что он был бы весьма удивлен, окажись все иначе.
   Дельфина осторожно сделала  несколько  шагов  вперед  и,  словно  полагая
необходимым для себя принять участие в пьесе, разыгрываемой  на  ее  глазах,
выступила на авансцену:
   - Мирисса, видимо, это тебя я должна поблагодарить,  образно  говоря,  за
"спасение тонущего судна". Мне было бы очень обидно, если бы нам с  герцогом
пришлось уехать без ужина!
   - А вместо этого я наслаждался и душой, и телом, - заметил герцог.
   - Но теперь, я думаю, нам пора уходить, - сказала Дельфина.  По  ее  тону
понятно было, насколько молодая женщина жаждала поскорее оказаться  подальше
отсюда,   изо   всех   сил   стремясь   компенсировать   ущерб,   нанесенный
непредсказуемым поведением отца.
   "Мне надо было сообразить, - упрекала себя Нирисса. - Ведь отец всегда  с
удовольствием  показывает  потолок  в  кухне  всякому,  кто  хоть  чуть-чуть
интересуется архитектурой. Он часто говорил об абсолютной уникальности  этой
части дома".
   - Прежде чем я покину ваш дом, - сказал герцог, подняв голову к  потолку,
- я должен тщательно осмотреть все, что вы мне покажете, господин Стэнли.  Я
согласен с вами - ни одно из более поздних столетий  не  явило  свету  столь
прекрасного мастерства и не  создало  образцов  зданий,  столь  удобных  для
жизни, как эти, которые служат людям вот уже почти три сотни пет.
   - Я знал - вы непременно оцените увиденное, - с удовлетворением  произнес
Марк Стэнли.
   За его спиной Дельфина кинула  на  Нириссу  многозначительный  взгляд,  и
девушка поняла, что ту приводит в бешенство не только случившееся, но  также
и внешний вид младшей сестры.
   Следовало бы подумать об этом раньше.
   Мирисса торопливо начала снимать фартук, который надевала,  готовя  обед,
но тут же сообразила - платье под фартуком отнюдь не более презентабельно.
   Тут и Гарри, словно все еще мучимый  тем,  что  все  пошло  не  так,  как
задумывалось, стал почему-то натягивать на себя ливрею.
   Теперь уже герцогу,  который  отвел  взгляд  от  потолка,  надо  было  бы
оказаться совсем уж непонятливым человеком, чтобы не почувствовать, что трое
из собравшихся на кухне желают, чтобы он покинул их как можно скорее.
   - Это была уникальная экскурсия, - неожиданно заговорил он, -  и,  мистер
Стэнли, мне будет очень неловко, если я в ответ не окажу вам самого  теплого
гостеприимства. Мне оно доставит приятные минуты общения, а вам  послужит  в
познавательных целях.
   Он сделал паузу, придавшую его речи более внушительный характер.
   - Я хочу попросить вас, обеих ваших дочерей и  вашего  сына  оказать  мне
честь ответным посещением  моего  дома.  С  удовольствием  приглашаю  вас  в
качестве гостей в Нин в  следующую  пятницу.  В  субботу  в  моих  владениях
пройдет ярмарка лошадей, но, если вы сможете остаться  до  вторника,  у  нас
будет  два  дня,  когда  я,  в  свою  очередь,  смогу  показать   вам   этот
принадлежащий мне шедевр архитектуры елизаветинской поры.
   Нирисса затаила дыхание, ожидая ответа отца.
   Марк Стэнли с улыбкой согласился:
   - Мне  не  только  доставит  огромное  удовольствие  повидать  Нин,  ваша
светлость.  Это  посещение  принесет  неоценимую  пользу  мне  как   автору,
поскольку я буду иметь возможность своими собственными глазами  увидеть  то,
что до нынешнего момента мог описывать только с чужих слов.
   - Тогда все решено, - сказал герцог. - Я  пришлю  карету  сюда  за  вами,
вашими сыном и дочерью в пятницу рано утром  -  скажем  в  девять  часов?  Я
закажу ленч по пути к Лину, и, если мои лошади не подведут, вы должны будете
прибыть на место к вечернему чаю. Ваша старшая дочь скорее всего приедет  со
мной из Лондона.
   При этих словах герцог взглянул на Дельфину, и она с усилием выдавила  из
себя подобие улыбки:
   - С огромным удовольствием поеду в Лин,  но,  полагаю,  Мириссе  и  Гарри
будет невозможно принять ваше приглашение. Как-никак, они оба  очень  заняты
здесь.
   - Надеюсь, вы  сумеете  отложить  ваши  многочисленные  дела,  -  вежливо
обратился к ним герцог, и Нирисса почувствовала, что он не поверил ни одному
слову сестры.
   Когда герцог говорил, Нирисса, чувствуя неловкость, смотрела на Дельфину,
которая ясно дала ей понять, что нельзя принимать приглашение.
   Но у Гарри на этот счет оказалось свое мнение.
   - Если у вас, ваше сиятельство, в эту субботу будет ярмарка лошадей;  мне
трудно вообразить себе что-нибудь более захватывающее! Я наслышан о  ней,  а
один из моих друзей, побывавший там в прошлом  году,  рассказывал,  что  это
самый блестящий парад лошадей из всех происходящих на Британских островах.
   - Надеюсь, что именно такова репутация моей ярмарки, - согласился герцог,
- и я полагаю, вы также с удовольствием осмотрите мои конюшни.  Так  что  не
забудьте упаковать ваш костюм для верховой  езды,  -  Непременно,  -  сказал
Гарри. Восторженные нотки в его голосе даже самому  недогадливому  слушателю
поведали бы, что юноше достался билет в рай.
   - Тогда решено, - сказал герцог, - а поскольку я не имею никакого желания
принимать отговорки, попрошу вас быть готовыми  сесть  в  карету  в  пятницу
утром. Я буду ждать вас и встречу по окончании вашего путешествия в Лин.
   Закончив говорить, герцог вышел из кухни, и Дельфине ничего не оставалось
делать, как последовать за ним и отцом.
   Однако, дойдя до двери, она задержалась на секунду и, оглянувшись  назад,
с яростью, исказившей ее красивое лицо, проговорила:
   - Почему вы не помешали старому дураку  привести  сюда  герцога?  -  Она,
казалось, не говорила, а шипела одними губами, как фурия. Поскольку  Нирисса
только беспомощно развела руками. Дельфина метнулась из кухни,  оставляя  за
собой шлейф ярости, словно бы повисшей в воздухе, - Уф! - выдохнул Гарри. Но
не успел он произнести и слова, как Нирисса крикнула ему:
   - Быстрее! Тебе надо проводить их и не дать расстроиться  папе,  позволив
ему  думать,  что  это  он  испортил  вечер.  Я  знаю,  как  взволнован   он
приглашением в Пин.
   Ничего не отвечая, Гарри стремглав бросился из кухни вдоль по вымощенному
плитами  коридору,  и  только  когда  его  шаги   замерли   вдали,   Нирисса
почувствовала, что вся дрожит.
   Она была поражена, когда герцог вошел на кухню, и еще больше поразилась и
испугалась, когда следом появилась Дельфина, явно  давая  понять,  насколько
она сердита. Но ведь ни она, ни Гарри ничего не могли с этим поделать, им ни
разу и в голову не пришло, что отец захочет показать герцогу кухонные своды.
   Конечно, он гордился ими, так как, насколько знала Нирисса,  они  были  в
своем роде уникальными.
   Но кто же ожидал, что владелец Пина заинтересуется кухней какого-то ничем
не примечательного  поместья,  о  котором  он  ничего  не  слышал,  пока  не
познакомился с Дельфиной?
   Девушке оставалось только молить Бога,  что  ей  удалось  скрыть  правду,
притворившись, будто они с Гарри заняли место слуг, которых на самом деле не
существовало.
   Когда несколькими минутами позже возвратился Гарри, он сказал, усаживаясь
снова за кухонный стол, где его дожидался лосось:
   - Ты, Нирисса, действовала невероятно быстро. По крайней мере, я надеюсь,
мы сумели спасти положение! Честно говоря, похоже, герцог что-то заподозрил.
   - Ты думаешь.., он мне не поверил?
   - Я бы удивился, если бы это было не так!
   - Но почему ты так говоришь? - спросила Нирисса.
   - Его все считают весьма проницательным человеком, и если он не  разгадал
Дельфининых хитростей, то он не так умен, как я всегда считал!
   Они оба помолчали.
   Потом Нирисса спросила:
   - А во время обеда.., ее планы казались очевидными?
   - Да она разве что ноги ему не целовала! - сказал Гарри.  -  И  если  все
женщины ведут себя с Линчестером подобным образом, то я не удивлен,  что  он
предпочитает оставаться холостяком!
   - О, Гарри, не говори так! Это было бы ужасно! Если он теперь не  сделает
Дельфине предложения, она непременно свалит все на нас и никогда не  простит
нам.
   - Это не будет иметь никакого значения для нас, - заметил  Гарри.  -  Все
эти годы мы не видели ее, а если она выйдет замуж за  Линчестера,  я  сильно
удивлюсь, если мы когда-нибудь встретимся с ней снова.
   Он набил полный рот лососем, прежде чем продолжить;
   - Именно поэтому я твердо намерен поехать на ярмарку лошадей и покататься
на великолепных лошадях верхом сейчас, пока у  меня  есть  такой  шанс.  Как
только Дельфина выйдет за него замуж, помяни мое слово, она скажет, будто мы
умерли, хронически больны, получили увечье, куда-нибудь сосланы  -  все  что
угодно, лишь бы не допустить, чтобы мы посетили ее сиятельную особу!
   - Но почему, Гарри? Почему она такая? - спросила брата Нирисса. - Мы были
так счастливы вместе детьми, когда еще была жива мама.
   - Я легко могу ответить на твой вопрос.
   - Но отвечай же, Гарри, - с недоумением продолжала Нирисса.
   - Посмотри на себя в зеркало, милая моя! Нирисса рассмеялась.
   - Ну, уж это  ты  говоришь  чепуху!  Неужели  ты  хочешь  сказать,  будто
Дельфина ревнует ко мне?
   - А почему нет? Ты - очень красивая, совсем как  мама!  Теперь,  когда  я
увидел вас вдвоем, я скажу, что Дельфина выглядит твоей постаревшей  и  явно
фальшивой копией!
   - Гарри! Как ты можешь говорить подобные вещи? - возмутилась Нирисса.
   Слова брата заставили ее испугаться за Дельфину,  и  она  надеялась,  что
Гарри не прав.

Глава 3

   Уезжая с герцогом в карете  из  "Приюта  королевы",  Дельфина  с  яростью
вспоминала, как  отец  испортил  весь  ее  план,  который  казался  идеально
продуманным.
   Ей и в голову не  приходило,  что,  когда  она  оставит  мужчин  одних  в
столовой, отец отправится показывать герцогу кухню.
   Самой ей все эти разговоры об архитектуре смертельно надоели, даже  когда
речь шла о собственном доме, и она всегда предпочитала не слушать того,  что
отец рассказывал гостям или домочадцам.
   Мо теперь,  слишком  поздно,  увы,  она  вспомнила,  как  каждого  гостя,
заинтересовавшегося архитектурой дома, вели смотреть своды потолка на кухне.
   Тем не менее молодая женщина  твердо  знала  одно:  ей  нельзя  позволить
герцогу догадаться, как сильно она расстроилась, Когда  Дельфина,  к  своему
вящему   удовольствию,   впервые   почувствовала,   что   герцог   Линчестер
останавливает на ней свой блуждающий взор, она твердо решила заставить этого
несгибаемого холостяка изменить себе и захотеть жениться на ней.
   Леди Брэмвелл была наслышана о герцоге задолго до их первой встречи,  но,
увидев его впервые, поняла, почему ни одна женщина не могла ни удержаться от
восхищения его особой, ни устоять перед его обаянием.
   И не только из-за  его  титула  и  особого  положения  в  обществе.  Этот
человек, без всяких оговорок, показался ей самым привлекательным мужчиной из
тех, кого она встречала в свете.
   Истории его любовных похождений ни для кого не являлись секретом.
   Напротив,  почти  все  ее  знакомые  дамы  стремились   рассказать   свою
собственную историю увлечений герцога. Либо о его самой последней  интрижке,
либо одну из тех историй, какие кончались  столь  печально:  потоками  слез,
разбитыми сердцами, угрозами покончить с собой.
   И хотя Дельфина осталась вдовой, будучи еще  совсем  юной  женщиной,  она
успела сильно повзрослеть  за  то  время,  что  провела  в  браке  с  лордом
Брэмвеллом.
   Ома не была несчастна в этом браке, так  как  ее  вполне  устраивало  его
богатство, достаточное для удовлетворения почти всех ее желаний и  прихотей.
После бедности в родительском  доме  и  незаметного  положения  в  обществе,
которое занимала ее семья, одно это вызывало ее восторг.
   Преклонный возраст  мужа,  который  был  значительно  старше  нее,  также
особенно не беспокоил Дельфину.
   Несомненно, он казался ей скучным, но, поскольку лорд Брэмвелл без памяти
любил свою жену, она скоро научилась извлекать выгоду  из  его  чувств.  Она
обнаружила,  как  легко  обращать  каждый  поцелуй,   подаренный   мужу,   в
драгоценные камни или золото.
   Когда лорд Брэмвелл умер, оставив ее во всех отношениях богатой женщиной,
она решила, что  теперь  у  нее  появилась  возможность  подняться  выше  по
социальной лестнице.
   Увидев герцога Линчестера, леди Брэмведл сразу же  ясно  определила  свою
цель.
   Дельфина обладала достаточной мудростью и практичностью, чтобы  понимать:
в борьбе за герцога  она  должна  выделиться  среди  многочисленных  женщин,
потерпевших неудачу.
   Самое простое было - когда герцог начнет ухаживать, не соглашаться  сразу
же на близость с ним.
   Дельфина знала: все остальные женщины в подобной ситуации оказывались  не
в состоянии сопротивляться его настойчивости и уступали ему  при  первой  же
атаке, пылко и страстно отвечая на его желания.
   Причина скорее всего состояла в том, что  женщины,  с  которыми  проводил
время герцог, были либо вдовы, как она, либо имели до крайности уступчивых и
услужливых мужей и, следуя светской моде, стремились завести любовника.
   Иногда, как рассказывали Дельфине, кто-то из  мужей  проявлял  достаточно
храбрости и вызывал герцога на поединок, но неизменно по капризу насмешливой
судьбы терпел поражение. И тогда он вынужденно становился предметом насмешек
своих приятелей, появляясь перед ними с рукой на перевязи, в  то  время  как
герцог, игравший роль главного злодея в этих пьесах, выходил сухим  из  воды
без единой царапины.
   - Почему вы отказываете мне. Дельфина? - спросил герцог, когда понял, что
она непреклонна в своем "нет".
   - Меня воспитывали в строгости, - объяснила она  нежным,  почти  девичьим
голоском, - и моя мать преподала мне уроки, которым я хотела бы следовать.
   - Но каким образом вы  измените  ее  заветам,  полюбив  меня?  -  спросил
герцог. - Б конце концов, будучи вдовой, вы никому ничем не обязаны, а как я
понял из ваших слов, ваша мать умерла.
   -  Да,  она  умерла,  -  произнесла  Дельфина  с  волнением   в   голосе,
почувствовав которое, любой испытал бы желание утешить ее, - и я так  сильно
тоскую без нее!
   - А ваш отец?
   Подобного вопроса с надеждой ожидала Дельфина.
   Герцог отдавал себе отчет в своей собственной значимости,  и  она  знала,
что  он  никогда  не  возьмет  в  жены  женщину  более  низкого  социального
происхождения.
   Очень рано унаследовав свой  титул,  он  был  избавлен  от  необходимости
вступать в брак по расчету в юном возрасте.
   Как догадывалась Дельфина, теперь, когда  ему  исполнилось  уже  тридцать
четыре  года,  он  начинал  подумывать,  что   настало   время   обзавестись
наследником, и искал достойную женщину в спутницы жизни.
   Она знала - он захочет уважать свою жену, а ни к одной из женщин  из  его
прошлого он не испытывал уважения.
   "Именно уважения я и должна добиваться!" - решила Дельфина.
   И принялась пробуждать к себе интерес, очаровывать, не отпуская ни на шаг
от себя так, чтобы в конце концов совсем поработить его.
   Но при этом наглухо закрывала перед ним двери своей спальни  и  отклоняла
все подобные просьбы, как бы витиевато они ни звучали, какое  бы  счастье  в
объятиях друг друга ни сулили.
   - Я с вами чувствую себя очень счастливой, - говорила она  герцогу,  -  я
счастлива, когда мы вместе, я искренне люблю вас, Тэлбот.
   - Но недостаточно, чтобы осчастливить меня, - сетовал герцог.
   Дельфина с трудом удержалась, чтобы не сказать - ему всего-то и надо, что
предложить ей крохотное золотое обручальное кольцо, и она согласится на все.
   Вместо этого она, побежала от него, но не настолько быстро, чтобы  он  не
смог с легкостью догнать ее.
   Она перепробовала  почти  все  приманки,  какие  когда-либо  знала,  даже
отменяла в последний момент  обещанные  поездки  с  ним;  правда,  последнее
только приводило его в бешенство.
   В тот момент, когда он упомянул ее отца, она решила, что ей представилась
возможность произвести на него впечатление,  раз  и  навсегда  доказав  свое
соответствие роли будущей герцогини.
   Конечно же, герцог слышал о роде Стэнли, так как о нем рассказывается  во
всех учебниках истории.
   Не проходило ни одного сражения, (начиная с Агинкорта), в котором они  не
принимали бы участия, не было ни одной морской битвы, окончившейся  победой,
в которой кто-то из Стэнли не был бы отмечен наградой или иными почестями.
   В роду у Стэнли было множество крупных политических деятелей.
   К тому же, поближе познакомившись с герцогом, Дельфина поняла, что,  если
Нин являл собой совершенный пример архитектуры эпохи королевы Елизаветы,  то
же можно было сказать и о "Приюте королевы".
   Молодая женщина всегда в глубине души  презирала  свой  дом.  Он  был  не
настолько велик, чтобы сравниться с теми внушительными особняками и замками,
в которых она останавливалась с тех пор, как вышла замуж.
   Там не было ни лакеев, которые встречали бы мать с отцом,  ни  породистых
лошадей в стойлах, которые могли бы домчать ее, куда бы она ни пожелала.
   "Неужели я могла бы вынести еще год  такой  нищеты?"  -  спрашивала  себя
Дельфина, покидая родной дом с лордом Брэмвеллом и  решив  никогда  туда  не
возвращаться.
   Теперь, когда она расхваливала былые достоинства и храбрость своего рода,
ей чудилось некоторое недоверие в глазах герцога, словно он предполагал, что
они сильно преувеличены.
   Леди  Брэмвелл  интуитивно  догадывалась,  что  он  никогда  не   сделает
предложение ни одной женщине, пока не увидит сам те места и дом,  в  котором
она появилась на свет и воспитывалась.
   Дельфина как раз обдумывала, каким  бы  образом  ей  заманить  герцога  в
"Приют  королевы",  чтобы  познакомить  с  отцом,  когда  они  оба  получили
приглашение от маркиза  Свайра,  который,  как  она  помнила,  жил  всего  в
нескольких милях от ее собственного дома.
   Еще девочкой ее возмущало, что маркиз и маркиза никогда  не  включали  ни
ее, ни Гарри в приглашения, которые раз в году присылали господину и госпоже
Стэнли на прием в саду.
   Это  был  единственный  прием  в  году,  который  маркиз  и  его  супруга
устраивали в угоду местному обществу, или, как  они  называли,  "общине",  и
единственный прием, на который допускали посторонних, не  относящихся  к  их
узкому кругу гостей.
   "Ну, вот теперь и я - "в узком кругу"!" - с удовлетворением отметила  про
себя Дельфина и начала придумывать,  как  она  сможет  заманить  герцога  на
встречу с отцом, при этом предусмотрительно не допустив, чтобы он столкнулся
там с Гарри или Нириссой.
   Леди Брэмвелп давно решила, что брат и сестра никоим  образом  не  должны
влиять на ее жизнь, и лучше всего ей совсем забыть  о  них.  С  присутствием
Гарри еще можно как-то смириться, поскольку он был мужчиной, но сама мысль о
существовании сестры,  причем  унаследовавшей  бесподобную  красоту  матери,
бросала Дельфину в дрожь.
   Всем  своим  знакомым  в  Лондоне  она  сообщала,  будто  росла  в  семье
единственным ребенком.
   - Я была одинокой  маленькой  девочкой,  -  говорила  она  тем  мужчинам,
которые интересовались ее детством.
   - Отныне вы больше никогда не будете одиноки, моя любимая, - как правило,
слышалось в ответ.
   И  Дельфина  склоняла  головку  на  плечо  говорившего,  который  начинал
целовать ее требовательно и страстно  до  тех  пор,  пока  она  не  начинала
понимать, насколько маловероятно с этой минуты ее одиночество.
   После смерти мужа Дельфина сменила несколько любовников, а  один  из  них
был у нее даже незадолго до смерти лорда.
   Но леди Брэмвелл была крайне  осторожна,  и  большинство  ее  приятельниц
полагали, будто  она  слишком  занята  собственной  персоной,  чтобы  вообще
интересоваться мужчинами.
   Дельфина искусно поддерживала в них эту мысль  и  создавала  вокруг  себя
ореол (а она знала, в  каком  именно  виде  это  обсуждается)  холодности  и
полного  безразличия  ко  всем   без   исключения   мужчинам,   пусть   даже
привлекательным.
   В действительности же она была пылкой, страстной и ненасытной в