лась герцогиня. - Кстати, мне показалось, что Дрого  был  чересчур
молчалив.
   Герцогиня произнесла эти слова, глядя Лили прямо в глаза, но та  лишь
загадочно улыбнулась в ответ.
   - Правда? - отпарировала она. - Я как-то не обратила внимания.
   Пока леди сплетничали в гостиной, ожидая, когда мужчины присоединятся
к ним, Корнелия сидела молча, изнывая от нетерпения и волнения.
   Но она готова была просидеть на этом стуле целую вечность, лишь бы  в
конце концов ей предоставилась возможность побыть с герцогом наедине.
   А он даже не взглянул на нее, войдя в гостиную. Он завел  разговор  о
бридже, к глубокому разочарованию женщин, умолявших его о танцах.
   - Завтра ночью будет оркестр,  -  сказала  герцогиня,  -  и  побольше
гостей. А сегодня я предпочитаю бридж.
   В то время, пока решались эти  насущные  вопросы,  герцог  подошел  к
Корнелии.
   - Вы не могли бы пойти со мной? - спросил он.
   Девушка живо вскочила на  ноги.  Она  заметила,  что  двое  или  трое
гостей, сидящих рядом, уставились на нее с  удивлением.  В  тот  момент,
когда дверь гостиной закрылась за ними, беседа неожиданно смолкла.
   - Не возражаете, если мы пойдем в музыкальную комнату?
   Герцог провел Корнелию через холл в другую большую комнату, где почти
всю середину занимал рояль,  а  под  галереей  менестрелей  располагался
орган.
   Стояла теплая ночь, но в камине горел огонь.
   Герцог с  Корнелией  приблизились  к  камину.  Роухэмптон  достал  из
кармана футляр. Корнелия приняла футляр из его рук и открыла.
   В футляре слабо мерцал огромный бриллиант, ограненный в форме сердца.
По обе стороны от бриллианта в кольцо были вделаны  два  кроваво-красных
рубина.  Это  была  старинная  и  очень  красивая  вещь.  Пока  Корнелия
любовалась ею, герцог говорил:
   - Это фамильная драгоценность. Это кольцо  всегда  носили  невесты  в
Котильоне. Я готов подарить вам также и современное обручальное  кольцо,
но я подумал, что, возможно, вы  предпочтете  выбрать  это  традиционное
кольцо.
   - Спасибо, огромное спасибо. Оно так красиво!
   Корнелия протянула футляр герцогу обратно в  руки,  ожидая,  что  тот
вынет кольцо и наденет ей на палец. Но герцог, казалось, не понимал, что
от него требуется, и тогда Корнелия сама достала кольцо из футляра,  где
оно покоилось на темном бархате.
   - Могу я надеть его? - спросила она.
   - Если хотите, - ответил  герцог.  -  Моя  мать  в  настоящий  момент
рассказывает гостям о нашей помолвке.
   - Ах! Все действительно должны узнать об этом сейчас?  -  воскликнула
Корнелия, внезапно охваченная испугом.
   - Вы возражаете? - быстро спросил герцог.
   - Нет.., полагаю, нет, - пробормотала Корнелия. - Только  они  пугают
меня.., они заставляют меня чувствовать себя такой глупой!
   Герцог удивленно посмотрел на девушку.
   - Извините, - сказал он, - я не думал, что  вы  будете  ощущать  себя
здесь стесненно, когда рядом ваши дядя и тетя.
   - Они здесь всех знают, -  возразила  Корнелия.  -  И  они  принимают
участие в общем веселье и беседуют об общих знакомых, в то время  как  я
ничего и никого не знаю.
   - Конечно, - согласился герцог,  -  было  глупо  с  моей  стороны  не
подумать об этом раньше. Но, возможно, теперь, узнав о  нашей  помолвке,
окружающие изменятся к вам.
   - Я уже подумала об этом во время обеда,  -  призналась  Корнелия.  -
Конечно, вокруг меня поднимется шум и суета только по той  причине,  что
однажды я здесь поселюсь как ваша жена. Но на самом деле это  ничего  не
меняет.
   - Что вы за смешная девушка! - воскликнул Роухэмптон.
   - Смешная?
   - Я имел в виду необычная, - пояснил он. - Думаю, что я не так  много
знаю о молодых девушках.
   - Кто такая Роза? - вдруг спросила Корнелия.
   Герцог внимательно посмотрел на нее и нахмурился.
   - Кто это вам рассказывает истории обо мне?
   - Никто ничего мне не рассказывает. Но я слышала, как за обедом  двое
гостей говорили о Розе, - ответила Корнелия. - Я подумала.., я подумала,
что она, наверное, та девушка, на которой.., вы хотели жениться раньше.
   - Я предпочел бы не обсуждать это, если вы не возражаете,  -  отрезал
герцог. - Я никогда никому не делал предложения до вас, но вы понимаете,
конечно, что в моей жизни были другие женщины. Женщины, которых любил я,
и женщины, которые, возможно, любили меня. Мне уже двадцать девять лет.
   - Да, конечно, - тихо проговорила Корнелия, - я понимаю это. Я только
подумала, что было бы лучше, если бы я знала обо всем.
   - Лучше для кого? - спросил Роухэмптон. - Люди перестанут говорить  о
подобных вещах в вашем присутствии, когда узнают, что мы  помолвлены.  Я
могу обещать вам, что ничего не  будет  сказано  из  того,  что  хоть  в
малейшей степени будет вам неприятно.
   - Думаю, что нет, - пробормотала Корнелия.
   Она смотрела, опустив голову, на бриллиант, сверкающий  на  ее  руке.
Кольцо было велико, и ей пришлось сжать  пальцы  вместе,  чтобы  оно  не
свалилось. Герцог дал ей кольцо в залог своего сердца, думала она, он ее
любит так же, как и она его. Они находятся здесь  вдвоем,  наедине,  так
отчего же он еще ничего не сказал о своей любви?
   Возможно, он боится напугать ее, возможно, он полагает, что она более
простодушна и наивна, чем есть на самом деле. Корнелия  подняла  лицо  к
герцогу.
   - Вы имеете в виду, верно, что я говорю о том,  чего  не  понимаю,  -
начала она, - но я уверена, было бы лучше, если бы между  нами  не  было
секретов.
   Герцог стоял,  полуобернувшись  к  камину,  и  лицо  его,  освещенное
пламенем, было серьезно.
   - Надеюсь, что я смогу сказать вам  все,  что  вы  желаете  знать,  -
ответил он. - Но существуют  некоторые  тайны,  которые  касаются  также
других людей.
   - Вы имеете в виду таких людей, как Роза? - спросила Корнелия, силясь
понять его мысли.
   - Я уже сказал, что мы не будем  говорить  о  ней,  -  почти  сердито
произнес герцог. - К чему непрерывно ворошить прошлое?
   - Нет, нет, - поспешно согласилась Корнелия. - Мы  будем  говорить  о
будущем. - Она снова" взглянула на кольцо и мягко добавила:
   - О нашем будущем.
   Воцарилось молчание.  Корнелия  чувствовала,  что  герцог  пристально
смотрит на нее.
   - Вы уверены,  что  действительно  хотите  выйти  замуж  за  меня?  -
неожиданно спросил он.
   Корнелия заулыбалась.
   - Вполне, вполне уверена!
   - Ваш дядя  просил  меня  не  торопиться  со  свадьбой,  -  продолжал
Роухэмптон, - но ваша тетя предложила, чтобы мы поженились  в  следующем
месяце, перед концом сезона. Что вы думаете?
   - А вы уверены, что хотите жениться на  мне?  -  с  дрожью  в  голосе
спросила Корнелия. Она проговорила эти слова тихо, опустив глаза и боясь
поднять их. Она пристально изучала кольцо, вспыхивающее в дрожащем свете
пламени.  Рубины  алели  как  две  капли  крови,   обрамляя   сверкающий
бриллиант.
   - Конечно, я хочу, -  громко  и  даже,  как  показалось  Корнелии,  с
вызовом сказал герцог. Затем, помолчав, он добавил:
   - Я думаю, нам следует  вернуться  в  гостиную.  Иначе  гости  начнут
любопытствовать, куда мы пропали.
   - Да, разумеется.
   Корнелия чувствовала, что сказала что-то не то, но не  могла  понять,
что именно. Она направилась к двери, но затем обернулась.
   - Мне жаль, если я задавала вам глупые вопросы, - застенчиво  сказала
она. - И еще я хочу поблагодарить вас за кольцо.  Большое,  большое  вам
спасибо.
   Она было собралась протянуть герцогу руку для  поцелуя  и  напряженно
замерла у дверей, ожидая, что тот задержится около нее.
   - Я рад, что вы остались довольны.
   Роухэмптон прошел мимо нее и вежливо отворил дверь.
   Корнелия, наклонив голову, скользнула из комнаты.
 
Глава 6 
 
   - Нам нужно увидеться наедине!
   Герцог  Роухэмптон  жарко  прошептал  эти  слова  Лили,   когда   они
прогуливались в воскресенье после ленча по  розарию,  любуясь  фонтаном,
искрящимся под лучами солнца, искусно подстриженными травяными бордюрами
и наслаждаясь ароматом тысяч роз.
   - Это невозможно. Джордж караулит нас, - быстро отозвалась Лили.
   - Это меня не волнует. Мне необходимо поговорить с тобой.  Пойдем  со
мной прямо сейчас к пруду с белыми лилиями.
   - Ты с ума сошел! Любой может заметить нас.
   - Меня не заботит, увидит нас кто-нибудь или  нет,  -  горячо  заявил
герцог. - Я не смог сказать тебе ни словечка за целых два дня.  Идем  со
мной сейчас. Я требую!
   Лили кинула быстрый взгляд через плечо.
   К своему раздражению, она увидела, что Джордж не покинул  террасу,  а
продолжает сидеть в  плетеном  кресле  с  сигарой  в  руке  и  увлеченно
беседует с одним из  гостей.  Джорджу  уже  наскучило  прогуливаться  по
парку, но Лили опасалась, что он может  увязаться  за  ними  из  чистого
упрямства, или, вернее, потому, что его  подозрения,  касающиеся  Дрого,
были все еще живы.
   Ускользнуть от цепких глаз Джорджа было не так-то легко:  он  обладал
хорошо развитым внутренним чутьем, которое никогда ему не  отказывало  и
которое скрадывало некоторый недостаток ума.
   Увидев, что ее муж увлечен беседой, Лили  после  минутного  колебания
сдалась.
   Секундой позже они с герцогом, взявшись за руки, скрылись за  высокой
стеной из вьющихся мелких роз и исчезли из поля зрения тех, кто  мог  бы
заметить их с террасы. Схватив Лили за руку, Роухэмптон увлек  ее  прямо
через газон и потащил по дорожке, ведущей вниз, к пруду с кувшинками.
   Здесь, на берегу пруда, стояла надежно укрытая от глаз купой глициний
маленькая беседка.
   Лили запыхалась на ходу и не сразу смогла возразить герцогу,  который
обнял ее нетерпеливо и пылко, стоило им только достичь этого места.
   Наконец она отдышалась.
   - Дрого! Ты глупец! -  вскричала  Лили.  -  Ты  рискуешь  всем  нашим
планом. Если Джордж застанет нас здесь,  он  никогда  не  простит  меня,
никогда!
   -  Зачем  ты  так  нервничаешь,  дорогая?  -  нежно  спросил  герцог,
заглядывая  под  прелестную  соломенную  шляпку,  украшенную  рюшами  из
голубого тюля. - Я люблю тебя!
   Лили улыбнулась  и  кокетливо  прищурилась,  прикрыв  глаза  длинными
ресницами. Было совершенно невозможно сердиться на Дрого, к тому же  они
так давно не оставались наедине, ни разу с тех пор, как  они  прибыли  в
Котильон.
   - Я люблю тебя, - повторил Роухэмптон. - И я хочу поговорить с тобой.
Мне не нравится то, что происходит.
   - Что именно?
   - Моя помолвка с Корнелией. Это  нелепая  ситуация.  Девушка  слишком
чиста и наивна. Она не догадывается ни о чем.
   - Слава богу, что не догадывается! - воскликнула Лили. - А чего бы ты
хотел, Дрого? Ты можешь себе представить, что кто-нибудь  захочет  выйти
замуж за тебя, если узнает, что  это  только  прикрытие  твоей  любовной
связи с кем-то другим?
   - Да, да,  я  понимаю,  -  хмурясь,  пробормотал  герцог  с  каким-то
беззащитным выражением лица. - Все из-за того, что я чувствую  себя  так
неловко в этой щекотливой ситуации. Мне совершенно нечего сказать  такой
юной девушке...
   - Которая скоро станет замужней женщиной, - с горечью заметила Лили.
   Дрого обвил талию Лили обеими руками и  потянул  вниз  на  деревянную
скамейку.
   - Когда ты уговорила меня сделать предложение этой девушке, я  как-то
не думал о ней как о человеке. Тогда она была для меня только  средством
для достижения наших целей. А теперь мне вдруг стало жаль ее.
   Лили пожала плечами.
   - Ну и глупо! - произнесла она  недовольно  и  раздраженно.  -  Кроме
всего прочего, Корнелия только выиграет во  всех  отношениях,  выйдя  за
тебя замуж. Ты один из наиболее  знатных  и  завидных  женихов  во  всей
Англии.  Корнелия,  может  быть,  и   богата,   но   она   не   очень-то
привлекательна, бедняжка, и, хоть она и племянница Джорджа, она  никогда
не будет вращаться в  том  обществе,  где  она  находится  сейчас,  если
только.., не выйдет замуж за тебя!
   Лили сделала паузу и, видя, что герцог все еще  выглядит  огорченным,
протянула руку и накрыла его ладонь своей.
   - Ты же не хочешь, чтобы мы расстались навсегда? - жалобно  протянула
она.
   - Ты прекрасно знаешь, что это единственная вещь, которую  я  никогда
не смогу вынести, - ответил Роухэмптон, сжимая ее руки  в  своих.  -  Но
почему мы не можем быть честными и искренними в нашей любви?  Почему  мы
не можем быть тем, кто мы есть, - мужчиной  и  женщиной,  которые  любят
друг друга? Почему наше общественное положение должно перевешивать  наши
чувства, почему наши титулы значат больше, чем наши сердца?
   Легкий смешок Лили прозвучал резким диссонансом в ответ на  серьезный
и взволнованный тон герцога.
   - Ты впрямь полагаешь, что мы были бы счастливы в шалаше? Мой дорогой
Дрого, старики говорят: "Когда бедность входит в дверь,  любовь  улетает
через окно". Это очень мудро.  И  еще  одна  пословица,  которую  обычно
говаривала моя няня: "Позор - безжалостный учитель". А мы  будем  самыми
счастливыми в мире любовниками, притом оставаясь там, где мы сейчас.
   - Но это значит постоянно лгать, хитрить,  изворачиваться,  -  горячо
возразил герцог.
   -  А  почему  бы  и  нет?  Конечно,  мы  могли   бы   пойти   другим,
респектабельным путем. Я могла бы официально  развестись  с  Джорджем  -
дорогим, глупым, невообразимым Джорджем. А ты перестал бы быть  веселым,
обворожительным и очень-очень испорченным и осел бы дома  как  примерный
супруг и нежный отец...
   - Я этого не хочу, - раздраженно прервал Лили герцог, - я хочу только
тебя. Так ты не любишь меня настолько, Лили, чтобы убежать со мной?
   - Нет, дорогой, не люблю, - уверенным голосом  сказала  Лили.  -  Нам
пришлось бы поселиться в Монте-Карло и мучиться мыслью, придут ли к  нам
с визитом наши знакомые, приехавшие отдохнуть, или  нет.  А  они  скорее
всего будут избегать нас или просто не удостоят нас вниманием.
   Кроме того, мы не сможем любить друг друга, если мы  перестанем  быть
самими собой. Я люблю в тебе именно тебя,  то  есть  хозяина  Котильона,
которого можно встретить в  самом  знатном  и  изысканном  обществе,  на
каждом балу или важном приеме. Ты любишь меня, потому что я - это  я,  а
это значит... О! Что же это значит?
   - Самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, -  с  почтением
произнес Роухэмптон.
   Это  был  именно  тот  ответ,  которого  ожидала  Лили.   Она   нежно
улыбнулась.
   - Это наши цепи. Мы  узники  самих  себя,  и  ничто  не  сделает  нас
свободными.
   - Это-то и пугает меня.
   - Глупости! - живо отреагировала Лили. - Ты знаешь так же хорошо, как
и я, что можешь получить в этом мире все, что только пожелаешь.
   - Кроме тебя.
   - Ты получишь и меня тоже в тот день, когда женишься  на  Корнелии  и
усыпишь подозрения Джорджа.
   - А что же с Корнелией?
   - Дорогой мой, она скорее всего останется довольна. Она не  имеет  ни
малейшего подозрения ни о чем, кроме того, что ты выбрал ее в жены.
   - Против своего желания, - отозвался герцог. - Но мне все равно  жаль
ее.
   - О! Да она самая везучая молодая особа во всем мире, - сказала Лили.
- Корнелия выйдет замуж за тебя, получит  твой  титул,  станет  хозяйкой
Котильона. Что еще может выпросить девушка у своей феи-крестной?
   Лили смотрела на Роухэмптона так нежно и говорила так мягко, что  тот
улыбнулся ей против своего желания.
   - Ты способна внушить мне абсолютно все, что пожелаешь.
   - Просто я знаю, что так будет лучше для нас обоих.
   Лили приблизила свое лицо к лицу герцога, но, когда он страстно  сжал
ее в своих объятиях, тут же вырвалась прочь.
   - Тише, тише, - предостерегающе заметила Лили. - Я не могу  вернуться
к гостям с растрепанной прической.
   - Я схожу с ума, когда вижу тебя такой  красивой,  такой  холодной  и
неприступной! - вскричал герцог. - Видеть тебя рядом  и  знать,  что  не
смею подойти к тебе.
   - Ты теперь должен соблюдать осторожность еще больше, чем  прежде,  -
пояснила Лили. - Потом будет проще. А сейчас нам надо возвращаться.
   - Сначала поцелуй меня так крепко, как любишь меня.
   Секунду Лили колебалась,  но  затем,  забыв  о  всякой  осторожности,
которую сама же требовала от  герцога,  она  страстно  прижалась  к  его
губам.
   Поцелуй длился всего лишь  мгновение,  и,  прежде  чем  герцог  успел
заключить ее в свои жаркие объятия, Лили отпрянула прочь и  вскочила  на
ноги.
   - Наше отсутствие могут заметить, - сказала она. - Идем же быстрее, я
боюсь.
   Герцог боролся с мучительным желанием снова обнять  Лили,  осыпая  ее
поцелуями,  но  суровый  вид  его  возлюбленной  заставил  его   покорно
выбраться из укромной тенистой беседки на яркий солнечный свет.
   Они возвращались обратно к дому молча, и герцог чувствовал, как в нем
растет досада и раздражение. Красота Лили отравляла его, ему было трудно
заставить себя не смотреть непрерывно в ее сторону. Но  когда  герцог  с
трудом урывал мимолетную возможность побыть с Лили наедине, ей все равно
удавалось  ускользнуть  от  него,  избегая  откровенных   разговоров   и
уклоняясь от его пылких ласк.
   Всю предыдущую  ночь  герцог  провел  без  сна,  ощущая,  как  в  нем
разгорается сомнение, так ли уж необходим  этот  фарс  с  женитьбой  для
того, чтобы сохранить Лили в своей  жизни.  Ему  стоило  больших  усилий
признаться  самому  себе,   что   бессмысленный   круговорот   балов   и
великосветских приемов важнее для нее, чем их любовь.
   Но, с другой стороны, думал герцог Роухэмптон, Лили не так  уж  и  не
права. Он не представлял ее себе ведущей скромный уединенный образ жизни
на юге Франции или путешествующей в бесконечных поисках  нового  дома  и
нового круга  знакомств.  Жизнь  Лили  предназначалась  для  официальных
приемов в Букингемском  дворце  и  Аскоте,  пышных  балов  в  Девоншире,
Лондондерри, Саферленд-Хаус и загородных  прогулок  в  Котильоне.  Жизнь
Лили была неотделима от жизни лондонского высшего света. И если ее,  как
одну из этих прекрасных роз, пересадить в другое место, она  зачахнет  и
умрет. И возможно, говорил себе  герцог,  бредя  по  посыпанной  гравием
дорожке меж цветов, то, что требует Лили  от  него,  это  его  плата  за
любовь такого же хрупкого и  эфемерного  существа,  как  эти  изнеженные
розы, поворачивающие свои головки к солнцу.
   - Дрого, ты здесь? Мы искали тебя, куда ты пропал? - раздался звонкий
голос герцогини, прервавший его мысли.  Его  мать  направлялась  к  нему
прямо через газон, изящно приподнимая  край  нарядного  кремового  цвета
платья и  держа  над  головой  зонтик  от  солнца.  Она  казалась  столь
элегантной, что герцог залюбовался своей матерью, невольно сравнивая  ее
со сверкающей красотой Лили. Затем он перевел глаза и увидел  за  спиной
матери Корнелию. Глаза ее были скрыты темными очками,  и  Дрого  не  мог
уловить выражения ее лица.
   Он почувствовал прилив сильного раздражения, ощутив себя на мгновение
напроказившим ребенком, застигнутым на месте преступления.
   И он сделал вид, что не  замечает  Корнелию,  пока  мать  в  необычно
резком тоне не произнесла:
   - Корнелия хотела бы взглянуть на пруд с белыми лилиями, Дрого.
   Это выглядело так, словно она умышленно посылала его обратно к  пруду
с девушкой, с которой он был помолвлен, зная, что происходило в  беседке
несколько минут назад. У герцога  не  было  причин  подозревать  мать  в
подобной проницательности, но, даже не стремясь скрыть свое раздражение,
он обратился к Корнелии почти грубо:
   - Идемте со мной, если хотите посмотреть на пруд.
   Они шли молча. С того вечера, когда после обеда было объявлено об  их
помолвке, они впервые остались наедине. Дрого знал, что для  большинства
гостей эта новость явилась немалым сюрпризом. Эмили рассказала ему, что,
узнав о помолвке, многие не смогли удержаться от  изумленных  возгласов.
Позже он услышал, как его мать охотно рассказывает о богатстве Корнелии,
и увидел понимающие улыбки на лицах слушателей, это раздражало  его  еще
больше.
   Все это было сумасшествием. Так он думал теперь и удивлялся,  как  он
мог решиться на такой шаг. Он чувствовал