, прими он неверное решение - и его  кости  останутся  гнить  в
этих гиблых краях.
   Вдохновленный идеей, маркиз уже полез в  карман  за  монетой,  и  тут
сзади до него донесся почтительный голос:
   - Прошу прощения, милорд, но вас хотят видеть.
   - Кто? - спросил маркиз.
   У него в голове мелькнуло, что кто-то из друзей или  знакомых  узнал,
что он на вилле, и приехал из Монте-Карло навестить его.
   - Мсье Киркпатрик, милорд.
   Маркиз нахмурился.
   Он не помнил никого с такой фамилией, но, чуть поколебавшись,  велел,
скорее из любопытства, впустить его.
   Когда слуга ушел, маркиз запоздало подумал, что, пожалуй,  не  стоило
принимать незнакомцев.
   Если этот человек пришел за милостыней и маркиз даст ему денег,  сюда
тут же повалят толпы других, взывающих к его великодушию.
   Маркиз вовсе не собирался оставаться здесь надолго или ввязываться  в
местные дела, которые его не слишком интересовали.
   Но прежде чем  он  успел  додумать  эти  мысли,  незнакомец  вошел  в
открытую дверь на веранду.
   Медленно встав со ступа,  маркиз  увидел,  что  гость  не  один:  его
сопровождала молодая женщина.
   Гость протянул руку:
   - Очень любезно с  вашей  стороны  принять  меня,  милорд.  Я  пришел
потому, что хочу  рассказать  вам  нечто  очень  важное,  что  наверняка
заинтригует вас и не оставит равнодушным.
   Маркиз удивился,  но  так  как  он  привык  общаться  с  людьми  всех
социальных слоев и национальностей, то внимательно оглядел своего гостя,
пытаясь, как истинный исследователь, оценить его происхождение.
   Высокий, очень стройный, приятной наружности,  явно  образованный  и,
безусловно, джентльмен.
   В то же время маркиз со свойственной ему проницательностью догадался,
что его гость - искатель приключений.
   Маркиз и сам не знал, как он это понял, вероятно, дело было в манерах
человека, или в легкой эксцентричности его одежды, или  в  дерзости  его
взгляда.
   В своих путешествиях Виктор часто встречал  авантюристов,  и  еще  до
того, как гость снова заговорил,  пришел  к  убеждению,  что  перед  ним
именно авантюрист.
   -  Меня  зовут  Майкл  Киркпатрик,  -  отрекомендовался  гость,  -  и
позвольте представить вам мою дочь Сабру.
   Только сейчас маркиз обратил внимание,  что  девушка  последовала  за
Киркпатриком на веранду.
   Невысокого роста, стройная, она была  в  простой  широкополой  шляпе,
украшенной зеленой лентой.
   Ее лицо под шляпой оставалось в тени, вдобавок девушка носила  темные
очки, из-за которых казалась безликой, немодной  и  вообще  не  вызывала
интереса.
   Маркиз взглянул на девушку и снова повернулся к ее отцу.
   Не дожидаясь приглашения,  Майкл  Киркпатрик  удобно  расположился  в
одном из кресел и явно рассчитывал на угощение.
   - Выпьете что-нибудь? - машинально спросил маркиз.
   - С превеликим удовольствием! Мы поднимались к вам  пешком  от  самой
долины, а в это время дня, оказывается, очень жарко.
   Он  не  сказал  ничего  особенного,  но   рассмешил   маркиза   своей
неподражаемо комичной интонацией.
   Слуга ждал в дверях, и маркиз, словно подчиняясь желанию Киркпатрика,
приказал:
   - Бутылку шампанского.
   - Вы очень добры, милорд! - с улыбкой воскликнул Майкл Киркпатрик.
   Было в нем что-то простодушное и одновременно пленительное,  что  еще
более укрепляло уверенность маркиза: этот человек - авантюрист.
   Он явно шел пешком до виллы - довольно приличное расстояние по горной
дороге, - потому что не мог позволить себе нанять экипаж.
   - Так что вы хотите рассказать? - напомнил маркиз.
   - Я слышал о вас во многих уголках мира... - начал Майкл Киркпатрик.
   Маркиз поднял брови.
   - Вижу, вы мне не верите, но мы были в Сингапуре сразу  после  вашего
отъезда, а в прошлом году нам  рассказывали  о  вас  в  Шепардз-отеле  в
Каире.
   Маркиз засмеялся:
   - Надеюсь, то, что там говорили, было лестным!
   - Еще каким лестным!
   Маркиз собирался задать дальнейшие вопросы, но тут вернулся  слуга  с
шампанским, которое он явно держал наготове.
   Открыв  шампанское,  слуга  наполнил   бокалы   и   обошел   с   ними
присутствующих.
   После чего удалился, оставив бутылку в ведерке.
   Майкл Киркпатрик поднял бокал:
   - Ваше здоровье, милорд!
   - Благодарю.
   Маркиз заметил, что Сабра - кстати,  какое  необычное  у  нее  имя  -
только пригубила шампанское и отставила бокал.
   Потом она устремила взгляд на горизонт, и казалось, даже не  слушала,
что тут говорится.
   Маркизу это показалось странным.
   Его  заинтриговала   эта   необычная   девушка,   которая   явно   не
интересовалась им как мужчиной.
   - - Как вы смотрите, милорд, на то, - начал Майкл Киркпатрик,  смакуя
шампанское, - чтобы отыскать сокровища, которые не только прославят ваше
имя, но и произведут фурор среди историков?
   - Вряд ли я смогу ответить вам, - довольно холодно проговорил маркиз,
- пока вы не объясните, что это за сокровища и где, по-вашему, их  можно
найти.
   Да, мысленно заметил маркиз,  он  был  совершенно  прав,  думая,  что
Киркпатрик - авантюрист.
   И все же чем-то ему нравился этот человек.
   В отличие от большинства авантюристов  Майкл  Киркпатрик  был  хорошо
воспитан и в то же время обладал тем магнетическим  обаянием,  благодаря
которому люди и принимают авантюристов благосклонно.
   Искатели  приключений  подобны  игрокам,  которые  ставят  на   карту
последнее пенни.
   За тем лишь исключением, что авантюристы играют людьми, используя  их
странным образом и для странных целей, как давно обнаружил маркиз.
   При этом они обычно не просят денег, которые могли бы положить в свой
карман, а хотят, чтобы финансировался некий их проект, некий план.
   Несколько авантюристов прибивались к маркизу, прося лишь о крыше  над
головой и какой-нибудь еде, чтобы не умереть с голоду.
   Маркизу пришло в голову, что Киркпатрик один из таких,  но  в  то  же
самое время совсем не похож ни на кого из тех, с  кем  он  имел  дело  в
прошлом.
   - Мне стало известно, - поведал Майкл Киркпатрик,  -  что  в  стране,
которую мы называем Тунис, у чрезвычайно  богатого  римского  полководца
однажды похитили не только его деньги, но и драгоценности его жены.
   Маркиз мысленно улыбнулся: в высшей  степени  невероятная  история  и
наверняка Киркпатрик выдумал ее.
   - Украв у полководца то, что он отобрал у несчастного народа, которым
правил, - продолжил свой рассказ Майкл Киркпатрик, - грабители  закопали
сокровища недалеко от амфитеатра в  Эль-Дьеме  под  придорожным  храмом,
который сейчас лежит в руинах.
   Он  немного  помолчал,  проверяя,  слушает  ли  маркиз,   отпил   еще
шампанского и продолжил:
   - Двух воров схватили, но даже под пытками  они  не  признались,  где
спрятали сокровища.
   Киркпатрик снова помолчал.
   - Вскоре их казнили, но дальнейших  расследований  не  было:  римское
правление в Северной Африке рухнуло, и о пропавших сокровищах забыли.
   - Как вы все это узнали? - поинтересовался маркиз.
   - Один человек рассказал. По его  словам,  жители  той  части  Туниса
открыто говорят  об  этом  и  эта  история  передается  из  поколения  в
поколение.
   - И вы действительно верите, что в наши дни, столько столетий спустя,
сокровища еще лежат там и ждут нас? - саркастически спросил маркиз.
   Майкл Киркпатрик с минуту молчал.
   Потом сказал:
   - Я знаю, что вы сейчас чувствуете, милорд. Я  чувствовал  бы  то  же
самое, если бы услышал подобную небылицу от субъекта вроде меня!
   Маркиз засмеялся.
   Этот авантюрист явно  обезоруживал  его,  и  маркизу  нравилось,  как
поблескивали глаза гостя, когда он говорил такие неожиданные вещи.
   - Я бы тоже сомневался, - продолжал Майкл Киркпатрик, - если  бы  мне
не довелось купить вот это.
   С этими словами он сунул руку в карман, вытащил оттуда золотую монету
и протянул маркизу.
   Маркиз, знаток монет, сразу узнал ее.
   Такие монеты чеканились римлянами в Тунисе и имели хождение  на  всей
завоеванной ими территории Северной Африки.
   Монета была в отличном состоянии,  и  маркиз  не  сомневался,  что  и
Британский музей, и крупные антиквары в Риме охотно купили бы ее, будь у
них такая возможность.
   - Человек, продавший мне монету, - объяснил Майкл Киркпатрик,  -  был
выслан  из  Туниса  около  месяца   назад   за   кражу   и   осквернение
собственности, которую власти считают неприкосновенной.
   - Вы хотите сказать - он нашел эти сокровища?
   - Он думает, что нашел место, где они  спрятаны,  но  успел  выкопать
только эту монету и еще несколько таких же.
   Киркпатрик на  мгновение  заколебался,  но,  убедившись,  что  маркиз
внимательно слушает, продолжил:
   - К несчастью, он безрассудно ограбил ныне здравствующую жертву,  был
пойман, доставлен в Тунис, признан виновным и два года отсидел в тюрьме,
прежде чем его  выдворили  из  страны,  и  то  лишь  потому,  что  он  -
англичанин.
   - Значит, он никогда не сможет вернуться туда, -  заметил  маркиз.  -
Если он снова появится в Тунисе, ему грозит пожизненное заключение, а то
и казнь. Там не выносят воров подобного сорта!
   Майкл Киркпатрик засмеялся.
   - Его потеря могла бы стать нашей прибылью. За сравнительно небольшую
сумму, поскольку очень нуждается в деньгах, он готов подробно объяснить,
где находятся сокровища, и даже начертить план.
   - К несчастью, - продолжил Киркпатрик, понизив голос,  -  финансы  не
позволяют мне  в  одиночку  снарядить  экспедицию.  К  тому  же  у  меня
недостаточно веса в отношениях с властями. Мне  нужен  партнер,  а  ваша
репутация исследователя, милорд, как я уже сказал, ценится очень высоко.
   - Вы мне льстите, - сухо сказал маркиз.
   Но рассказ Киркпатрика захватил его.
   А ведь это возможно, мелькнуло у него в голове. Даже очень возможно!
   Хотя гораздо вероятнее, что тот неудачливый вор, завладев несколькими
римскими монетами, просто выдумал большую часть  истории  о  погребенных
сокровищах, чтобы получить побольше денег.
   Маркиз посмотрел на золотой кружок в своей руке. Он точно  знал,  что
монета подлинная, но ему показалось странным, что она  в  таком  хорошем
состоянии.
   Любая монета, которая столько веков блуждала по  свету,  переходя  из
рук в руки, несомненно, стерлась бы и чеканка утратила бы свою четкость.
   После долгой паузы маркиз спросил:
   - Вы действительно думаете, что этому человеку можно доверять?
   Майкл Киркпатрик очень выразительно развел руками:
   - Разве можно доверять кому-нибудь больше, чем вы доверяете мне? Этот
человек кажется искренним, и я бы привел его к вам, но, если он узнает о
вашем интересе, цена, несомненно, подскочит!
   Маркиз снова посмотрен на монету.
   Всякий раз, когда он держан в руках старинную и дорогую вещь, маркизу
казалось, будто он ощущает некие вибрации, исходящие  из  нее,  какие-то
необъяснимые токи.
   Но это происходило только тогда, когда вещь была подлинной.
   Маркиз и сейчас чувствовал эти токи и почти усомнился  в  собственном
инстинкте.
   - А что думает ваша  дочь?  -  спросил  он  больше  для  того,  чтобы
выиграть время, нежели  потому,  что  его  заинтересовала  эта  девушка,
которая не обращала никакого внимания ни на него, ни на своего отца.
   В первую минуту  Сабра  даже  не  шевельнулась.  Потом  она  медленно
повернула голову к маркизу.
   За темными очками да еще и под тенью шляпы невозможно было разглядеть
выражение ее лица.
   Наконец она сказала медленно и ясно-мягким, мелодичным голосом:
   - Если вы благоразумны, милорд, вы не  будете  иметь  с  этим  ничего
общего!
 
Глава 2 
 
   Маркиз нисколько не удивился, когда его  новые  знакомые,  как  он  и
ожидал, остались на обед.
   Потом они остались на ужин и,  наконец,  устроились  в  двух  удобных
спальнях виллы на ночь.
   Киркпатрик даже не скрывал, что не прочь пожить за счет маркиза,  чем
немало того позабавил.
   - Ваше вино и еда восхитительны, - сообщил авантюрист за ужином, -  и
это лишь заставляет меня сожалеть, что мы  должны  уйти  пораньше,  дабы
отыскать себе ночлег.
   Еще одеваясь к  ужину,  маркиз  подумал  о  таком  повороте  событий,
поэтому ответил просто и без уверток:
   - Надеюсь, вам будет удобно в тех комнатах, где вы переодевались.
   Киркпатрик откинулся на спинку стула и засмеялся:
   - Если бы вы только видели, где мы ночевали вчера! По сравнению с той
лачугой ваша вилла для нас - просто открытые врата рая!
   Маркиз тоже засмеялся и позже - намного позже, когда они  отправились
спать, - подумал, что весь вечер был наполнен смехом.
   Понятно, что Киркпатрик лез из кожи вон, стараясь  быть  забавным,  и
все же разговор с ним был по-настоящему интересным и содержательным.
   Этот человек жил  странной  бродячей  жизнью,  не  такой,  какой  жил
маркиз, и в своих скитаниях накопил много знаний.
   Маркиз мог говорить с ним о местах, которые большинство людей никогда
не видели и даже не подозревали  об  их  существовании,  и  о  восточных
религиях, часто эротических и чувственных или же крайне жестоких.
   Он обнаружил, что Киркпатрик знает  не  меньше  его,  а  в  чем-то  и
намного больше.
   И только лежа в постели, маркиз понял, что они совершенно не замечали
Сабру.
   Казалось, девушка прислушивается к их разговору, но маркиз не  был  в
этом уверен.
   Он вспомнил  о  Сабре  один-единственный  раз:  когда,  вернувшись  с
Киркпатриком в  гостиную,  застал  девушку  возле  коллекции  табакерок,
которую его отец собирал в течение многих лет.
   У маркиза мелькнуло  подозрение,  что  Сабра  вознамерилась  похитить
какой-нибудь драгоценный экспонат.
   Но девушка с легким вздохом поставила табакерку на место, и по  тому,
как двигались ее пальцы, маркиз понял, что она восхищена их  красотой  и
мастерством работы.
   Он собирался поговорить  с  ней,  но  тут  Киркпатрик  сказал  что-то
забавное, маркиз снова засмеялся и забыл о Сабре.
   Теперь маркиз подумал,  что  для  девушки  это,  должно  быть,  очень
странная жизнь.
   Еще он удивился, как Сабра ухитряется быть такой ненавязчивой,  когда
ее отец так ярок и театрален и в своей внешности, и в своих манерах.
   Возможно, темные очки, которые она не снимала весь  вечер,  придавали
ей некую отстраненность.
   Когда гости переоделись к ужину, маркиз заметил, что вечерний  костюм
Киркпатрика, уже изрядно поношенный и кое-где протертый, сшит портным из
Уэст-Энда - западной аристократической части Лондона,  тогда  как  Сабра
свое простое кружевное платье явно шипа сама.
   Опытный  в  таких  вопросах  маркиз  понял,  почему  девушка  выбрала
кружево: оно не мнется в дороге.
   Хотя платье было дешевым, оно  изящно  облегало  ее  тело,  и  маркиз
мысленно отметил, что у Сабры,  несмотря  на  чрезвычайную  худощавость,
весьма привлекательная фигура.
   После ужина они беседовали у камина: вечерами,  когда  ветры  дули  с
близких, в укрытых снегом Альп, заметно холодало.
   Вскоре девушка встала:
   - Я иду спать, папа.
   - Очень правильно, моя дорогая.
   Сегодня тебе будет спаться гораздо лучше, чем прошлой ночью  с  этими
лающими собаками и пьяницами, ползущими домой под утро!
   Сабра ничего не ответила, но маркиз обнаружил, что может прочитать ее
мысли.
   Она думала, что отец слишком подчеркивает их бедность, чтобы воззвать
к щедрости маркиза, ибо маркиз не сомневался, что именно на это в  конце
концов рассчитывает Киркпатрик.
   Сабра направилась к дверям, и маркиз  поспешил  распахнуть  их  перед
девушкой.
   И только тогда, бросив  взгляд  на  ее  волосы,  освещенные  люстрой,
заметил их необычный цвет.
   Он как-то не задумывался об этом раньше, а все потому, что, когда  он
разговаривал с ее отцом, Сабра держалась настолько незаметно, что маркиз
даже забывал о ее существовании.
   Но теперь до него дошло, что волосы у нее точно такого же цвета,  как
у  Симонетты  Веспуччи,  позировавшей  Ботичелли  для  его  незабываемых
полотен.
   Парикмахеры всего мира бились над этим цветом, но тщетно.  Никому  не
удалось пока создать такой краски.
   Но маркиз и так знал, что  волосы  Сабры  совершенно  натуральные,  и
неожиданно для себя подумал: а насколько они длинные?
   Пожелав ему доброй ночи, девушка быстро скользнула в дверь  гостиной,
прошла через холл и стала торопливо подниматься по лестнице, давая  ясно
понять  маркизу,  что  хочет  уйти  и  совершенно  не   желает   с   ним
разговаривать.
   Маркиз не был тщеславен, но прекрасно сознавал, что,  где  бы  он  ни
появлялся, женщины всегда смотрели на него с восхищением.
   И не порывались сбежать от него, а, напротив, делали  все  возможное,
лишь бы не отпустить его от себя.
   Закрыв двери  гостиной,  маркиз  вернулся  к  камину,  где  его  ждал
Киркпатрик,  оказавшийся  настолько  интересным  собеседником,  что  они
проговорили до двух часов ночи.
   А когда пошли спать, Киркпатрик небрежно заметил:
   - Вы так и не сказали, намерены ли сопровождать нас в Тунис.  Я  буду
очень разочарован, если придется искать кого-то еще.
   - Вы решили ехать?
   - Разве можно устоять перед таким соблазном? - удивился Киркпатрик. -
И я не верю, что эта история не заинтриговала вас.
   "Он словно гипнотизирует меня", - холодно подумал маркиз.
   Но поскольку этот человек нуждался в нем и поскольку сам он не  горел
желанием возвращаться в Англию,  маркиз  сказал,  когда  они  подошли  к
спальне Киркпатрика:
   - Я все обдумаю и дам ответ за завтраком.
   - Буду держать пальцы скрещенными, - откликнулся Киркпатрик. - Сейчас
как раз молодая пуна, и я поклонюсь ей семь раз - самое верное средство,
как мне говорили в Монте-Карло!
   Оба засмеялись, и, отвернувшись, маркиз подумал, что  Киркпатрик  еще
долго будет смеяться, потому что нашел простака для финансирования своей
затеи.
   Он сказал себе, ложась в постель, что ни на секунду не поверил в  эти
сокровища. Сомнений нет, Киркпатрик  сочинил  всю  эту  историю,  только
чтобы вызвать его интерес.
   А истинная цель авантюриста - обеспечить себе и  своей  дочери  сытую
жизнь без всяких трат хотя бы на ближайшие два месяца.
   Интересно, подумал маркиз, если бы он  спросил  Киркпатрика,  сколько
денег у него осталось на данный момент, сказал ли бы тот ему правду  или
нет? Сам-то маркиз не сомневался, что в карманах у авантюриста пусто.
   Маркиз заметил, как его гости ели  великолепные  блюда,  поданные  на
ужин.
   Нет, они не набрасывались с жадностью на все подряд!
   Наоборот, и отец, и дочь насыщались медленно, смакуя каждый  кусочек,
но именно это подсказало маркизу, что они голодны и за последнюю неделю,
а может, и больше, им редко удавалось поесть.
   Маркиз по  опыту  знал,  как  трудно  сразу  набивать  желудок  после
голодной жизни.
   Киркпатрик съел все, что было поставлено перед ним,  и  показал,  что
хорошо разбирается в винах, с удивительной точностью угадывая год, когда
оно было розлито.
   Это открыло маркизу, что когда-то его  гость  был  достаточно  богат,
чтобы покупать все, что захочет.
   И если было что-то, чем  маркиз  действительно  наслаждался,  то  это
тайна, загадка, которую он должен  разгадать,  или  секрет,  который  он
должен раскрыть.
   Именно это он искан в своих путешествиях и именно это любил  находить
в людях.
   Вот почему он с такой тоской думал о будущем: все, кого он встречал в
Куине, и большинство тех, с кем он общался в  Лондоне,  были  совершенно
предсказуемы во всех своих речах и поступках.
   С первой минуты знакомства  маркиз  видел,  что  для  его  острого  и
проницательного ума они подобны открытой книге.
   И то же самое он почувствовал, когда остался наедине с Жанной.
   Раньше, если они не предавались любви, то развлекались в каком-нибудь
экзотическом  местечке  или  ходили  на  вечеринки,  где  присутствовали
женщины той же профессии, что и Жанна.
   Или же сидели в ресторане, где под музыку оркестра и болтовню  других
гостей вели легкий  остроумный  разговор,  в  котором  француженкам  нет
равных.
   Но, оказавшись с ней вдвоем в