еву  Неаполя  и,  разумеется,  лорда
Нельсона и многие из ее "поз" были греческими.
   А посему, предположив, что балерины вечером будут  выступать  примерно  в
таком же стиле, Антея решила  играть  нежные,  романтические  мелодии,  дабы
девушки казались зрителям юными богинями, только что сошедшими с Олимпа.
   -  Я  все  прекрасно  поняла,  Гарри,  -  ответила  она,  -  и  не  стоит
беспокоиться за меня.
   - Я очень беспокоюсь, но я также знаю, что мне нужно за многим проследить
лично: в конюшне сейчас очень много лошадей, а главный конюх, судя по всему,
плохо справляется со своими обязанностями. К  сожалению,  я  не  смог  найти
никого лучше.
   - Я уверена, все будет в порядке, - успокаивала его сестра. - К  тому  же
маркиз не может ожидать, чтобы в первый же день все шло как по маслу!
   - Не только может, но и ожидает, - заметил Гарри. - Он приехал, похоже, в
крайне мрачном расположении духа и говорил со  мной  так,  словцо  выискивал
малейшие изъяны в моей работе.
   - О, не может быть! - воскликнула Антея. - Что же он сказал?
   - Как обычно - ничего.
   Тут Гарри спохватился: говорить с Антеей о маркизе не следовало - но  это
оказалось непросто, потому что отныне все в доме вертелось  вокруг  прихотей
маркиза.
   - Б любом случае постарайся  как  сможешь,  сестренка,  а  если  все-таки
маркиз останется недоволен и уволит меня, я без обиняков выскажу ему в глаза
все, что о нем думаю. Отведу душу!
   - Нет, Гарри, не надо! - взмолилась  Антея.  -  Будь  благоразумен  и  не
навлекай гнев маркиза без веских оснований. Разве будет тебе  приятно,  если
управляющим Квинз Ху вместо тебя станет кто-нибудь другой?
   Эти слова подействовали на брата отрезвляюще.
   - Ты совершенно права, Антея, - улыбнулся Гарри. -  Мне  сильно  повезло,
что я здесь. И если при этом мне придется выслуживаться  перед  этим  типом,
возомнившим себя властелином мира, то я буду его покорным слугой!
   Уже направляясь к двери, он промолвил:
   - Кстати, не забудь предупредить  нянюшку,  чтобы  она  не  проговорилась
слугам, кто ты есть на самом деле.
   - Нянюшка знает, - махнула рукой Антея. - Иди делай то, что должен, и  не
беспокойся за нас.
   Вскоре после ухода Гарри она с няней отправилась через парк в Квинз Ху.
   Дауэр-Хаус находился на южной оконечности парка, и им предстояла приятная
прогулка среди деревьев вместо тряской езды по дорожкам, посыпанным гравием.
   Заходящее солнце золотило кроны берез, и великолепие  предвечернего  неба
рождало в сердце Антеи торжественную и щемящую мелодию.
   Они не торопились, поскольку нянюшка не могла быстро ходить,  и  вошли  в
Квинз Ху с черного хода на кухню.
   Там царили шум и суета, что обычно не наблюдалось, когда дом  принадлежал
Гарри.
   Никто не обратил  внимания  на  двух  женщин,  шествующих  по  увешанному
флагами коридору к задней лестнице, которая вела на второй  этаж  в  комнату
экономки.
   Эта комната также преобразилась после ремонта.
   Стены были оклеены симпатичными обоями, появились удобные  кресла,  новый
диван и круглый стол.
   Здесь  могли  обедать  экономка,  дворецкий,  две  старшие  горничные   и
камеристка, если таковая была в доме.
   Миссис Эндрюз, добрая простодушная женщина, была нанята  Гарри  благодаря
ее огромному опыту.
   Она радостно приветствовала Антею с нянюшкой.
   - Мистер Дальтон предупредил, что вы придете, - взглянула она на девушку.
- Я очень сочувствую вашему отцу. Подумать только, так порезать руку!
   - О да, ему очень не повезло, - кивнула Антея.
   - Но я уверена, дорогая,  вы  прекрасно  сыграете,  -  продолжала  миссис
Эндрюз. - Насколько я понимаю, вы знаете, как пройти на галерею менестрелей,
а до того как вы будете уходить домой, я пригляжу за вашей компаньонкой.
   - Большое вам спасибо, - улыбнулась Антея.
   Она положила на кресло длинную бархатную накидку, принадлежавшую  еще  ее
матери.
   Девушка обычно надевала ее, когда прогуливалась по парку.
   Затем поправила платье перед огромным зеркалом, висевшим на стене.
   Платье  сидело  замечательно.  Но  так  как  Антея  не  имела   ювелирных
украшений, нянюшка повязала ей на шею голубую бархатную ленту в  тон  поясу,
прикрепив к ней медальон леди Копнбрук.
   Медальон был последним штрихом в ее скромном наряде.
   Пригладив волосы, она решила, что выглядит довольно незаметно и никто  не
обратит на нее внимания, особенно когда рядом будут балерины.
   Она вышла из комнаты экономки и спустилась по лестнице в конец  коридора,
где находилась буфетная.
   Другим концом коридор упирался в банкетный зал.
   Здесь была почти незаметная дверца, а за ней короткая  лестница,  ведущая
на галерею менестрелей.
   Оттуда Антея в  детстве  любила  подсматривать  за  гостями  на  приемах,
которые устраивала мать.
   Вообще-то ей запрещалась подобная вольность, но девочку так  и  подмывало
выскользнуть ночью из детской  и  побежать  босиком,  в  ночной  рубашке  на
галерею понаблюдать за праздничным действом через резной экран.
   Этот экран, искусно вырезанный в стене в виде листьев плюща,  загораживал
музыкантов от гостей, находившихся внизу, но не мешал слушать музыку.
   Теперь же у Антеи сердце екнуло  от  восторга,  когда  она  поднялась  на
галерею.
   Там стояло фортепьяно, одно из тех, которые, по словам Гарри, должны были
прибыть вчера.
   Ее глазам предстала самая современная модель - именно о таком инструменте
рассказывал ей мистер Мелдозио.
   Но одно дело услышать, и совсем другое - увидеть и потрогать.
   Фортепьяно было гораздо внушительнее и великолепнее, чем она  могла  себе
вообразить.
   Она коснулась пальцами клавиш из слоновой  кости,  словно  лаская  их,  а
затем,  влекомая  любопытством,  подошла  к  краю  галереи  и  взглянула  на
банкетный зал.
   Он совершенно преобразился, стал краше, чем прежде.
   Гарри не только оклеил стены роскошными бордовыми обоями,  но  и  повесил
замечательные полотна.
   Она не сомневалась, что над мраморной каминной полкой, появившейся  здесь
еще в прошлом веке, висит картина Рубенса,  а  на  противоположной  стене  -
Рембрандта.
   Над стулом хозяина дома, стоявшим во главе стола, висел холст Ван  Дейка,
несомненно, одного из предков маркиза.
   Что касается самого стола, то именно о таком Антея давно мечтала.
   Скатерти по моде, введенной принцем-регентом,  не  было,  и  полированное
дерево отражало свет многочисленных свечей не  менее  ярко,  чем  золотые  и
серебряные мозаичные инкрустации.
   Вдоль стола были расставлены золотые канделябры на шесть свечей каждый, а
в центре красовалась филигранная модель корабля, мчащегося на всех парусах.
   Антее очень захотелось рассмотреть ее поближе.
   Гарри организовывал цветочное оформление стола из  орхидей,  доставленных
прямо из Лондона.
   У каждого стопового прибора стояло несколько хрустальных бокалов;  спинку
каждого стула украшал герб Иглзклифа.
   К своему удивлению, Антея увидела, как слуги уносят один столовый прибор.
Значит, вместо двадцати четырех человек, как говорил  брат,  будет  двадцать
три.
   "Интересно, кто не смог приехать, мужчина или женщина? - подумала она.  -
Маркиз, наверное, будет крайне недоволен этим обстоятельством".
   Затем села за фортепьяно.
   Прекрасные звуки, заструившиеся из-под  пальцев,  заслонили  от  нее  все
будничное и суетное.
   Антея забыла обо всем - даже о маркизе!
   Она ушла в сказочный мир, о котором могла бы  рассказать  только  музыка.
Музыка сердца.

Глава 3

   Это фортепьяно звучало прекраснее, чем другие инструменты, на которых она
играла раньше, и девушка так далеко унеслась  в  своих  мечтах,  наслаждаясь
музыкой, что совершенно забыла о времени и местопребывании.
   И вздрогнула от неожиданности, обнаружив рядом с собой лакея в ливрее.
   Когда она взглянула на него, он прошептал:
   - Мисс, сейчас подадут десерт.
   Невероятно! Как она мота отрешиться  от  всего,  что  связано  с  приемом
маркиза?
   Хорошо, что Гарри заранее догадался послать слугу, дабы тот напомнил ей в
нужный момент спуститься к сцене.
   Она сняла пальцы с клавиш, и до нее донеслись громкие голоса и смех.
   Она улыбнулась и кивнула лакею в знак того, что все будет отлично.
   Он на цыпочках удалился, и Антея встала из-за фортепьяно.
   "Интересно, что там происходит внизу?"
   Девушка подошла к резному экрану и заглянула через него.
   В канделябрах горели свечи, вокруг стола сидели гости.
   Все это напомнило Антее иллюстрацию из какой-то книги.
   Посмотрев на того, кто был во главе стола, Антея  заключила,  что  маркиз
именно таков, каким она его себе представляла.
   Он сидел на стуле с высокой резной спинкой, словно на троне,  и  наблюдал
за своими веселыми гостями с выражением утонченного  цинизма,  смешанного  с
презрением.
   Антея сделала для себя  открытие:  у  человека,  который  выглядит  столь
величественным и  всемогущим,  одновременно  на  губах  может  играть  едкая
ухмылка, как будто на самом деле ничто  вокруг  не  способно  доставить  ему
настоящее удовольствие.
   Она затаила дыхание.
   Маркиз до такой степени  выделялся  среди  окружающих,  что  ни  на  кого
другого и смотреть не стоило.
   Наконец, вспомнив, что пора спускаться вниз, Антея окинула взглядом  дам,
сидевших за столом, и была потрясена чрезмерным декольте у их платьев.
   Разве может дама позволить себе надеть что-нибудь  столь  нескромное,  да
еще при джентльменах?
   Она отвернулась от экрана.
   Наверное, все дело в том, решила Антея, что ей открывался вид  сверху,  а
джентльмены, сопровождавшие дам, сидят рядом с ними.
   Но, несмотря на это, Антея была уверена, что ее мать не  одобрила  бы  их
наряды.
   Кроме того, девушка подозревала, что актрисы могут ходить напудренными  и
накрашенными и вне сцены.
   "Мне не следует так уж огульно осуждать их, - размышляла Антея, спускаясь
по узкой дубовой лестнице. - А если мне и не нравится их поведение, то уж ни
в  коем  случае  нельзя  говорить  об  этом  Гарри.  Ведь  он  просил   меня
сосредоточиться на музыке, а не смотреть по сторонам!"
   К своей несказанной радости, она обнаружила рядом со сценой  точно  такое
же фортепьяно, как и в галерее, но почему-то ее по-прежнему занимали мысли о
маркизе.
   Хоть она видела Иглзкпифа лишь издалека, он казался ей ужасно похожим  на
орла.
   Как-то Чарли со смехом сказал ей:
   - Он внешне похож на орла, прозвище у него Орел, и ведет он себя так  же.
В конце концов, орел - царь птиц.
   -  Маркиза  действительно  так  прозвали?  Ведь  у  него  и  имя  орлиное
!  -
удивилась Антея.
   - Так получилось. Про него рассказывают самые разные истории,  -  ответил
Чарли. - Например, что родился он с густыми черными волосами и кто-то сказал
его отцу: "Он настоящий орленок!" А тот в ответ засмеялся  и  заметил:  "Ему
это подойдет". С тех пор отец звал сына не тем именем, которое ему дали  при
крещении, а исключительно Орлом.
   - И ведет себя как орел? - допытывалась девушка.
   - Как очень жестокий, очень агрессивный и очень опасный орел,  -  пошутил
Чарли.
   Потом Антея узнала от Гарри, что маркиза так называли многие.
   Когда лошади Иглзклифа побеждали на  скачках,  что  обычно  и  случалось,
зрители скандировали: "Орел! Орел!" - а выигравшие аплодировали.
   "Он и вправду похож на орла, -  повторила  Антея,  пробегая  пальцами  по
клавишам. - Хотелось бы мне рассмотреть его поближе".
   Но представив себе, как отнесется к этой затее Гарри, она сосредоточилась
на нежной романтической  мелодии,  которая,  на  ее  взгляд,  подошла  бы  к
выступлению балерин на сцене.
   Как утверждал Гарри, цветы загораживали ее  таким  образом,  что  в  поле
зрения оставалась лишь часть сцены прямо перед фортепьяно.
   Но поскольку крышка инструмента была открыта. Антея видела только  головы
выходивших на сцену девушек.
   Появление первой вызвало гром аплодисментов.
   Антея созерцала высоко поднятые над головой руки балерины и могла понять,
что она стоит совершенно неподвижно, не более того.
   Возобновившиеся аплодисменты означали, что номер закончился.
   На сцену вышла вторая балерина.
   Она, очевидно, имела еще  больший  успех,  так  как  среди  аплодисментов
раздавались крики "Браво!".
   "Интересно, - усмехнулась Антея, - аплодирует ли маркиз вместе со всеми?"
   Но она была достаточно проницательна, чтобы понять: он лишь наблюдает  за
происходящим, скорее  всего  с  презрением,  и  не  станет  утруждать  себя,
выказывая эмоции, даже если представление ему действительно нравится.
   "Бедный  Гарри,  -  думала  Антея.  -  Как  это  несправедливо,  что  ему
приходится  работать  на  человека  со  столь  тяжелым   характером.   Любой
нормальный  человек  пришел  бы  в  восторг  от  его  успехов  в   должности
управляющего!"
   В который уже раз она мысленно повторила, что ненавидит маркиза, - и  все
же чувствовала, что это не совсем так.
   Ведь маркиз давал огромные деньги на дом, на фермы и  на  все  остальное,
какую бы статью расходов ни назвал Гарри.
   И  для  Антеи,  и  для  Гарри  все  это  слишком  важно,  чтобы  не  быть
благодарными Иглзклифу.
   К тому же они расплатились с долгами;  в  противном  случае  эти  кандалы
висели бы на Гарри до самой смерти, унижая его, - ведь он практически ничего
не мог с ними поделать!
   "По крайней  мере  деньги  маркиза  спасли  нас  от  нищеты  и  позволили
обустроить Дауэр-Хаус. Теперь мы живем  комфортнее  и  питаемся  лучше,  чем
многие годы до этого", - пыталась быть объективной Антея.
   И тем не менее при одной мысли об Иглзклифе ее пробирала дрожь.
   На сцену вышла третья девушка, и гости в изумлении ахнули.
   Затем раздались смех и аплодисменты,  из-за  стола  прозвучало  несколько
цветистых замечаний, но Антея либо не расслышала их, либо не поняла.
   Последняя  девушка  закончила  свое  выступление,  и  все  три   балерины
поднялись на сцену.
   На этот раз их склоненные головки соприкасались.
   Они "позировали" группой, и Антее очень хотелось посмотреть, как  же  это
выглядит.
   Выступление было встречено настоящим шквалом  аплодисментов  и  выкриков,
еще долго не смолкавших после ухода балерин со сцены.
   Антея продолжала играть до тех пор, пока не  услышала,  что  дамы  встают
из-за стопа, собираясь покинуть банкетный зал.
   Это означало, что джентльмены пересядут поближе к маркизу и скорее  всего
примутся за портвейн и бренди, принесенные слугами.
   В  детстве  она  частенько  наблюдала  за  подобными  вечерами,   которые
устраивали родители.
   После смерти матери отец приглашал своих друзей один или два  раза,  хотя
ему стоило огромных усилий обеспечить нечто вроде обеда.
   К тому времени количество слуг заметно поубавилось, и  с  этими  приемами
удалось справиться только потому, что Антея помогала нянюшке, а та,  в  свою
очередь, помогала на кухне.
   Так что девушка хорошо  знала  "джентльменские  привычки",  по  выражению
нянюшки.
   Оставшись одни в банкетном зале, мужчины тут же начинали беседовать.
   Ей представилась возможность улизнуть.
   Однако она продолжала  играть  еще  минут  пять,  решив,  что  прекращать
музицирование сразу после ухода дам было бы не очень корректно.
   Затем, с неохотой завершив  мелодию,  она  немного  задержалась,  любуясь
фортепьяно.
   Она бы отдала все что угодно за такой чудесный инструмент!
   Именно в этот миг к ней подошел лакей. Антея удивленно обернулась к нему.
   -  Милорд  сказал,  мисс,  что  желает  послушать  ваше  музицирование  в
гостиной.
   Девушка была так поражена, что гпаза  ее  округлились,  и  она  сдавленно
пробормотала:
   - Я.., в гостиную...
   - Да, я провожу вас.
   - Нет.., да нет же... - в отчаянии сорвалось с ее губ. - Прошу вас..,  вы
меня очень обяжете, если.., если скажете милорду, что, когда вы пришли сюда,
я уже ушла.
   Лакей в нерешительности смотрел на нее.
   - Пожалуйста.., скажите ему, что меня уже не было...
   - Мо это будет не правда, не так ли? - раздался позади нее голос.
   Антея вздрогнула.
   О Боже, она не заметила, как на сцену поднялся маркиз!
   Он стоял рядом с фортепьяно и, казалось, возвышался над девушкой.
   Прозвище Open действительно как нельзя лучше подходило ему.
   Цвета воронова крыла волосы. Черные глаза. Орлиный нос.
   Маркиз был по-своему очень  красив.  Лакей  куда-то  испарился,  и  Антея
осталась лицом к лицу с Иглзклифом.
   Мысли путались у нее в голове. Маркиз изучающе  смотрел  на  нее,  и  она
смутилась бы еще сильнее, если б не вспомнила, что он ожидал увидеть мистера
Мелдозио.
   - Я полагал, - медленно произнес он, пронизывая ее взглядом  насквозь,  -
что сегодня играл человек по имени Мелдозио.
   С большим трудом Антея нашла в себе силы заговорить.
   - Так и предполагалось.., милорд,  -  пролепетала  она,  -  но..,  мистер
Мелдозио.., порезал руку.., случайно.., и я.., заменила его.
   - Кто вы? Как вас зовут?
   - А-антея... Мелдозио.
   Антея не сразу вспомнила, что в данный момент является дочерью музыканта,
и между именем и фамилией образовалась заметная пауза.
   Кроме того, девушка испугалась: маркиз словно скала нависал над ней, и ей
показалось, будто от него исходит какая-то угроза.
   - Тогда я должен вас поздравить: ваше исполнение  великолепно,  -  сказал
Иглзкпиф. - Никогда не думал, что женщина способна играть с таким чувством.
   - Я.., я очень рада, что.., вам понравилось.., милорд, - робко промолвила
Антея. - Но.., боюсь.., сейчас.., мне нужно возвращаться домой.
   - Как раз этого я бы не хотел, - заявил маркиз, - потому что убежден, без
вашей музыки вечер бы не  удался.  И  я  желаю,  чтобы  вы  продолжили  свое
выступление в гостиной.
   - Н-нет.., простите..,  я..,  мне...  Антея  запнулась,  подняла  голову,
встретилась взглядом с маркизом - и слова замерли у нее на губах.
   В мозгу пронеслась неприятная мысль: своим отказом  она  может  навредить
Гарри.
   Брат получит выговор за то, что она не хочет повиноваться маркизу, а  он,
как ей не раз говорили, всегда поступает по-своему.
   Она стояла и молча смотрела на него. Наконец, не видя иного  выхода,  она
прошептала почти по-детски:
   - Я д-допжна.., играть в.., гостиной?
   - Я на этом настаиваю! - сказал маркиз тоном, не терпящим возражений. - А
если, насколько я понимаю, вы желаете  остаться  незамеченной,  советую  вам
идти туда немедленно, пока дамы еще наверху, а джентльмены - здесь.
   Антея набрала в легкие воздуха, но, поскольку  сказать  ей  было  нечего,
взяла свой носовой платок, оставленный на фортепьяно, и, не поднимая глаз на
маркиза, ушла со сцены через  небольшую  дверцу  в  коридор,  откуда  обычно
забиралась на галерею менестрелей.
   Не помня себя от страха  -  она  боялась  и  маркиза,  и  Гарри,  который
определенно рассердится, когда узнает, - Антея со всех ног бросилась  бежать
по длинному коридору в холл; за ним находилась гостиная.
   Б гостиной не было никого, кроме двух лакеев, устанавливавших  на  другом
конце комнаты игорные столы.
   Фортепьяно покоилось в нише перед одним из  арочных  окон,  выходивших  в
прекрасный розарий.
   Оно стояло боком, и Антея торопливо, опасаясь, что  кто-нибудь  войдет  и
увидит ее, обратилась к лакеям:
   - Пожалуйста, подвиньте фортепьяно. Милорд желает, чтобы я здесь  играла.
Поставьте, пожалуйста, инструмент прямо, я буду сидеть за ним спиной к окну.
   - Конечно, мисс, - ответил лакей.
   Он передвинул фортепьяно,  как  просила  Антея,  и  поднял  крышку,  тоже
представлявшую собой защиту от посторонних глаз.
   Потом Антее пришла в голову еще одна идея.
   Комната изобиловала цветами.
   По обе стороны камина на подставках из черного дерева стояли две огромные
китайские фарфоровые вазы, в которых благоухала белая сирень.
   Девушка невольно подумала: старинные вазы  представляют  слишком  большую
ценность, чтобы ставить в них цветы, - но это уже ее не касалось.
   Она велела лакеям поставить по вазе с обеих  сторон  фортепьяно,  устрои