мсона  и  проехаться  по  двору,  ваша
светлость, - начал оправдываться  главный  конюх,  -  и  тут  вдруг  молодой
джентльмен прямиком направился  на  скаковое  поле.  Я  даже  не  успел  его
остановить!..
   В это время  Шандор  как  раз  преодолел  очередной  барьер,  и  конюх  с
удовлетворением добавил:
   - Ну просто вылитый отец! А ведь этот мальчик через несколько  лет  будет
таким же прекрасным наездником, как и ваша светлость...
   Герцог поджал губы - как показалось Тамаре, замечание конюха  его  совсем
не обрадовало. Джентльмен, стоявший рядом с ним, рассмеялся:
   - Вот уж не думал, Говард, что у тебя в замке живут дети! А почему ты  не
представишь  меня  этой  необыкновенно   очаровательной   молодой   леди   -
по-видимому, их воспитательнице?
   - Это их гувернантка, - резко бросил герцог, давая понять, что  этим  все
сказано.
   - И все же я хотел бы с ней познакомиться, - - продолжал  настаивать  его
друг.
   Чтобы положить конец этой неловкой сцене, Тамара отошла от джентльменов и
быстрым шагом направилась к Ваве,  которая  все  еще  кружила  по  двору  на
лошади.
   - Пора возвращаться пить чай, - позвала она племянницу.
   - А я хочу кататься! - упорно настаивала Вава. - Хочу галопом!
   - Ну, а мне хочется чаю, - заявила Кадина.  Все  это  время  она  кормила
лошадей в конюшне кусочками морковки, которые дал ей мальчик-слуга.
   - Как только Шандор кончит кататься, мы  пойдем  пить  чай,  -  пообещала
Тамара.
   Кадина обернулась к скаковому кругу и увидела герцога.
   - А вот и дядя Говард! - воскликнула девочка. - Пойду попрошу,  чтобы  он
купил мне пони.
   И не успела Тамара  хоть  что-нибудь  возразить,  как  Кадина  уже  бегом
пересекла конный двор и, совершенно не смущаясь, взяла герцога за руку.
   Он изумленно глянул на девочку сверху вниз, а она бойко затараторила:
   - Дядя Говард, пожалуйста, купите мне пони! У меня дома он был... Я  тоже
хочу кататься, как Шандор, но для этого мне нужна собственная лошадка...
   В голосе Кадины звучала такая мольба, что друг герцога рассмеялся.
   - Вряд ли, Говард, ты сможешь отказать такому милому созданью!
   Уронив монокль, джентльмен взял Кадину на руки.
   Как вас зовут, маленькая леди?
   - Кадина, - бойко отвечала девочка. - А вас?
   - А меня - Кропторн.
   - Какое смешное имя!
   - Ты так думаешь? Зато у тебя имя просто прелестное - такое  же,  как  ты
сама.
   - Ну что вы! Вот моя мама - действительно прелесть...
   - Наверное, так оно и есть, раз ты так говоришь. Кадина неожиданно начала
вырываться, пытаясь высвободиться.
   - Отпустите меня! Я хочу домой, пить чай, - сказала она. - Вчера нам дали
просто ужасный чай, а сегодня обещали испечь торт...
   Джентльмен отпустил девочку на землю. Взяв  ее  за  руку,  он  подошел  к
Тамаре.
   - Я слышал, что у вас сегодня торт к чаю, - проговорил он.  -  Можно  мне
присоединиться к вам?
   Что-то  в  манерах  этого  человека,  интонациях  его  голоса  и  взгляде
заставило Тамару насторожиться. Ей показалось, что этот джентльмен опасен.
   - Вряд ли вам понравится чай в детской,  сэр,  -  тем  не  менее  вежливо
возразила она.
   - Я действительно уже много лет не пил чай в детской, - подтвердил он.  -
Но в вашем присутствии чаепитие может доставить только удовольствие!
   На этот раз у Тамары не осталось никаких сомнений - его тон и  вызывающий
взгляд ясно говорили о том, что он флиртует с нею. Краска бросилась  девушке
в лицо, и, чтобы скрыть смущение, она отвернулась и попыталась снять  громко
протестовавшую Ваву с лошади.
   Наконец ей это удалось. Взглянув на скаковой круг, Тамара увидела, что  и
Шандор закончил свои упражнения и ведет жеребца назад, на конюшню.
   Щеки мальчика разгорелись от возбуждения, глаза сияли. Увидев герцога, он
закричал:
   - - Какая у вас замечательная лошадь, дядя Говард! Можно  мне  как-нибудь
еще на ней покататься?
   - Сегодня ты сделал это без моего разрешения, - сухо заметил герцог.
   - Мисс Уинн собиралась попросить вас об этом утром, - ответил  Шандор,  -
но вы уже уехали. А мне так хотелось опробовать ваши новые барьеры!..
   - И все же вам не следовало этого делать не спросясь, - вмешался  главный
конюх. - А ну как вы бы упали, мой юный друг? И сами бы расшиблись, и меня в
беду вовлекли...
   - Да я уже сто раз падал с лошади! - похвастался Шандор. - Но отец всегда
говорил, что в таком случае нужно не распускать нюни, а вставать.  Я  так  и
делал!
   Спрыгнув с жеребца, мальчик подошел к герцогу.
   - Так вы позволите мне ездить на ваших лошадях, дядя Говард? Я очень  вас
прошу!.. - умоляющим тоном произнес он.
   - Посмотрим, - сухо  ответил  герцог.  -  Я  поговорю  об  этом  с  твоей
гувернанткой, когда у меня будет время.
   С этими словами он круто повернулся и  зашагал  прочь,  а  Шандор  так  и
остался стоять, глядя ему вслед.
   Пройдя мимо Тамары, которая держала Ваву за руку, герцог  продолжил  свое
полное достоинства шествие. Путь его лежал к замку.
   Его друг поспешил за ним, но на минуту задержался возле  Тамары.  Понизив
голос, он произнес, обращаясь к девушке:
   - Итак, вы решили не приглашать меня на чай, юная прелестница! И все же я
уверен - наши пути еще пересекутся...
   Тамара ничего на это не ответила, а джентльмен  одарил  ее  необыкновенно
фамильярной,  на  взгляд  девушки,  улыбкой  и  поспешил   догонять   своего
высокородного друга.
   - Как ты думаешь, дядя Говард разрешит  мне  ездить  на  его  лошадях?  -
поинтересовался Шандор.
   - Надеюсь, что да, - осторожно ответила Тамара, - но ты  же  сам  видишь,
насколько он непредсказуем. Как жаль, что сегодня он так  рано  вернулся  со
скачек!..
   Не желая огорчать детей, Тамара не стала развивать эту тему, а как  можно
более веселым голосом сказала:
   - Поблагодари же Эбби, Шандор! А теперь побежали скорее -  не  забывайте,
что нас сегодня ждет вкусный чай!..
   Поднявшись в детскую, они обнаружили, что поварята не обманули ожиданий и
выполнили просьбу Тамары. На  столе  красовался  торт,  горячие  булочки,  а
вдобавок - мед в сотах и горшочек домашнего клубничного варенья.
   - Ну вот, все идет на лад! - весело возвестила Тамара.
   Правда, тут же ей пришла в голову мысль, что к их отношениям  с  герцогом
это оптимистичное замечание вряд ли применимо.
   Успехи  племянника  в  верховой  езде  явно   оставили   его   совершенно
равнодушным. Скорее наоборот - он был раздосадован. А уж  что  касается  его
друга, то с его появлением ее и без того нелегкое положение в  замке  только
осложнилось.
   Внезапно Тамаре захотелось бежать, и как можно скорее.
   Если бы они могли вернуться в  Корнуолл,  в  милый,  уютный  и  спокойный
родной дом!.. Но увы" это невозможно...
   И снова Тамару охватило такое чувство, будто ее подавляют и сам замок,  и
грубые, неприветливые слуги, а больше всего -  этот  противный  высокомерный
герцог.
   - Как же я его ненавижу! - отчетливо произнесла  она.  словно  эта  фраза
была талисманом, оберегающим и придающим силы и стойкость.

Глава 4

   В ожидании встречи с герцогом  Тамара  переоделась  в  зеленое  платье  и
по-новому  причесалась.  Теперь  у   нее   на   затылке   красовался   тугой
невыразительный пучок - такой же, как в день приезда в замок.
   Однако когда девушка взглянула на себя  в  зеркало,  она  убедилась,  что
строгость прически и платья лишь подчеркивает глубину ее огромных  фиалковых
глаз.
   Оставалось надеяться, что герцог, как  и  прежде,  не  будет  уж  слишком
пристально разглядывать какую-то гувернантку. Кроме  того,  Тамара  считала,
что этот нелепый наряд и унылая прическа хотя бы делают ее старше.
   Долгожданное приглашение прибыло в шесть  часов,  как  раз  когда  Тамара
укладывала Ваву  спать.  На  пороге  детской  возник  слуга  и  торжественно
возвестил:
   - Его светлость желает видеть вас, мисс.
   - Будьте добры, подождите немного, - попросила Тамара. -  Я  сейчас  буду
готова.
   - Его светлость в синем салоне, мисс.
   - К сожалению,  я  понятия  не  имею,  где  это.  Я  была  бы  вам  очень
признательна, если бы вы проводили меня.
   Слуга сказал, что подождет, пока она освободится. При этом он  фамильярно
прислонился к двери, и Тамара поняла  -  этот  молодой  человек  считает  ее
всего-навсего прислугой и поэтому совершенно не церемонится.
   Тамара отнесла Ваву в детскую спальню и уложила в постель, взяв с  Кадины
обещание, что та допьет молоко и тоже ляжет.
   - Присмотри за сестрами, Шандор, - напоследок попросила девушка.
   Мальчик сидел у окна и читал. Услышав просьбу  тетки,  он  с  готовностью
откликнулся:
   - Ну конечно! А ты не забудь спросить, можно ли  мне  пользоваться  всеми
лошадьми в конюшне.
   - Скажи спасибо, если тебе позволят пользоваться хотя бы одной, - умерила
Тамара пыл племянника. - Ладно, так и быть, спрошу.
   Бросив последний взгляд в зеркало, она обнаружила, что  несколько  прядей
выбилось из прически.
   Должно быть, это Вава шаловливыми ручонками растрепала тетке волосы.
   Устранив непорядок, Тамара вышла из комнаты.
   Она убеждала себя, что бояться глупо.
   И все же, следуя за слугой по лестнице и огромному холлу, девушка страшно
нервничала. Пожалуй, в таком состоянии Тамара не была еще ни разу в жизни.
   "Я боюсь вовсе не его самого,  -  попыталась  она  проанализировать  свои
чувства. - Просто он может разлучить меня с детьми, а это было бы ужасно!.."
   Слуга открыл двери и возвестил:
   - Мисс Уинн, ваша светлость!
   Тамара вошла в комнату.
   Герцог был один. Он стоял в дальнем углу салона спиной к камину.
   По случаю жаркой летней  погоды  в  камине  не  было  огня,  и  у  Тамары
мелькнула мысль, что герцог, стоя на каминном коврике,  выглядит  прямо  как
властелин на троне, а она  рядом  с  ним  похожа  на  униженного  просителя,
коленопреклоненного перед своим сюзереном.
   Вместе с тем Тамаре пришлось нехотя признать,  что  герцог,  как  всегда,
красив и одет весьма изысканно. Лишь насмешливое, слегка циничное  выражение
лица, на взгляд девушки, портило его.
   Еще до того, как герцог заговорил, Тамару охватило чувство негодования  -
она упрямо вздернула подбородок,  а  в  ее  глазах  зажегся  дерзкий  огонь,
который она даже не пыталась скрыть.
   Подойдя поближе, девушка сделала  реверанс  и  замерла  в  ожидании.  Она
чувствовала, что  герцог  бесцеремонно  оглядывает  ее,  и  это  еще  больше
разозлило Тамару.
   - Похоже, вы ведете себя весьма вольно в моем доме, - наконец  проговорил
герцог. Тамара промолчала, и он продолжал:
   - Мне доложили, что вверенные вам дети - очевидно, вы не  справляетесь  с
ними - крадут  фрукты  из  моих  оранжерей,  а  вы  сами  учинили  форменное
безобразие на кухне, вследствие чего главный повар пригрозил уволиться.
   Тамару последнее утверждение даже немного позабавило.
   Она прекрасно понимала, что француз  способен  лишь  устроить  скандал  и
пригрозить увольнением, но ни за что не приведет свою угрозу в исполнение.
   - Итак, можете ли вы что-нибудь сказать в свое оправдание? -  нетерпеливо
спросил герцог.
   - Естественно, мне есть что сказать, ваша светлость, -  холодно  отвечала
Тамара. - Во-первых, я  не  могу  равнодушно  наблюдать  за  тем,  как  дети
голодают.
   Мало того - от дурной пищи они могут заболеть! Мне и в  голову  не  могло
прийти, что если дети возьмут немного фруктов из сада своего  родного  дяди,
то их сочтут воришками.
   А чем нехороша их пища? - удивился  герцог,  -  Нехороша?  Во-первых,  ее
крайне мало, а во-вторых, она попросту несъедобна!
   - Это ваше собственное мнение?
   - Не только. Это общее мнение. Вчера, например, дети  вообще  практически
остались голодными, и  я  была  вынуждена  приготовить  для  них  что-нибудь
съедобное. Кстати, это была первая. сносная еда с тех пор, как мы  появились
в замке.
   - Мне с трудом верится, что мой повар - чью стряпню,  кстати,  уже  имели
случай оценить настоящие знатоки - не сумел угодить трем детям и  вам,  мисс
Уинн.
   - Дело вовсе не в том, как он готовит, - возразила Тамара. - Просто яйца,
например, которые нам подали к завтраку, совсем  остыли,  пока  их  принесли
наверх в детскую. Остатки цыпленка и баранины, которые не стали есть слуги -
мясо было слишком жестким - посчитали достаточно подходящей пищей для детей,
к которым - теперь мне это совершенно ясно - ваша светлость не испытывает ни
малейшего интереса!
   Тамаре показалось, что герцог собирается что-то  возразить,  поэтому  она
торопливо продолжала:
   - Слуги копируют своих хозяев, и тот факт, что вы неприветливо  встретили
осиротевших детей своего брата, конечно, не ускользнул от их внимания. К нам
пренебрежительно относятся не только повар и поварята, но  и  вся  остальная
прислуга.
   Негодование переполняло девушку. В заключение  своей  обличительной  речи
она сказала:
   - Еще я хотела бы проинформировать вашу светлость вот  о  чем.  Возможно,
вам это неизвестно, но  в  обязанности  гувернантки  входит  учить  детей  и
заботиться о них, а вовсе не убирать постели и мыть полы, потому что, видите
ли, в замке нет свободных горничных, чтобы заняться этим!
   - Вы меня удивляете, мисс Уинн, - с расстановкой произнес герцог.
   - У меня есть предложение.
   - Какое же? - спросил он.
   - Если вы будете платить мне то же денежное содержание,  что  выплачивали
своему брату, я заберу детей и вернусь с ними в  Корнуолл.  Правда,  дом,  в
котором мы жили, уже продан. Но я думаю,  что  сумела  бы  найти  подходящее
жилье, которое было бы нам еще и по средствам.
   - Никогда не слышал более абсурдного предложения! - резко бросил  герцог.
- Вы не можете быть опекуном моих племянников, мисс Уинн, - вы ведь  простая
гувернантка, да и слишком молоды для такой роли.
   Тамара собиралась возразить и даже сделала нетерпеливый  жест  рукой,  но
герцог продолжал:
   - Вчера я получил письмо из Корнуолла от поверенных моего  брата.  В  нем
рассказывается о произошедшей трагедии и  сообщается  о  том,  что  в  замок
должны приехать вы и дети. Письмо  задержалось  в  дороге  -  насколько  мне
известно, что-то случилось с почтовой каретой.
   - Жаль, что мы  приехали  раньше,  чем  пришло  письмо,  -  саркастически
заметила Тамара.
   - Весьма жаль, - согласился  с  нею  герцог,  не  заметив  иронии.  -  Но
поскольку вы здесь, я намерен сделать распоряжения, которыми вы, мисс  Уинн,
надеюсь, останетесь довольны.
   На этот раз в его голосе звучал такой  неприкрытый  сарказм,  что  Тамаре
показалось - он ударил ее хлыстом.
   Она решила перехватить инициативу.
   - Первым делом я должна просить вашу светлость отправить Шандора в школу.
   Мальчику скоро будет двенадцать лет.
   - А он хоть чему-нибудь уже учился?
   - Думаю, что когда вы с ним побеседуете, то увидите, что  он  подготовлен
гораздо лучше большинства своих сверстников.
   - А его учительницей, несомненно, были вы сами.
   Снова  на  лице  герцога  появилась  язвительная  усмешка,   которая   не
ускользнула от внимания Тамары.
   - Я занималась с Шандором языками, - ответила она, решив не опускаться до
обмена колкостями. -  Он  превосходно  говорит  по-французски  и  неплохо  -
по-итальянски. Латынью он  занимался  с  нашим  викарием,  крупным  знатоком
античности.
   - И это все?
   - Нет. Еще я учила его арифметике,  географии  и  английской  литературе,
ваша светлость.
   - Но вы не похожи на англичанку.
   - Мой отец был англичанином.
   - А мать?
   - Венгеркой.
   - Так вот чем объясняется необычный цвет ваших волос!
   Тамара промолчала, лишь удивленно приподняв брови.
   - Ну что же, - подытожил герцог после паузы, -  остается  надеяться,  что
моего племянника не будут дразнить в школе за его вычурное - вернее,  как  я
выразился ранее, театральное - имя.
   - К сожалению, ваша светлость ошибается, -  дерзко  возразила  Тамара.  -
"Шандор" - имя вовсе не театральное. Оно принадлежит к числу самых старинных
и уважаемых венгерских имен. Граф Шандор Андраши, например, был национальным
героем, и большинству людей, знакомых с историей, это, без сомнения,  хорошо
известно.
   Тамара  рассчитывала  уязвить  самолюбие  герцога,  и  это  ей,  по  всей
вероятности, удалось. Она заметила удивленное выражение его глаз,  и  прежде
чем он сумел вставить хоть слово, добавила:
   - Собственно говоря, граф Шандор Андраши приходился дедом леди Рональд!
   - Так она была венгеркой! - удивленно воскликнул герцог. - Я  понятия  об
этом не имел...
   И затем как бы про себя добавил, не в силах сдержаться:
   - И все же она была в первую очередь актрисой...
   - Вовсе нет! - резко возразила Тамара. - Леди Рональд была певицей. У нее
был редкой красоты голос, и в течение двух лет она пела в оперном театре.  В
то время тяжело болела мать леди Рональд, и если  бы  не  заработки  дочери,
нечем было бы платить докторам.
   Заметив, что герцог снова удивленно поднял брови, Тамара продолжала  свою
взволнованную речь:
   - А недавно та оперная труппа, в составе которой выступала леди  Рональд,
перешла под патронаж графини  Рокингемской.  От  нее  ваша  светлость  может
получить более точные сведения, если вас, конечно,  они  интересуют!  Герцог
был явно поражен.
   - Вы говорите - графиня Рокингемская? Да она моя родственница,  -  сказал
он.  -  Я   что-то   такое   слышал   об   оперной   труппе,   которой   она
покровительствует.
   Однажды я даже сам внес на их счет некоторую сумму...
   - Тогда вы понимаете, что леди Рональд не была  актрисой  в  общепринятом
смысле этого слова!
   - Похоже, что вам известно об этой женщине значительно больше,  чем  мне,
мисс Уинн.
   Сказано это было таким искренним тоном, что Тамара  тоже  решила  сменить
гнев на милость и произнесла уже гораздо дружелюбнее:
   - Я была не только гувернанткой детей леди Рональд.  Мне  выпала  большая
честь быть ее подругой...
   - Наверное, потому, что и вы, и она - венгерки.
   - Я ведь уже говорила вашей светлости, что мой отец был англичанином.
   - Неужели вы  всерьез  полагаете,  что,  будучи  наполовину  иностранкой,
можете преподавать английскую литературу моим племянницам,  а  тем  более  -
племяннику?
   На этот  выпад  Тамара,  не  скрывая  своего  торжества,  с  достоинством
ответила:
   - Мой отец,  ваша  светлость,  был  профессором  в  Оксфорде,  прекрасным
знатоком античности и имел мировую известность. Он - автор  восьми  книг  по
классической филологии. Его труды были весьма высоко оценены специалистами!
   Если Тамара рассчитывала своей тирадой сбить герцога с толку, то ей  это,
без сомнения, удалось.
   В то же время она немного опасалась,  что  переусердствовала,  и  герцог,
раздосадованный ее напором, просто-напросто закончит разговор.
   Однако этого не случилось. После некоторой паузы он произнес:
   - Должен  заметить,  мисс  Уинн,  что  вы  снабдили  меня  весьма  ценной
информацией. А теперь давайте вернемся к нашим насущным проблемам,  если  вы
не возражаете. Я уверен, что у вас  есть  немало  предложений  по  улучшению
положения детей в моем замке, - Первым делом я хотела бы просить  разрешения
у вашей светлости переехать в какое-нибудь другое помещение, - с готовностью
начала перечислять Тамара. -  У  себя  дома  дети  привыкли  жить  вместе  с
родителями и всегда  занимали  лучшие  комнаты.  Обещаю  вам,  что  никакого
беспокойства они вам не доставят. А душные и тесные детские совсем  для  них
не пригодны.
   - Я уже понял вас, мисс Уинн, - холодно заметил герцог.
   - Еще мне кажется, что было бы разумнее выделить нам  небольшую  столовую
поближе к кухне. Тогда пища не будет остывать, - продолжала  Тамара.  -  Мне
также хотелось бы участвовать в составлении меню для  детского  стола.  Дети
должны получать не только вкусную, но и здоровую пищу, я настаиваю на этом.
   - Что-нибудь еще? - осведомился герцог. Тамара набрала в  грудь  побольше
воздуха и приступила к самому щекотливому пункту.
   - Вы уже знаете, что детям очень х