ять дней приходило  письмо  с
подробным изложением состояния дел на плантации.
   Позднее лорд Хокстон начал подозревать, что Джеральд описывал то, что, по
его мнению, приятно было бы услышать дяде, а вовсе не то, что происходило на
самом деле.
   Потом письма стали приходить раз в месяц, потом еще реже - раз в  два,  а
то и в три месяца, при  этом  они  становились  все  короче,  а  почерк  все
небрежнее.
   "Мальчик очень занят, - говорил себе лорд Хокстон. - Эмили он,  наверное,
пишет регулярно".
   Он редко встречался с будущей женой Джеральда. Ее отец был очень  скучным
и занудливым, и у лорда Хокстона с ним не было ничего  общего;  кроме  того,
было слишком много  дел  в  поместье,  чтобы  находить  время  для  светских
удовольствий, которые он просто не выносил.
   Он так привык  к  одиночеству,  что  пустая  болтовня  и  сплетни  быстро
утомляли его.
   Ему было хорошо известно, что родственники не только считают, что у  него
тяжелый характер, но и побаиваются его. Подобное отношение его нисколько  не
задевало, в целом его это даже устраивало.
   Однажды, входя в гостиную, он услышал, как одна его кузина говорила:
   - Он очень тяжелый человек. Никогда невозможно понять, что он думает, да,
откровенно говоря, меня это и не волнует.
   Эти слова вызвали смех у присутствующих, но лорд Хокстон, стоя в  дверях,
лишь снисходительно улыбнулся.
   На корабле он прилагал все усилия, чтобы избежать  общества.  Он  отлично
знал, что пылкая дружба, зачастую возникающая между  попутчиками,  мгновенно
остывает, как только пассажиры оказываются на суше.
   Он  видел,  что  Эмили,  за  которой   присматривала   жена   полковника,
возвращавшегося в Коломбо из отпуска,  пользовалась  большим  успехом  среди
молодых офицеров.
   Было видно, что она тоже получает огромное удовольствие от танцев, шарад,
костюмированных балов и концертов, которые обычно устраивались по вечерам.
   Однако лорд Хокстон не замечал, чтобы капитан  О'Нейл  уделял  ей  больше
внимания, чем остальные.
   Теперь же, стоя в саду Квинз-Хауса, он проклинал себя за близорукость, за
то, что вовремя не заметил, что девушка увлеклась и совсем потеряла голову.
   Лорд Хокстон вышел из своего укрытия и медленно зашагал по лужайке.
   Он не предвидел такого поворота событий и теперь не мог решить,  что  ему
делать.
   Одно он знал совершенно твердо. Он не допустит, чтобы Эмили  стала  женой
его племянника.
   Может быть, это к лучшему, что Джеральд не смог,  как  они  рассчитывали,
встретить их в Коломбо.
   Когда они прибыли в Квинз-Хаус, там их ожидало письмо, в котором Джеральд
сообщал, что он слишком болен, чтобы путешествовать, но надеется поправиться
к тому моменту, когда его дядя и Эмили прибудут в Канди.
   Вначале, прочитав это письмо, лорд Хокстон был очень раздосадован.
   Он уже спланировал, что Эмили и Джеральд сразу же  поженятся  в  Коломбо.
Затем он проводит молодоженов в свадебное путешествие, а сам  отправится  на
плантацию.
   Он мечтал поскорее  увидеть,  какие  изменения  там  произошли,  обсудить
положение дел с главным надсмотрщиком, встретиться со своими кули, многие из
которых работали у него с самого первого дня, когда он только-только начинал
отвоевывать землю у джунглей.
   Когда его планы расстроились, он решил, что свадьбу придется  отложить  и
отпраздновать позже в Канди.
   Теперь же он вынужден был смириться с фактом, что свадьбы не будет  вовсе
и ему придется предложить племяннику поискать себе жену в другом месте.
   "Будь проклята эта вертихвостка! - пробормотал он про себя. - Почему  она
не могла вести себя прилично?"
   Но он тут же решил, что отчасти сам виноват в случившемся и ему следовало
бы приехать на Цейлон намного раньше.
   Для молодых людей восемнадцать месяцев тянутся очень долго. В их возрасте
он также считал это большим сроком.
   С другой стороны, если Эмили настолько ветрена, что готова была  увлечься
первым встречным мужчиной, добивавшемся ее благосклонности, хорошо, что  это
случилось до свадьбы, а не после.
   "Я отправлю ее домой на следующем же корабле", - решил лорд Хокстон.
   Но после всего происшедшего ему показалось, что  окружавшая  его  красота
померкла, и он медленно  направился  к  дому,  стараясь  не  думать  о  двух
влюбленных, слившихся в пылком объятии под покровом ночной темноты.

***

   На следующее утро лорд Хокстон спустился к завтраку очень рано. Когда  он
уже было собрался встать из-за стола, ему доложили,  что  кто-то  хочет  его
видеть.
   Удивленный столь ранним визитом, он  последовал  за  одетым  в  роскошную
бело-красную ливрею слугой, вдоль по коридору в  сторону  гостиной,  где,  к
своему восторгу, обнаружил, что его ждет Джеймс Тейлор.
   Тейлору исполнилось пятьдесят лет; это  был  крупный  мужчина  с  длинной
бородой. Он весил 246 фунтов, и каждый его палец был в три раза толще, чем у
обычного человека.
   Улыбка придавала его лицу, с глубоко посаженными глазами и длинным носом,
своеобразное обаяние.
   - До меня дошли слухи, что ты приехал  вчера,  -  сказал  он,  протягивая
руку.
   - Джеймс! Подумать только! Я не надеялся так скоро тебя увидеть! Ну,  как
ты? Мы не виделись целую вечность!
   - Я скучал по  тебе,  Чилтон,  -  ответил  Тейлор.  -  Я  уж  начал  было
опасаться, что ты стал слишком важным и решил не возвращаться.
   - Если бы ты знал, как я мечтал поскорее  вернуться  сюда!  -  воскликнул
лорд Хокстон. - Но в Англии на меня навалилось  столько  дел,  что  пришлось
работать не меньше, чем здесь, хотя несколько по-другому. Это было нелегко.
   Тейлор улыбнулся:
   - Нам с тобой никогда не приходилось легко, Чилтон, но я уверен,  что  ты
успешно справился со всеми проблемами!
   - Искренне надеюсь, - ответил лорд Хокстон. Затем он вспомнил про  Эмили,
и его лицо помрачнело. - Расскажи, как там мой племянник.
   - Это одна из причин, по которым я приехал повидаться с тобой,  -  сказал
Джеймс.
   Что-то в его голосе заставило лорда Хокстона  внимательно  посмотреть  на
него.
   - Как он освоился здесь? Хорошо ли поработал? - спросил он. -  Скажи  мне
правду.
   - Всю правду? - спросил Тейлор.
   - Ты знаешь, что ничто другое меня не удовлетворит.
   - Ну что ж, - сказал Джеймс. -  Мы  с  тобой  старые  друзья,  Чилтон,  и
поскольку мы всегда были откровенны друг с другом, я должен был  приехать  и
предупредить тебя, что с этим молодым человеком нужно что-то делать.
   - Что ты имеешь в виду? - нахмурился лорд Хокстон. Тейлор,  поколебавшись
мгновение, ответил:
   - Я думаю, что, в отличие от нас с тобой, он плохо переносит одиночество.
Мы оба знаем, как тяжело жить одному, когда не  с  кем  поговорить  длинными
вечерами или когда нужно проехать много миль, чтобы увидеть знакомое лицо.
   Джеймс говорил спокойно и сочувственно.
   - Что он делает - пьет? - В вопросе лорда  Хокстона  прозвучали  стальные
нотки. Джеймс Тейлор кивнул.
   - Что еще?
   - У него довольно большие неприятности.
   - В каком смысле? Скажи мне  правду,  Джеймс,  -  сказал,  не  дождавшись
ответа, лорд Хокстон, - и не нужно ничего приукрашивать и смягчать.
   - Как знаешь, - ответил Тейлор. - Честно говоря, проблема в том,  что  он
плохо обошелся с одной из местных девушек.
   Лорд Хокстон замер.
   - Что он сделал?
   - Мы оба знаем, -  сказал  Тейлор,  -  что  не  считается  необычным  или
предосудительным, если молодой человек берет себе любовницу  из  близлежащей
деревни или с соседней плантации.
   Лорд Хокстон кивнул.  Как  правило,  недопустимой  считалась  лишь  связь
плантатора с одной из его работниц.
   - Твой племянник через месяц  после  приезда  взял  в  любовницы  местную
девушку. Недавно он прогнал ее и отказался дать ей денег.
   Лорд Хокстон поднялся с места.
   - Я не могу в это поверить!
   - Тем не менее это правда, и, как ты сам понимаешь, это вызвало  всеобщее
возмущение.
   - Расскажи мне  обо  всем  подробно,  -  помолчав  немного,  сказал  лорд
Хокстон. - Я должен знать.
   Ему было хорошо известно, что  издавна  существовали  неписаные  правила,
согласно которым белые плантаторы или их управляющие брали себе наложниц  из
числа местных девушек, и это считалось в порядке вещей.
   Португальцы и голландцы, жившие на Цейлоне до англичан, часто женились на
этих женщинах.
   Англичане  предпочитали  устраиваться  несколько  по-другому.   Неженатый
плантатор брал себе любовницу на условиях, которые обычно  оговаривались  ее
отцом. Он время от времени брал ее к себе в дом, однако жить она  продолжала
в близлежащей деревне или в поселке для кули, но никогда  открыто  вместе  с
ним.
   Здешние девушки  были  очень  привлекательными,  любящими  и  нежными,  и
молодые плантаторы часто бывали по-настоящему счастливы с ними.
   Местные жители считали большой честью, если одну  из  их  женщин  брал  в
любовницы Дюраи, как они называли хозяев плантаций, а  когда  она  надоедала
ему, это ни в коей мере не бросало на женщину тень.
   Она возвращалась в свою деревню богатой невестой с  солидным  приданым  и
выходила замуж за одного из своих соплеменников.
   То, что  при  расставании  женщине  выплачивалась  определенная  сумма  в
качестве вознаграждения, было негласным законом, принятым обеими сторонами.
   Дети, появившиеся от такой связи, оставались жить с матерями;  многие  из
них переселялись в  отдаленную  горную  деревушку,  которую  местные  жители
именовали "Новой Англией". Они были необычайно  миловидными  -  темнокожими,
голубоглазыми, а иногда даже светловолосыми.
   Конечно, случалось, что родители девушки  начинали  использовать  ребенка
как предлог, чтобы шантажировать его отца.
   Они вынуждали его подписать договор, составленный  поверенным  и  имевший
законную юридическую силу, в результате чего незадачливый  плантатор  должен
был до конца своих дней платить огромные алименты, которые зачастую наносили
значительный ущерб его состоянию.
   Но в большинстве случаев подобные союзы  были  весьма  приятными  и,  как
правило, не вызывали никаких осложнений.
   У лорда Хокстона просто не укладывалось в голове, что  Джеральд  оказался
настолько глуп и нарушил давно сложившиеся традиции.
   Цейлонские плантаторы  считались  самыми  образованными,  воспитанными  и
заслуживающими  доверия  среди  всех  английских  поселенцев  в   британских
колониях.
   На  кофейных,  чайных  и  каучуковых  плантациях  можно  было   встретить
представителей всех слоев Великобритании:  выпускников  общеобразовательных,
классических, привилегированных частных школ и университетов, коммерсантов и
адвокатов,  армейских  офицеров,  консерваторов  и  либералов,  англичан   и
шотландцев, валлийцев и ирландцев.
   Они работали от зари до поздней ночи, но и рассчитывали многого  добиться
своим трудом. Едва обвыкнувшись, они начинали получать удовольствие от такой
жизни.
   Очень немногим приходилось начинать все с нуля, как в свое время  Джеймсу
или Чилтону. Но все равно жизнь здесь была достаточно суровой,  и  чтобы  из
начинающего превратиться в Большого Хозяина, или "Перия Дюраи", как называли
их кули, приходилось работать с шести часов утра до шести-семи часов вечера.
   Зато "Перия Дюраи" жили в просторных бунгало или  домах,  построенных  на
вершине холма и окруженных садами. Им уже не приходилось  трудиться  наравне
со своими кули, они лишь верхом объезжали плантации,  а  в  свободное  время
охотились на диких слонов, лосей, буйволов,  медведей  и  леопардов,  ловили
рыбу, плавали, играли в крикет, принимали участие в соревнованиях по поло  и
состояли членами Британских клубов, отстоявших от большинства  плантаций  на
расстоянии не более одного дня пути.
   Джеймс Тейлор подробно рассказал, как все произошло. Джеральд начал  пить
сразу  же  по  приезде  на  Цейлон.  Ему  очень  скоро  надоело   заниматься
хозяйством, и он предоставил вести все дела главному надсмотрщику.
   Поначалу  Джеральд  ездил  в   поисках   развлечений   в   Канди,   затем
присоединился к компании молодых бездельников,  которые  прожигали  жизнь  в
Коломбо, нимало не заботясь о том, что творится у них на плантациях.
   Так он развлекался до тех пор, пока не обнаружил, что  деньги  подошли  к
концу и он больше не может позволять себе столь дорогие удовольствия.
   Когда Джеральд остался на мели, ему не  оставалось  ничего  другого,  как
осесть дома и пить, довольствуясь  лишь  обществом  Ситы,  местной  девушки,
которая приглянулась ему вскоре после того, как он приехал на плантацию.
   - Что произошло потом? - спросил лорд Хокстон.
   - Как я полагаю, около месяца назад,  когда  у  Джеральда  был  очередной
запой, он устроил сцену, обвинив девушку в краже перстня с печаткой, который
он всегда носил на пальце, - ответил Тейлор. - Насколько мне известно, потом
этот перстень нашли под одним из шкафов, куда он случайно закатился.
   Он немного  помолчал,  а  когда  продолжил,  его  голос  прозвучал  почти
сердито:
   - В тот момент он был твердо уверен в том, что Сита  украла  перстень,  а
она, разумеется, крайне огорчена и обижена, зная, что ни в чем не виновата.
   Лорд Хокстон легко мог представить себе ее негодование.  Местные  жители,
работавшие на плантациях, отличались редкой щепетильностью и безукоризненной
честностью. Они никогда не посмели бы взять из хозяйского дома чужую вещь.
   За все годы, проведенные на Цейлоне,  он  не  мог  припомнить  ни  одного
случая, чтобы у него что-либо пропало.
   - Джеральд приказал девушке убираться, -  сказал  Тейлор,  -  и  под  тем
предлогом, что  она  совершила  кражу,  отказался  выдать  причитающееся  ей
вознаграждение.
   Лорд Хокстон встал и принялся ходить взад-вперед по комнате.
   - Дурак! - воскликнул он. - Чертов дурак!
   - Вполне согласен с тобой, - отозвался Тейлор. - Когда я услышал об этом,
я тут же отправился повидаться с ним, но в тот момент он  совершенно  ничего
не соображал и не понимал ни слова из того, что я ему  говорил.  Но  зато  я
прочел твою телеграмму, лежавшую на столе! Узнав,  когда  ты  приезжаешь,  я
поспешил сюда, чтобы рассказать тебе о случившемся.
   - Я очень благодарен тебе, Джеймс.
   - В телеграмме  было  написано:  "Эмили  и  я  прибываем  в  пятницу",  -
продолжал Тейлор. - Ты что,  привез  Джеральду  невесту?  До  меня  доходили
кое-какие слухи. Сам знаешь, в нашем узком кругу всем все известно.
   - Я привез с собой молодую особу, которая была  помолвлена  с  Джеральдом
перед тем, как тот уехал из Англии, - холодно произнес  лорд  Хокстон.  -  К
сожалению, я обнаружил, что она увлечена другим мужчиной, поэтому решил, что
свадьбы не будет.
   Тейлор присвистнул.
   - Н-да, - сказал он. - Что ж, должен сказать,  Чилтон,  мне  очень  жаль!
Уверен, единственное, что может спасти молодого Джеральда  -  это  женитьба.
Ему нужна здравомыслящая девушка, способная скрасить тягостное одиночество и
заставить его бросить пить.
   - Я постараюсь найти ему жену, - пообещал  лорд  Хокстон  и  чуть  слышно
добавил:
   - Но это будет не Эмили Ладгроув.
   Джеймс посмотрел на часы.
   - Мне пора возвращаться, - сказал он. - Я должен успеть на утренний поезд
в Канди, но прежде я хотел бы подготовить тебя к  тому,  что  тебя  ожидает.
Надеюсь, ты сможешь все  уладить,  Чилтон.  Непременно  заезжай  ко  мне.  Я
провожу новые интересные опыты, и мне хотелось бы показать тебе кое-что.
   -  Ты  отлично  знаешь,  что  ничто  не  сможет  доставить  мне  большего
удовольствия, - ответил лорд Хокстон.  -  Спасибо  тебе,  Джеймс.  Ты  снова
доказал мне свою дружбу.
   - Жаль, что я не принес  тебе  более  утешительных  известий,  -  заметил
Тейлор. - Но все-таки кое-чем я могу тебя порадовать: в  этом  году  экспорт
чая превысит пять миллионов центнеров! Лорд Хокстон улыбнулся:
   - Я очень надеялся услышать что-либо подобное!
   - Моя плантация процветает, - сказал Джеймс, - и твоя будет приносить  не
меньший доход, если ты снова возьмешься за дело. Ты нужен здесь,  Чилтон.  И
нам, и всему Цейлону.
   - Не соблазняй меня, - ответил лорд Хокстон. -  Ты  же  сам  знаешь,  что
больше всего на свете я хотел бы остаться здесь!
   В его голосе прозвучала искренность. Тейлор положил руку ему на плечо.
   - Увидимся позже, Чилтон, - сказал он. - И тогда поговорим обо всем.
   Лорд Хокстон проводил его до дверей, затем  с  хмурым  видом  вернулся  в
гостиную.
   Он знал, что ему необходимо поговорить с  Эмили  Ладгроув.  А  потом  ему
предстоит решить, как объяснить все племяннику.
   Задача была не из приятных, но по тому, как он вздернул подбородок, люди,
хорошо знавшие Чилтона  Хока,  поняли  бы,  что  он  настроен  решительно  и
рассчитывает выйти победителем из создавшейся ситуации.
   Спустя двадцать минут в гостиную, где  ждал  лорд  Хокстон,  вошла  Эмили
Ладгроув. Он должен был признать, что выглядит она прелестно.
   Купленное в Лондоне платье было сшито по последней  моде  и  подчеркивало
совершенство ее стройной фигурки, в то время  как  его  цвет  очень  выгодно
оттенял синеву ее глаз и ослепительное золото волос.
   Лорд Хокстон словно  впервые  заметил,  насколько  она  хороша  собой,  и
подумал, что мысль заточить ее на чайной  плантации,  вдали  от  восхищенных
поклонников ее красоты, возможно, была абсурдной.
   - Доброе утро, милорд! - кокетливо сказала  Эмили,  бросив  на  него  тот
особый взгляд, каким она одаривала любого мужчину,  не  важно,  старого  или
молодого, оказавшись наедине с ним.
   - Доброе утро, Эмили, - ответил лорд Хокстон. - Сядьте,  пожалуйста.  Мне
нужно поговорить с вами.
   - Это звучит очень зловеще! - воскликнула Эмили. - что-нибудь случилось?
   - Хочу поставить вас в известность,  -  сказал  лорд  Хокстон,  -  что  я
намерен отправить вас обратно в Англию на первом же корабле.
   Он увидел, как ее глаза расширились от изумления, и продолжал, прежде чем
она успела что-либо ответить:
   - Я был в саду  вчера  ночью  и  видел,  как  капитан  О'Нейл  нанес  вам
несколько странный визит. Эмили  замерла  на  мгновение,  а  затем  медленно
произнесла:
   - Капитан О'Нейл просил меня выйти за него замуж.
   - Надо полагать, это единственное, что ему остается делать в  сложившейся
ситуации, - сухо заметил лорд Хокстон.
   - И я как раз размышляла над тем, - продолжала Эмили Ладгроув, - стоит ли
мне принять его предложение.
   - Ну что ж, - сказал лорд Хокстон. - По-моему,  выбор  у  вас  небольшой.
Либо вы принимаете его предложение, либо я отсылаю вас назад в Англию.
   - В таком случае, милорд, вы,  должно  быть,  сами  прекрасно  понимаете,
каким будет мое решение, - с улыбкой ответила Эмили Ладгроув. - Я прошу  вас
передать Джеральду мои извинения, но сомневаюсь, что мы могли бы быть с  ним
счастливы после такой долгой разлуки.
   Она поднялась с дивана, и лорд  Хокстон  вынужден  был  признать,  что  в
создавшейся ситуации он не ожидал от нее такого самообладания.
   - Если это все, что вы хотели мне сказать, милорд, - продолжала она, -  я
удаляюсь. Мне нужно написать письмо капитану О'Нейлу с ответом, который, как
он уверяет меня, сделает его счастливейшим человеком на земле!
   - Мне нечего больше добавить к тому, что я уже сказал,  -  заключил  лорд
Хокстон. - Мое мнение о вашем поведении,  как  я  полагаю,  вас  не  слишком
интересует.
   - А с какой стати оно должно меня интересовать? - спросила  Эмили.  -  Вы
либо не понимаете, либо уже забыли, что значит быть молодым!  Юность  быстро
проходит, а старость длится довольно долго, поэтому я намерена  наслаждаться
жизнью, пока могу, и вокруг немало мужчин, с восторгом готовых помочь мне  в
этом.
   Лорду Хокстону нечего  было  ответить  на  это,  и  он  лишь  отвесил  ей
иронический поклон.
   Подойдя к двери, она обернулась.
   - Пожалуйста, передайте Джеральду, - нежнейшим голоском  пропела  она,  -
что я в отчаянии от того, что нанесла ему  такой  удар,  но  я  надеюсь,  мы
останемся друзьями.
   Она вышла из комнаты прежде, чем  лорд  Хокстон  нашелся,  что