вительно,  что  город  выглядел  так  хорошо.  Во   время   своего
путешествия в поезде лорд Харлестон прочитал, что новые жители вливаются
в Колорадо огромным  потоком,  за  неделю  прибывало  более  пяти  тысяч
человек.
   - Я знаю, что у вас есть новые серебряные копи в Лидуилле, -  заметил
он.
   - Точно, - ответил Уальдо Альтман, -  так  что  миллионеры  создаются
буквально за пару недель.
   Лорд Харлестон заинтересовался этой темой.
   - Табор, хозяин лавки, мой добрый приятель, - рассказывал  Уальдо,  -
нанял двух разведчиков за шестьдесят четыре доллара. Они основали рудник
Литтл-Питсбург, серебряная руда приносит им двести  долларов  за  тонну.
Лавочник  начал  вкладывать  деньги  в  другие  прииски,  и  сейчас   он
Серебряный Король Колорадо. Сначала он стал пэром  Лидуилля,  теперь  он
губернатор штата.
   - Какое быстрое продвижение! - рассмеялся лорд Харлестон. - А вы тоже
ставили на это деньги?
   - Я обещал отцу вкладывать деньги только в животноводство, -  ответил
Уальдо. - Но я не хочу держать все яйца в одной корзине.
   - Уверен, это мудрое решение.
   Лорду Харлестону пришло на ум, что то же самое относится и к нему, и,
раз уж он здесь, можно попытаться сделать деньги и на рудниках.
   Чем больше  Уальдо  рассказывал  о  серебре  и  золоте,  тем  сильнее
становился интерес лорда Харлестона.
   Было очевидно, что все горы в этой части  штата  стоили  того,  чтобы
возлагать на них надежды. Но лорд Харлестон знал, насколько быстро может
истощиться жила. Если фортуна не на твоей стороне, на этом гораздо проще
потерять деньги, чем получить.
   "Безусловно, я буду осторожен", - решил лорд Харлестон.
   Когда со станции прибыл вместе с багажом Хиггинс, лорд Харлестон  уже
был готов принять ванну и переодеться к ужину.
   - Я хотел было организовать для вас званый ужин, - сказал  Уальдо,  -
но раз уж я собираюсь показать вам город, то подумал, что, если  позвать
гостей, они станут болтать без умолку, и мы от них не избавимся.
   - Очень предусмотрительно с вашей стороны, - ответил лорд  Харлестон.
- Я предпочитаю обойтись без гостей.
   Он с усмешкой подумал, что придется все же позволить Уальдо  показать
ему город.
   Лорд Харлестон уже понял, что самым лучшим отдыхом для молодых  людей
было посещение веселых домов, а так как Уальдо предлагал  все  лучшее  в
Денвере, было бы слишком грубо просить его показать что-нибудь иное.
   Комната,  предоставленная  лорду  Харлестону,  оказалась  большой   и
просторной. Кровать с огромной медной спинкой выглядела вполне удобной.
   Повсюду  было  множество  ковров,  занавесок,  кресел,   произведений
искусства и растений. Это напомнило  лорду  Харлестону  о  переполненном
особняке  Вандербильтов.  Видимо,  богатые  всегда  склонны  приобретать
слишком много вещей, полагая, что простота свидетельствует о бедности.
   - Ну по крайней мере нам не нужно  ютиться  в  лагере  при  рудниках,
милорд, - ухмыляясь, заметил Хиггинс.
   - Это, безусловно, божье благословение, - согласился лорд  Харлестон.
- И смею сказать, нам будет очень Удобно, пока мы не тронемся  в  путь.,
Однако он  предупредил  Хиггинса,  чтобы  тот  не  располагался  слишком
по-хозяйски,  ибо  знал,  что,  как  и  большинство   английских   слуг,
камердинер предпочитал оставаться там,  где  он  был,  нежели  осваивать
новую территорию.
   К тому времени, когда лорд Харлестон  принял  ванну  (ванная  комната
выглядела современно и очень изысканно, на манер той, что  была  в  доме
Вандербильтов) и переоделся в вечерний  костюм,  он  чувствовал  себя  в
настроении, более подходящем для исследования Денвера.
   Пока он переодевался, ему предлагали разнообразные напитки, от  виски
до шампанского, но лорд Харлестон выпил только маленький бокал шерри.
   Уальдо уже ждал его внизу. При виде гостя он воскликнул:
   - Теперь я знаю, что не так с моей одеждой!
   Лорд Харлестон подумал, что в Англии Уальдо выглядел  бы  по  меньшей
мере странно. Зато сам он был одет слишком строго для жителя Денвера.
   - И где бы я мог так же нарядиться? - спросил Уальдо.
   - В Лондоне.
   - Я слышал, что именно так одеваются  в  Нью-Йорке  люди  из  высшего
общества, но не верил в это, - сказал Уальдо. - Теперь я понимаю, почему
они так стремятся выглядеть по-английски, хотя они и обижены на вас.
   - С чего бы это? - удивился лорд Харлестон.
   Уальдо поколебался, но все же ответил:
   - Потому что мы думаем, что вы задираете перед нами нос!
   Лорд Харлестон рассмеялся:
   -  Уверяю  вас,  это  не  так,  но,  возможно,  мы  производим  такое
впечатление, потому что мы более сдержанны по характеру, чем вы.
   - Держу пари, это так! - воскликнул  Уальдо.  -  Хотя  встречаются  и
исключения. Когда я был в Лидуилле, я познакомился с обычным, нормальным
парнем, который, должно быть, ваш родственник. Его фамилия Харль.
   - Харль? - повторил лорд Харлестон. - А его имя?
   - Его называют "Красавчик Гарри".
   Лорд Харлестон нахмурился.
   Он хорошо знал, о ком говорит Уальдо, и не был особенно рад услышать,
что сей джентльмен находится сейчас в Америке.
   В каждой семье есть своя паршивая овца. Гарольд  Харль,  известный  с
детства, как Гарри, был дальним родственником Селби, о  котором  старшие
члены семьи упорно старались забыть.
   Отец Гарри был кузеном отца лорда Харлестона, Гарри  был  младшим  из
троих сыновей.
   Старший брат вступил  по  традиции  в  семейный  полк,  средний  стал
моряком, а Гарри должен был стать священником.
   Однако уже в школе, а потом и в  Оксфорде  стало  очевидно,  что  его
наклонности весьма далеки от церкви, да, впрочем, и  от  всего,  что  не
связано с развлечениями.
   Когда он покинул Оксфорд, или точнее, когда его выгнали с  последнего
года обучения за буйное поведение, он появился в Лондоне, где был принят
благодаря семейному имени.
   В Гарри было столько шарма и он был настолько хорош собой,  что  дамы
прощали ему возмутительные поступки, но быстро уводили своих дочерей  из
пределов его видимости, ибо у него не было ни денег, ни перспектив.
   Используя свой шарм, как другие мужчины используют свои таланты и ум,
Гарри Харль попадал в одну авантюру за  другой,  и  в  большинстве  этих
авантюр бывала замешана женщина, которая была чьей-либо женой.
   Его долги достигали астрономических сумм, платить по ним  приходилось
его  многострадальному  отцу  и  старшим  братьям  -  не  могли  же  они
позволить, чтобы их имя поминалось в суде.
   Когда обстановка накалилась  до  предела,  собрался  семейный  совет,
чтобы решить, а не позволить ли Гарри  обанкротиться,  он,  к  всеобщему
облегчению, покинул Англию.
   Даже то, что он прихватил  с  собой  весьма  привлекательную  молодую
девушку за неделю до ее свадьбы, казалось пустяком в  сравнении  с  тем,
что он наконец-то исчез.
   Позже до Харлей доходили  слухи,  что  Гарри  уехал  в  Америку,  где
женился на той девушке.
   Отец девушки, человек очень богатый,  в  ярости  из-за  ее  поведения
лишил дочь всего и приказал, чтобы ее имя больше не  упоминалось  в  его
доме.
   Но  семейство  Харлей  отнеслось  к  этому  иначе.  Все  вздохнули  с
облегчением и понадеялись, что пройдет немало времени, прежде чем  Гарри
объявится вновь.
   Лорд Харлестон припомнил, что все эти годы до него от случая к случаю
долетали вести  от  друзей,  возвращавшихся  из  Нью-Йорка,  Чикаго  или
Флориды.
   Пару раз ему передавали отчаянные  мольбы  о  деньгах,  Которые  отец
Гарри неизменно выполнял, потому что по-прежнему любил младшего  сына  и
не мог смириться с мыслью, что тот окажется в  долговой  тюрьме  или  на
грани голодной смерти.
   Последние несколько лет о Гарри не было ничего слышно.
   Сейчас, задумавшись, лорд Харлестон понял, что на самом  деле  прошло
лет пять, а то и больше, с тех пор, как  он  последний  раз  слышал  имя
Красавчика Гарри.
   - И чем занимается этот Харль? - спросил он Уальдо.
   - Играет, - ответил тот. - А если он ваш  родственник,  могу  сказать
одно: у него самая легкая рука, и он самый удачливый картежник  во  всем
штате!
   Лорд Харлестон поджал губы.
   Его нисколько не удивило, что Гарри стал шулером.
   Оставалось лишь надеяться, что кузен не влипнет ни в  какую  историю,
пока лорд Харлестон находится в Колорадо.
   Он  ловко  сменил  тему  разговора,  и  за  обедом  беседа  велась  о
животноводстве,  золоте,  серебре  и  угольных  рудниках,   стремительно
развивавшихся в этих краях последнее время.
   Еда была простой, говядина - превосходной, а вино,  импортируемое  из
Франции по немыслимым ценам, оказалось вполне сносным.
   Уальдо Альтман пил бурбон, но лорд Харлестон не любил этот напиток  и
решил, что если бурбон - единственное, что  будет  предлагаться  ему  во
время путешествия, лучше обойтись без алкоголя.
   Бренди, которое предложили ему в конце ужина, было французским, и он,
отхлебнув глоток, задал вопрос:
   - Случались ли у вас последнее время неприятности с индейцами?
   - А я надеялся, что вы об этом не спросите.
   - Почему?
   Уальдо выглядел смущенным.
   - Я бы не хотел пугать вас.
   Лорд Харлестон улыбнулся:
   - У вас и не получится.
   - В общем, мой отец и некоторые другие влиятельные  люди  беспокоятся
по поводу племени юта.
   - Кто это? - поинтересовался лорд Харлестон.
   - Это небольшое племя на севере,  -  объяснил  Уальдо.  -  Земля,  на
которой они охотятся, лежит по ту сторону гор.
   - Что там происходит?
   - Это не их вина, по крайней мере мой  отец  так  думает,  -  ответил
Уальдо, -  но  после  пятнадцати  лет  мира  с  белым  человеком,  вожди
разочаровались действиями агентства "Уайт-ривер".
   - А что делает "Уайт-ривер"?  -  спросил  лорд  Харлестон  скорее  из
вежливости.
   - Их агенты одержимы планами отучить племя юта от охоты и привить  им
навыки сельскохозяйственной  деятельности.  Они  противостоят  индейцам,
например, пропахивают дорожки там, где воины ездят на лошадях.
   - Но это же глупо!
   - Мой отец беспокоится, что, если в дело вмешаются солдаты,  начнется
новая война. Наш штат пережил уже достаточно бедствий,  и  мы  не  хотим
лишних хлопот в прериях.
   - Ну конечно, вы правы! - согласился лорд Харлестон;
   Он полагал, что  все  войны  с  индейцами  уже  закончились,  хотя  в
некоторых  книгах  читал  описания  того,  как  сжигали  фермы,  убивали
поселенцев и снимали с убитых скальпы.
   Однако после ужина он понял, что у Уальдо нет желания продолжать  эту
тему и что больше всего на свете  молодой  человек  хочет  показать  ему
город.
   Возле дома их ждал удобный экипаж, запряженный парой  лошадей.  Когда
они устроились на сиденьях, Уальдо сказал:
   - В первую очередь я отвезу вас во "Дворец"!
   Лорд Харлестон удивленно приподнял брови, и Уальдо рассмеялся:
   - Не такой, как у вас, но лучшее, что мог построить король Эд Чейз.
   Он  объяснил,  что  "Дворец"  стал  первым  по-настоящему  элегантным
игорным домом, а Эд Чейз - лучшим крупье в Денвере.
   Король  Эд,  сказал  он,  уже  открыл  игорный  клуб  под   названием
"Прогрессивный" на те полторы тысячи  долларов,  что  выиграл  в  покер,
работая на железной дороге.
   - Там находится первый в  Денвере  бильярдный  стол,  -  Гордо  вещал
Уальдо. - Его притащили через прерии быки!
   Когда лорд Харлестон рассмеялся, он добавил:
   - А еще Эд устроил первый грандиозный бал в честь "Нимф мостовой".
   На случай, если собеседник не понял, он пояснил:
   - "Хрупкие сестренки", так называют их некоторые.
   Единственная, кому они не нравятся, так это вторая миссис  Чейз.  Она
пыталась пристрелить Нелли Бельмонт, а затем развелась  с  Эдом,  потому
что тот свил для Нелли маленькое любовное гнездышко.
   После такого  вступления  лорд  Харлестон,  приехав  во  "Дворец",  с
интересом посматривал на Эда Чейза.
   Седой, с серо-голубыми глазами,  которые  не  упускали  ничего,  Чейз
обычно сидел в Прогрессивном клубе на высоком стуле. На  коленях  у  Эда
покоился обрез.
   "Дворец" был столь же фантастичен, как и его владелец.
   Там имелись зал на  двести  игроков  и  бар,  украшенный  зеркалом  в
шестьдесят футов. Это был не только игорный дом и салун, но и театр.
   Когда приехали лорд Харлестон и  Уальдо,  на  сцене  шла  чрезвычайно
непристойная комедия, в который был стих, начинающийся так:
 
   Дворец блаженства и чувственности,
   Где прекрасные дамы очаровывают сердца...
 
   Уальдо обратил внимание лорда Харлестона на этот стих:
   - Настоятель собора Святого Иоанна называл его  смертельной  ловушкой
для юношей, грязной лачугой греха и преступности.
   Посмотрев представление,  лорд  Харлестон  пришел  к  выводу,  что  у
настоятеля были причины для такого заявления.
   Девушки во "Дворце" казались очаровательными  и  соблазнительными  и,
как пояснил Уальдо, предпочитали цветам золотой песок и самородки.
   Он также во всех подробностях описал, как один из его друзей, выиграв
семьдесят пять тысяч долларов, потратил все на драгоценности и меха  для
одной из танцовщиц.
   А когда он узнал, что танцовщица замужем, то застрелил  ее  прямо  из
своего кабинета, пока она выступала на сцене.
   - Мне кажется, что вы в Денвере слишком  быстро  спускаете  курок,  -
заметил лорд Харлестон.
   - В этой стране вопрос часто стоит так:  или  убьешь  ты,  или  убьют
тебя, - ответил Уальдо.
   Понаблюдав немного за  игроками,  лорд  Харлестон  поставил  на  свой
счастливый номер, подождал три круга,  затем  забрал  выигрыш  и  сказал
Уальдо, что, наверное, пришло время отправиться куда-нибудь еще.
   - Вы хотите сказать, что не собираетесь продолжать игру?  -  удивился
молодой человек. - Вам же везет.
   - Я никогда не испытываю удачу, - ответил лорд  Харлестон  и  тут  же
подумал, что в последнее время ему не очень-то везло.
   Выйдя из "Дворца", Уальдо предложил  отправиться  к  Матти  Силке,  а
Дженни Роджерс приберечь "на сладкое".
   Район  красных  фонарей  произвел  на   лорда   Харлестона   странное
впечатление.
   Как и описывал Уальдо, девочки из  публичных  домов  высовывались  из
окон, завлекая клиентов, которые прохаживались по улице. В основном  это
были грубые, грязные шахтеры, а среди них - несколько ковбоев.
   Сама Матти Силке оказалась настоящим сюрпризом.
   Прежде  она  управляла  веселыми  домами  в  диких   животноводческих
поселках Канзаса и переехала в Денвер десять лет  назад  после  удачного
тура по шахтерским городкам. Мадам привезла с собой несколько прелестных
подопечных и палатку, достаточно большую, чтобы начать дело.
   Вскоре она обзавелась  шикарным  двухэтажным  кирпичным  особняком  с
большими окнами на Рыночной улице.
   Облаченная в вечернее платье, слишком  роскошное  даже  для  светской
дамы, она была маленькой, пухленькой и довольно красивой.
   У Матти были светло-русые кудрявые волосы с золотистым отливом.
   Когда Уальдо приветствовал ее, расцеловав в нарумяненные щеки,  мадам
рассмеялась и пожурила молодого человека.  Уальдо  представил  ей  лорда
Харлестона.
   Английский лорд произвел на нее сильное  впечатление,  Матти  провела
его в  аляповато  обставленную  гостиную,  где  "девочки",  как  она  их
называла, сидели на стульях, в то время как клиенты  удобно  раскинулись
на диванах.
   В следующей комнате были танцы, причем музыканты играли на  удивление
хорошо.  Но  Уальдо  твердо  стоял  на  том,  что  они   не   собираются
задерживаться.
   После того как он  заплатил  весьма  приличные  деньги  за  несколько
сомнительное шампанское (ни он, ни  лорд  Харлестон  не  притронулись  к
бокалам), они направились к дому Дженни, который был дальше по улице.
   К этому времени лорд Харлестон уже много слышал о  Дженни  Роджерс  и
видел,  как  она  управляла  четверкой,  поэтому  ему   было   любопытно
познакомиться с ней поближе.
   По крайней мере, подумал он, лучше беседовать с опытной мадам, чем  с
пуританской "достойной" дамой, которая, несомненно, нагонит на него  еще
большую тоску, чем миссис Альва Вандербильт.
   Едва войдя в дом Дженни на Рыночной улице, он сразу увидел, насколько
хорошо здесь поставлено дело. Дженни наняла много прислуги,  в  основном
чернокожих, и отыскала пианиста, который был бы вполне  хорош  на  любой
лондонской сцене.
   Были там и музыканты, которые играли на скрипках и других музыкальных
инструментах. Техника исполнения показывала, что их отбирали  с  большой
тщательностью и хорошим вкусом.
   Но еще более музыкальным казался смех Дженни.
   Высокая, с дикой жизнерадостностью в  глазах,  отражавшейся  и  в  ее
смехе, который звучал с задором,  она  будто  бросала  вызов  всем,  кто
осмелится осуждать ее.
   Все в доме было богатым,  шикарным  и  новым  -  заведение  открылось
только в январе.
   Девочки, как выяснил лорд Харлестон,  приехали  вместе  с  Дженни  из
Сент-Луиса. Они были одеты в изящные бальные платья  и  вели  себя  так,
что, войдя в залу,  лорд  Харлестон  на  мгновение  подумал,  что  снова
очутился в Мальборо-Хаусе.
   Работа девочек заключалась  в  том,  чтобы  развлекать,  и  они,  без
сомнения, были мастерами своего дела, особенно их мадам.
   Лорд Харлестон с удивлением обнаружил, что впервые с тех пор, как  он
покинул Англию, он может расслабиться и спокойно  смеяться  над  грубыми
шутками Дженни.
   Он встречал не так много американок и понятия не имел, что они  могут
быть столь резкими, что они  способны  высказать  что-то  серьезное  или
скучное так, что это будет звучать безумно смешно.
   Пока они беседовали, прибывали другие клиенты,  и  лорд  Харлестон  с
удивлением отметил у вновь прибывших хорошие манеры,  которые  никак  не
ожидал обнаружить в веселом доме.
   Его забавляло, что Дженни управляла публичным домом  в  Денвере  так,
словно она была дамой, дающей светский прием, а не мадам.
   Уальдо пригласил на танец симпатичную рыжеволосую девушку, и  Дженни,
осмотрев комнату, которая, как только начались танцы, заметно  опустела,
поинтересовалась у лорда Харлестона:
   - Есть ли здесь кто-нибудь, кем я могла бы заинтересовать вас? Заза -
специалист по восточным усладам, Рене - француженка.
   Он покачал головой:
   - В данном случае, поймите меня, я всего лишь наблюдатель.  Я  только
что приехал после долгого путешествия и собираюсь лечь спать  рано  и  -
один.
   Дженни рассмеялась.
   - Где еще, если не здесь, можно нарушить твердые намерения!
   - В этом я с вами согласен, но только не сегодня.
   Она беззлобно улыбнулась, и лорд Харлестон сказал:
   - Но вы должны позволить мне купить  шампанское  для  ваших  девушек,
если вы разрешаете им пить его.
   - В этом я не могу вам помешать.
   Лорд Харлестон выложил на стол крупную сумму, которая исчезла  словно
по волшебству.
   Дженни принялась развлекать его рассказами о Сент-Луисе, о  том,  как
она начала там свое дело, а  затем  решила  переехать  в  Денвер,  самый
большой и богатый город в штате.
   Она поведала ему о трудностях со своими "подопечными", которым хорошо
платили, хорошо кормили И предоставляли удобно  и  красиво  обставленные
спальни.
   Некоторые из них, однако, чересчур  легко  меняли  настроение,  часто
впадали в депрессии, из-за которых принимали  настойку  опия.  Ее  можно
было купить в любой аптеке, но в больших  количествах  это  была  прямая
дорога к самоубийству и летаргии.
   Потом они  поговорили  о  лошадях,  и  лорд  Харлестон  с  Удивлением
обнаружил, что приятно проводит время. И лишь когда вернулся Уальдо,  он
ощутил, насколько же он устал.
   - Я собираюсь поехать отдыхать, - сказал он, - мне так и  не  удалось
выспаться в поезде,  поэтому  сегодня  я  хочу  компенсировать  все  мои
бессонные ночи.
   - Но вы же не можете уехать так рано! - запротестовал Уальдо.
   -  Вам  нет  необходимости  сопровождать  меня,  -   улыбнулся   лорд
Харлестон. - Я получил огромное удовольствие сегодня вечером, но для вас
ночь только началась.
   - Это верно, - согласился Уальдо, - если только вы не возражаете