крышу,  девочка  и  так  была
полностью поглощена "уроком".
   Сначала Тила обсудила с ней прекрасный вид,  открывшийся  перед  ними
сверху.
   Потом перешла к  рассказам  о  скульптурах,  которыми  была  украшена
крыша, о гербе и флаге рода Ставерли.
   Она объяснила, что флаг, который Роби заменил сейчас на новый,  много
веков поднимался лишь тоща, когда глава семейства, один из баронов,  был
в поместье.
   - А почему папа не поднимет его? - полюбопытствовала Мэри-Ли.
   - Он может поднять  только  свой  собственный  флаг,  а  так  как  он
американец, я сомневаюсь, что он у него есть; - ответила Тила.
   И она тотчас подумала, что это, наверное,  одна  из  причин,  которая
подвигла его основать династию.
   Он будет главой благородного семейства и с помощью своей жены обретет
фамильный герб и флаг.
   Тила и Мэри-Ли так долго пробыли на крыше, что, когда они  спустились
с чердака на третий этаж, подоспело время обеда.
   - Я хочу увидеть все-все  в  этом  доме!  -  с  восторгом  произнесла
Мэри-Ли. - Вы обещали мне рассказать историю каждой комнаты.
   - Каждой комнаты, каждой книги, каждой картины, - пообещала Тила.
   Предположив, что  девочку  пригласят  вниз  к  обеду  с  отцом.  Тила
поспешила спуститься.
   Однако  лакей  сообщил,  что  мистер  Викхэм  отсутствует  и  никаких
распоряжений насчет того, что делать после обеда, от него не поступало.
   Мэри-Ли немного  расстроилась:  ей  очень  хотелось  увидеть  отца  и
рассказать ему о первом уроке - но Тила была рада,  что  его  нет  и  ей
ничего не надо делать.
   После обеда они собрались еще немного покататься.
   Тила выбрала себе другого коня, такого же красивого и  статного,  как
утренний.
   Но  все  же  она  не  могла  отделаться  от  ощущения,  что   предает
Кингфишера, хотя отобранное ею  молодое,  сильное  животное  было  очень
приятно чувствовать под собой.
   Вечером, когда они сели пить чай, в комнату вошел  слуга  и  объявил,
что прибыл мистер Викхэм и желает видеть свою дочь..
   Мэри-Ли выглядела  прелестно  в  белом  кружевном  платье  с  голубой
ленточкой вокруг талии.
   - Иди вниз к своему папе, - велела Тила.
   - А вы что, не пойдете со мной?
   - Нет, дорогая, он хочет, чтобы спустилась ты. А  я  появлюсь  здесь,
когда придет время ложиться спать.
   Мэри-Ли недовольно надула губки.
   - А я хочу, чтоб вы спустились и рассказали папе о том,  как  чудесно
мы провели день.
   - Я уверена, ты сама с этим прекрасно справишься, - улыбнулась Тила.
   К ее удивлению, Мэри-Ли неожиданно подбежала к ней и крепко обняла.
   - Это был замечательный день! - воскликнула она.  -  Самый  лучший  в
моей жизни!
   Смущаясь собственных чувств, малышка резво  выбежала  из  комнаты,  и
Тила услышала ее торопливые шажки на лестнице.
   Девушка с легким сердцем подошла к окну и посмотрела на сад.
   "Мне тоже очень понравился сегодняшний день", - сказала она себе.
   Но вовсе не была уверена, что у мистера Викхэма вызовет одобрение то,
как она учит его дочь.
   "Он слишком строг и прагматичен, - подумала она. - Ему бы,  наверное,
хотелось, чтоб Мэри-Ли целыми днями корпела над  учебниками,  зазубривая
формулы и правила". :
   Тила ненавидела арифметику, когда была ребенком.
   Эти скучные, бесконечно длинные вычисления отнимали  уйму  времени  и
вмиг улетучивались из памяти.
   Она вздохнула.
   - Придется делать так, как пожелает  мистер  Викхэм,  -  пробормотала
она, - или он просто уволит меня.
   Она удостоверилась в этом, поговорив с Мэри-Ли,  когда  та  вернулась
два часа спустя.
   - Ну, чем занимался весь день твой папа? - не  смогла  удержаться  от
вопроса Тила.
   Ей было любопытно, и, кроме того, она хотела знать, где Роби.
   - Он ездил смотреть ферму, - ответила Мэри-Ли.
   - А зачем? - снова вырвалось у нее.
   - Это была модельная ферма, - с умным видом  пояснила  девочка.  -  И
теперь папа построит себе такую же.
   Тила все поняла.
   Гоби пытался склонить Викхэма к перестройке ферм в поместье.
   "Конечно, они давно морально и физически устарели", - рассудила она.
   Что ж, это довольно удачная мысль  -  показать  американцу  модельную
ферму.
   И Тила догадывалась, кому она принадлежит.
   До чего же Патрик и Гоби все ловко устроили! Ее брат в случае  успеха
становится  владельцем  новых,  хорошо  оборудованных  ферм,  а   Патрик
получает свои комиссионные с израсходованных средств.
   Конечно, они поступают если не грубо, то по меньшей мере бестактно.
   "Хотя, - возразила она себе, - почему бы и нет?  Если  мистер  Викхэм
хочет иметь все только самое лучшее, исходя  из  личных  мотивов,  то  и
платить должен соответственно".
   Наверняка  есть  причина,  вынудившая  американца  совершать   чудеса
героизма.
   Дом, сады, парк, а теперь и фермы, по всей видимости,  реставрируются
не просто так, а ради того, чтобы  произвести  впечатление  на  девушку,
которую он выберет в жены.
   Со всем этим ему будет легче сделать предложение.
   Сначала ей было невдомек, почему Патрик без всяких  затей  не  выбрал
ему дом, который тот смог бы купить.
   Ответ пришел сам собой.
   Второго такого дома, как Ставерли, невозможно найти во всей Англии.
   Огромный, величественный, он скорее напоминал замок.
   А уж если подобные дома и были, то они  являлись  достоянием  древних
дворянских родов и не подлежали продаже.
   Да, Патрику не откажешь в уме.
   Одно лишь имя Ставерли может послужить козырем  для  мистера  Викхэма
при выборе невесты самых голубых английских кровей.
   "Ну что ж, удачи ему!" - мысленно пожелала американцу Тила.
   Не утопив до конца своего любопытства, она спросила у Мэри-Ли:
   - А твой папа был один?
   - Да, его друзья уже уехали, - ответила девочка. - Он сказал мне, что
я красивая, мисс Стивенс! А вы как думаете, я красивая?
   - Ты очень красивая, когда улыбаешься, и  ужасно  безобразная,  когда
сердишься, - заявила Тила.
   Мэри-Ли засмеялась.
   - А когда я сержусь?
   - Когда не можешь в чем-то разобраться.
   Мэри-Ли подбежала к зеркалу и стала корчить рожи.
   - Теперь я красивая! - широко улыбнулась она. -  А  один  человек,  с
которым разговаривал папа, сказал, что вы тоже красивая, а папа  сказал:
"Даже слишком красивая, чтобы быть гувернанткой!"
   Именно этого и боялась Тила. Но  лучше  уж  услышать  правду  из  уст
младенца, чем дожидаться, когда мистер Викхэм уволит ее.
   Потом для малышки настало время сна, и Тила помогла Эмили уложить  ее
в постель.
   После вечерней молитвы  девочка  крепко  обняла  свою  гувернантку  и
прошептала:
   - Я вас люблю, мисс Стивенс, и я думаю, вы очень, очень красивая!
   - Ты еще не видела меня, когда я злюсь,  -  предупредила  девушка.  -
Тогда ты подумаешь, что я очень страшная.
   - Очень, очень страшная, - засмеялась Мэри-Ли.
   Тила поцеловала ее.
   - Спокойной ночи, - сказала она. - Ангелы будут охранять твой сон.
   - А феи? - спросила девочка.
   - И они тоже, - пообещала Тила. - А завтра  мы  поищем  в  библиотеке
картинки с их изображением.
   - Это будет здорово! - воскликнула Мэри-Ли.
   Немного постояв у ее кровати. Тила вернулась в классную комнату.
   Она уже собиралась отправиться к себе, когда в комнату вошел слуга.
   - Хозяин просит вас зайти к нему в кабинет, мисс!
   Тила ждала этого, но сердце все равно подпрыгнуло и ноги задрожали.
   Если  ей  придется  уехать  из  Ставерли,  как  будут   выходить   из
затруднительного положения Роби и Патрик - особенно Патрик?
   Быстро взглянув на себя в зеркало, она спустилась вниз.
   Там уже ждал лакей, который и проводил ее к кабинету.
   Он вошел первым и доложил о ней, затем пропустил ее вперед.
   Когда девушка очутилась в знакомой комнате, больше всего на свете  ей
захотелось прокрутить часы назад и увидеть за столом своего  отца.  ,  С
большим трудом она  отогнала  эти  мысли.  напомнив  себе,  что  она  не
Ставерли; а Стивенс, гувернантка дочери американского миллионера.
   Клинт Викхэм стоял у окна и смотрел на сад.
   Тила едва успела дойти до середины комнаты, как он повернулся.
   Казалось, он уже  слишком  долго  стоит  и  внимательно  разглядывает
светлые кудряшки, обрамляющие ее лицо, ее огромные  серо-голубые  глаза,
контрастирующие с белизной кожи.
   Тила была уверена, ее образ  нисколько  не  соответствует  тому,  что
ожидал увидеть мистер Викхэм.
   И сама того не замечая, она гордо  вскинула  подбородок,  а  ощущение
беспокойства, явно читавшееся  в  ее  глазах,  сменилось  готовностью  к
защите.
   Наконец после долгого молчания мистер Викхэм сказал:
   - Я боюсь, мисс Стивенс, что наш разговор несколько запоздал.
   Он указал ей на креслом - Садитесь.
   Она покорно села, а он занял место за столом напротив.
   - Я слышал от Мэри-Ли восторженные отзывы  о  сегодняшних  уроках,  -
приступил он к экзекуции. -  Ей  они  действительно  очень  понравились.
Однако я сомневаюсь в практичности того, что вы ей рассказывали.  А  как
вы считаете?
   - Я думаю, мои истории практичны, сэр, - вежливо ответила Тила.
   - Я бы также хотел спросить у вас, - продолжал мистер Викхэм,  -  что
вы считаете наиболее положительным в моей дочери.
   Тила ожидала подобного вопроса и без заминки ответила:
   - Ее воображение.
   - Воображение? - удивился мистер Викхэм. - Почему?
   -  Потому  что  это  единственная  в  жизни  вещь,  которая  остается
навсегда. И что бы ни приключилось с Мэри-Ли, оно будет с ней.
   Тила действительно так думала, ведь именно воображение спасало ее  от
тоски и депрессии еще совсем недавно.
   Она заметила, как удивил ее ответ мистера Викхэма, который, очевидно,
надеялся услышать совершенно иное.
   - Я не совсем понимаю, что вы имеете  в  виду,  -  подтвердил  он  ее
предположение.
   - Если посмотреть на это понятие объективно, - объяснила  девушка,  -
то воображение - это качество, присущее только  человеку,  что  отличает
его от животных, и чем больше  оно  развито,  тем  тоньше  и  изысканнее
натура.
   Человек с богатым воображением в  своих  мыслях  может  достичь  даже
звезд.
   Она перевела дыхание.
   - И  мы  должны  понимать,  несмотря  на  изменчивость,  а  подчас  и
непостижимость  нашей  жизни,  вокруг  довольно  много  вещей,   которые
заключают в себе истинную ценность, и вовсе необязательно это деньги.
   Мистер Викхэм облокотился  на  спинку  кресла,  пристально  глядя  на
девушку.
   - Вы удивили меня, мисс Стивенс! - признался он. - Скажите,  вы  сами
до всего этого додумались?
   - Все, что я сказала, отражает мои чувства, и, поверьте, я совсем  не
пытаюсь произвести на вас впечатление.
   Неожиданно американец рассмеялся.
   Тила в недоумении уставилась на него.
   - Поверьте, -  увидев,  как  она  отреагировала  на  его  смех,  стал
объяснять мистер Викхэм, - я не хочу показаться грубым, но вы  выглядите
не  намного  старше  моей  дочери,  а  ваши  слова  были  бы  под  стать
какому-нибудь доктору философии.
   - Я действительно не пыталась произвести на вас особого  впечатления,
мистер Викхэм, - ответила Тила. - И уж если быть до  конца  честной,  из
того, о чем мы сегодня беседовали с Мэри-Ли, я поняла, что в детстве  вы
лишили ее чего-то намного более важного, нежели факты и цифры.
   - - Я лишил ее? - переспросил Клинт Викхэм.
   - Конечно. Вы ведь не можете рассказывать ей о том', чего  не  знаете
сами, - молвила Тила. - Я понимаю, вы прошли трудную школу жизни, но она
сильно  отличается  от  того,  что  может  понять  живущий  беззаботной,
комфортной жизнью ребенок.
   - И что вы имеете в виду, говоря это?  -  снова  спросил  озадаченный
мистер Викхэм.
   Тила улыбнулась, и ее лицо стало еще симпатичнее.
   -  Я  пытаюсь  объяснить  вам,  почему  для   Мэри-Ли   очень   важно
использовать воображение.
   Мистер Викхэм встал и прошелся по комнате.
   - Я просил вас спуститься вниз, мисс Стивенс, так как решил,  что  вы
слишком молоды и неопытны для того, чтобы учить мою дочь, которой я хочу
дать полноценное образование.
   - Я знала, что вы так подумаете, - пролепетала Тила.
   - Вы знали, о чем я собираюсь говорить с вами?  -  усмехнулся  мистер
Викхэм.
   - Да, - спокойно ответила Тила.
   - И откуда же?
   - Потому что я заметила, как вы удивились,  впервые  увидев  меня,  и
потому что, мне кажется, я знаю, как вы привыкли думать.
   - И как же вы можете знать это? - поднял он брови.
   Тила ответила не сразу, и он Язвительно переспросил:
   - Ну так как же, отвечайте!
   - Ну хорошо, - собралась с духом Тила. - Вы  деловой  человек,  и  вы
невообразимо богаты уже в таком молодом возрасте. Из-за этого,  а  также
из-за положения, которое вы занимаете в мире бизнеса, у вас не  остается
выбора - вам поневоле приходится быть  довольно  жестким  и  суровым,  а
значит, и думать так же.
   Она какую-то секунду колебалась, сжигать ли мосты до конца,  а  потом
решительно на все махнула рукой.
   - - Но я не думаю, - продолжала она, - что именно этого вы хотите для
своей дочери, которая,  во-первых,  всего  лишь  ребенок,  а  во-вторых,
девочка.
   Клинт Викхэм внимательно смотрел на нее, но не проронил не слова.
   Не услышав ничего в ответ. Тила сказала:
   - Факты и цифры, может быть, важны для  мальчика,  но  они  никак  не
сделают Мэри-Ли более очаровательной и привлекательной.
   Девушка вновь посмотрела на американца, но тот молчал.
   - То, что она чувствует и к чему  стремится,  имеет  гораздо  большее
значение, чем осведомленность в том, что она сможет купить, имея миллион
фунтов.
   А в заключение речи она произнесла уже мягко:
   - Никакие деньги мира не способны купить женскую нежность и тепло,  и
никакие академические знания не смогут изменить ее сердце.
   Тила остановилась и перевела дыхание.
   Она вовсе не была  уверена  в  эффективности  своего  монолога  и  не
понимала, зачем она это делает.
   Слова как будто сами собой срывались с ее губ.
   И все сказанное ею было  правдой,  потому  что  исходило  из  глубины
сердца.
   Замолчав, Тила подумала, что все испортила, что ей следовало бы лучше
стоять тихо и слушать указания мистера Викхэма, дабы он удостоверился  в
ее педагогических способностях.
   Но нет, она должна была сказать то, во что верила сама.
   И если он уволит ее за это, значит, так тому и быть.
   Наконец, взглянув на мистера  Викхэма,  Тила  заметила  на  его  лице
совершенно очевидное изумление.
   Неожиданно он подошел к ней и произнес каким-то необычным тоном:
   - Разве в вашем возрасте, с вашей внешностью можно произносить  столь
глубокомысленные слова?

Глава 5

   Было уже около полуночи, когда Тила легла спать.
   Перед сном ома мысленно вернулась к реалиям самого необычного  вечера
в своей жизни.
   После того как Клинт Викхэм поговорил с ней и она  уже  вознамерилась
уходить, он неожиданно сказал:
   - Я собираюсь переодеться к ужину, и мне бы очень хотелось, чтобы  вы
поужинали со мной.
   Тила была поражена.
   - Поужинать.., с.., вами?
   - Да, в восемь часов.
   Она молчала, и он нетерпеливо спросил:
   - Ну, так вы готовы мне что-нибудь ответить?
   - Я.., я бы с радостью согласилась, - честно призналась Тила, - но..,
это было бы ошибкой.
   - Но почему?.
   Этот вопрос поставил ее в тупик.
   Она знала, неприлично незамужней девушке ужинать наедине с  мужчиной,
тем более что она служанка.
   Если кто-нибудь увидит, не избежать сплетен.
   Она решилась объяснить все это Викхэму.
   - Понимаете, в Англии гувернантка может сесть  за  стол  в  обед,  но
никак не во  время  ужина.  А  ужин  наедине  с  хозяином  будет  вообще
равносилен скандалу.
   Клинт Викхэм засмеялся:
   - Да, я ожидал от Англии чего-нибудь подобного, но я американец, а  в
нашей стране, как вы,  наверное.  Знаете,  нет  никакого  разделения  на
классы.
   - Возможно. Но вместо этого деньги создают барьеры  между  людьми,  -
резонно заметила Тила.
   - Сейчас некстати обсуждать подобные вопросы,  -  прервал  ее  мистер
Викхэм. - Итак, где бы мы ни были - в Англии или в Гонолулу,  -  я  хочу
одного: чтобы вы поужинали со мной.
   - Ну что ж.., хорошо, - в некотором замешательстве промолвила Тила. -
Я думаю, нет смысла противостоять вашему желанию.
   Она вышла из кабинета,  чувствуя  спиной  пристальный  взгляд  Клинта
Викхэма.
   Взбежав вверх по лестнице. Тила перевела дух и спросила у себя, может
ли быть нечто более невероятное, чем только что случившийся разговор.
   Девушка еще какое-то время раздумывала, а потом надела новое вечернее
платье.
   Оно, конечно, не было  столь  великолепным,  как  платья,  в  которых
появляются юные  леди  на  званых  вечерах  с  целью  привлечь  внимание
кавалеров, но тем не менее очень шло ей.
   Тила посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна увиденным.
   Она была уверена, именно Патрик сказал за обедом, что она красива.
   И наверняка эти слова были произнесены, дабы выяснить, что по  поводу
своей новой гувернантки думает сам мистер Викхэм.
   "Он почти что уволил меня", - раздраженно подумала Тила.
   Однако теперь, после их разговора и приглашения на ужин, это вряд  ли
произойдет.
   И все-таки она не может быть абсолютно уверена, пока он сам не скажет
об этом.
   Когда она спустилась в гостиную и  шла  к  обеденному  стопу,  мистер
Викхэм неотрывно смотрел на нее.
   Взгляд его был таким же оценивающим, пристрастным, как в  ту  минуту,
когда он впервые увидел ее.
   Мистер  Викхэм  явился  в  вечернем  костюме  и   выглядел   довольно
впечатляюще.
   Тила  заметила,  чем  немало  была  удивлена,  что  костюм   на   нем
английского производства.
   Он, видимо, купил его в Лондоне.
   "Патрик, несомненно, получил свои комиссионные", - подумала  она,  но
тут же попыталась отогнать эту мысль.
   Ей  не  нравилось  вспоминать,  как  использовали  богатство  мистера
Викхэма Патрик вместе с ее братом, хотя она и  старалась  внушить  себе,
что американец этого заслуживает.
   Сейчас, сидя за ужином и разговаривая с мистером Викхэмом, Тила  была
поражена глубиной его знаний.
   Это был самый умный человек из  тех,  с  кем  ей  приходилось  доселе
общаться.
   В свою очередь Клинт Викхэм хотел побольше узнать о ней.
   Они спорили на столь разные темы, что  в  конце  концов  Тила  совсем
забыла про еду.
   Она вдруг обнаружила, что спокойно обсуждает  тот  круг  вопросов,  в
которых раньше считала себя полной невеждой.
   Она  поняла,  что  знания,  почерпнутые  ею  из  библиотечных   книг,
дождавшись наконец своего часа, захлестнули  ее  и  стремятся  вырваться
наружу.
   Слова непринужденно срывались с губ, и было чрезвычайно приятно,  что
мистер Викхэм по достоинству оценил ее мозги,  раз  вызвал  на  изустную
дуэль.
   Уже  после  того  как  ужин  закончился,  они  еще  долго  сидели   и
полемизировали.
   Предметы спора возникали сами собой и периодически менялись.
   Тила намеревалась затронуть проблему обучения Мэри-Ли,  но  из  этого
ничего не вышло, потому что разговор постоянно перетекал в другое русло.
   - Откуда вы все это знаете? - допытывался Клинт Викхэм.  -  Кто  были
ваши учителя?
   Откуда такая осведомленность?
   Тила рассмеялась:
   - Мне нетрудно ответить на этот вопрос.
   - Му так ответьте, - в нетерпении попросил он.
   -  Книги,  цветы,  леса,  лошади,  -  улыбнулась  девушка,  -  и  еще
воображение, помогавшее мне слышать и видеть мир, которого  для  вас  не
существует.
   Он откинулся на спинку стула.
   - Единственное, что я могу сейчас сказать, мисс Стивенс, - то, что вы
совершенно необычная молодая женщина. И я боюсь  даже  подумать  о  том,
какой вы станете, когда вам будет тридцать.
   - Почему боитесь?
   - Мне кажется, в этом возрасте вы очутитесь перед  довольно  нелегким
выбором, - серьезно ответил он. - Кем  стать:  профессором  университета
или первой женщиной премьер-министром.
   Тила рассмеялась:
   - Я думаю, это маловероятно.
   - Нет, глядя на вас, - кивнул Викхэм, - я  думаю,  это  вполне  может
про