и уже довольно стар, и я подумываю  о
том, чтобы пригласить нового  объездчика.  Уверен,  что  вы  с  ним  отлично
поладите.
   Шандор даже присвистнул от восторга. В этот  момент  Кадина,  которая  до
этого вела себя непривычно тихо, подошла к Тамаре и обвила руками ее шею.
   - Тетя Тамара, я хочу тебя кое о чем попросить.
   - О чем же, дорогая?
   - Можно я буду подружкой у тебя на свадьбе? Мне  всегда  ужасно  хотелось
быть подружкой невесты, но еще никто ни разу меня не приглашал...
   Тамара вопросительно взглянула на герцога.
   - Мы собираемся обвенчаться очень скромно - в часовне замка, - сказал он.
   - И я совершенно уверен, что ваша тетя захочет, чтобы у нее была не  одна
подружка, а две. Ну, а посаженым отцом будет, разумеется, Шандор!
   Дети пришли в неописуемый восторг. Еще бы - до сих пор в их жизни не было
столь  волнующего  события!  Они  тараторили  наперебой,   обсуждая   детали
предстоящего торжества, и к тому  времени,  как  все  вдоволь  наговорились,
оказалось, что уже давно пора пить чай.
   Сегодня герцог пил  чай  вместе  с  ними.  И  только  когда  обе  девочки
поднялись в свои спальни отдохнуть, а Шандор отправился  к  конюшням,  чтобы
потолковать со стариком Эбби, Тамара и герцог, наконец, остались одни.
   Через боковую дверь они вышли в сад, прошли по  аккуратно  подстриженному
газону и спустились к цветнику, где росли розы.
   Проходя мимо пруда с водяными лилиями,  Тамара  исподтишка  взглянула  на
герцога - как раз на этом самом месте она столкнула в воду лорда Кропторна.
   - Шандор мне потом рассказывал, как ты смеялся,  когда  обнаружил  своего
друга в пруду, - сказала она.
   - Смеяться-то я смеялся, но в  душе  был  страшно  разгневан,  -  уточнил
герцог. - И как только этот негодяй посмел лезть к тебе с поцелуями?
   Он обвил рукой Тамару за талию и привлек к себе.
   -  Предупреждаю,  моя  дорогая,  я  буду  страшно  ревнивым  мужем.  Если
какой-нибудь мужчина всего-навсего взглянет на тебя, я буду драться с ним на
дуэли. Ну а если нахал вроде Кропторна посмеет прикоснуться к  тебе,  я  его
просто убью на месте!
   Тамара вскрикнула в притворном ужасе, что прозвучало очень мило и нежно.
   - Неужели ты всерьез полагаешь,  что  я  позволю  какому-нибудь  мужчине,
кроме тебя, прикоснуться ко мне? - лукаво спросила она. - Ах, Говард, ты так
великолепен, что все другие мужчины меркнут рядом с тобой...  Я  люблю  тебя
всем сердцем и никогда не подам тебе повода для ревности.
   Герцог крепче прижал ее к себе  и,  как  бы  разговаривая  сам  с  собой,
задумчиво сказал:
   - Как я только мог жить без тебя, не представляю! Впереди  у  нас  долгая
счастливая жизнь, дорогая. Нам еще столько предстоит сделать вместе!
   - И первым делом - добиться того, чтобы и все остальные обитатели  твоего
поместья были счастливы, - уточнила Тамара. - У  меня  не  будет  ни  минуты
покоя,  пока  я  буду  знать,  что  где-то  рядом  бродит  человек,  который
собирается расквитаться с тобой, как это уже было однажды...
   - Ты должна помочь мне  -  объяснить,  что  именно  надлежит  сделать,  -
попросил герцог. - Как я уже говорил, предстоят большие перемены. Пока же  я
распорядился, чтобы владельцы ферм увеличили  плату  наемным  работникам,  а
также улучшили условия их жизни.
   - О, как я рада! - в восторге вскричала Тамара.
   - Ты изменила меня, и надеюсь, что со временем с твоей помощью  изменится
жизнь и в нашем имении, - сказал герцог.
   - Секрет прост, - отозвалась Тамара. - Горничная Роза как-то сказала, что
ее мать считает - каждому человеку нужно в жизни хоть чуточку любви. А  этим
мы уже владеем, мой дорогой будущий муж, и значит, все  остальное  не  имеет
значения!
   - Все, кроме тебя, - уточнил герцог.
   Он ласково заглянул Тамаре в глаза и тихо сказал:
   - Ты наполнила смыслом мое существование. Благодаря  тебе  я  узнал,  что
такое рай. Все, что мне нужно, - это твоя любовь, сейчас и навеки!
   - Она уже твоя... и ты это знаешь... - попыталась заверить его Тамара, но
ее слова утонули в поцелуях.
   Герцог целовал свою невесту так страстно, так неистово,  с  таким  жгучим
желанием, что лишил ее способности думать о чем-то, кроме него.
   Она испытывала такой восторг впервые В жизни.
   Она теснее прижалась к жениху, стремясь отдать ему не только тепло своего
тела, но и сердце, душу, мысли...
   Вдвоем они парили в звездном небе, где не было никого, кроме них самих  и
божественной силы, сущность которой и есть любовь...



   Барбара КАРТЛЕНД
   ЧУДО ДЛЯ МАДОННЫ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

    Легкомысленная  сестра  лорда   Миера   оказалась   жертвой   загадочной
великосветской игры - ив результате блестящий "светский  лев"  был  вынужден
бежать из Лондона в Италию. Бежать,  еще  не  зная,  что  обретет  в  городе
изысканных  средневековых  палаццо  любовь  девушки,  чье  имя,  словно   бы
случайно, оказалось именем города, в который занесла его  капризная  судьба.
Бежать - еще не подозревая, что лишь любовь этой невинной  красавицы  спасет
его  из  сетей  шантажа,  вендетты  и  преступлений,  грозящих  ему   верной
гибелью...

От автора

   Рафаэль, рожденный в  1483  году,  был  одним  из  самых  кротких,  самых
добросердечных художников-знаменитостей. Всеобщий любимец, он никогда и ни с
кем не затевал ссор. Он написал множество картин с изображением  Мадонны,  и
каждый созданный им образ отражал ту красоту, тот внутренний свет -  словом,
все то совершенство, которое мечтает встретить в женщине  мужчина.  Немногие
художники были окружены при жизни подобной любовью и восхищением;  посмертно
же он был признан подлинным мастером, "Князем живописцев".
   Пол  Мартин,  родившийся  в  1864  г.,  был  самым  знаменитым   пионером
фотографии. "Факсимильная" фотокамера производила в  1889  г,  замечательные
снимки. Ценой по 3 фунта 3 сантима.
   Флоренция так и остается одной из сокровищниц  Европы,  и  красота  этого
города, чистота его света, отзывчивость и чуткость  людей  не  изменяются  с
течением столетий.

Глава 1

1893 год

   Лорд Миер завтракал с отменным аппетитом.
   Бывая в Лондоне, он любил  выезжать  на  прогулку  верхом  ранним  утром,
прежде чем парк наполнится народом.
   Сегодня он объезжал новую лошадь, которую недавно купил у  коннозаводчика
Тэттерсолла.  Жеребец  оказался  очень  горячим,  и  лорду  пришлось  немало
повоевать с ним, прежде чем тот признал его хозяином и счел за лучшее  вести
себя с ним почтительно.
   Лорд Миер слыл выдающимся  наездником,  и  успех  доставил  ему  огромное
удовольствие, тем более что заодно лорд окончательно  пришел  в  себя  после
развеселой ночи.
   Вчера, покидая увеселительное заведение в Сент-Джеймсе, где некий богатый
пэр праздновал  сенсационный  выигрыш  Большого  Национального  кубка,  лорд
чувствовал себя как ребенок, объевшийся сладостями в кондитерской.
   Лорд Миер в полной мере наслаждался радостями жизни, но была в этой жизни
скрытая сторона, и о ней знали немногие.
   Он  имел  самое  непосредственное  отношение  к  тайнам   дипломатических
сношений  между  Францией  и  Англией.  Случалось  ему  негласно   выполнять
поручения правительства и во многих других странах Европы.
   Только секретарь  министерства  иностранных  дел  знал,  что  бесконечные
путешествия лорда Миера в поиске удовольствий, как это  казалось  на  первый
взгляд, имели совсем иную цель.
   Весьма импозантный богатый наследник знатного рода,  чьи  предки  не  раз
упоминались в трудах историков, он ловко ухитрился дожить до двадцати девяти
лет, не связав себя брачными узами.
   С тех самых пор, как лорд окончил Итон, многие честолюбивые матери желали
заполучить его в зятья и прилагали к тому немало усилий.
   Но лорд Миер позволял себе поддаваться чарам только замужних дам  и  пока
что счастливо избегал серьезных отношений с юными девами и их мамашами.
   Он жил в доме на Парк-лейн, построенном и обставленном еще  дедом  лорда.
Хозяйство в  нем  велось  на  холостяцкий  лад,  что,  однако,  не  означало
отсутствия удобств и даже некоторой изысканности.  Весь  стиль  жизни  лорда
Миера сложился постепенно, по мере того как он хорошо изучил  и  собственные
потребности, и привычки других представителей своего круга.
   - Я всегда утверждал, Инграм, что вы умеете принимать гостей,  как  никто
другой в Англии, - сказал  всего  неделю  назад  принц  Уэльский,  обедая  в
Миер-Хаусе. - Не могу понять, почему мой шеф-повар  не  может  сравниться  с
вашим в кулинарном искусстве.
   Лорд Миер поблагодарил за комплимент, но не стал уточнять, в  чем  секрет
его ведения хозяйства.
   Отчасти этот  секрет  состоял,  несомненно,  в  том,  что  его  секретарь
действовал весьма умело. Но, как усвоил лорд во время службы  в  армии,  все
нововведения должны исходить от начальства, и поэтому всегда проявлял особый
интерес ко всему, что касалось его собственной персоны.
   Своими поместьями лорд Миер тоже управлял так, что его фамильное имение в
Бэкингемшире считалось образцовым в своем роде.
   Его конюшня в Ньюмаркете была  предметом  зависти  соперников,  и,  к  их
досаде, он легко выигрывал все классические скачки.
   Покончив с превосходными бараньими котлетами с гарниром  из  шампиньонов,
доставленных вчера из его имения, лорд  Миер  жестом  приказал  подать  себе
кофе.
   Лакей, который до того стоял неподвижно  за  спинкой  хозяйского  кресла,
немедленно направился к двери, чтобы выполнить распоряжение господина.
   В этот момент дверь распахнулась, и дворецкий торжественно провозгласил:
   - Маркиза Керкхамская, милорд!
   Лорд Миер удивленно смотрел на сестру, одетую в костюм  модного  зеленого
оттенка, который ей очень шел, пока она торопливо пересекала столовую.
   Поднявшись ей навстречу, он сказал:
   - Я просто  поражен,  Дженни.  Никогда  бы  не  подумал,  что  ты  можешь
подняться так рано, тем более - выйти из дома!
   - Мне  необходимо  поговорить  с  тобой,  Инграм!  -  произнесла  маркиза
настойчиво.
   По ее тону и тому смятению, которое выражали голубые глаза маркизы,  лорд
догадался, что она предпочла бы поговорить наедине.
   - Не хочешь ли кофе или что-нибудь поесть? - спросил он.
   - Нет-нет! Я ничего не хочу!
   Миер взглянул на лакея, и тот немедленно вышел, закрыв  за  собой  дверь.
Лорд  опустился  в  кресло,  на  спинке  которого  была   вырезана   корона,
поддерживаемая ангелами. Кресло выглядело действительно по-королевски.
   - В чем же дело? - спросил он.
   К его удивлению, сестра коротко всхлипнула.
   - О, Инграм, я даже не знаю, как тебе об этом сказать!
   В ее голосе звучало такое отчаяние, что лорд Миер взял ее  руки  в  свои,
стараясь утешить сестру.
   - Что с тобой, Дженни? - спросил он. - На тебя не похоже так вешать нос!
   Лорд улыбнулся, вспомнив, что так говорили они между собой в детстве.
   Сестра, опять всхлипнув, крепко сжала его руку.
   - Инграм, если ты мне не поможешь, я безвозвратно погибла!
   - Что же с тобой случилось?
   - Ты будешь шокирован...
   - Об этом не беспокойся...
   - Ты единственный, к кому я  могу  обратиться.  О,  Инграм,  я  совершила
безумную глупость!
   - Со всеми это порой случается, - постарался успокоить сестру лорд  Миер.
- Но что же ты сделала?
   Она высвободила руку из его ладоней и, достав  обшитый  кружевом  платок,
поднесла его к глазам.
   - Он был так неотразим, так  очарователен!  Не  уверена,  что  кто-нибудь
устоял бы перед ним!
   - Перед кем?
   Маркиза глубоко вздохнула:
   - Князем Антонио ди Соджино.
   Лорд Миер ничего не сказал, но в  его  глазах  мелькнуло  любопытство,  а
потом вспыхнул тот огонек, который был хорошо  знаком  тем,  кому  вместе  с
лордом доводилось выполнять опасные задания.
   Его сестра тоже молчала, видимо,  не  решаясь  продолжать  свой  рассказ.
Тогда лорд заговорил сам:
   - Я знаю, о ком ты говоришь, но какое отношение он имеет к тебе?
   На мгновение ему показалось, что маркиза пытается уклониться  от  прямого
ответа. Ей явно не хотелось открывать ему правду.
   Но, понимая, что ему необходимо точно знать, что  именно  произошло,  она
тихо сказала:
   - Ты ведь знаешь, что Артур сейчас в Париже? Лорд Миер знал это. Королева
послала его зятя выразить порицание британскому послу  по  поводу  какого-то
ничтожного обстоятельства, которое тем не менее  вызвало  неудовольствие  ее
величества. Королева, как всегда, делала из мухи слона.
   Было бы гораздо проще послать письмо, чем отправлять не  очень  здорового
шестидесятилетнего маркиза Керкхамского в Париж с подобным поручением.
   Однако королева привыкла использовать его в тех случаях, когда,  как  она
полагала, затрагивались ее личные интересы. А маркиз,  разумеется,  не  счел
возможным уклониться, - Да, я знаю, -  вслух  произнес  лорд  Миер.  Немного
помолчав, его сестра продолжала:
   - Я встретила князя Антонио десять дней тому назад  в  Малборо-Хаусе.  Он
так божественно танцевал, что я была не в силах отказать ему и  два,  может,
три танца протанцевала с ним. Он был так настойчив!
   Лорд Миер подумал, что его сестра вела себя несколько неосмотрительно. На
такую красивую пару, как они, в  танцевальном  зале  не  могли  не  обратить
внимания.
   - Он умолял встретиться с ним на следующий день, - продолжала  Дженни,  -
говорил, что обожает меня, Инграм! Признаюсь, я была им очарована.
   Она говорила тихо, опустив глаза, избегая смотреть брату в лицо.
   - Где бы я ни бывала - на прогулках в парке, на светских  приемах,  -  он
неизменно следовал за мной.
   Если его сестра была очарована князем Антонио, то лорд Миер не удивлялся,
что и князь Антонио пленился Дженни.
   Утонченная  голубоглазая  блондинка  была  бы  мечтой  любого  художника,
который решил бы изобразить "совершенную  розу  Англии".  Впоследствии  лорд
нередко сожалел, что его сестра совсем юной вышла замуж за  человека  старше
нее на четверть века.
   Конечно, с точки зрения общества, это была блестящая партия.
   Маркиз Керкхамский имел доступ  в  Виндзорский  дворец,  а  вскоре  после
свадьбы получил почетную должность королевского шталмейстера.
   В молодости он был женат, но  его  первая  жена  умерла  от  родов,  и  в
обществе строилось немало предположений о том, кто станет следующей маркизой
Керкхамской.
   Когда вдовец, занимавший столь высокое положение, познакомился с  Дженни,
которой в ту пору было всего восемнадцать лет, маркиз влюбился  без  памяти,
и, прежде чем она успела понять, что происходит, маркиз уже стоял  с  ней  у
алтаря. Родители тоже не успели обсудить  с  дочерью,  разумно  ли  выходить
замуж за человека намного старше нее.
   Тогда разница в возрасте, казалось, не имела значения, но теперь Дженни в
тридцать  четыре  года  была  в  расцвете  красоты,  а  ее  муж  на   пороге
семидесятилетия, увы, приобрел и привычки,  и  потребности,  соответствующие
его возрасту.
   Хотя лорд уже понял, чем закончится история сестры, он сказал:
   - Продолжай! Что же было дальше?
   - Этой ночью, - прошептала Дженни  едва  слышно,  -  я  уступила  мольбам
Антонио. Мы встретились накануне вечером, но я как-то сумела устоять. Я  все
время помнила, что, как ни тяжел характер у Артура, я  все  же  его  жена  и
должна вести себя так, как он вправе ожидать от меня.
   - Конечно, - согласился брат.
   - А вчера мы обедали  вдвоем,  а  потом...  Маркиза  замолчала,  щеки  ее
залились краской, прежде чем она смогла выговорить:
   - Сам понимаешь, что произошло! Брат сжал ее руки.
   - Поверь, я понимаю тебя.
   Произнося эти слова, он подумал, что еще удивительно, как долго держалась
его сестра. С возрастом маркиз сделался не только заносчив, но и резок, а  с
окружающими, особенно с женой, вел себя как настоящий деспот.
   Притом что он придавал огромное значение вопросам чести, лорд Миер  знал,
что, если маркиз заподозрит Дженни в неверности,  последствия  будут  крайне
неприятными.
   -  Мне  стыдно,  что  я  оказалась  способна  на  такой  предосудительный
поступок, - опять заговорила Дженни, - но дело не только в этом!
   - Что же еще? - спросил брат.
   - Вчера я надела мое флорентийское колье, так как знала, что оно особенно
нравится князю.
   Лорд Миер знал это колье. Два  года  назад,  когда  после  рождения  двух
дочерей маркиза наконец подарила мужу сына и наследника, Керкхам подарил  ей
колье необычайной красоты.
   Оно было сделано  в  Италии  в  первой  половине  восемнадцатого  века  и
поражало великолепием и изяществом,  столь  характерными  для  флорентийских
ювелиров.
   На цепочку из мелких бриллиантов  мастер  нанизал  цветы,  вырезанные  из
более крупных камней, с листьями из изумрудов, а в центре  поместил  изящный
кулон в форме цветка с двумя подвесками поменьше из розовых алмазов.
   Как у всех драгоценностей того времени, камни были оправлены  в  серебро,
которое еще  усиливало  блеск  бриллиантов.  Колье  было  так  необыкновенно
прекрасно, что Дженни потряс этот поистине королевский подарок.
   Маркиз рассказал ей,  что  колье  продали  ему  представители  старинного
флорентийского рода.  К  сожалению,  они  были  вынуждены  его  продать,  но
предпочитали, чтобы оно по крайней мере принадлежало представителю не  менее
знатного рода, чем их собственный.
   Маркизу польстил этот комплимент, но лорд  Миер  всегда  подозревал,  что
Керкхам заплатил за колье больше, чем оно стоило. Во всяком случае,  подарок
можно было расценивать как компенсацию Дженни  за  то,  что  маркиз  уже  не
годился на роль пылкого любовника, который был весьма необходим его  молодой
жене.
   По правде говоря, лорд удивлялся, что в отличие от многих красивых женщин
большого  света,  которые  входили  в  избранное  общество,  собиравшееся  в
Малборо-Хаусе, его сестра так долго хранила верность маркизу.
   С легкой руки принца Уэльского неразборчивость в  связях  вошла  в  моду.
Знаменитые красавицы, подарив мужьям наследника и прожив в браке лет десять,
часто заводили пристойные романы.
   Мужьям полагалось закрывать глаза на происходящее.
   Но лорд Миер, увы,  подозревал,  что,  коснись  это  его  сестры,  маркиз
поведет себя совсем по-другому. Больше того, лорд был совершенно уверен, что
его зять, как собака на сене, не давая жене того, что ей  нужно,  потребует,
чтобы она обходилась без этого.
   Лорд любил  сестру  и  хотел  бы  видеть  ее  счастливой.  Он  уже  давно
догадывался, что Дженни  испытывает  беспокойство  и  отчаяние  от  тоски  и
одиночества. Теперь произошло то, что назревало давно.
   К сожалению, Дженни выбрала себе в любовники иностранца, а это  осложняло
ситуацию.
   Не то чтобы лорд Миер был  вообще  против  иностранцев;  ему  всего  лишь
представлялось, что они, как правило, непредсказуемы и не способны питать  к
женщине стойкую привязанность, которой он был бы только  рад,  поскольку  он
видел, что именно ее-то не хватает Дженни.
   Глядя сейчас на испуганное лицо сестры, лорд понял,  что  ее  мучает  еще
что-то "ужасное, и терялся в догадках, что это может быть.
   Тем временем Дженни заговорила снова:
   - Антонио ушел на рассвете. Я очень боялась, что слуги проснутся и увидят
его.
   - И что же потом? - Лорд Миер был уверен, что маркиз не мог вернуться так
рано и в доме не было никого, кто мог бы обвинить сестру в неверности.
   - После его ухода, - прошептала Дженни, - я сама  никак  не  могу  в  это
поверить - мое колье исчезло!
   Наступило молчание. Лорд Миер в полном изумлении уставился на сестру.
   - Ты хочешь сказать, - выговорил он наконец, - ты допускаешь,  что  князь
украл колье?
   - Оно пропало, исчезло бесследно! Я положила его в  футляр  на  туалетном
столике. Когда  горничная  принесла  завтрак,  она  спросила:  "Убрать  ваши
драгоценности в сейф, миледи?" Она всегда это делает. Я ответила:
   "Да, конечно. Роза, но только осторожнее с колье!"
   Она открыла футляр, наверное, чтобы посмотреть хорошо ли уложено коль