почти
закончилось.
   Удивленная, Веста проследила за направлением его взгляда.
   Чуть ниже, слева, примерно в полумиле от них, она  увидела  дом,  с  трех
сторон окруженный деревьями.
   Дом был сложен из  белого  камня,  а  башенки  и  витые  трубы  на  крыше
придавали ему романтичный вид.
   - Дом! - воскликнула Веста. - Но кто же в нем живет?
   - Это один из охотничьих домиков его высочества, - ответил граф. -  Принц
или его придворные - вроде меня - останавливаются здесь,  когда  охотятся  в
этих местах. - Он предупредил следующий вопрос Весты, сообщив ей:
   - До Диласа еще три часа пути. Я ведь сказал вам,  что  разбойники  увели
нас далеко от дороги.
   Веста посмотрела на долину,  словно  надеясь  увидеть  очертания  Диласа,
затем снова перевела взгляд на дом.
   - Мы можем остановиться там? - спросила она.
   - Именно это я и собираюсь сделать. Честно говоря, когда я  был  здесь  в
марте, присматривающая за этим местом пожилая пара собиралась на  покой.  Но
их должны были кем-нибудь заменить.  Думаю,  мы  оба  нуждаемся  в  ванне  и
какой-нибудь цивилизованной пище.
   - А мне понравился наш ленч, - с улыбкой произнесла Веста.
   - И мне тоже, - ответил граф.
   По тону его голоса Веста поняла, что он думает вовсе не о форели, которую
они ели, а о том моменте, когда поцеловал ее.
   Она слегка покраснела.
   Лошади начали спускаться с холма в направлении охотничьего домика.
   Когда они подъехали поближе. Веста увидела, как он красив. Снаружи  домик
был опоясан верандой с каменной балюстрадой, чуть ниже  начинался  небольшой
садик, посреди которого журчал фонтан.
   Кругом росли разноцветные азалии, белые, красные и пурпурные розы.
   Было так красиво, что Весте показалось, будто она стоит  перед  сказочным
замком.
   Повернувшись к графу, девушка воскликнула:
   - Здесь так чудесно! Я очень хотела бы жить в домике вроде этого!
   - Я ведь уже сказал вам, - ответил  граф,  -  что  этот  дом  принадлежит
принцу.
   При упоминании о принце по телу девушки пробежала дрожь,  и  домик  вдруг
потерял для нее свое очарование.
   Вход находился позади дома, и они проехали по небольшой  дорожке,  прежде
чем оказались перед дубовой дверью, окованной железом.
   Крыльцо было украшено королевскими гербами. Веста  посмотрела  на  них  с
некоторой неприязнью, а граф спешился, легко взбежал на крыльцо и потянул за
цепь, висящую на двери.
   Когда дверь открылась, на пороге возник пожилой  человек  в  национальном
костюме.
   Веста слышала, как граф объяснил, кто они, и дверь тут же открылась шире.
Оставив коней во дворе, граф и Веста вошли внутрь.
   - Я пошлю грума позаботиться о лошадях, достопочтенный суверен, -  сказал
с уважением слуга.
   - Они не убегут, - заверил его граф. - Но пусть их покормят как следует.
   - Будет  исполнено,  достопочтенный  суверен.  Позади  мужчины  появилась
женщина, видимо, его жена, а затем девочка лет пятнадцати.
   Обе были одеты в национальные костюмы - черные  бархатные  жилеты  поверх
белых блузок  и  пышные  красные  юбки  с  белыми  передниками,  отделанными
кружевами.
   Обе поклонились Весте и графу, который объяснил, что они как можно скорее
нуждаются в ванне, а потом не откажутся от сытного обеда.
   Весте трудновато было понимать язык слуг, но  их  дружелюбные  улыбки  не
оставляли сомнений в желании услужить как можно лучше.
   Женщина отвела Весту Наверх, в симпатичную комнату  с  окнами  на  сад  и
сказала, что сейчас ей приготовят ванну.
   В ожидании ванны Веста сняла шляпу и подошла к окну,  чтобы  полюбоваться
садом и открывавшимся за ним видом на долину.
   Недалеко находилось небольшое озеро, кругом были леса.
   Веста отвернулась от окна и прилегла на кровать.
   Она чувствовала усталость и в то же время какое-то приятное  возбуждение.
Причиной этого возбуждения была мысль о том, что она проведет еще одну  ночь
под одной крышей с графом.
   Когда они  уезжали  от  разбойников.  Веста  испытывала  страх,  что  они
доберутся до Диласа сегодня и наступит время расстаться. Когда граф  сказал,
что у нее есть еще двадцать четыре часа, чтобы принять решение, Весте  стало
немного легче. Значит, встреча с принцем откладывается.
   "Мы будем наедине, мы сможем разговаривать", - с  радостным  возбуждением
думала Веста. Она никогда еще не обедала наедине с мужчиной.
   Прошлой ночью в гостинице они тоже были вдвоем, но  трудно  было  считать
настоящим обедом приготовленную ею трапезу. К тому же тогда она была слишком
увлечена ненавистью к графу, чтобы понять,  что  для  нее  начинается  новая
жизнь.
   Но сегодня они будут наедине в цивилизованной обстановке!
   Затаив дыхание. Веста гадала - хотя и понимала, что это дурно, - поцелует
ее граф или нет.
   Закрыв глаза, она снова переживала тот  момент  у  водопада,  когда  граф
заключил ее в объятия и нашел губами ее губы.
   "Я люблю его!" - прошептала Веста.
   Когда через некоторое время  служанка  и  ее  дочь  сообщили,  что  ванна
готова. Весте стоило огромного труда очнуться от своих мыслей и встать.
   Перед горящим камином стояла ванна, наполненная теплой водой.  Рядом  два
ведра с холодной и теплой водой, чтобы развести ее по вкусу Весты.
   Встав с кровати, девушка разделась, и тут женщина увидела, как измялась и
запылилась юбка ее дорожного костюма.
   - Я постираю вашу юбку, благородная госпожа, - сказала она.  -  Наверное,
надо постирать все, что на вас надето  -  я  слышала,  вы  проделали  долгий
тяжелый путь.
   - Очень долгий, - кивнула Веста.
   Как приятно было погрузиться в теплую, надушенную цветами  воду!  Большое
полотенце,  которым  Веста  вытерла  свое  тело,  пахло  лавандой.   Девушке
показалось на секунду, что она вернулась в Англию.
   Герцогиня всегда настаивала на том, чтобы летом дочери собирали лаванду и
раскладывали ее в маленькие пурпурные мешочки,  которые  перевязывали  алыми
лентами, чтобы отличить их от других, розовых, в которых хранили попурри  из
лепестков роз.
   Приняв ванну, Веста объяснила, что хотела бы помыть голову. Девочка стала
ей помогать, и ее мать исчезла, бормоча себе под нос, что пора  позаботиться
об обеде.
   Волосы Весты сохли довольно долго, и только когда они рассыпались наконец
по плечам, еще влажные, но уже пышные и сияющие, девушка поняла  вдруг,  что
ей нечего надеть.
   Служанка  унесла  ее  одежду,  и  теперь   Веста,   к   своему   великому
разочарованию, поняла, что ей просто не в чем обедать с графом.
   - Не принесете ли вы мою одежду, - попросила она девочку.
   Девочка присела в реверансе, затем вышла  из  комнаты.  Веста  продолжала
сушить волосы, чувствуя, что уже проголодалась.
   Девочка вернулась.
   - Я поговорила с матерью, - сказала она. - Мать считает, что  благородной
госпоже просто невозможно надеть к обеду грязную  и  мятую  одежду,  которая
нуждается в стирке. Она поговорила с достопочтенным сувереном  и  предлагает
вам надеть вот это.
   Девочка протянула Весте ночную рубашку из белого шелка и робу с  широкими
рукавами, вроде тех, что носят монахи.
   Веста потрогала робу и с удивлением поняла, что она сделана из  тончайшей
белой  шерсти,  видимо,  из  шерсти  специальной  породы  венгерской   овцы,
считавшейся большой редкостью во всем мире.
   - В этом мне наверняка будет удобно, - улыбнулась Веста.
   Девочка помогла ей надеть рубашку, затем шерстяную робу.
   Веста завязала шнурок на поясе. Шерсть  была  такой  тонкой,  что  одежда
облегала ее изящное тело, подчеркивая небольшую грудь.
   Однако платье было немного длинновато. И тут Веста с ужасом увидела,  что
девочка опускается перед ней на колени с ножницами в руках,  явно  собираясь
отрезать подол.
   - Не надо!  -  воскликнула  она,  но  служанка  сказала,  что  так  велел
достопочтенный суверен.
   - Это почти кощунство, - пробормотала  Веста.  Но,  поскольку  так  велел
граф, ей ничего не оставалось, как позволить служанке обрезать робу.
   - У меня же нет туфель, - вспомнила  вдруг  Веста,  подумав  о  том,  что
неприлично спускаться к обеду босой.
   Но в этот момент в комнату вошла мать девочки. Она улыбнулась,  глядя  на
одетую в белые одежды Весту.
   - Я принесла вам пару сандалий, благородная госпожа. Они не очень большие
- я покупала их для своей младшей дочери, которой всего десять. Но маленькой
ножке благородной госпожи они будут впору. Сандалии совсем новые - их еще не
носили.
   - Вы так добры! - воскликнула Веста. - Я с удовольствием их надену!
   Это были простые сандалии из грубой кожи с ремешками вокруг  щиколотки  и
на пальцах.  Такие  сандалии  носили  крестьяне  Средиземноморья  со  времен
Древней Греции.
   Но эти сандалии были сделаны для ребенка, и Веста чувствовала себя в  них
очень удобно.
   - Я должна что-то сделать со своими  волосами,  -  забеспокоилась  Веста,
снова поворачиваясь к зеркалу над туалетным столиком.
   - Они еще не высохли, благородная госпожа, - сказала младшая служанка.
   Волосы действительно были немного влажными.  Веста  повязала  их  голубой
лентой, став похожей на школьницу.
   Подвернув  длинные  рукава  робы.  Веста  не  без  некоторого   стеснения
спустилась вниз.
   Теперь, когда у нее было время рассмотреть как следует обеденный зал, она
увидела, что по его стенам развешаны оленьи рога разных размеров.
   Над камином висела голова большого медведя, гостиную тоже украшали оленьи
рога.
   Одного взгляда было достаточно, чтобы понять -  эта  комната  принадлежит
мужчине. Здесь были огромный камин и кожаный  диван,  но  Весту  интересовал
сейчас только граф, стоявший рядом с камином.
   Он  тоже  переоделся,  и  Веста  вдруг  поняла,  что  впервые  видит  его
облаченным в элегантный костюм, подобающий джентльмену.
   Белый шейный платок был повязан так же безукоризненно, как  у  лондонских
денди.  Вечерний  сюртук  из  синего  бархата  и  облегающие   бледно-желтые
панталоны тоже были скроены по последней моде.
   Граф выглядел совсем другим, так что Веста даже немного  смутилась  из-за
своего необычного вида.
   Граф быстро пересек комнату, взял руки Весты и по  очереди  поднес  их  к
губам.
   - Итак, вы чувствуете себя лучше? - спросил он.
   - Я.., немного смущена, - ответила Веста. - Было так мило с вашей стороны
прислать мне эту одежду, но...
   - Вы выглядите потрясающе! - перебил граф. - Ведь вы именно это хотели от
меня услышать? Никогда  не  видел  вас  с  распущенными  волосами.  Они  так
великолепны!
   - Вы смущаете меня еще больше, - запротестовала Веста. - Я так благодарна
вам, что вы прислали мне эту чудесную робу, и мне очень жаль, что из-за меня
ее пришлось испортить, подрезав подол.
   - К сожалению, в охотничьих домиках редко гостят женщины. Но даже если бы
я привез сюда парижского кутюрье, он вряд ли изобрел бы наряд,  который  был
бы вам более к лицу.
   Граф отошел к столику, стоявшему в углу  комнаты,  и  налил  Весте  бокал
вина.
   - Это гораздо вкуснее того, что мы пили вчера вечером.
   Веста пригубила золотистое вино и согласилась  с  ним.  Граф  смотрел  на
девушку, и выражение его глаз отчасти пугало Весту и одновременно  приводило
ее в восторг. Нервно поежившись, она еще раз оглядела комнату.
   - Здесь так.., уютно, -  сказала  она.  -  И  все  же  это  -  пристанище
холостяка.
   - А вам есть, с чем сравнивать? - с улыбкой спросил граф.
   - Просто, по моим представлениям, именно так отделал бы комнату  мужчина,
чтобы она соответствовала его вкусам.
   - Да, это так, - сказал граф. - Я  останавливался  здесь  много  раз,  но
никогда рядом не было женщины, чтобы отвлечь меня от мыслей об охоте.
   - А теперь здесь я, - сказала Веста. - Вы будете  чувствовать  в  воздухе
мое.., отвлекающее влияние, когда приедете сюда снова?
   - А вы уверены, что не приедете вместе со  мной?  -  вопросом  на  вопрос
ответил граф.
   Веста отвела взгляд и посмотрела на огонь в камине. Ни один из них ни  на
секунду не мог забыть об ответственном решении, которое  предстояло  принять
Весте.
   Оно довлело над ними, словно дамоклов  меч,  заставляя  Весту  испытывать
беспокойство и неуверенность, хотя в то  же  время  она  была  вне  себя  от
счастья из-за возможности побыть с графом наедине, снова поговорить с ним.
   -  Расскажите  мне,  -  попросила  она,  -  почему  слуги  называют   вас
"достопочтенный суверен". Я никогда раньше не слышала такого звания.
   - Это по-венгерски. Означает высшую  знатность  рода.  Жозеф,  так  зовут
нашего слугу, и его жена  рассказали  мне,  что  раньше  работали  у  одного
знатного дворянина, который приехал в  Катонию  из  Венгрии,  как  и  многие
дворяне этой страны.
   - Я всегда мечтала познакомиться с венграми, - заявила Веста. - Я столько
о них слышала!
   - Что же именно вы слышали? - полюбопытствовал граф.
   - Что они очень хорошие наездники, - ответила Веста,  вспоминая  рассказы
помощника премьер-министра.
   - А вам не говорили, что они замечательные любовники? - спросил граф.
   Щеки девушки залились краской.
   - Есть одна венгерская песня, - как ни в чем не бывало продолжал граф,  -
в которой поется, что наши мужчины страстны, галантны, мужественны,  но  они
умеют быть нежными и внимательными с теми, кого любят.
   Он говорил это таким тоном, что Веста сразу поняла: в  жилах  графа  тоже
течет венгерская кровь.
   "И все, о чем поется в песне, можно отнести к нему", - подумала девушка.
   Он был страстным и необузданным, но в то же время умел проявить  нежность
и мягкость, как, например,  сегодня,  когда  завязал  ленточки  ее  шляпы  и
посадил Весту на лошадь.
   И еще вчера ночью, когда  заключил  ее  в  объятия,  чтобы  успокоить  ее
страхи, и Веста безмятежно проспала всю ночь на его плече.
   Граф наблюдал за выражением ее лица.
   - Я подхожу под это описание? - спросил он. Она посмотрела в глаза графу,
и оба снова застыли, словно зачарованные. Граф вскочил на ноги.
   - Я ведь говорил вам - не смотрите на меня так! Я пытаюсь вести себя  как
джентльмен, потому что мы наедине. Не" это так трудно, моя дорогая,  что  не
стоит искушать меня дальше".
   - А если я буду продолжать? - тихо спросила Веста.
   - Тогда я буду любить вас, как вы того заслуживаете, я сделаю вас  своей,
и после этого для нас уже не будет пути назад.
   По тону его  голоса  Веста  чувствовала,  каких  усилий  стоит  графу  не
утратить контроль. Если он не сможет совладать со своими чувствами, ничто не
в силах будет его остановить.
   Веста не решалась больше смотреть на графа и глядела на  огонь,  пока  не
вошел Жозеф, объявивший, что обед готов.
   Тогда граф подошел к Весте и взял ее за руку.
   - Мы оба голодны, - сказал он. -  Поговорим  о  наших  дальнейших  планах
после обеда, а сейчас давайте насладимся пищей, которую мы на  этот  раз  не
готовили сами, но которая наверняка будет более чем съедобна.
   - Я так голодна, - призналась Веста, - что любая еда покажется мне сейчас
амброзией.
   - И это будет самая подходящая еда для моей богини, - улыбнулся  граф.  -
Для моей маленькой  соблазнительной  богини,  обедающей  в  обществе  своего
почитателя.
   Они прошли в столовую.

Глава 8

   Обед был очень вкусным, и Веста с удовольствием поглощала все, что  перед
ней ставили.
   Вслед за золотистыми дынями подали форель,  которую,  как  сказал  Жозеф,
выловили уже после их приезда в пруду около дома. Ее нежная  розовая  мякоть
была приправлена кусочками миндального ореха.
   Потом им подали цыплят, приготовленных с пряностями и овощами.  Некоторые
из них Веста никогда не пробовала.
   Кебаб из ягненка, поджаренный на шпагах, Жозеф внес, как  только  снял  с
огня, а на десерт были персики в бренди со сливками.
   - Никогда еще не была  так  голодна!  -  воскликнула  Веста,  когда  граф
накладывал ей вторую порцию персиков.
   - Мы безусловно заслужили этот пир, - прокомментировал граф.
   Он откинулся на спинку стула, а Жозеф, между тем, внес на блюде севрского
фарфора фрукты и орехи.
   - Понимаете ли вы, моя маленькая богиня огня, - сказал вдруг граф, -  что
я еще ни разу не слышал, как вы называете меня по имени.
   Веста улыбнулась.
   - Наверное, я просто боюсь произнести его  не  правильно.  Вас  наверняка
зовут не Николае.
   - Да уж, - согласился граф. - У моего имени греческие корни. Оно означает
"победа ради людей". Веста рассмеялась.
   - Такое имя подошло бы для революционера.
   - А я и есть революционер, когда дело касается вас. Потому  что,  как  вы
знаете, я твердо намерен изменить существующий порядок.
   Веста поняла, что речь идет о ее положении жены принца.
   - Меня воспитали в сознании, что революция и революционеры - это плохо, -
ответила она.
   - И так же вы думаете обо мне?
   Весте хотелось избежать взгляда графа, но ему как-то удалось заставить ее
посмотреть ему в глаза, и девушка снова почувствовала себя пленницей.
   - Ответьте же мне! - потребовал граф.
   - Нет, я не считаю вас плохим. Вы были.., так добры ко мне.
   Говоря это. Веста в который раз поразилась правдивости своих слов. С  кем
еще могла бы она спать рядом и обедать наедине, не испытывая ни  страха,  ни
смущения? Девушке впервые пришло в голову, что, кроме тех явных  опасностей,
которые ей пришлось пережить, существовали еще и другие, скрытые.
   - Вы доверяете мне? - спросил граф, словно прочитав ее мысли.
   - Вы ведь знаете, что это так, - ответила девушка. Граф посмотрел на  нее
долгим взглядом, и Веста почувствовала, словно он читает ее душу.
   - Я никогда не обижу  вас,  любовь  моя.  Ни  в  мыслях,  ни  словом,  ни
поступком.
   Веста опустила глаза. Граф продолжал:
   - Но я буду бороться, я буду соблазнять вас, уговаривать  стать  моей.  И
никогда не признаю поражения.
   Голос его гулко разнесся по комнате,  но  вдруг  граф  заговорил  тихо  и
нежно, и теперь от звуков его голоса у Весты сладко замирало сердце.
   - Произнесите же мое имя! Произнесите так, чтобы оно звучало подобно  тем
нежным и сладким поцелуям, которыми мы не можем насладиться сейчас.
   - М-миклош, - тихо произнесла Веста и действительно почувствовала,  будто
целует графа.
   Жозеф налил ему коньяка.
   За обедом Веста пила искристое белое вино, но когда Жозеф спросил ее,  не
хочет ли она попробовать один из сладких ликеров Катонии, покачала головой.
   - Вам понравится, - заверил ее граф.
   - Я не привыкла к спиртному, - призналась Веста.
   - А я и  не  позволю  вам  выпить  слишком  много.  В  голосе  его  снова
прозвучала забота, которую Веста уже замечала раньше.
   Она опять была счастлива и спокойна. И в то же время  она  подумала,  что
граф  -  такой  мужественный,  такой  властный,  что  вряд  ли  она   сможет
когда-нибудь защищать его, как советовала ей мать.
   "Он нужен мне, - думала Веста. - Но зачем я нужна ему? Разве что,  просто
чтобы было кого любить".
   Она неожиданно почувствовала себя молодой и неопытной.
   Одетый в костюм светского джентльмена, граф казался теперь совсем не  тем
мужчиной, который скакал без шейного платка и, закатав рукава рубашки, ловил
форель у водопада.
   С этим, новым графом Веста испытывала что-то вроде неуверенности в себе.
   Она имела дело с сильным, опытным мужчиной, который уговаривал ее сделать
то, что она считала не правильным.
   Но кем станет она для него в будущем? Может быть, всего лишь игрушкой?
   Граф был гораздо умнее и искушеннее ее, к тому  же  он  был  иностранцем.
Возможно, она никогда не научится понимать его, несмотря на всю свою любовь.
   "Женщина должна защищать, поддерживать и  вдохновлять  мужчину,  которого
она любит".
   Голос матери звучал в ушах Весты, и она почти с отчаянием думала, что  не
сможет ничего этого сделать для графа.
   Они еще долго сидели за столом при свечах. Потом граф поднялся  и,  обняв
Весту за талию, отвел ее в гостиную.
   Пока они обедали, Жозеф задернул шторы и подбросил дров в камин.
   Здесь тоже горели свечи, освещавшие картины и оленьи рога  на  стенах,  а
также стоящие на выс