но часто леди Харриет принимала сквайра в своем доме.
   И вот  однажды  наступил  вечер,  когда  Гизела,  сидя  за  фортепиано  в
гостиной, оторвала взгляд от клавиш и увидела их стоящими в дверях. Отец был
пьян. Она сразу поняла это по глупому выражению его лица, по  тому,  как  он
качнулся, входя в комнату. Ничего необычного в этом не  было,  она  спокойно
отнеслась к такому состоянию отца. Но вот в леди Харриет произошла  какая-то
перемена.  Гизела  сразу  почувствовала  это,  как   только   встала   из-за
фортепиано, застенчиво и немного неловко.
   - Я.., разучивала гаммы, - пояснила Гизела, как будто нужно  было  что-то
объяснять.
   - У нас с отцом есть для тебя новость, - сказала леди Харриет.
   Гизела сразу догадалась,  какая  именно,  -  по  голосу  и  по  недоброму
огоньку, мелькнувшему в глазах леди Харриет.
   - Сегодня утром мы поженились.
   Несколько слов ранили почти смертельно. Гизела не  смогла  произнести  ни
звука, а только стояла и молча смотрела на них.
   - Ты не хочешь нас поздравить?
   В  голосе   леди   Харриет   прозвучало   удовлетворение   и   ядовитость
одновременно, слова стегнули Гизелу, как кнут.
   - Нет, нет! Это не правда! Этого не может  быть!  Девочка  услышала  свой
голос - пронзительный и испуганный.  Все  это  напоминало  ночной  кошмар  -
кошмар, от которого она должна проснуться в  любую  секунду.  Но  когда  она
кричала, когда беспомощно переводила взгляд с одного на другого, она  знала,
что это правда. Папа женился на леди Харриет. Кто-то другой занял  место  ее
матери!

Глава 2

   Гончие мчались во  весь  опор,  и  Гизела,  чувствуя  на  щеках  бодрящий
утренний ветерок с легким морозцем, летела  за  ними,  как  на  крыльях.  Ее
лошадь была  отлично  вышколена,  и  они  неслись  галопом  по  пересеченной
местности, легко перепрыгивая через все препятствия. Затем,  оставив  лесной
массив слева, они выехали в открытое поле. Впереди мелькала стая  гончих,  а
алые куртки охотников ярким пятном выделялись на фоне голубого неба.
   Захваченная преследованием, Гизела обо всем  забыла,  как  всегда  с  ней
бывало во время охоты. Сердце наездницы обуял дикий восторг, который  рос  с
каждым  препятствием,  взятым  ее  лошадью.  Вскоре  очень  многие  охотники
остались позади, но самые ловкие и отважные продолжали погоню. Только  тогда
Гизела увидела фигурку  женщины,  мчавшейся  немного  впереди.  Сначала  она
заметила темную амазонку на сером коне, который перелетал, словно сам Пегас,
через препятствия, становившиеся все выше и опаснее,  так  что  все  меньшее
число охотников рисковало брать их.
   Мимолетный интерес Гизелы превратился в  любопытство.  Не  часто  кому-то
удавалось превзойти ее в верховой  езде.  Она  знала  здесь  каждый  дюйм  и
немедленно оказывалась впереди тех наездниц, которые также обладали  большим
опытом и были столь же храбры.
   Гизела чуть подстегнула свою лошадь. Незнакомка все еще была впереди,  не
сбавляла темпа, и Гизела подумала, что похоже, будто она срослась  со  своим
конем в одно целое. Сравнение показалось знакомым, и Гизела тут же вспомнила
разговор двух фермеров в лавке Тайлера. Это, должно быть, та самая  женщина,
о которой они говорили, всадница, вызвавшая их восхищение настолько, что они
вспоминали о ней почти с благоговением.
   Теперь они неслись стремглав по скошенному полю  с  отлогим  спуском,  но
Гизела так и не могла догнать наездницу на  сером  скакуне.  Именно  в  этот
момент ее пронзила  внезапная  тревога  -  она  вспомнила,  что  их  ожидает
впереди: там находилась очень высокая ограда, а за ней - коварный  ров,  что
делало абсолютно невозможным благополучное приземление. Гизела знала  только
одно безопасное место для прыжка, но откуда могла знать о нем незнакомка?
   Гизела подстегнула лошадь, но та и так скакала во весь опор  и  не  могла
больше ускорить свой шаг. Девушка со страхом увидела, что незнакомая женщина
направила коня прямо к центру ограды. Гизела попыталась  кричать,  но  из-за
быстрой езды крик сорвался с ее губ и не достиг незнакомки.
   - Остановитесь! Осторожно!
   Слова замерли у нее в горле; зная, что теперь  ничем  не  помочь,  Гизела
управляла своей лошадью, а незнакомка тем временем взяла препятствие. Конь и
всадница мелькнули грациозным силуэтом и исчезли из виду.
   Гизела поспешила перепрыгнуть через ограду в  том  месте,  где,  как  она
знала, было безопасно. Ее лошадь легко справилась с задачей  и  благополучно
приземлилась  по  ту  сторону.  Гизела  оглянулась   и   увидела   то,   что
предполагала, - конь без всадницы мчался галопом по полю, а  рядом  со  рвом
лежало распростертое неподвижное тело. На секунду Гизеле стало жаль, что она
отстала от охотников. Гончие умчались далеко вперед, и ее сердце  было  там,
среди охотников, продолжавших  травлю.  Но  чувство  жалости  и  сострадания
заставило ее поспешить к лежавшей на земле женщине.
   Она подъехала к  ней,  спешилась  и,  опустившись  на  колени,  осторожно
перевернула неподвижное тело. Голова незнакомки откинулась на  руку  Гизелы.
Ее лицо было таким  бледным,  лишенным  какой-либо  краски,  что  Гизела  на
секунду перепугалась, не сломана ли у нее шея.  Но  тут  же  убедилась,  что
тревожится напрасно -  женщина  дышала.  Гизела  осмотрелась  вокруг,  чтобы
позвать на помощь. Поблизости никого не оказалось, только вдалеке постепенно
затихал лай собак. Она вновь взглянула в лицо женщины,  которую  держала  на
руках, и увидела, как у нее затрепетали веки и она открыла глаза.
   Тут Гизела поняла, что никогда в жизни  ей  не  доводилось  видеть  столь
прекрасное лицо. Оно приковывало к  себе  изысканной,  лучезарной  красотой,
даже несмотря  на  бледность;  а  глаза  незнакомки,  большие  и  блестящие,
казалось, занимают пол-лица.
   - Как вы себя чувствуете? - мягко поинтересовалась Гизела, когда  женщина
вопросительно взглянула на нее. - Вы упали, но надеюсь, все кости целы.
   - Я.., упала?
   Слабый голос повторил слова немного удивленно, а потом женщина попыталась
сесть, как показалось Гизеле, почти с нечеловеческим усилием.
   - Не спешите двигаться, - предостерегла ее  Гизела.  -  После  падения  с
обмороком всегда наступает момент, когда чувствуешь себя ужасно.
   - Со мной.., все.., в порядке, - проговорила незнакомка. - Но.., где  мой
конь?
   - Его поймают, - успокоила ее Гизела. Женщина на секунду прикрыла  глаза,
как будто все поплыло перед ней, и прислонилась к Гизеле.
   - Вот, я же говорила, - уверенно  произнесла  девушка.  -  Вы  не  должны
делать резких движений. Такое падение может быть очень опасным.
   Незнакомка глубоко вздохнула.
   - Через минуту все будет в порядке, -  заверила  она,  и  только  в  этот
момент Гизела обратила внимание, что говорит она с иностранным акцентом,  Ее
английский  был  безукоризнен,  но  что-то  в  интонации,  в  том,  с  какой
очаровательной  непохожестью  она  произносила  слова,  вызвало   у   Гизелы
неожиданный приступ ностальгии. Так разговаривала ее мать. Как  хорошо  была
знакома девушке такая речь, немного певучая и растянутая. Ей очень  хотелось
попросить:
   - Еще, пожалуйста. Скажите еще что-нибудь. Но незнакомка сильно ушиблась.
Гизела поняла, что должна доставить ее в безопасное  место,  а  потом,  быть
может, ей удастся еще поохотиться.
   - Как вы думаете, вы сможете добраться до  фермы  на  холме?  -  спросила
Гизела. - Вы поедете на моей лошади, а я пойду рядом. Как только мы окажемся
там, то, возможно, пошлем кого-нибудь найти для вас карету.
   Незнакомка взглянула на домик, который виднелся за деревьями неподалеку.
   - Я постараюсь, - согласилась она и неуверенно поднялась на ноги.
   К счастью,  как  и  предполагала  Гизела,  переломов  не  было.  Потом  с
небольшим усилием, потребовавшимся от обеих женщин, незнакомка  оказалась  в
седле. Она такая легкая, словно перышко, подумала Гизела  и  восхитилась  ее
осанкой. А как изящно ее облегала  амазонка!  Даже  заляпанная  грязью,  она
сохранила элегантность, при виде  которой  Гизела  вспомнила  о  собственной
потертой курточке и изношенной до дыр юбке.  Она  заметила,  что  незнакомка
носила высокие зашнурованные ботинки с миниатюрными  золотыми  шпорами.  Она
вся была миниатюрной: и талия, на которой легко смогли бы сомкнуться  пальцы
мужских рук, и изящная шея, и плавная выпуклость груди.
   К счастью, лошадь Гизелы снизошла  до  того,  что  шла  тихим,  спокойным
шагом, осторожно неся свою хрупкую ношу. Не было никаких сомнений, что  дама
с трудом держится в седле. Несколько раз по  дороге  ее  качнуло,  и  Гизела
перепугалась, как  бы  она  не  упала  еще  раз.  Но  незнакомка  с  усилием
удержалась, и вскоре они добрались до фермы, где Гизела помогла ей  тихонько
спуститься, а миссис Ренолдз, жена фермера, поспешила им навстречу.
   - Я так и думала, что это вы, мисс Мазгрейв, - сказала она. - Вы упали  с
лошади?
   - На этот раз не я, миссис Ренолдз, - ответила Гизела, - а вот эта  леди.
Она очень сильно ушиблась. Можно ей у вас немного передохнуть?
   - Ну разумеется, мисс. Добро пожаловать. Проходите в гостиную.  Я  сейчас
же разожгу там огонь.
   Миссис Ренолдз оживленно засуетилась, провожая их  в  маленькую  чопорную
гостиную рядом с большой кухней. В комнате стоял  холод  и  было  по-особому
душно, как бывает в помещениях, которыми редко пользуются. Гизела  предпочла
бы  остаться  в  большой  теплой  кухне  и  посидеть  перед  плитой,  но  ей
показалось, что  незнакомую  даму  такое  предложение  может  шокировать,  и
поэтому девушка помогла ей усесться в кресло, пока миссис Ренолдз возилась у
камина, разжигая огонь.
   - Я сейчас приготовлю по чашечке  чая,  мисс,  -  сказала  хозяйка  дома,
поднимаясь с колен.
   - Вы не могли бы  послать  кого-нибудь  из  мужчин  за  каретой  леди?  -
спросила Гизела.
   - Как раз в эту минуту в доме  нет  ни  одного  мужчины.  Они  сейчас  на
молотьбе в Мэдоубруке, и вы хорошо знаете, мисс, так же, как  и  я,  что  до
Медоубрука добрых две мили. В доме только маленький  Херберт.  Ему  еще  нет
девяти, но он смышленый мальчик, и если  вы  подробно  расскажете  ему,  что
нужно делать, уж он постарается.
   -  Я  уверена,  Херберт  справится,  -  сказала  с  улыбкой   Гизела   и,
повернувшись к  незнакомке,  которая  в  изнеможении  откинулась  на  спинку
кресла, спросила:
   - Скажите мне, куда послать мальчика?
   Женщина с трудом приподнялась.
   - Графиня Гогенемз,  -  представилась  она.  -  Я  остановилась  в  Истон
Нестоне.
   - Истон Нестон! - повторила Гизела. - О,  это  недалеко.  Если  маленький
Херберт пойдет напрямик через поля, то будет  там  минут  через  двадцать  -
тридцать, самое большее.
   - Я сию минуту  его  отправлю,  миледи,  -  пообещала  миссис  Ренолдз  с
чрезвычайным почтением. - А пока я займусь чаем.
   Она заторопилась из комнаты, а Гизела принялась ворошить  кочергой  сырые
поленья, чтобы они ярче горели. Она не разговаривала  с  графиней,  зная  по
себе, как раздражают суета и разные вопросы, когда  плохо  себя  чувствуешь.
Очень скоро в комнату вернулась миссис Ренолдз. Она несла поднос  с  большим
керамическим чайником и двумя толстыми кружками.
   - Мой  праздничный  фарфоровый  сервиз  далеко  убран,  мисс,  -  как  бы
извиняясь, обратилась она к Гизеле. - И мне не  хотелось  бы  терять  время,
доставая его из шкафа. Так что прошу извинить меня, что не  могу  предложить
что-либо более изящное.
   - Пользу приносит чай, а не что-нибудь иное, - ответила Гизела.
   Она налила чай в кружку, добавила молока и сахара, не спросив у  графини,
как та предпочитает пить чай. Старик доктор очень часто говорил ей:
   - Если у вас не оказалось при себе бренди, когда  вы  упали,  то  выпейте
чашку горячего чая с сахаром, и он быстро восстановит ваши силы.
   Доктор, если мог, не пропускал ни  одного  дня  охоты,  и  сейчас  Гизела
вознамерилась последовать его совету.
   - Пожалуйста, постарайтесь  выпить  как  можно  больше,  -  сказала  она,
передавая кружку в руки дамы.
   Незнакомка стянула перчатки, и Гизела с удивлением заметила, что  на  ней
было надето целых три пары, одна в другой. Она взяла чашку длинными  тонкими
пальцами с отполированными ноготками и поднесла ее  ко  рту.  В  первый  раз
после того,  как  они  оказались  в  этой  комнате,  Гизела  с  любопытством
взглянула на свою спутницу. Она была восхитительна. Никогда  еще  Гизеле  не
приходилось видеть такую красоту. И дело тут было не только в тонких  чертах
лица, не только в безукоризненной коже или в сиянии глаз. В ее красоте  было
нечто большее, не поддающееся описанию.
   Графиня выпила всю чашку теплого сладкого чая.
   - Мне гораздо лучше, - сказала она. - Силы возвращаются ко  мне.  Большое
вам спасибо.
   - Ничего нет лучше чашечки чая, - бодро заявила миссис Ренолдз. - А вы не
хотели бы перекусить? Только что снесенное яичко или,  может  быть,  кусочек
домашней ветчины?
   - Я  бы  с  удовольствием  отведала  вашей  ветчины,  миссис  Ренолдз,  -
улыбнулась Гизела. - Мне отлично известно, что вам она всегда удается. У вас
найдется для меня ломтик?
   - Как вы можете сомневаться, мисс? - отозвалась миссис Ренолдз. -  А  что
для вас, миледи?
   - Мне ничего не нужно, спасибо, - приятным голосом  проговорила  дама.  -
Хотя, если можно, то немного фруктов.
   - Фруктов! - воскликнула миссис Ренолдз. -  Дайте  подумать.  Кажется,  с
прошлого года осталось одно-два яблока. Если вам  угодно,  миледи,  я  мигом
поднимусь на чердак.
   - Спасибо, - поблагодарила графиня.
   Миссис Ренолдз вышла из комнаты. Графиня подняла руки и  сняла  с  головы
маленький  цилиндрик,  который  таинственным  образом  удержался  на  месте,
несмотря на падение. Только тут Гизела обратила внимание на ее волосы.  Туго
сплетенные косы, аккуратно заколотые вместе, занимали  полголовы  и  служили
крепким основанием для шляпки.  Они  отсвечивали  от  языков  пламени  яркой
медью, переливаясь, как живые.
   - Вот так лучше, - сказала  графиня.  -  У  меня  болит  голова,  но  это
пройдет. Мне еще повезло, что я так легко отделалась. Я всегда  так  сержусь
на себя, когда мне случается упасть с лошади. И  не  столько  из-за  ушибов,
сколько из-за невозможности продолжить погоню.
   Она взглянула в лицо Гизеле и добавила:
   - Я и вас заставила отказаться от охоты. Мне так жаль. Я поступила  очень
эгоистично, и единственное, что мне остается сказать - спасибо за то, что вы
оказались доброй самаритянкой.
   - Я рада, что смогла помочь вам, - сказала Гизела.
   - Почему бы вам не уйти сейчас? - спросила графиня. -  Вряд  ли  охотники
уехали слишком далеко. Поспешите, и вы их догоните.
   Гизела колебалась ровно секунду. Она тут же вспомнила, что дама не  знает
этих мест, и подумала, что будет верхом невежливости  покинуть  ее  в  такую
минуту. Кроме того, юный Херберт может не отыскать дороги в Истон Нестон,  и
тогда ей самой придется поехать туда и сообщить, чтобы прислали карету.
   - Нет. Я не оставлю вас, - сказала она. - Пока не буду убеждена,  что  за
вами пришла карета.
   - Вы очень добры, - поблагодарила графиня. - Скажите, я не  могла  видеть
вас раньше?
   - Нет, уверена, что нет, - ответила  Гизела.  -  Потому  что  если  бы  я
встретила вас где-нибудь, то никогда бы не забыла этого.
   В ее голосе прозвучало столь явное восхищение, что графиня улыбнулась.
   - Спасибо, - сказала она. - Но все же, ваше лицо  мне  знакомо.  Уверена,
что видела вас раньше, но не могу вспомнить где.
   - Вы давно в Англии? - спросила Гизела.
   - Нет. Я приехала неделю назад, - ответила графиня. - Мне всегда хотелось
поохотиться здесь, в вашей прекрасной стране. А вот теперь и  трех  дней  не
прошло с начала охоты, как я совершила такую глупость - упала.
   - Вы не виноваты, - поспешила заверить ее Гизела. - В этом месте любой бы
упал. Просто вы не знаете здешнего ландшафта.
   - Да! Вот почему завтра я ожидаю приезда одного человека, который  взялся
быть моим провожатым, - сообщила графиня. - Он сейчас  в  Ирландии  покупает
для меня лошадь. С завтрашнего дня я уже не совершу подобной ошибки.
   - Я рада, - сказала Гизела. - А  вы  уверены,  что  этот  человек  хорошо
знаком с местностью?
   - Да, да! Капитан Бэй Миддлтон все здесь знает. Ему известен каждый дюйм.
Вы слышали о нем?
   - Ну, конечно!  -  воскликнула  Гизела.  -  Капитан  Миддлтон  прекрасный
наездник. Известнейший человек. Однажды я видела, как он  выиграл  скачки  и
вызвал восторг у всех. Его приветствовали даже букмекеры,  которые  потеряли
деньги из-за его победы.
   Графиня улыбнулась.
   - Как это на него похоже! Он великий спортсмен. Будь  он  рядом  со  мной
сегодня, мы бы оба успели к финалу охоты.
   - Уверена, так и было бы, -  согласилась  Гизела.  В  гостиную  торопливо
вошла миссис Ренолдз с тарелкой ветчины и небольшой корзинкой яблок. Графиня
выбрала одно, но откусила всего несколько раз. Что касается Гизелы,  то  она
съела ветчину до последнего кусочка, а потом уселась на ковер перед огнем  и
тоже сняла шляпку. Девушка больше не жалела, что  не  смогла  участвовать  в
охоте. В графине было столько очарования, которого она не встречала  до  сих
пор ни у одной из женщин, что она сидела рядом с ней как завороженная.  Даже
просто смотреть на нее было радостно.
   - О! А у вас, оказывается, тоже  рыжие  волосы!  -  воскликнула  графиня,
когда Гизела небрежно отбросила свою шляпку в сторону.
   - Да, но не такие, как ваши, - улыбнулась Гизела. Отправляясь  на  охоту,
она зачесала волосы назад  и  спрятала  их  под  грубую  сетку,  которая  не
позволяла им растрепаться от быстрой езды. У Гизелы волосы тоже  были  цвета
меди, но совершенно не похожи на блестящие, с танцующими  огненными  бликами
косы графини, плотно охватывающие ее изящную головку.
   - Где я вас раньше видела? - снова промолвила графиня. - Это уже начинает
меня беспокоить.
   - Я думаю, вам не удастся припомнить ни одного случая, когда мы могли  бы
с вами встретиться, - засмеявшись, проговорила Гизела. - Я  живу  здесь  всю
жизнь, никуда не езжу, никого не вижу, кроме как во время охоты.
   - А разве на охоте вы ни с кем не общаетесь? -  удивилась  графиня.  -  С
мужчинами, например. Гизела рассмеялась.
   - Нет, конечно, - ответила она. - В Англии люди не разговаривают, пока их
друг другу не представят. А меня здесь некому представить. Кроме того, я  не
настолько важная особа, чтобы привлечь внимание таких знатных  джентльменов,
какие входят в общество "Байсестер" или примыкают к  герцогской  охоте.  Они
принадлежат к самым известным домам в округе, и большинство из них напускают
на себя чрезвычайно важный вид.
   Графиня рассмеялась.
   - А почему они ведут себя так?
   - О, для этого у них множество причин, - сказала Гизела. - Видите ли, все
они очень богаты и знатны. Они в самом деле важные птицы. Так зачем  бы  они
стали утруждать себя разговорами с такой незначительной особой вроде меня?
   - Мне кажется, вы слишком скромны, - заметила графиня. - Будь я на  вашем
месте, то не стала бы забиваться в угол. Я  бы  завела  себе  друзей,  много
друзей. И тогда, я уверена, вы бы научились наслаждаться жизнью.
   Гизела слегка вздохнула. Какой легкой кажется жизнь в представлении  этой
прекрасной незнакомки, которая ничего не знает о  том,  как  на  самом  деле
обстоят дела у Гизелы - жизнь в родном доме, полная унижения и брани; вечное
отсутствие денег, невозможность купить себе что-нибудь из одежды или пойти в
гости, когда ее приглашают;  отец,  равнодушный  ко  всему,  кроме  охоты  и
портвейна по вечерам; болезненное одиночество,  когда  она  вспоминает  свою
маму и те счастливые дни, которые выпали ей в раннем детстве. О таких  вещах
незнакомому человеку не расскажешь. Да и как можно ожидать, что тебя  поймет
прекрасная дама, обладательница медных волос?
   Графиня внимательно вглядывалась в лицо Гизелы при свете огня.
   - Вам кажется, что я говорю чепуху? - спросила она.