нижние комнаты ужас какие сырые из-за воды во рву. Я не раз говорил вашей светлости, в один прекрасный день нас здесь зальет.
     - Да, да, говорили, - нетерпеливо отозвался лорд Брекон, поднимаясь по лестнице и оставив старика ворчать себе под нос.
     Лестница была узкая и крутая. На ступенях лежал ковер, но Кэролайн заметила, что, как и в другой башне, они были из грубого неотесанного камня. Завершалась лестница узенькой площадкой, куда выходила одна-единственная дверь.
     Лорд Брекон постучал, и его пригласили войти.
     Он открыл дверь. Первые мгновения Кэролайн не замечала ничего, кроме солнца. Его лучи вливались через два больших окна башни, выходивших на юг. Когда глаза ее вновь привыкли к свету, после темноты коридоров и лестниц, она увидела у камина, огороженного решеткой, миловидную пожилую женщину в чепце и переднике с оборками. Она сделала реверанс лорду Брекону.
     - Добрый день, ваша светлость. Вот уж, правда, неожиданное удовольствие.
     - Как поживаете, няня? - спросил лорд Брекон, затем, оглянувшись, словно он искал кого-то, добавил:
     - И как Кэсси?
     - Сегодня не очень хорошо, - сказала няня тихо и, повысив голос, позвала:
     - Идите же сюда, мисс Кэсси, милочка, не бойтесь, к вам гости.
     Она смотрела на подоконник, и Кэролайн, проследив за ее взглядом, увидела, что за тяжелыми занавесями окна кто-то притаился.
     Занавеси шевельнулись, и прятавшийся медленно появился перед ними. Кэролайн с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть; только ее происхождение и воспитание позволили ей сохранить самообладание и подавить чуть не вырвавшийся у нее вопль ужаса.
     Создание, появившееся из-за занавесей, было самым чудовищным, какое она когда-либо видела: ростом не больше ребенка, с огромной головой, с которой на безобразные уши свисали прямые волосы. Короткие ноги этого существа были тонкими и сухими, как прутья, а на тонких, как паучьи лапы, руках висели толстые белые ладони с тупыми обрубками пальцев. На лице выделялись отвислые губы огромного рта и поблескивали маленькие глазки.
     Впечатление было тем более ужасающим, что существо было опрятно и даже нарядно одето. Белое муслиновое платье, отделанное розовыми лентами, выглядело чудовищно на уродливом теле, а розовый бант на голове показался бы смехотворным, не будь обстоятельства столь прискорбными.
     Девочка - если ее можно было назвать девочкой - проковыляла через комнату. Ее длинные руки с растопыренными пальцами висели по бокам.
     - Здравствуй, Кэсси, - сказал ей лорд Брекон. - Ты меня помнишь?
     Кэсси уставилась на него и проныла тонким голосом:
     - Кэсси хочет птичку.
     - Хватит, мисс Кэсси, - строго сказала няня. - Сколько раз вам говорить, нельзя. Очень нехорошо!
     - Кэсси хочет раздавить птичку, - повторил ребенок. - Раздавить до крови, чтобы кровь лилась. Кэсси хочет, чтобы теплая кровь капала по ее пальчикам, кап, кап, кап!
     - Очень нехорошо! - сказала няня. - Пойди найди свою куколку, детка, и забудь про птичку. Ну же, делай, что тебе говорят.
     Кэсси послушно повернулась к шкафу в дальнем конце комнаты. Дверцы были открыты, и Кэролайн увидела, что он был полон самых разнообразных игрушек. Кэсси вытащила оттуда за юбку куклу и теперь держала ее вниз головой.
     - Кэсси хочет птичку, - с ожесточением твердила она потихоньку. - Кэсси хочет видеть кровь, кап.., кап...
     Она глядела на няню с выражением такой хитрой злобы в крошечных глазках, что Кэролайн снова едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Слюна струйкой бежала из ее открытого рта по толстому подбородку, а ноющий голос требовательно повторял:
     - Кэсси хочет птичку.
     - Бесполезно, милорд, - сказала няня. - На нее сегодня нашло. Всю прошлую ночь она была тихонькая, а сегодня утром птица прилетела на подоконник, вот она и завелась. Как известно вашей светлости, она спокойна, пока не увидит что-нибудь живое. Но как только увидит, так начинается.
     - Да, я знаю, - мрачно сказал лорд Брекон. - У вас есть лекарство, если она начнет буйствовать?
     - О да, милорд. Пока я не хочу ей давать, если уж только совсем плохо станет. Иногда она бывает такая хорошая. Это птица ее сегодня так расстроила.
     Няня смотрела на Кэсси, и в ее взгляде Кэролайн увидела подлинную ласку.
     Вдруг Кэсси бросила куклу и, шаркая, направилась к Кэролайн. Пальцы ее были скрючены, словно она хотела в нее вцепиться.
     - Где моя птичка? Отдай мне птичку, отдай!
     Кэролайн инстинктивно отшатнулась, но няня уже стояла между ними.
     - Пошли, мисс Кэсси, - сказала она спокойно. - Я вам кое-что хорошенькое покажу.
     Она взяла ее за руку.
     - Вам лучше уйти, милорд, - сказала она через плечо лорду Брекону. - Не нужно вам на нее смотреть в таком виде, да и молодой леди тоже.
     Лорд Брекон открыл дверь. Бледная, потрясенная Кэролайн выскользнула из детской. Даже через закрытую дверь до них доносились крики Кэсси:
     - Я хочу птичку, я хочу ее крови, кап, кап, кал...
     Кэролайн спускалась по лестнице молча. Когда они вернулись в холл, лорд Брекон открыл дверь у подножия лестницы.
     - Давайте поговорим здесь, - предложил он. Комната была почти точной копией детской, с той лишь разницей, что окна в ней были расположены высоко, на уровне глаз. Она была удобно обставлена, но вид имела нежилой. Кэролайн огляделась по сторонам и снова взглянула на окна.
     - Они специально сделаны выше, чтобы никто не мог заглянуть сюда снаружи, - объяснил лорд Брекон, словно угадав ее мысли.
     - Я понимаю, - тихо сказала Кэролайн.
     Поспешно вошел старик.
     - Затопить камин, милорд? Здесь очень холодно.
     Тут редко кто бывает.
     - Да, зажгите огонь, - распорядился лорд Брекон.
     Кэролайн сидела молча, пока старик, беспрерывно болтая, возился с камином.
     - Если бы я знал заранее, что вы пожалуете, милорд, мы бы прибрали тут. Вы у нас редко бываете в последнее время. Няня только третьего дня говорила, как мы давно вас не видели. Но ведь у вас и дел много, мы знаем. Когда ваша светлость ни придет, нам ворчать не следует, нам есть за что быть благодарными.
     - Пищу вы получаете? - спросил лорд Брекон.
     - Да, милорд. Племянница жены нам помогает теперь. Она девушка разумная, никому ни слова не скажет. Она нам приносит провизию из деревни, ну и дичь мы получаем у егерей, и овощи с огорода, как обычно.
     - Тогда все в порядке, - сказал лорд Брекон. - Я дам вам знать, когда соберусь уходить, Миггс.
     - Слушаюсь, милорд. Я в холле буду ждать, милорд. - Старик вышел, закрыв за собой дверь. Лорд Брекон встал спиной к огню, глядя на Кэролайн, которая сидела в кресле, опустив голову.
     - Ну, теперь, узнав мою тайну, вы, я надеюсь, удовлетворены, - сказал он с горечью. - Теперь вы поймете, почему я велел вам уехать, почему я пытался спасти вас от последствий вашей собственной неосмотрительности.
     Лицо Кэролайн, когда она взглянула на него, казалось осунувшимся и бледным.
     - Кто она? - спросила Кэролайн дрожащим голосом.
     - Кэсси моя сестра. Трудно этому поверить, но ей в этом году будет двадцать четыре. Она родилась уродом, и постепенно в ней развились чудовищные наклонности, проявление которых вы только что наблюдали.
     Она не может видеть живое существо без того, чтобы у нее не возникло желания убить его. Врачи рано заподозрили в ней эту черту, и животных к ней не подпускали, но однажды, когда ей было около шести лет, в детскую забрела кошка. Она убила ее и сидела вся в крови, наслаждаясь сатанинской оргией. С тех пор ею овладело настойчивое желание убивать.
     Кэролайн закрыла лицо руками.
     - Это ужасно, - прошептала она.
     - Но Кэсси не единственная наша семейная тайна, - продолжал лорд Брекон. Он произносил эти горькие слова с какой-то ужасающей небрежностью, словно ему доставляло удовольствие мучить Кэролайн и самого себя. - Когда мне исполнилось двадцать пять лет, опекуны передали мне управление имениями и доверили мне все тайны замка. Кэсси была первой. Раньше мне не было известно о ее существовании. Но что оказалось для меня еще хуже, чем Кэсси, так это правда о смерти моего отца.
     - Вашего отца? - переспросила Кэролайн.
     - Да, ведь он тоже был безумен, - отвечал лорд Брекон. - Еще в молодости у него была какая-то неприятность в Оксфорде. Его приятеля нашли мертвым при крайне странных обстоятельствах. Доказать ничего не удалось, и в последующие годы мой почтенный родитель стал явно осторожнее. Но когда мне было три года, родилась Кэсси. Мне сказали, что при виде ее в нем проснулось дремавшее годами безумие. Моя мать была очень больна после рождения Кэсси, и от нее скрывали уродство ребенка. Когда она достаточно окрепла, чтобы узнать правду, ей сказали, что девочка умерла. Только няня и старый Миггс с женой знали ужасную тайну.
     Кэсси приготовили помещение в башне и держали там в надежде, что она скоро умрет. Но сумасшедшие живут дольше, чем нормальные люди, и Кэсси действительно отличается превосходным здоровьем.
     Но, как я уже говорил, с ее рождения у отца появились странности. Он стал находить почти неестественное наслаждение в охоте и еще стал блуждать ночами по округе. В лесу нашли труп браконьера, и было ясно, что его убили. Один из моих опекунов был известный врач. Теперь он уже умер, но тогда он рассказал мне, как постепенно стал подозревать отца, как напросился в замок в гости, чтобы спасти, если возможно, старого друга от самого себя. Потом, в припадке гнева, потому что ему плохо вычистили сапоги, отец убил своего камердинера. Это было преднамеренное убийство. Он стегал его хлыстом, пока тот не потерял сознания, а потом заколол его ножом. Найдя убитого в спальне отца и понимая, каковы могут быть последствия, его друг взял на себя ответственность предложить ему, как я нахожу, единственно достойный выход.
     - Какой же? - спросила Кэролайн.
     - Он уговорил его покончить с собой. Зарядив своими руками пистолет, он сказал отцу, что тот должен сделать, а сам удалился. Когда он рассказывал мне об этом, он сказал, что ничему в жизни так не радовался, как звуку того выстрела. Когда отец умер, всю эту историю замяли. К счастью, камердинер был иностранец и его родственники не стали наводить справки или поднимать шум. Отца похоронили с большой пышностью, и никто, кроме опекунов, не знал правды о его смерти, хотя кое-какие слухи и ходили. Были приняты все меры, чтобы сохранить происшедшее в тайне от моей матери.
     Точно так же, как от нее скрыли существование Кэсси, они утаили от нее и то, что ее муж - убийца.
     Я узнал об этом два года назад и сожалел только об одном: почему они не промолчали из уважения и к моим чувствам. Теперь наконец вы знаете, что за будущее ожидает меня, Кэролайн, - безумие и сознание того, что со мной может случиться то же, что с отцом. Скоро и у меня появится страсть убивать и убивать до тех пор, пока меня не отправят на виселицу.
     - О нет, Вэйн, нет! - слабо вскрикнула Кэролайн.
     - Да, - сказал он мрачно, - но я не боюсь взглянуть правде в глаза. Теперь вы понимаете, почему я не дорожу жизнью. Чем раньше я умру, тем лучше. Пусть я умру с чистыми руками, не запятнанными кровью.
     - Вэйн, Вэйн! Не говорите так.
     Слезы текли по щекам Кэролайн, но она не обращала на них внимания. Поднявшись, она подошла к лорду Брекону и положила руку ему на плечо.
     - Должен быть какой-то выход, - сказала она. - Что-то, что мы можем сделать.
     - Сделать? - переспросил он. - Ничего нельзя сделать, остается только терпеливо ждать конца.
     - Я не верю, я никогда не поверю, - страстно проговорила вдруг Кэролайн. - Это жестоко и несправедливо. Бог милосерден, он...
     - И вы можете верить в бога, допустившего рождение Кэсси? - спросил лорд Брекон.
     - Да, - не задумываясь отвечала Кэролайн. - Кэсси ничего не знает, не чувствует. Я прошу справедливости не ради Кэсси, а ради вас, Вэйн. Вы молоды, вы в здравом уме!
     - Пока!
     Было что-то настолько зловещее в его ответе, что Кэролайн могла только безудержно разрыдаться. Но если ее слезы и тронули лорда Брекона, он и виду не подал.
     - Что же, ваша светлость, - сказал он после небольшой паузы, - это было для вас тяжелым открытием, но оно не должно вас излишне беспокоить. Вам нечего бояться, а светские развлечения скоро сгладят впечатления от всех этих ужасов. Мой лондонский дом в вашем распоряжении, и средств у меня, к счастью, достаточно, чтобы удовлетворить любой ваш каприз.
     Кэролайн отняла руки от лица.
     - Как вы можете говорить так? - спросила она с презрением. - Неужели вы думаете, что пустые развлечения смогут заставить меня забыть все это.., и вас?
     На последнем слове ее голос дрогнул, но лорда Брекона это не тронуло.
     - Пожалуй, я могу вас понять, - сказал он, - ведь мне тоже трудно забыть сэра Монтегю Риверсби.
     Кэролайн отпрянула, как от удара, - Как вы смеете говорить мне об этом человеке теперь, в такой момент? Я настаиваю, чтобы вы выслушали меня, мой рассказ о том, что произошло.
     Лорд Брекон расправил плечи, и Кэролайн показалось, будто он стал выше ростом. С каменным лицом он произнес:
     - Прошу вас, Кэролайн, избавить меня от подробностей, меня они нисколько не интересуют.
     Для взвинченных нервов Кэролайн это было последней каплей. Она топнула ногой.
     - Хорошо же, если вы предпочитаете верить клевете, которую я могла бы опровергнуть двумя словами, пожалуйста. Вы говорите, что вас это не интересует, милорд? Прекрасно, и меня тоже!
     Лорд Брекон поклонился.
     - Хоть один раз мы в чем-то согласны, - сказал он. - Могу я проводить вашу светлость в обитаемую часть замка?
     Он предложил ей руку, но Кэролайн только взглянула на него с презрением. Гнев, ярость обожгли ее.
     Шок от увиденного, ужас от рассказа лорда Брекона - все сейчас было забыто, утонуло в гневе на то, что он отказался выслушать ее.
     Но пока они шли по длинным коридорам и лорд Брекон открывал и закрывал двери, Кэролайн почувствовала, что гнев ее растаял и любовь к нему вновь заполнила ее сердце. Она его любила. Что ей за дело до того, что совершил его отец? Пусть это чудовище, его сестра, до конца дней преследует ее воображение. Ничто не имеет значения, кроме того, что Вэйн - это Вэйн, ее любимый, к которому она стремится всем своим существом. Ничто никогда не погасит и не изменит ее любви.
     И наконец она многое поняла. Она поняла, почему он обрек себя на безбрачие, боясь дать жизнь существу, подобному Кэсси. Она поняла, почему в момент торжества их взаимной любви он принес величайшую жертву, стремясь отослать ее прочь, решившись на тоску и одиночество ради ее счастья.
     Только своим упорством смогла она преодолеть его решимость, решимость, заглушенную безумной ревностью, охватившей его, когда он узнал о сэре Монтегю Риверсби.
     Проходя мимо дверей часовни, где они вчера сочетались браком, Кэролайн сделала неожиданное открытие. Как бы это ни казалось странно, она была благодарна Монтегю Риверсби, благодарна потому, что, если бы само его имя не толкнуло Вэйна на необдуманный, неистовый поступок, ее бы уже не было в замке.
     То, что она узнала, было страшно, чудовищно. Тайна Вэйна оказалась ужаснее, чем могло создать самое необузданное воображение. Но одно простое обстоятельство по-прежнему оставалось неизменным. Она любит его!
     Они вернулись в холл. Ни один из них не сказал ни слова на обратном пути, но можно было легко догадаться, о чем думал лорд Брекон, потому что он вдруг проговорил, указывая на портреты на стенах:
     - Вот мои предки. От них я унаследовал замок и - мою кровь.
     Кэролайн взглянула на портреты. Это были по большей части мужчины в елизаветинских брыжах, в великолепных мундирах и живописных одеяниях. Все они были темноволосы, и в одном или двух Кэролайн заметила исключительное сходство с Джервисом Уорлингемом. Обернувшись, она увидела его самого в дверях гостиной, словно одна мысль о нем уже могла вызвать его появление.
     - Любуетесь нашим славным семейством? - спросил он с обычной насмешливостью.
     - Я как раз подумала, сэр, - отвечала Кэролайн, - что в некоторых из этих портретов прослеживается удивительное сходство с вами.
     Мистер Уорлингем засмеялся.
     - Да, фамильные черты довольно сильно выражены. Кстати, Вэйн, блондин среди Уорлингемов - исключение. Тебя, верно подменили.
     - Его светлость в материнскую родню, - раздался позади них суровый голос.
     Обернувшись, удивленная Кэролайн увидела стоявшую внизу лестницы Доркас. Вид у нее был, как обычно, непримиримый.
     - Вот именно, Доркас, - поддержал ее лорд Брекон. - Я похож на мать, но только внешне.
     Доркас подошла к Кэролайн.
     - Ее светлость желала бы видеть вашу светлость, когда вам будет удобно.
     - Благодарю, Доркас. Скажите ее светлости, что я приду через несколько минут.
     Сделав реверанс, Доркас удалилась. Она еще не успела скрыться, когда мистер Уорлингем заметил:
     - Бог мой, до чего эта женщина ненавидит меня!
     И как она обожает тебя, Вэйн! Ты заметил, что она кинулась защищать тебя, как тигрица своего детеныша?
     - Ты должен извинить ее, - ответил лорд Брекон. - Но она служила у моей матери еще до моего рождения и иногда склонна злоупотреблять своим положением.
     - О, фамильярность старых слуг меня не волнует, - небрежно сказал мистер Уорлингем. - И прошу вас, не прерывайте из-за меня изучение ваших новых владений, - адресовался он к Кэролайн, и она почувствовала угрозу в его голосе и увидела ненависть в его глазах.
     Лорд Брекон не обращал больше внимания на портреты. Он неподвижно стоял посередине холла, и Кэролайн поняла, что он дожидается, пока она уйдет. Она страстно желала сказать ему, что открывшиеся ей ужасы ни на волос не изменили ее чувства к нему, что понимание и жалость только усилили ее любовь. Но его отчужденность и недоступно гордое выражение лица смутили девушку, к тому же холл был мало подходящим местом для объяснений.
     Пока она колебалась, он заговорил первым.
     - Если вашей светлости что-то потребуется, - сказал он официальным тоном, - вам стоит только выразить свое желание. Я посылаю в Лондон распоряжение своему поверенному приготовить Брекон-Хаус на Сент-Джеймс-сквер. Через неделю там будет все устроено, если ваша светлость пожелает туда переехать. А пока, если у вас есть какие-то другие планы, быть может, вы сообщите мне о них.
     Кэролайн принужденно улыбнулась:
     - Благодарю вашу светлость. За неделю у меня будет время подумать. Последнее время события развивались так быстро, что, должна признаться, я несколько ошеломлена.
     - Я понимаю, - отозвался он.
     - Вы очень добры, - сказала Кэролайн, - а теперь я должна навестить вашу матушку. Мы увидимся за обедом, милорд?
     Лорд Брекон ответил ей с холодным поклоном:
     - Увидимся за обедом.
     Кэролайн повернулась и стала медленно подниматься по лестнице. Она надеялась, что он смотрит ей вслед, но, резко повернувшись, он направился к библиотеке. Через несколько секунд она услышала, как где-то в отдалении хлопнула дверь.

Глава 11

     Шок - странная вещь. На некоторых людей он действует мгновенно, так что они падают в обморок, плачут или еще как-то проявляют свои эмоции, но в других случаях, возможно, более редких, могут пройти часы или даже дни, прежде чем последствия шока начнут давать себя чувствовать.
     Направляясь в комнаты леди Брекон, Кэролайн ощущала только странную отрешенность от всего происходящего. Реальность была настолько далека от нее, что все события минувших суток представлялись ей в виде удивительно четких сцен, не имевших лично к ней никакого отношения. Единственно живым, согревающим ее чувством была любовь к Вэйну, и она цеплялась за это чувство, как за якорь спасения, без которого она погибла бы в бурном море ужасов.
     Леди Брекон вскрикнула от радости при виде ее.
     - Подойдите и поцелуйте меня, милая Кэролайн, - сказала она нежно. - Я так желала видеть вас сегодня, но ваша горничная сказала Доркас, что вы не будете выходить до завтрака, так что мне