му повару не удалось бы приготовить столь вкусную еду.
     Она знала, что лорд Фроум был такого же мнения, потому что они не сводили глаз друг с друга, и на этом безмолвном языке взглядов могли сказать все что угодно, ведь этот язык выражал то, что чувствовали их сердца, и никто иной не был способен понять его. Он предназначался только для них двоих.
     Допив виски, лорд Фроум произнес:
     - А теперь, моя дорогая, пойдем вместе и посмотрим, удастся ли нам найти ламу Тешоо, который избавит нас от этого опасного камня. Я не успокоюсь ни на минуту, пока буду знать, что он у тебя и, следовательно, подвергает тебя смертельной опасности.
     - С того момента, как ты узнал об этом, я была в безопасности. Во всяком случае, больше никто не покушался на мою жизнь, - возразила Чандра.
     - Я не собираюсь полагаться на слепую случайность там, где речь идет о твоей жизни, - тон лорда Фроума был решительным, - и я уже сказал Механ Лалу и второму слуге, что они должны сопровождать нас до дерева, где будет ждать твой друг.
     - Мне будет неловко являться туда с вооруженным телохранителем, - улыбнулась Чандра.
     - Я уже объяснил тебе, что не собираюсь рисковать, - настаивал лорд Фроум. - Хотя я готов, моя дорогая, со всем вниманием отнестись к твоим доводам по широкому кругу тем, все же там, где дело касается твоей безопасности, я не стану слушать никаких возражений, от кого бы они ни исходили.
     В его голосе слышалась такая любовь, что Чандра была не в состоянии продолжать спор. Она подошла к нему и нежно обвила руками его шею.
     - Разве я могла представить себе, даже в самых смелых мечтах, когда я вошла в эту же самую комнату после приезда в Байранию, дрожа от страха перед твоей суровостью, опасаясь, что ты отправишь меня домой, что ты когда-либо будешь говорить мне эти слова?
     Лорд Фроум крепко прижал к себе Чандру, и та спрятала свое лицо у него на груди.
     - Именно это я и намеревался сделать, - признался он, - однако я боялся просрочить въездную визу в Непал, и слава Всевышнему, что он надоумил меня.
     Он поцеловал ее, а затем сказал:
     - Пойдем покончим с этим делом раз и навсегда. И тогда я попытаюсь поверить, что тобой не интересуется больше никто, кроме меня.
     Чандра подала ему руку, и он поднес ее к своим губам.
     - И я надеюсь, что в будущем ты тоже не будешь интересоваться никем, кроме меня, - добавил он. - Ведь я должен признаться, что уже начал ревновать тебя к этому изумруду, и поэтому одному Богу известно, какие чувства я буду питать к любому мужчине, которому вздумается хотя бы взглянуть на тебя!
     Чандра издала смешок, затем произнесла тихим голосом:
     - Если в мире и существуют другие мужчины, кроме тебя, я их просто не смогу увидеть.
     По выражению на его лице она поняла, что ее слова доставили ему большое удовольствие. Лорду Фроуму стоило огромных усилий отказаться от желания запечатлеть на ее губах еще один поцелуй, однако он все же сдержался, и, взяв Чандру за руку, повел ее на веранду.
     Там к ним присоединились оба слуги-индийца, которые пропустили их вперед и пошли в нескольких шагах сзади.
     Пробираясь через кусты, лорд Фроум и его спутница двигались к деревьям, которые стояли на краю сада, окружавшего бунгало.
     Когда кусты поредели, Чандра убедилась, что она не ошиблась в своих предположениях относительно места, где ее должен был ждать лама.
     Он действительно был там и сидел в своей обычной позе, выпрямив спину. Его пальцы перебирали деревянные четки, свисавшие с пояса.
     Тропинка закончилась, и Чандра с лордом Фроумом оказались в паре шагов от ламы. Девушка сложила руки ладонями вместе и подняла их пальцами ко лбу.
     - Приветствую тебя, моя дочь, - сказал лама, - и тебя, мой сын. Молитвы тех, кто обитает в монастыре Сакья-Чо, не остались без ответа, и наше достояние вернулось к нам.
     - Я принесла его вам, - произнесла Чандра, снимая через голову тесемку, к которой был привязан маленький замшевый мешочек.
     Она протянула его ламе, который забрал его у нее. Вместе с драгоценным содержимым он тут же исчез в складках мантии из плотной, похожей на одеяло ткани. Затем лама сказал:
     - Я говорил тебе, что ты будешь надежно защищена и что доброе дело, которое ты совершишь, вернув нам нашу реликвию, принесет тебе счастье, которое ты ищешь. Я вижу, что мое предсказание сбылось.
     - Еще как сбылось! - подтвердила Чандра, нежно посмотрев на лорда Фроума.
     Лама кивнул так, как будто он уже знал об этом еще до их прихода, и произнес:
     - Будет счастлив и ваш достопочтенный отец, когда он приступит к переводу "Песни небесной души".
     - Как вы узнали, что мы нашли ее? - удивилась Чандра.
     - Эти вещи известны, - ответил лама, - как известно и то, что он освободится от забот материального мира. У меня здесь подарок для него, который я вас прошу передать вместе с благодарностью от настоятеля и всех тех, кто возносит молитвы в монастыре Сакья-Чо.
     Произнося эти слова, он протянул конверт, склеенный из толстой бумаги. Чандра знала, что такой бумагой пользовались исключительно в Тибете.
     Она приняла конверт, и лама продолжил:
     - Передайте это достопочтенному профессору вместе с нашим благословением. Также и тебя, наша дочь, мы благословляем и вечно будем поминать в наших молитвах.
     Прежде чем Чандра успела сказать что-либо или поблагодарить его, лама обратился к лорду Фроуму:
     - Береги ее, сын мой. Ты доставил много сокровищ из нашего мира в свой мир, который однажды поймет все их великое значение. А тем временем ты нашел сокровище, которое ищут все мужчины.
     - Именно об этом я и сам подумал, - тихо согласился лорд Фроум.
     Лама поднял свою руку.
     - И да благословит Великий Будда, Святой и Совершенный, вас обоих, - сказал он. - Ступайте с миром!
     После этих слов он закрыл глаза и опять принялся перебирать четки так же, как и при первой их встрече. Казалось, его лицо излучало умиротворенность, которая передалась Чандре и лорду Фроуму.
     Девушка знала, что продолжения беседы не последует, ибо все, что положено было сказать каждому, кто присутствовал здесь, было сказано. Она взяла лорда Фроума за руку, и они направились назад, в бунгало.
     - С ним ничего не случится? - тихо поинтересовалось она. - А что, если его где-нибудь подстерегают грабители?
     - Он будет в безопасности, - уверенно произнес лорд Фроум. - Думаю, что он сюда прибыл не один, и потом его защищают невидимые божественные силы. По-моему, ты убедилась в этом на своем собственном опыте.
     - Да, очевидно, ты прав, - согласилась Чандра, - и он сказал тебе, чтобы ты берег меня - Ну уж это я буду делать всегда и с большой охотой, а после того что произойдет завтра, моя задача еще более облегчится.
     Чандра поняла, что он имел в виду их свадьбу, и когда они вошли в бунгало, она спросила:
     - А где нас.., обвенчают?
     - Я уже телеграфировал об этом в Патну, - объяснил лорд Фроум, - там поезд сделает первую остановку после того, как мы отправимся отсюда завтра утром.
     - Как чудесно! - воскликнула Чандра. - Мне даже не верится. Жаль, что у меня нет нового платья, чтобы произвести на тебя еще лучшее впечатление.
     - Ты всегда будешь для меня самой красивой женщиной на свете, - заявил лорд Фроум. - И как только мы приедем в Дели, я куплю тебе приданое, какое полагается невесте. На первое время тебе его хватит, я надеюсь, ну а потом, в лондонских магазинах, ты сможешь отвести душу.
     - Ты уже все распланировал?
     - Все! - убежденно подтвердил он. - А что меня действительно волнует в настоящий момент - это не то, в чем ты будешь одета, а как скоро я могу держать тебя в своих объятиях по-настоящему близко, так, чтобы нам не мешали ни эти стеганые одеяла, ни одежда, ничего!
     Чандра залилась румянцем, а лорд Фроум слегка усмехнулся.
     - Я ввожу тебя в смущение, - сказал он, - и честное слово, обожаю это делать. Мне будет так не хватать этого робкого, стеснительного выражения твоих глаз и румянца на твоих щеках, когда ты привыкнешь к тому, о чем я тебе говорю.
     - Я.., я.., никогда.., не привыкну к этому, - проговорила с трудом Чандра. - Никогда.., никогда! И...
     Она встала на цыпочки и, обвив его шею руками, прошептала ему на ухо:
     - Я тоже.., буду.., очень рада, когда в этих одеялах больше не будет нужды, Лорд Фроум заключил ее в крепкие объятия, и она почувствовала, как их сердца бьются в унисон.
     А затем его губы уже впились яростно и страстно в ее губы, так настойчиво, что она ощутила его победителем, завоевателем, преисполненным решимости и воли заставить ее подчиниться требованиям его природы.
     Теперь уже не пучок солнечных лучей проходил сквозь нее, но пламя огня пожирало ее тело, вторя пламени его губ.
     Языки этого пламени вздымались все выше и выше, пока не поглотили их обоих, и где-то далеко-далеко, чуть ли не в подсознании у Чандры, мелькнула мысль, которая затем окрепла и превратилась в уверенность, что именно это и была любовь - и человеческая, и ниспосланная Богом.
     Она чем-то напоминала Непал с его глубокими, теплыми, дружелюбными долинами и возвышающимися над ними далекими, сверкающими снежными вершинами, небесная любовь, к которой стремились люди и сами боги.
     - Я люблю тебя, мое самое драгоценное сокровище, проникли в ее сознание слова Деймона.
     От полноты счастья Чандра едва не потеряла дар речи и потому прошептала не совсем связно:
     - Я.., я.., люблю тебя, нет ничего больше в мире.., в небе.., или за ним.., только ты.





НЕВНИМАТЕЛЬНЫЙ ЖЕНИХ

Барбара КАРТЛЕНД
Перевод с английского О. Болятко и М. Павлычевой






Литературный ПОРТАЛ 


http://www.LitPortal.Ru


Анонс

     Вынужденный жениться по требованию света, граф Меридан решил без хлопот взять в жены дочь лорда Белвиля в счет карточного выигрыша. Он даже не удосужился взглянуть на свою невесту до свадьбы. А зря. Ведь у лорда было две дочери, и замуж за графа решила выйти дерзкая, своевольная Люсинда, чтобы спасти красавицу сестру от ненавистного брака. Молодой муж, чувствуя себя обманутым, оставил жену в день свадьбы. А когда вернулся, то не поверил глазам.
     Люсинда была не слишком красива, но достаточно умна, чтобы стать одной из самых блистательных и знаменитых женщин Лондона. Молодой граф уже почти влюбился в свою жену, но тут произошло непредвиденное...

Глава 1

     - Я ни за что, ни за что не выйду за него замуж! - Голос Эстер зазвенел от волнения, и огромные голубые глаза налились слезами.
     Ее светлые локоны отливали золотом в лучах утреннего солнца, заглядывавшего в окна столовой, а крупные слезинки на длинных темных ресницах сверкали радугой. Она была так хороша в этот миг, что отец, на секунду оторвавшись от письма, смотрел на нее, будто видел ее впервые.
     - Папа, я не выйду за него замуж! - снова воскликнула Эстер. - Ты же знаешь, что я помолвлена с Колином и мы ждем лишь, когда ему исполнится двадцать один год и его мерзкий опекун позволит объявить о нашей помолвке. И вдруг теперь этот отвратительный тип осмеливается предложить...
     У нее перехватило дыхание, она залилась слезами и начала судорожно искать платок.
     - Люсинда, подай сестре платок, - резко сказала леди Белвиль, - а ты, Эстер, прекрати истерику!
     Она обратила к мужу свое тонкое аристократическое лицо:
     - Дорогой, что, собственно, произошло?
     - А вы разве не слышали? - с ноткой вполне объяснимого раздражения в голосе спросил сэр Эдвард.
     - Расскажите все с самого начала, мой милый, - произнесла леди Белвиль и, увидев, что у Люсинды тоже нет платка, нетерпеливо сказала ей:
     - На, возьми мой.
     Она протянула дочери крохотный батистовый квадратик, отделанный кружевом. Люсинда подошла к сестре и принялась вытирать ее мокрые щеки. Эстер взяла у сестры платок и, пытаясь сдержать слезы, пробормотала дрожащими губами:
     - Папа, ведь ты же не заставишь меня выйти за него замуж, правда?
     Сэр Эдвард откашлялся и снова взглянул на письмо..:
     - Папа, дорогой, ну пожалуйста, - молила Эстер, - ты же знаешь, что я люблю другого!
     Сэру Эдварду, который иногда мог своим авторитетом подавить сопротивление, обычно не удавалось устоять перед жалобными просьбами Эстер.
     - Папочка, ну пожалуйста...
     Сэр Эдвард принялся нервно расхаживать по комнате.
     - Это очень серьезный вопрос, - наконец произнес он напыщенно.
     - Перестаньте суетиться, Эдвард, - перебила его леди Белвиль. - Сядьте и объясните наконец, в чем дело!
     - Именно это я и пытаюсь сделать!
     - Ничего подобного! - возразила его жена. - Я совершенно не понимаю, о чем идет речь!
     - Очень хорошо, - сдержанно произнес сэр Эдвард. Он уселся в кресло и, избегая умоляющего взгляда старшей дочери, обратился к жене:
     - Моя дорогая Маргарет, я не хочу, чтобы вы думали, будто я был с вами не вполне откровенен, Я собирался рассказать вам, что произошло со мной в Лондоне на прошлой неделе, но, честно говоря, был так расстроен и обеспокоен случившимся, чти просто не мог найти слов.
     - Эдвард, вы опять играли! - застонала леди Белвиль, нервно сжав руки.
     - С тех пор как я вернулся домой, я все время искал случая, чтобы сказать вам об этом, - произнес сэр Эдвард.
     Леди Белвиль вздохнула.
     - Я считала, что виной всему ваша печень, - ответила она, - вы всегда неважно себя чувствуете после этих поездок. Но, насколько я понимаю, случилось что-то более серьезное.
     - Гораздо более серьезное, - ответил сэр Эдвард.
     - Сколько?
     Последнее слово леди Белвиль произнесла почти беззвучно, однако обе ее дочери замерли в страшном предчувствии, зная, насколько важен этот вопрос.
     На минуту воцарилась напряженная тишина, и наконец сэр Эдвард вымолвил еле слышно:
     - Тридцать пять тысяч фунтов.
     - Эдвард!
     У леди Белвиль перехватило дыхание. Прижав руку к сердцу, она спросила сдавленным голосом:
     - Можете ли вы.., можем ли мы... Можем ли собрать такую сумму?
     - Только если лишимся всего, - убито произнес сэр Эдвард. - Поэтому я и не решался сказать вам.
     - О Эдвард, как вы могли! А как же девочки?
     Нужно готовиться к свадьбе Эстер, Люсинду уже пора вывозить в свет...
     - Я знаю, знаю, - пробормотал сэр Эдвард, - я был глуп, я был не в себе, но этот Меридан задел меня за живое. Когда он принялся поддразнивать, обращаться со мной, как с жалким провинциалом, я совершенно потерял голову и решил доказать, что я ему ровня!
     - Меридан! - воскликнула леди Белвиль. - Ты имеешь в виду того самого графа Меридана?
     Сэр Эдвард кивнул.
     - А ваше письмо.., это от него?
     - Увы, дорогая, от него.
     - Тогда.., тогда я не понимаю... - сказала пораженная леди Белвиль, переводя недоумевающий взгляд с мужа на дочерей.
     - Позвольте, я продолжу, - предложил сэр Эдвард.
     - Да, конечно, - ответила леди Белвиль.
     - Продолжай же, папа. И во что же вы играли? - заинтересовалась Люсинда.
     Мать неодобрительно взглянула на нее, давая понять, что этот вопрос был совершенно неуместен.
     Решившись на чистосердечное признание, сэр Эдвард ответил:
     - Фаро.
     - О, папа, это, наверное, такая захватывающая игра - пусть даже ты и проиграл!
     - Успокойся, Люсинда, и дай отцу продолжить, - оборвала ее леди Белвиль.
     Люсинда снова уселась на стул, и в наступившей тишине было слышно, как сквозь слезы вздохнула Эстер, и вздох этот, казалось, шел из самой глубины ее души.
     - Мы играли в клубе у Брукса, - поспешно сказал сэр Эдвард, заметив, что Эстер находится на грани отчаяния. - Когда осознал, что игра окончена и я проиграл, у меня не было сил что-либо предпринять, настолько я был убит. До тех пор даже не думал о последствиях. И лишь когда Меридан поднялся из-за стола, меня охватил ужас от мысли, что я не могу заплатить долг чести.
     Не вытерпев, Люсинда вмешалась:
     - Папа, ты, конечно, ему этого не сказал?
     - Нет, естественно, - сказал сэр Эдвард, - Надеюсь, что я держался как джентльмен. И когда он сказал: "Послушайте, Белвиль, не хотите ли заглянуть в Олмак", - мне было неудобно отказать ему.
     - О папа, я тебя так хорошо понимаю! - задумчиво сказала Люсинда. - Джо мне рассказывал, что, когда во время кулачного боя его стукнули по голове, он был как в тумане и...
     - Люсинда! - перебила ее леди Белвиль. - Я уже устала говорить тебе, чтобы ты не обсуждала подобные вопросы с конюхами. В следующий раз...
     Леди Белвиль вдруг замолчала и повернулась к мужу с растерянным видом:
     - ..В следующий раз у нас уже может не быть конюхов, да, Эдвард?
     Сэр Эдвард провел рукой по лбу, на котором, несмотря на утреннюю прохладу, выступили крупные капли пота.
     - Позвольте мне продолжить, Маргарет, - сказал он. - Мы с Мериданом отправились от Брукса в Олмак. Это близко, и мы пошли пешком. Когда мы уже подходили к зданию" подъехал принц Уэльский. Увидев Меридана, он недовольно протянул: "Я ждал вас в Кларенс-хаузе". - "Простите меня, сир, - ответил Меридан, - но я был лишен этой чести, потому что меня задержали довольно важные дела". Я услышал, как кто-то из окружения принца хихикнул: "Обдирали еще одного простака, милорд?" Вы можете представить, каково мне было это слушать!
     - О бедный папа! - воскликнула Люсинда. - Услышать это, да еще после такого проигрыша! Это был удар ниже пояса.
     Леди Белвиль сердито посмотрела на младшую дочь. Но Люсинда, опершись локтями о стол и подперев голову ладонями, восторженно глядела на отца.
     - Продолжайте, Эдвард, - сухо произнесла леди Белвиль.
     - Ну вот, мы все пошли в Олмак, - сказал он.
     - Олмак? Это что, клуб? - поинтересовалась Люсинда.
     - Нет, это собрание, - поправил ее сэр Эдвард, - и одно из наиболее престижных. Во главе его стоит Дамский учредительный комитет, который решает, кто достоин, а кто недостоин быть допущенным в святая святых.
     - Люсинда, не приставай к отцу со своими неуместными вопросами, - сказала леди Белвиль. - Умоляю, продолжайте, Эдвард, только без излишних подробностей.
     - К сожалению, они вовсе не излишние, - ответил сэр Эдвард с несчастным видом. - Ну так вот. Естественно, принц и его приближенные прошли вперед, а мы с Мериданом последовали за ними. В вестибюле к Меридану подошел распорядитель и сказал:
     "Если ваша светлость соблаговолит подождать немного, графиня Джерси желала бы поговорить с вами". Меридан удивленно приподнял брови, однако ему пришлось подождать, пока распорядитель разыскивал графиню.
     - О чем вы с ним говорили? - спросила Люсинда.
     - Да вроде ни о чем. По правде говоря, я даже не помню. Ожидание явно испортило Меридану настроение. Он небрежно облокотился на мраморный столик и, вынув из кармана усыпанную бриллиантами табакерку, принялся постукивать по ней. Если бы я не был так озабочен собственными проблемами, я бы подумал, что он чем-то встревожен.
     - Встревожен? - как эхо повторила леди Белвиль. - Но почему, Эдвард?
     - Все вскоре стало ясно, - ответил он. - Через несколько минут появилась леди Джерси, вся сверкая бриллиантами и с эгретом в волосах, который, наверное, стоит целое состояние. Она чертовски красива, неудивительно, что принц...
     - Эдвард! - резко оборвала его леди Белвиль, взглядом показав ему на другой конец стола. - Пожалуйста, не при девочках!
     - Простите, дорогая, - пробормотал он.
     Сэр Эдвард глубоко вздохнул и продолжил. Его волнение еще не улеглось, и рассказ получился настолько живой, что жена и дочери, боясь пропустить какую-либо мелочь, смотрели на него как зачарованные.
     Он стал рассказывать, как леди Джерси, глядя на Меридана своими огромными темными глазами, обратилась к нему, и звук ее голоса эхом разнесся по всему вестибюлю:
     - Я удивляюсь, лорд Меридан, как у вас хватило наглости прийти сюда!
     Лорд Меридан приподнял брови, на его лице появилась усмешка, как в тот момент, когда он поддразнивал меня в клубе.
     - Неужели я чем-то обидел вашу светлость? - поинтересовался он.
     - Это