната баронессы справа от вашей, мисс, - сообщила Роза, - а капитан Чеверли расположился слева, так что вы под хорошей защитой.
     Камилла рассмеялась:
     - Не думаю, что мне понадобится защита в таком чудесном месте.
     - Конечно нет, мисс, - согласилась Роза. - Мистер Харпен предложил мне прогуляться в деревню, если вы разрешите. Он очень порядочный человек, мисс. Я сказала ему, что вы позволите мне пойти с ним.
     - Разумеется, Роза, - ответила Камилла. - Иди и развлекайся, может быть, больше тебе не представится такой возможности.
     - Спасибо, мисс, - поблагодарила Роза. Ее лицо просияло, и она ушла. Камилла осталась одна.
     Она немного почитала, помолилась и решила, что пора спать. Но странно, она не чувствовала больше усталости, ей не спалось, и она с беспокойством подумала, что кровать слишком жесткая.
     Камилла вспомнила, что мама, рассказывая про путешествия с сэром Горацием, упоминала про жесткие европейские матрасы. Она говорила, что они твердые, как доски, и что она клала подушку на середину кровати и только таким образом умудрялась заснуть.
     Кровать в спальне Камиллы предназначалась для двоих, на ней лежали четыре подушки. Девушка поместила одну из них на середину кровати, а две под голову, улеглась и решила, что так гораздо удобнее, но все равно не могла заснуть.
     Перед тем как лечь спать, она раздвинула шторы, как всегда делала дома. Ей нравилось просыпаться с первыми лучами солнца. Она увидела за окном поднимающийся месяц. Внезапно Камилла испугалась, потому что месяц был молодым, а она увидела его через стекло.
     Дурной знак, тревожно подумала она и тут же устыдилась своего детского суеверия.
     Тем не менее она семь раз кивнула месяцу головой и подумала, уж не встать ли ей и не перевернуть ли перед ним деньги.
     Нелепо, но страх перед плохой приметой оставался, а ей так нужна была удача.
     Посмеиваясь над собой, она все-таки встала. Месяц и звезды светили настолько ярко, что не было необходимости зажигать свечку. Камилла спокойно прошла к туалетному столику и достала из ящика сумочку, в которой на всякий случай носила две или три золотые монетки.
     Она взяла деньги и перевернула их перед месяцем, затем снова поклонилась ему семь раз, уже с большим почтением, глядя на него через открытую створку окна, а не через стекло, как в первый раз.
     - Принеси мне удачу, - шептала она, - пожалуйста, принеси мне удачу и.., счастье.
     Она положила сумочку на туалетный столик и подумала, что надо выпить стакан воды. Возможно, он поможет ей заснуть.
     Умывальник находился на другом конце комнаты в углу. Там было темно, но Камилла помнила, где стоят кувшин и стакан. Она дошла до умывальника, нащупала стакан, взяла его и потянулась за кувшином. Внезапно свет месяца потускнел. Камилла повернула голову и замерла от ужаса. В окне она увидела силуэт человека.
     Страх парализовал ее. Она не могла ни пошевелиться, ни закричать. Безмолвно смотрела Камилла, как он лезет в комнату, легко и бесшумно идет к кровати. Вот он взмахнул рукой, что-то блеснуло, а потом он со всей силы ударил этим предметом по кровати. Стакан выпал из ее онемевших пальцев.
     Не оборачиваясь, человек бросился к окну, перелез через подоконник и исчез. Камилла попыталась закричать, но поняла, что не может произнести ни звука, ее горло сжала неведомая сила.

Глава 7

     Камилла стояла и смотрела на окно, словно та же неведомая сила превратила ее в камень. Она пыталась закричать, но голос не слушался ее. Объятая ужасом, она бросилась к двери и выскочила в коридор. С безмолвным криком и желанием найти хоть какую-то помощь Камилла распахнула первую попавшуюся дверь.
     Там за секретером сидел Хьюго Чеверли. Он еще не разделся, но снял сюртук и сидел в одной рубашке с аккуратно завязанным шейным платком.
     На его столе горели две тонкие свечи. Он что-то писал.
     Хьюго обернулся на звук распахнутой двери, увидел Камиллу и поспешно вскочил.
     - Мисс Ламбурн! - воскликнул он. - Что случилось?
     Камилла поднесла руку к горлу.
     - My.., мужчина, - наконец выговорила она сдавленным голосом, - в.., в.., моей.., комнате.
     С невообразимой скоростью Хьюго Чеверли схватил пистолет, лежащий на столике подле кровати, в одну руку и одну свечу - в другую.
     - Ждите здесь, - резко сказал он.
     Его обычное ленивое безразличие исчезло. Перед ней стоял человек действия, мужчина, сохранявший самообладание в любой ситуации и готовый принимать молниеносные решения.
     - Нет.., нет! - запинаясь пробормотала Камилла. - Не оставляйте.., меня.., здесь одну!
     Но он уже выбежал и мчался по коридору. Камилла в страхе бросилась за ним и догнала его уже на пороге своей комнаты.
     Он держал свечу высоко над головой, готовый выстрелить при малейшем шорохе. Оглядевшись и не увидев ничего подозрительного, он прошел вглубь, Камилла последовала за ним.
     - Он.., убежал, когда я уронила.., стакан, - объяснила она, - он.., вылез так же, как и вошел... через окно.
     Она показала ему, где лежали осколки стакана.
     Хьюго поднес свечу, чтобы получше разглядеть их, а затем поставил ее на столик возле кровати. Внезапно Камилла пронзительно вскрикнула:
     - Смотрите! Смотрите!
     Хьюго проследил глазами, куда она указывала. На середине кровати он увидел сначала бугор, образованный подушкой, на которой лежала Камилла, а в самом центре этого бугра торчала рукоятка кинжала.
     - Он.., хотел.., убить меня, - в ужасе воскликнула Камилла.
     Не сознавая, что делает, она бросилась к Хьюго и спрятала лицо у него на груди.
     Он машинально обнял ее. Ее тело сотрясалось от дрожи.
     - Все в порядке, - попытался успокоить девушку Хьюго, - он уже ушел.
     - Но он.., хотел, чтобы я.., умерла, - бормотала Камилла. - Почему? За что? Что.., я.., такого сделала?
     - Возможно, это была ошибка, - проговорил Хьюго. - Должно быть, нож предназначался кому-нибудь другому, мне например.
     - Если бы я не встала.., чтобы выпить стакан... воды, - прошептала Камилла, - то сейчас бы.., умирала.., или уже умерла.
     Она всхлипнула и прижалась еще ближе к нему.
     На его широкой груди, в крепких объятиях девушка чувствовала себя в полной безопасности. Она не сомневалась