бе приют  и
животные - коровы, козы, овцы, ослы и домашняя птица.
   Днем животных выгоняли либо на работы, либо на поиски  пропитания,  но  к
ночи они возвращались под охрану стен касбы, где и оставались до рассвета.
   Поэтому касба представляла собой не просто жилье, но небольшое Княжество;
там самостоятельно производилось все  необходимое  для  жизни,  кроме,  быть
может, чая, кофе и сахара. Bозглaвивший караван Тайрон Штром  приблизился  к
огромным, окованным  медью  воротам.  Они  были  открыты,  и  навстречу  ему
высыпала толпа мужчин в белом, шумно его приветствовавших.
   Их провели внутрь крепости, и Невада увидела множество ведущих  в  разных
направлениях галерей и среди них кое-где дворики с фонтанами.
   Ее верблюда провели через лабиринт таких галерей, заполненных  мужчинами,
детьми и животными, пока они наконец не оказались в центре  касбы,  где  жил
сам шейх.
   Здесь, как она поняла, спустившись на землю, все было по-другому.
   Войдя вслед за Тайроном Штромом  в  дверь  с  причудливой  отделкой,  она
оказалась в помещении-, которое по праву могло быть названо дворцом.
   Если за его пределами  все  выглядело  сурово  и  неприглядно,  то  здесь
бросались в глаза редкой красоты мозаичные полы, стены были украшены резьбой
или разноцветными изразцами.
   Резного дерева  потолки  были  также  ярко  окрашены,  некоторые  комнаты
разделялись колоннами и решетчатыми деревянными перегородками.
   Полы покрывали  пестрые  ковры  и  расшитые  шелком  сафьяновые  подушки,
поражая глаза своим многоцветием.
   С потолка спускались серебряные фонари и, оглядываясь по сторонам, Невада
подумала, как по-восточному таинственно казалось все вокруг.
   Шейх  Хассам  эль  Зигли,  пожилой  седобородый  человек,  с  кинжалом  в
драгоценных ножнах за поясом, приветствовал Тайрона Штрома со всеми  знаками
уважения.
   На Неваду, стоявшую немного позади, он не обратил  никакого  внимания,  и
только после того,  как  мужчины  поговорили  между  собой  какое-то  время,
Тайрон, очевидно, упомянул о ней.
   Шейх щелкнул пальцами. Появился слуга и сделал Неваде знак  следовать  за
ним.
   Ей стало вдруг страшно расставаться с Тайроном, Неваде казалось, что  она
непременно затеряется в  этом  огромном  лабиринте,  где  все  пугало  своей
новизной и экзотикой.
   Но она сразу же сказала себе, что он будет презирать ее еще больше,  если
она обнаружит свой страх.
   Даже не взглянув на Тайрона Штрома, она последовала за  слугой,  и  снова
началось бесконечное шествие  по  извивающимся  проходам  и  галереям.  Путь
показался Неваде очень долгим.
   Наконец они оказались еще перед одной дверью, отделанной  в  мавританском
стиле. Слуга постучал.
   Дверь открыла женщина в чадре, которой  слуга,  видимо,  сообщил  -  хотя
Невада ничего не поняла из сказанного, - кто ее гостья.
   Женщина сделала ей знак войти, и тяжелая дверь за ней  закрылась.  Невада
никогда в жизни не чувствовала себя более одинокой и потерянной.
   Женщина сказала ей что-то, но Невада только  покачала  в  ответ  головой,
показав, что ничего не понимает. Ее провели еще одним переходом,  и  наконец
она оказалась в большой комнате, где находилось несколько женщин.
   Они сидели с открытыми лицами на полу, на пестрых коврах  или  на  низких
диванах, покрытых красным бархатом.
   Некоторые из них были молоды, но большинство из присутствующих составляли
старухи, седые и покрытые морщинами.
   На всех на них было надето множество драгоценностей.  Невада  догадалась,
что это были родственницы шейха, обитавшие,  как  она  читала  об  этом,  на
женской половине касбы.
   Кто-то помог ей снять чадру, и когда женщины увидели ее одеяние, оно явно
произвело на них впечатление.
   Некоторые из них были в таких же одеждах, как и Невада,  на  других  было
еще одно одеяние из легкой ткани, так что они казались окутанными туманом.
   Седая женщина указала Неваде место рядом с собой  на  диване,  а  другая,
молоденькая, судя по простоте ее одежды, служанка, подала ей мятного чаю.
   Горячий  и  сладкий,  он  утолял  жажду  лучше,  чем  что-либо,  что  она
когда-нибудь пробовала.
   Как только Невада выпила напиток, чашу  снова  наполнили,  и  теперь  она
отпивала  понемногу.  Девушка  с  любопытством  оглядывалась  по   сторонам:
немногим европейским женщинам довелось побывать в гареме, это было настоящее
приключение.
   Объясняясь знаками, женщины  выразили  восхищение  ее  драгоценностями  и
показали ей свои украшения.
   На одних из них были тяжелые  янтарные  ожерелья,  на  других  золотые  и
серебряные украшения с огромными аметистами, добываемыми в Атласских  горах,
бирюзой, кораллами и множеством других камней, которых Невада не  знала,  но
предполагала, что и их добывают где-то поблизости.
   Ей так много хотелось бы узнать, о стольком спросить!
   Неваде было жаль теперь, что вместо того, чтобы  препираться  с  Тайроном
Штромом, она не воспользовалась проведенным на яхте временем, чтобы  выучить
хотя бы несколько слов по-арабски.
   Когда  она  уже  почти  истощила  весь  свой  запас  мимических  средств,
появилась еще одна женщина с маленьким ребенком на руках.
   - Vous parlez franciais?   -  спросила
она с очень сильным акцентом, так  что  Невада  с  трудом  могла  понять  ее
французский язык.
   - Oui, oui , - живо отвечала Невада. У этой женщины был не
только очень ограниченный запас слов, но и  очень  плохое  произношение,  но
все-таки они с Невадой как-то ухитрялись понять друг друга.
   Невада узнала, что, как она и предполагала, пожилые  женщины  были  мать,
бабушка, сестры и тетки шейха.
   Шейх имел четырех жен, как это дозволялось ему религией,  а  совсем  юные
девушки были его наложницами.
   Они были бледнокожие, только чуть смугловатые, с тонкими чертами  лица  и
очень привлекательные.
   Темные длинные волосы, миндалевидные глаза и гордая  осанка  отличали  бы
этих девушек в любой стране мира.
   "Две из них настолько хороши, - подумала  Невада,  -  что  они  имели  бы
огромный успех в Нью-Йорке или Лондоне, с их темными глазами, изящной формой
носа и красивым изгибом полных губ".
   Неваду поразила их спокойная самоуверенность, с какой они держались. Даже
появление рыжеволосой иностранки, казалось бы, не заинтересовало их.
   Они не хихикали, как американские девушки, не робели, не разглядывали  ее
в упор, как этого можно было бы ожидать.
   Их улыбки были прелестны и дружелюбны, так что к тому времени, когда  все
принялись за еду, у Невады уже совсем прошел страх, хотя она и не могла ни с
кем общаться, кроме женщины, которая едва говорила по-французски.
   Они уселись на подушках, брошенных на ковре, и прислужницы подали им суп.
В это сложное блюдо входили  цыплята,  сушеная  баранина,  молодой  горошек,
петрушка, имбирь, лук и шафран. Когда эти ингредиенты хорошо  проваривались,
к ним добавляли рис, сдобренный специями, и еще томаты и яйца.
   Две чашки такого супа могли утолить любой аппетит, а за ними  последовали
еще и традиционные мавританские сладости в виде миндаля с медом,  совершенно
изумительного вкуса.
   За  этим  последовал  неизменный  мятный  чай,  и  как  только   чаепитие
закончилось, все женщины  поднялись  и  каждая  закрыла  себе  лицо  как  по
волшебству появившейся чадрой.
   Невада вопросительно взглянула на свою единственную собеседницу.
   - Танцы, - объяснила та, помогая себе жестами. - Мы идти смотреть танцы.
   - Где? - спросила Невада.
   Но это было слишком трудно объяснить,  так  что  молодая  женщина  просто
взяла Неваду за руку и потянула за собой.
   Они оказались на террасе, опоясывающей  все  стороны  большого  открытого
двора и огороженной белыми решетками.
   Внизу Невада увидела группу мужчин в белых одеяниях, сидящих на подушках.
В центре, справа от хозяина, сидел Тайрон Штром.
   Невада решила, что вид у него был очень гордый и надменный, но  в  то  же
время непринужденный.
   На двор опустилась темная южная ночь, и девушка еще раз поразилась, какие
яркие лучистые звезды восходят над пустыней.
   Появились слуги с  факелами  и  подожгли  два  больших  костра  из  сухих
пальмовых листьев, сложенных в противоположных углах двора, которые, по всей
видимости, должны были освещать происходящее.
   Прилив негодования, вызванный обращением с ней, внезапно охватил  Неваду.
Как  он  осмелился  заставить  ее,  белую  женщину,  американку,  богатую  и
влиятельную, смотреть на него сквозь прорези в решетке!
   Не раздумывая о последствиях своего поступка, она скинула чадру и сбежала
по ступенькам  террасы.  Всего  за  несколько  секунд  Невада  оказалась  на
открытом месте перед собранием шейхов.
   Она остановилась прямо перед ними. Пламя костра  играло  на  ее  огненных
волосах и отражалось в разгневанном взоре.
   - Messieurs!  - громко воскликнула она. Когда  мужчины  в
изумлении повернулись к ней, она продолжала по-французски:
   - Меня привезли сюда против моей воли. Если кто-нибудь  из  вас  проводит
меня в ближайшее британское или французское консульство,  я  вознагражу  вас
любой суммой, какую вы пожелаете!
   Она замолкла. Шейхи смотрели на нее не отрываясь, и ей казалось, что  они
ее понимают.
   - Я богата.., я очень богата, - продолжала она. - Помогите  мне..,  прошу
вас!
   Ее голос прозвенел и замер в полной тишине. Невада напряженно ждала,  что
послужит ответом на ее безрассудный поступок.
   Шейх Хассам повернулся и сказал что-то сидевшему рядом с ним  марокканцу,
другой бородатый шейх слева от Тайрона Штрома наклонился и прошептал  что-то
ему на ухо.
   Невада перевела взгляд с одного на другого. Должен же  кто-нибудь  прийти
ей на помощь!
   И тут Тайрон Штром заговорил с ней по-английски:
   - Никто не понял вашего призыва  о  помощи,  мисс  Невада,  -  сказал  он
холодно. - Но джентльмен рядом со мной  предложил  мне  за  вас  верблюда  и
четырех овец. Он сказал, что ему нравятся женщины с норовом, потому что  его
забавляет выбивать его из них.
   У Невады отчаянно застучало сердце, но она продолжала смотреть на него  с
вызовом.
   - Может быть, мне стоит принять его предложение?  -  спросил  он.  -  Это
хорошая цена за женщину в здешних местах.
   - Как вы смеете!
   На мгновение Невада забыла и шейхов, и все  вокруг,  все,  кроме  Тайрона
Штрома и своей постоянной с ним борьбы.
   - Вам решать! - настаивал он. - Мне это в высшей степени безразлично.
   Девушка затаила дыхание. Она с ужасом подумала, что  безжалостный  Тайрон
Штром действительно способен отдать ее шейху, и тогда она погибла.
   Глаза ее еще горели гневом, но она сдалась. И в этом  поединке  он  вышел
победителем. С возгласом отчаяния Невада повернулась и взбежала по  ступеням
террасы. До нее донесся смех и говор мужчин.
   Когда она вернулась на террасу, женщины уставились на нее  с  ужасом.  Но
они  были  очень  вежливы,  и,  чтобы  не  смущать  ее,  сосредоточились  на
происходящем внизу.
   Раздались звуки музыки. Двадцать музыкантов,  расположившихся  в  дальнем
конце  двора,  играли  на  барабанах,  свирелях  и  бендирах,  разновидности
тамбурина.
   Музыка отличалась четким ритмом, и через несколько секунд в центре  двора
появилось несколько танцовщиц.
   На них были легкие разноцветные одеяния из муслина и  шелка  и  множество
украшений, позванивающих при каждом их движении.
   - Это танцовщицы из  Тизнита,  -  прошептала  на  ухо  Неваде  говорившая
по-французски женщина, - очень знаменитые, самые лучшие.
   Невада вспомнила, что в одной из книг Тайрона Штрома она читала,  что  во
всей Северной Африке не было равных танцовщицам из Тизнита с их экзотической
грацией исполненных чувственности движений.
   Неваде казалось, что их танец походил на турецкий "танец живота". Девушки
стояли почти неподвижно, в то время как их тела содрогались и трепетали.
   В золотистом свете костров их  тела  отбрасывали  огромные  темные  тени,
из-за чего все зрелище приобретало странный, почти зловещий вид.
   Во время танца откуда-то из глубины двора донеслось и смешалось с музыкой
монотонное пение.
   Танец закончился, девушки расположились полукругом, а в центре  появилась
женщина, при виде которой у Невады захватило дух.
   Очень юная, стройная, как статуэтка, с  длинными  распущенными  волосами.
Девушка была одета в голубые покрывала и усыпана драгоценностями.
   Девушка опустилась на колени, глаза ее  были  закрыты.  Танец  начался  с
легкого движения кистей рук, затем это  движение  распространилось  по  всем
направлениям; на плечи, шею, голову, туловище, бедра и наконец на все тело.
   Казалось,  что  какой-то  внутренний  огонь,  все   сильнее   разгораясь,
постепенно охватывал ее, пока не поглотил полностью.
   Ее покрывала  соскользнули  при  движении,  и  Невада  поняла,  что  юная
танцовщица была обнажена до пояса!
   Раскачиваясь, целиком подчиняя ритму каждое движение своего гибкого тела,
она казалась воплощением сладострастия. Невада замерла, наблюдая за тем, как
танцовщица двигалась все быстрее, все более чувственно, ее руки  извивались,
как змеи, рот был полуоткрыт; было видно, что она достигла экстаза.
   Своим  очарованием,  страстностью  и   чувственностью   она   привела   в
возбуждение не только шейхов, но и наблюдавших за ней  женщин.  Часто  дыша,
они, как под гипнозом, двигались в такт музыке.
   Конец наступил неожиданно. Танцовщица  кружилась  и  кружилась,  пока  не
опустилась на  землю  в  полном  бессилии.  Барабаны  замерли,  во  внезапно
наступившей тишине зрители  могли  бы  услыхать  только  биение  собственных
сердец.
   На какое-то время все словно застыли, но  затем  шейх  Хассам  эль  Зигли
движением  руки  дал  знак  тизнитским  танцовщицам,  стоявшим   полукругом,
приблизиться.
   Каждая из девушек подбежала к одному из шейхов и простерлась у  его  ног,
склонив голову и сложив  руки  в  традиционной  позе,  отражавшей  униженную
покорность.
   Невада жадно наблюдала за  происходящим,  потрясенная  до  глубины  души.
Прекрасная полуобнаженная танцовщица  наконец  открыла  глаза.  Шейх  Хассам
протянул ей руку, помогая подняться, и подвел ее к Тайрону Штрому.
   Невада заметила, как он при этом поднял на нее глаза, увидела его  улыбку
и отвернулась с чувством ненависти и презрения!

Глава 5

   Раскачиваясь в своем кресле на спине  верблюда,  Невада  никак  не  могла
уснуть.
   Она чувствовала страшную усталость, так как ночью ей  совсем  не  удалось
отдохнуть. Девушка беспокойно металась на Мягком ложе, предоставленном ей на
женской половине. Каждый звук, нарушающий тишину в комнате, действовал ей на
нервы.
   Перед ее глазами то и дело возникала  гибкая  извивающаяся  фигурка  юной
танцовщицы. Невада  никогда  не  думала,  что  танец  может  быть  настолько
чувственным, возбуждающим и в то же время гипнотизирующим.
   Много позднее, когда она вслед  за  родственницами  и  наложницами  шейха
вернулась к себе, Невада, глядя на  них,  могла  убедиться,  насколько  было
сильно воздействие музыки и танца.
   К тому же самая молодая из жен шейха  расплакалась  и  одиноко  сидела  в
углу. Объяснявшаяся по-французски женщина объяснила  Неваде,  что  это  были
слезы ревности.
   - Мули очень любит нашего господина, - шепотом сказала она, -  а  теперь,
когда здесь танцовщицы, он будет развлекаться с ними и не пришлет за ней два
или три дня.
   Неваде  казалось  странным,  что  восемнадцатилетняя  и  очень   красивая
четвертая жена шейха может так его любить.
   Но девушка тут же подумала, что, поскольку он был единственным  мужчиной,
какого знала Мули, у нее не было выбора.
   Когда все женщины улеглись, Невада не могла перестать  думать  о  Тайроне
Штроме и о том, каким взглядом он смотрел на прекрасную танцовщицу.
   Его лицо  рисовалось  ей  в  темноте  настолько  отчетливо,  что  девушке
казалось, будто она видит его улыбку, различает  вспыхнувший  в  его  глазах
страстный огонь.
   Мать шейха устроила Неваду как можно удобнее, предоставив гостье почетное
место  на  низкой  софе,  представляющей  собой  покрытые  ковром   подушки,
расположенные на длинных деревянных опорах.
   Постель оказалась удобной, особенно после стольких дней кочевой жизни, но
сон бежал ее, и, когда настало утро, она поднялась с  ввалившимися  глазами,
измученная и бледная, как никогда в жизни.
   Ее разбудили рано, так как Тайрон Штром прислал слугу сказать, что желает
тронуться в путь с рассветом.
   Неваду растрогало то, как сердечно простились с ней мать шейха  и  другие
женщины. Казалось, короткого времени, проведенного  в  гареме,  хватило  им,
чтобы сблизиться.
   Их добрые пожелания, и напутствия, и выражение  надежды,  что  она  скоро
посетит их вновь, были переданы ей говорившей по-французски женщиной.
   После бесчисленных поклонов и прикладываний рук сначала ко лбу, а потом к
губам и к груди, ритуал прощания по восточным обычаям был завершен, и Невада
последовала за слугой по  бесконечным  извилистым  галереям  и  переходам  в
комнату, где их по приезде приветствовал шейх.
   Ни шейх, ни Тайрон Штром, о чем-то оживленно разговаривающие  по-арабски,
не обратили внимания на  ее  появление.  Только  направляясь  к  выходу,  он
взглядом приказал ей следовать за ним туда, где их ожидали лошадь и верблюд,
на которых они совершали свое путешествие.
   Остальной караван присоединился к  ним  уже  за  воротами  касбы,  и  они
тронулись под шумные выкрики слуг шейха и детей, которые еще некоторое время
бежали за ними по пустыне, провожая гостей.
   Когда они выезжали из крепости, дул холодный ветер, но с восходом  солнца
он  затих,  и  с  каждым  часом  жара  все  более   усиливалась,   становясь
непереносимой. Неваде казалось, что она скоро задохнется под плотной чадрой.
   Скоро окружающая их местность совершенно изменилась. По обе стороны узкой
долины, в  которой  лежал  их  путь,  поднимались  отвесные  скалы,  изрытые
пещерами.  Один  раз  они  пересекли  мелководную  реку,  протекавшую  среди
гранитных валунов. Вскоре скалы сменились унылыми  голыми  холмами,  где  на
бесплодной  почве  под  палящим  солнцем  виднелись  кое-где  жалкие  чахлые
деревья.
   Веки у Невады отяжелели, ей казалось, что еще немного, и она свалится  со
спины верблюда. Непрерывное движение почти усыпило ее, когда  вдруг  караван
остановился. Открыв глаза, девушка увидела, что они  находятся  в  скалистом
ущелье с нависающими с обеих сторон гранитными скалами.
   Ехавший впереди Тайрон Штром повернул коня и, проскакав  вдоль  каравана,
поровнялся с ней. Он  отдал  краткое  распоряжение  погонщику  ее  верблюда,
который в свою очередь приказал верблюду лечь.
   Верблюд сначала горделиво посмотрел на них, но все-таки, пусть с неохотой
и презрительным видом, повиновался.
   - Спускайтесь и побыстрее, - коротко бросил Тайрон Штром Неваде.
   Она взглянула на него с удивлением, не понимая, что он задумал. Потом  ей
пришло в голову, что Тайрон Штром, наверное, хочет  показать  ей  что-нибудь
неприятное, пытаясь проучить ее, как накануне, когда он подвел ее к скелету.
   Она только собралась возражать, протестовать, но он отдал  еще  несколько
быстрых приказов погонщику, и тот начал снимать кресло со спины верблюда.
   Невада следила за его действиями с удивлением. Но ее внимание  привлек  к
себе Тайрон Штром, взяв за руку.
   Он спешился, и слуга увел коня.
   - Что случилось? - спросила Невада,  в  душу  которой  закралась  смутная
тревога.
   - Идемте со мной! Я все объясню потом. Тайрон увлек ее за собой, вынуждая
двигаться так быстро, что ее ноги в мягких туфлях сразу же заболели,  ступая
по каменистой почве. Она поскользнулась и вскрикнула.
   Он отпустил ее  руку  и  нетерпеливым  движением,  не  говоря  ни  слова,
подхватил девушку на руки.
   Невада была слишком поражена, чтобы что-нибудь возражать. Взобравшись  по
склону скалы до площадки, где было несколько больших  валунов,  за  которыми
можно  было  укрыться,  он  отпустил  ее  и,  опустившись  на