удете танцевать сами с собой.
   Лорд Хейвуд рассмеялся.
   - У вас голова просто забита сказками, Лалита. Но я, в  отличие  от  вас,
серьезно думаю, что вам не следует тратить свою юность и красоту  на  такого
старика, как я.
   - Ну а теперь вы явно напрашиваетесь на  комплименты!  -  весело  заявила
Лалита. - Признаюсь вам, что я на самом деле сделаю. Я монополизирую  вас  и
буду держать вдали от всех этих беспокойных маленьких пчелок, которые  вечно
вертятся вокруг горшка с медом, который называется Ромни Вуд.
   - Вы определенно наслушались  глупой  болтовни  Картера!  -  заявил  лорд
Хейвуд обвиняющим тоном.
   - Конечно, я говорила с ним. Он открыл мне глаза на то, какой привилегией
я пользуюсь, обедая вдвоем с мужчиной, который в свое время  разбил,  должно
быть, не одну  дюжину  сердец!  -  весело  согласилась  Лалита,  не  обращая
внимания на его гордый тон.
   - Если вы будете так разговаривать со мной, я на самом деле рассержусь!
   Лорд Хейвуд пытался, чтобы его голос прозвучал достаточно резко, но глаза
его при этом весело поблескивали.
   Лалита вновь подошла к нему и  села,  как  днем,  у  его  ног  на  низкую
скамеечку. При этом платье пышными волнами вспенилось вокруг нее, и  девушка
стала еще больше, чем раньше, похожа на едва распустившуюся розу.
   - Я не намеревалась задеть вас, - сказала она, - потому  что  мое  шестое
чувство подсказывает мне, вы очень ранимы... Вместо этого  я  просто  скажу,
что я бы с  большим  удовольствием  предпочла  обедать  здесь  с  вами,  чем
танцевать на балу в Девоншир-хаузе.
   - А я все еще продолжаю утверждать, что вы должны быть именно там.
   - А я вам  отвечу  то  же  самое,  что  и  раньше:  я  очень...  очень..,
счастлива.., здесь.., с вами.
   Не было никакого сомнения в искренности ее слов. Лалита смотрела на  него
сияющими глазами и была так хороша в этот миг, что  лорду  Хейвуду  пришлось
призвать на помощь всю свою волю, чтобы подавить  почти  неодолимое  желание
прижать ее к себе и поцеловать.

***

   На следующее утро они, как обычно, рано выехали на верховую  прогулку.  И
вновь лорд Хейвуд почувствовал себя иначе, чем до своего отъезда в Лондон, и
все вокруг казалось ему совсем другим,  словно  он  на  все  смотрел  теперь
новыми глазами.
   Он ничего не сказал Ладите, но ей и не нужны были слова, чтобы понять его
состояние. Они ехали рысью бок о бок, и девушка заметила, словно ни  к  кому
не обращаясь:
   - Многие вещи начинают цениться только тогда,  когда  за  них  приходится
бороться.
   - Почему вы так говорите?
   - Потому, что прошлой ночью я лежала без сна и  думала,  что  большинство
людей в своей  жизни  так  редко  встречаются  с  настоящими  трудностями  и
безнадежным отчаянием, что склонны некоторые очень важные вещи  считать  как
бы само собой разумеющимися, не понимая их истинной ценности.
   Лорд Хейвуд хорошо понял, что она хотела этим сказать, и тут же ответил:
   - Деньги для большинства людей - это очень важная вещь.
   - Только когда их нет, - резонно возразила Лалита. Она бросила взгляд  на
него из-под густых ресниц и добавила:
   - Моя мама говорила мне, когда я была ребенком:
   "Всегда цени то, что тебе дается" Я думаю, что если вы начали свой путь в
аббатстве и дошли до Ватерлоо, то это был  славный  путь  и  вам  не  в  чем
упрекнуть себя - Вы, похоже, читаете  мне  наставления,  -  возмутился  лорд
Хейвуд. - Я полагаю, это неслыханная дерзость с вашей стороны.
   - На самом деле я просто вам завидую, -  вздохнув,  ответила  девушка.  -
Богатому или бедному, старому или молодому, но любому человеку прежде  всего
нужен дом. А это именно то, чего я лишилась  и,  возможно,  уже  никогда  не
обрету снова.
   Ее слова прозвучали с такой тоской и болью, что лорд  Хейвуд  сказал,  не
подумав:
   - Мне кажется, в настоящий момент вам не о чем грустить, ведь вы живете в
моем доме и, кажется, неплохо  себя  здесь  чувствуете,  во  всяком  случае,
хозяйничаете вы весьма умело.
   - Я только делаю вид, что это так. А на самом деле я ежеминутно опасаюсь,
что вы выставите меня отсюда.
   - Но вы же знаете, я забочусь исключительно о вашем благе.
   - Я могу очень просто ответить вам на это.  Но  прежде,  чем  мы  с  вами
перейдем к столь серьезной теме, давайте  поскачем  наперегонки  вон  к  тем
деревьям! Будет только справедливо, если я возьму небольшую фору на старте!
   С этими словами  Лалита  тронула  Победителя  хлыстом  и,  словно  вихрь,
рванулась с места, так что лорд Хейвуд лишь с большим  трудом  смог  нагнать
ее.
   Сразу же по возвращении в аббатство они  принялись  приводить  в  порядок
часовню. Как оказалось, часовня была запущена больше, чем какая-либо комната
в доме.
   Здесь не только скопилась многолетняя пыль и грязь, но некоторые  витражи
в окнах оказались разбиты, и залетевшие сюда птицы свили  гнезда  на  резных
карнизах и даже на скульптурной группе над алтарем.
   Однако  скульптуры  на  стенах  сохранились  в  прекрасном  состоянии,  а
мраморная композиция самого алтаря, после того как его как  следует  отмыли,
поражала величественной красотой, освященной столетиями.  Тут  все  осталось
так, как было при монахах, и среди этих древних стен Лалиту невольно охватил
священный трепет. Ей казалось, что она перенеслась  в  те  далекие  времена,
когда монахи возносили здесь свои молитвы богу.
   Они проработали в часовне почти до полудня. Затем привели себя в  порядок
и,  переодевшись,  направились  в  столовую,  откуда  доносились  аппетитные
запахи. Картер приготовил им на ленч великолепное рагу из кролика.
   Вполне довольный проведенным днем, лорд Хейвуд сказал:
   - Мне кажется, что мы достаточно сегодня поработали, поэтому я  предлагаю
отдохнуть немного, пока не сойдет жара, а затем мы пройдемся по саду.
   - Эта идея мне нравится, - кивнула Лалита.
   - Я бы хотел показать вам место, где моя мать  однажды  пыталась  создать
красивый уголок, - сказал лорд Хейвуд. - Правда, я  боюсь,  что  сейчас  все
заросло сорняками, но там должны сохраниться небольшие фонтаны и пруды,  где
когда-то  плавали  золотые   рыбки.   Возможно,   когда-нибудь   мы   сможем
восстановить все  это  в  том  виде,  как  было  раньше.  Я  тогда  был  еще
мальчишкой, но помню, как все это было красиво.
   Он сказал не подумав и, лишь когда поймал  на  себе  внимательный  взгляд
огромных голубых глаз, понял, что его планы на  будущее  подразумевали,  что
Лалита пробудет здесь достаточно долгое время.
   "Я не должен обнадеживать ее", - подумал он с горечью.
   - Это действительно должно быть замечательно, - согласилась девушка. -  И
у меня тоже есть кое-что показать вам, если останется время.
   - Что же это?
   - Несколько рисунков. Я нашла их в ящике стола в  комнате,  которая,  мне
кажется, известна как Геральдический зал. Они чрезвычайно интересны и  могут
оказаться весьма ценными, если выполнены достаточно известным художником.
   - Мне бы хотелось взглянуть на них, - заинтересовался лорд Хейвуд.
   - Они настолько хороши, что, я уверена, вы не захотите с ними расстаться,
- продолжала Лалита. - Мне кажется, их стоит вставить в рамки и повесить  на
стены.
   - К сожалению, я неважно разбираюсь в рисунках, - признался лорд  Хейвуд.
- Но мы можем показать их оценщику из фирмы "Кристи", когда он приедет сюда.
Помните, я говорил вам о нем?
   Картер подошел к нему с бокалом портвейна, но он жестом показал,  что  не
будет пить.
   - Я очень скоро растолстею.  Картер,  если  ты  будешь  так  хорошо  меня
кормить. Кстати, это напомнило мне -  ты,  должно  быть,  истратил  уже  все
деньги, которые я тебе дал. Полагаю, ты начал брать продукты в долг, а  ведь
я тебе это категорически запретил!
   При этих словах Картер и Лалита обменялись тревожными взглядами,  которые
лорд Хейвуд, к счастью, не заметил.
   - Так уж вышло, милорд, - сказал Картер. - Я просто  ждал  приезда  вашей
светлости, чтобы попросить у вас одну-две гинеи.
   Лорд Хейвуд засунул руку в карман.
   - У меня сейчас есть с собой эти деньги, - сказал  он.  -  И  смотри,  ты
должен платить реальную цену за все, что берешь у крестьян.
   - Я так и делаю, милорд, - поклялся Картер.
   - Не забывай об этом! - настойчиво повторил лорд Хейвуд.
   Решив, что эта тема исчерпана, он направился к двери.
   Лалита с облегчением вздохнула.
   Было совершенно очевидно, что он  не  имел  ни  малейшего  представления,
сколько они с Картером уже истратили на еду,  которую  лорд  Хейвуд  находил
такой вкусной.
   Не желая, по понятным причинам, возвращаться  к  этому  предмету,  Лалита
оживленно заговорила о рисунках, которые хотела бы ему показать. В  кабинете
она достала  папку  и,  вновь  устроившись  в  своей  излюбленной  позе,  на
скамеечке возле его ног, принялась раскладывать листы с рисунками так, чтобы
лорд Хейвуд мог их увидеть.
   - Взгляните на этот! - говорила она. - Какая тонкая работа!
   -  Мне  кажется,  это  должен  быть  вид  Рима,  -  сказал  лорд  Хейвуд,
внимательно разглядывая рисунок.  -  И  он,  без  сомнения,  выполнен  рукой
большого мастера.
   - Именно так я и подумала. А вот посмотрите на этот. Хотя  я  никогда  не
была там, но уверена, что это вид Парижа.
   - Действительно! - согласился с ней лорд Хейвуд. - И я  даже  помню,  что
был однажды именно в этом месте.
   - С кем? - невольно вырвалось у девушки.
   - Мне кажется, я слышу подозрение в вашем голосе? - Он  усмехнулся.  -  Я
был там со сварливым старым генералом, который так много  выпил  за  обедом,
что с трудом держался на ногах даже с моей помощью.
   - Как неромантично!
   Лалита откинула голову и звонко рассмеялась.
   И в этот момент дверь отворилась, и смех мгновенно замер у нее на устах.
   В комнату  вошла,  словно  видение  из  другого  мира,  самая  прекрасная
женщина, которую она когда-либо видела в своей жизни.
   На красавице была накинута  зеленая  ротонда  из  сверкающего  шелка,  на
голове - прелестная шляпка со страусовыми перьями того же  цвета.  Она  была
так восхитительна, так неотразима, что в первый момент Лалита подумала,  что
перед ней актриса.
   При виде гостьи лорд Хейвуд поднялся, и девушка  услышала,  как  он  чуть
слышно произнес:
   - Ирен!
   "Так вот она какая, - с невольным смятением подумала Лалита, - знаменитая
леди Ирен, о которой так нелестно отзывался  Картер  и  с  которой,  по  его
словам, лорд Хейвуд был рад расстаться, уезжая из Парижа".
   Леди Ирен обвела  взглядом  комнату.  На  ее  ярко-красных  губах  играла
вызывающая  улыбка,  глаза  сверкали  под   сильно   накрашенными   длинными
ресницами.
   Однако ее улыбка медленно погасла, когда она взглянула сначала  на  лорда
Хейвуда, затем - на Лалиту.
   - Как ты мог, Ромни, приехать в  Лондон  и  даже  не  навестить  меня?  -
спросила она довольно резким тоном. И, еще раз взглянув на Лалиту, добавила:
   - Кто это? И что она здесь делает?
   В последних словах красавицы сквозила бешеная  ярость,  которую  та  едва
сдерживала.
   Лалита поднялась на ноги. Леди Ирен  подошла  ближе,  и  девушка  увидела
открытую враждебность в ее взгляде.
   И в следующую секунду  Лалита  приняла  почти  безотчетное  решение.  Она
должна спасти лорда Хейвуда от этой женщины.
   Девушка не думала в этот момент о себе. Она беспокоилась  только  о  нем,
так как понимала, что, обнаружив их здесь вдвоем, леди  Ирен  может  поднять
такой скандал, который нанесет ощутимый вред лорду Хейвуду.
   Действуя импульсивно, словно по наитию свыше, Лалита подошла к леди  Ирен
и протянула ей руку.
   - Полагаю, - сказала она с улыбкой, - вы леди Ирен Давлиш. Я давно хотела
с вами встретиться, ведь я столько слышала о вас от своего.., мужа.
   После  слов  Лалиты  в  комнате  повисла  напряженная   тишина.   Девушка
почувствовала, как лорд Хейвуд и леди  Ирен  застыли  от  изумления,  словно
каменные изваяния.
   Затем леди Ирен переспросила:
   - Вы сказали.., вашего мужа?
   Лалита не смела взглянуть на лорда Хейвуда  и  не  сводила  глаз  с  лица
женщины, стоящей прямо перед ней.
   - Да.., мы.., поженились недавно, - ответила она, -  но,  видите  ли,  мы
держим пока в тайне это событие,  потому  что  я..,  ношу  траур  по  своему
дедушке. Но я уверена, что вы все  понимаете  и  не  станете  никому  ничего
говорить до тех пор, пока мы не сможем объявить об этом так, как полагается.
   - Поженились! - воскликнула леди Ирен, и это слово  эхом  прокатилось  по
комнате.
   Она шагнула вперед и оказалась лицом к лицу с лордом Хейвудом.
   - Как вы могли так поступить со мной? - спросила она, едва  владея  своим
голосом. - Вы  не  отвечали  на  мои  письма,  не  сделали  никакой  попытки
увидеться со мной, а теперь я узнаю, что вы - женаты!
   Леди Ирен повысила голос:
   - Меня еще никогда так не оскорбляли, и  я  считаю,  что  ваше  поведение
отвратительно и недостойно джентльмена!
   Лорд Хейвуд произнес с явным усилием:
   - Мне лишь остается принести свои извинения, если я огорчил вас.
   - Огорчили меня? - повторила леди Ирен  вне  себя  от  гнева.  -  Как  вы
думаете, что я должна сейчас чувствовать? Когда мы  расставались  с  вами  в
Париже, вы говорили, вы обещали...
   Она с отчаянием взмахнула рукой.
   - Но какой смысл сейчас говорить об этом? Вы женаты, а я-то  верила..,  я
надеялась...
   Леди Ирен была не в силах продолжать, негодование душило ее.
   И, внезапно потеряв контроль над собой, она топнула ногой.
   - Вы еще пожалеете, что пренебрегли мной, Ромни  Вуд!  -  заявила  она  с
угрозой. - И я добьюсь того, что эту невзрачную крошку не примут ни в  одном
приличном доме!
   Последние слова она буквально  выпалила  ему  в  лицо.  Развернувшись  на
каблуках, она словно вихрь в ярости  вылетела  из  комнаты,  шурша  шелками,
напомнившими Лалите шипение клубка змей.
   Они стояли и слушали ее удаляющиеся шаги по коридору, пока лорд Хейвуд  с
некоторым опозданием не вспомнил о хороших манерах и не  поспешил  вслед  за
ней.
   Оставшись одна, Лалита внезапно почувствовала, что  у  нее  подкашиваются
ноги, и медленно опустилась на облюбованную ею низкую скамеечку.
   И только тут она с ужасом поняла, что наделала.
   Все произошло так быстро, слова о том, что они женаты, сорвались с  языка
почти помимо ее воли, и она едва могла сообразить в  тот  момент,  насколько
все усложнилось после ее неожиданного заявления.
   И все же, если Картер был прав - а сегодняшний  визит  леди  Ирен  только
подтвердил его слова - и лорд Хейвуд был отнюдь не в восторге от  того,  что
она упорно преследовала его, стремясь во что бы то ни стало  выйти  за  него
замуж, все сложилось к лучшему. Теперь леди Ирен поймет, что ей больше не на
что надеяться, и оставит его в покое.
   Но затем Лалита начала беспокоиться, что в действительности все совсем не
так просто, как ей представлялось.  Поэтому,  услышав  шаги  лорда  Хейвуда,
медленно возвращающегося обратно,  она  почувствовала,  что  вся  дрожит  от
волнения.
   Не в состоянии взглянуть ему прямо в лицо из страха увидеть там презрение
и негодование, Лалита наклонилась  и  стала  собирать  разложенные  по  полу
рисунки.
   Она услышала, как он вошел и закрыл за собой дверь, но не подняла головы.
   Лорд Хейвуд подошел к ней  и  встал  всего  в  нескольких  футах.  Лалита
поняла, что он ждет, когда она взглянет на него.
   - Я полагаю, вы отдаете себе отчет в том, что вы  натворили  !  -  жестко
произнес он, и она услышала в его голосе явное осуждение.
   - Я думала... Я хотела.., помочь вам.
   - И для этого вовлекли себя в еще более сложную  и  запутанную  ситуацию,
чем до сих пор!
   - Но я.., не вижу, как это может.., повредить мне.
   - Не будьте идиоткой! - вспылил лорд Хейвуд. - Вы представляете себе, что
произойдет, когда моим друзьям сообщат, что я женился, и  они  захотят  меня
поздравить!
   - Ну.., вы тогда скажете..,  что  это  была  шутка  и  вы  просто  хотели
посмеяться над леди Ирен, - тут же нашлась Лалита.
   Лорду Хейвуду такое объяснение не показалось достаточно остроумным  и  уж
тем более разумным. К тому же он был уверен, что вся эта история будет иметь
серьезные последствия.
   Он  подошел  к  окну  и  встал  там  спиной  к  Лалите,  уставившись   на
затягивающееся тучами небо, словно это помогало ему обдумать ситуацию.
   - Если я.., сделала что-то, что может вам  повредить...  -  тихо  сказала
девушка, - тогда я.., сейчас же покину ваш дом.
   - И все же я совершенно не понимаю, зачем вы это сделали,  -  со  вздохом
признался лорд Хейвуд.
   - Картер сказал мне.., что вы.., были рады, когда.., расстались с  ней  в
Париже, - запинаясь, выдавила она из себя.
   - Картер не имел никакого права говорить  подобные  вещи,  -  раздраженно
бросил лорд Хейвуд.
   - Но ведь это - правда?
   - Я не собираюсь обсуждать это с вами.
   - Но.., она не подходит вам.., если вы думали жениться на ней!...  Она..,
дурная женщина!
   - Откуда вы можете знать? - холодно спросил лорд Хейвуд.
   - Но я знаю! Она плохая.., злая.., я могу поклясться, что она  недостойна
вас! И теперь, когда она так разозлилась, она.., постарается навредить  вам,
если сможет.
   Лорд Хейвуд ничего не ответил,  но  подумал,  что  Лалита,  к  сожалению,
права, однако не в его силах было предотвратить месть этой фурии.
   Сейчас он был слишком смущен и вместе с тем ошеломлен произошедшим, чтобы
объясняться с Лалитой. Но на самом деле он действительно был рад  избавлению
от Ирен.
   Все получилось слишком неожиданно, слишком легко и  просто,  но  мысль  о
том, что это произошло при участии Лалиты, приводила  его  в  ярость,  и  он
вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
   ...Лалита сидела, уставившись на рисунки, разложенные  возле  ее  ног  на
полу, ничего не видящими, полными слез глазами.
   Ведь она хотела только помочь ему.
   Она попыталась защитить его от леди Ирен, которую еще до своей встречи  с
ней считала очень дурной женщиной. Теперь же Лалита была совершенно уверена,
что леди Ирен даже хуже, чем она о ней думала. Эта красавица  была  исчадием
ада!
   Лалита всем своим существом ощущала зло,  которое  распространяла  вокруг
себя эта женщина. И в этом леди Ирен была похожа на ее дядю.
   Девушка вспомнила волну ненависти и злобы, исходившей от него,  когда  он
настаивал на браке с его сыном Филиппом. Нечто похожее она  почувствовала  и
сейчас в присутствии этой красивой, но злой и коварной женщины.
   И Лалита была уверена, что должна  была  спасти  лорда  Хейвуда  от  этой
ведьмы, которая, без сомнения, могла лишь разрушить ему жизнь и погубить его
душу.
   Думая о нем, Лалита была уверена, что, несмотря на его сдержанность,  он,
как и подобало в ее представлении храброму, благородному человеку, хранил  в
душе верность самым высоким идеалам.
   В то утро, когда они вместе работали в часовне, она  думала,  что  только
по-настоящему благородный человек, свято верящий в бога,  способен  с  таким
рвением возрождать это святое место.
   "Он должен жениться, - сказала себе Лалита, - только на женщине,  которая
будет вдохновлять его на рыцарские подвиги, достойные  монахов,  построивших
это аббатство во славу божию".
   Ей казалось,  что  именно  дух  прежних  обитателей  аббатства  помог  ей
защитить лорда Хейвуда. И пусть он сейчас сердит  на  нее,  но  очень  скоро
обязательно поймет, почему она сделала то, что сделала, и что  благодаря  ей
он избавился наконец от леди Ирен.
   "Я ненавижу ее!" - сказала сама себе Лалита, вспоминая с  болью  в  душе,
как хорошо им было вместе, пока не появилась она.
   Эта красавица принесла с собой мрак и ощущение  опасности  в  это  мирное
прекрасное место. Лалита чувствовала, как тяжело  ей  стало  на  душе.  Даже
запах чужих духов показался ей зловещим. И, словно присутствие этой  женщины
отравило сам воздух в комнате, девушка быстро подошла к приоткрытому окну  и
распахнула его настежь, впуская воздух.
   Она почувствовала, какая жара воцарилась снаружи,  и  зам