Барбара КАРТЛЕНД
	Романы 1-83

БЕГЛЕЦЫ-ВЛЮБЛЕННЫЕ
БЕСЦЕННЫЙ ВЫИГРЫШ
БОЖЕСТВЕННЫЙ СВЕТ ЛЮБВИ
В ПОИСКАХ ЛЮБВИ
ВЛЮБЛЕННЫЕ В ЛУККЕ
ВЛЮБЛЕННЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН
ВЛЮБЛЕННЫЙ КОРОЛЬ
ВОЛНУЮЩЕЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ
ВОЛШЕБНЫЙ СОН
ВЫШЕ ЗВЕЗД
ГЕРЦОГ СОРВИГОЛОВА
ГОРДАЯ БЕДНАЯ КНЯЖНА
ГОРИЗОНТЫ ЛЮБВИ
ДИНАСТИЯ ЛЮБВИ
ДЬЯВОЛЬСКОЕ НАВАЖДЕНИЕ
ЗАГОВОР КРАСАВИЦ
ЗАПЕРТОЕ СЕРДЦЕ
ЗВЕЗДЫ В ВОЛОСАХ
ЗВЕЗДЫ НАД ТУНИСОМ
ЗЛОВЕЩАЯ ТАЙНА
Заложница
ИСКУШЕНИЕ ТОРИЛЬИ
ИСЧЕЗНУВШАЯ НЕВЕСТА
КРАСОТКА ДЛЯ МАРКИЗА
КРЫЛАТАЯ ПОБЕДА
ЛАБИРИНТ ЛЮБВИ
ЛЕДИ И РАЗБОЙНИК
ЛЕДЯНАЯ ДЕВА
ЛИСА В ЛОВУШКЕ
ЛОЖЬ ВО СПАСЕНИЕ ЛЮБВИ
ЛУНА НАД ЭДЕМОМ
ЛЬВИЦА И ЛИЛИЯ
ЛЮБОВЬ В ОБЛАКАХ
ЛЮБОВЬ В ОТЕЛЕ "РИТЦ"
ЛЮБОВЬ И ВЕЧНОСТЬ
ЛЮБОВЬ И КОЛДОВСТВО
ЛЮБОВЬ КОНТРАБАНДИСТА
ЛЮБОВЬ СИЛЬНЕЕ ДЬЯВОЛА
ЛЮБОВЬ СРЕДИ РУИН
МАГИЯ ПАРИЖА
МУДРОСТЬ СЕРДЦА
МЯТЕЖНАЯ КНЯЖНА
НА ПАРУСАХ МЕЧТЫ
НЕВЕРОЯТНЫЙ МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ
НЕВЕСТА ПОНЕВОЛЕ   
НЕВИННАЯ ОБМАНЩИЦА
НЕВНИМАТЕЛЬНЫЙ ЖЕНИХ
НЕВОЛЬНЫЙ ОБМАН
НЕЖДАННАЯ ЛЮБОВЬ   
НЕРАЗГАДАННОЕ СЕРДЦЕ
НЕУЛОВИМЫЙ ГРАФ
НИЩИЙ ЛОРД
НОЧНЫЕ ГРЕЗЫ
НОЧЬ ВЕСЕЛЬЯ
ОГОНЬ ЖЕЛАНИЙ
ОПАСНАЯ ПРОГУЛКА
ОТ НЕНАВИСТИ ДО ЛЮБВИ
ОЧАРОВАННЫЙ
ОЧАРОВАТЕЛЬНАЯ ГРЕШНИЦА   
ПЕСНЯ СИНЕЙ ПТИЦЫ
ПЛЕННИЦА ЛЮБВИ
ПОВЕЗЛО В ЛЮБВИ
ПОДАРОК СУДЬБЫ
ПОТАЕННОЕ ЗЛО
ПОХИЩЕННАЯ НАСЛЕДНИЦА
ПРЕКРАСНАЯ МОНАШКА
ПРИКЛЮЧЕНИЯ В БЕРЛИНЕ
ПРИКОСНОВЕНИЕ ЛЮБВИ
РОЖДЕННЫЕ В ЛЮБВИ
РОМАН С ПРИЗРАКОМ
СВЕТ ЛУНЫ
СЛУШАЙ СВОЮ ЛЮБОВЬ
СМЕХ, СВЕТ И ЛЕДИ
СТИХИЯ ЛЮБВИ
ТАИНСТВЕННАЯ СЛУЖАНКА
ТАИНСТВЕННЫЙ ЖЕНИХ
ТЕАТР ЛЮБВИ
УРОКИ КУРТИЗАНКИ
УСКОЛЬЗАЮЩИЙ АНГЕЛ
ЧЕРНАЯ ПАНТЕРА
ЧУДЕСНЫЙ МИГ
ЧУДО ДЛЯ МАДОННЫ
ШОТЛАНДЦЫ НЕ ЗАБЫВАЮТ
ЭЛИКСИР МОЛОДОСТИ








    Барбара КАРТЛЕНД
    НЕУЛОВИМЫЙ ГРАФ



    ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Глава 1

   Лошади вышли на последний,  прямой  отрезок  дистанции,  и  сотни  людей,
собравшихся на ипподроме в Ньюмаркете,  разом  испустили  вздох  облегчения,
увидев, что их фаворит, лошадь с голубыми и красными цветами  конюшни  лорда
Аркри, идет впереди.
   Чуть позже джентльмен из жокей-клуба,  следивший  за  скачками,  заметил,
наведя свой бинокль на  беговую  дорожку,  что  еще  одна  лошадь  вырвалась
вперед.
   Она двигалась с невероятной легкостью и уверенностью,  той  уверенностью,
которая явно начала покидать людей,  толпившихся  на  другом  конце  поля  и
теперь  нетерпеливо  сгрудившихся  у  поручней,  стараясь  разглядеть,   что
происходит на беговой дорожке.
   Лошадь упорно  нагоняла  фаворита;  толпа,  поняв,  наконец,  что  сейчас
случится, приветствовала ее громким, восторженным ревом.
   С минуту обе лошади шли голова в голову; затем  аутсайдер,  перепоясанный
крест-накрест оранжевым и черным ремнями - цветами, хорошо  известными  всем
завсегдатаям ипподрома, - миновал финишный столб, обойдя соперника на  целый
корпус.
   Отовсюду неслись радостные, приветственные  крики  и  поздравления;  лорд
Аркри, отвернувшись от беговой дорожки, заметил с кислой улыбкой:
   - Черт бы вас побрал, Хелстон! Должно быть, вы заключили сделку  с  самим
дьяволом! Это был мой заезд!
   Ничего не ответив на эту вспышку,  граф  Хелстон  повернулся  и  медленно
пошел туда, где за ограждением стояли расседланные лошади.
   Со всех сторон на него сыпались поздравления,  друзья  пожимали  руки,  -
некоторые искренне" от всей души, другие - безуспешно пытаясь скрыть зависть
и раздражение.
   - Вы что,  вознамерились  захватить  все  призы,  Хелстон?  -  недовольно
проворчал один пожилой лорд.
   - Отнюдь нет, только лучшие из них,  -  спокойно  ответил  граф,  проходя
мимо; лорд, не находя слов, что-то прошипел с досады.
   Граф подошел к ограждению как раз в тот момент, когда его жеребца  Делоса
вели туда среди бурных аплодисментов и приветственных криков пестрой  толпы,
всегда наводнявшей ипподром в Ньюмаркете.
   Жокей графа, тощий, похожий на скелет молодой человек, на  лице  которого
редко можно было увидеть улыбку, легко соскочил с седла.
   -  Отлично,  Марсон!  -  похвалил  его  граф.  -  Твоя  дрессировка  дала
замечательные плоды!
   - Благодарю вас, милорд! Я только выполнял указания вашей светлости.
   - И с прекрасными результатами! - коротко резюмировал граф.
   Он ласково потрепал свою лошадь  по  холке  и  отошел  от  загородки,  за
которой ее расседлывали, не ожидая, пока произведут взвешивание.
   По дороге обратно в жокей-клуб к нему присоединился лорд Яксли.
   - Ты отхватил сегодня кругленькую сумму, Озри! - заметил он. -  По-моему,
для тебя это совершенно лишнее!
   - А ты поставил на мою лошадь? - поинтересовался граф.
   Его друг немного поколебался, прежде чем ответить:
   - По правде говоря, я малость подстраховался. Аркри был так  уверен,  что
его лошадь придет первой!
   - Он просто уши всем  прожужжал  за  последние  недели,  хвастаясь  своей
будущей победой, - с усмешкой заметил граф.
   - Так ты решил выставить его на посмешище? - улыбнулся лорд Яксли. -  Что
ж, тебе это блестяще удалось! Думаю, он просадил не менее трех  тысяч  гиней
на этих скачках. Отныне в его лице ты заимел злейшего врага.
   - В этом нет ничего нового!  -  усмехнулся  граф.  Они  дошли  до  здания
жокей-клуба и прошли в бар, располагавшийся в заднем помещении.
   - Разреши мне угостить тебя? - предложил граф.
   - Ну еще бы! Хоть это-то ты должен для меня сделать, Озри!  -  с  горечью
ответил лорд  Яксли.  -  Черт  меня  побери,  не  зря  говорил  мой  старый,
умудренный жизнью папочка - деньги всегда льнут к деньгам!
   - Следует доверять своим друзьям, - холодно заметил  лорд  Хелстон.  -  Я
ведь говорил тебе, что Делос - хорошая лошадь.
   - Беда в том, что ты говорил об этом без всякого энтузиазма,  -  вздохнул
лорд Яксли. - Аркри кричал о достоинствах своего проходимца на каждом  углу,
расхваливая его до небес!
   Лорд Хелстон, не отвечая, принял из рук официанта бокал шампанского.
   Его друг поднял свой бокал.
   - Твое здоровье, Озри! - произнес он. - И пусть успех всегда  сопутствует
любому твоему предприятию, пусть удача по-прежнему будет с тобой!
   - Ты мне льстишь, - сухо заметил граф.
   - Напротив, - возразил лорд Яксли, - ты просто чудовищно,  возмутительно,
неизменно занимаешь первые места и получаешь все первые призы и не только на
скачках! - Он лукаво  посмотрел  на  своего  друга,  потом  произнес  уже  с
некоторым раздражением в голосе:
   - Проклятье! Незаметно, чтобы эта победа улучшила твое настроение,  Озри!
В конце концов, ты только что выиграл  одну  из  самых  значительных  скачек
сезона!  Ты  еще  раз  показал  всем,  что  твои  скаковые  лошади   намного
превосходят всех остальных, оставляя их  далеко  позади  Ты  должен  был  бы
просто прыгать от радости!
   - Я уже не так  молод,  мой  дорогой  друг,  для  того  чтобы  так  бурно
проявлять свои чувства, - ответил граф. - К тому же, хотя это  действительно
очень приятно - удостовериться, что благодаря тренеру и  жокею,  выполнявшим
мои указания, мои лошади оказались лучшими из всех,  -  все  же  я  не  вижу
причины для таких неумеренных восторгов.
   Лорд Яксли со звоном поставил на стол свой бокал.
   - Ты просто выводишь меня из себя, Озри! - воскликнул он. -  Иногда  я  с
тоской вспоминаю те времена, когда оба мы были еще юношами, страсти кипели в
нас и для нас  не  существовало  никаких  авторитетов.  Жизнь  казалась  нам
веселым, удивительным приключением! Ты  был  тогда  совсем  другим.  Что  же
случилось теперь?
   - Как я только что сказал, с годами мы становимся старше, - заметил граф.
   - Я не верю, что все дело в возрасте, - возразил лорд Яксли. - Думаю,  ты
просто пресыщен;  жизнь  слишком  многим  одарила  тебя,  все  твои  желания
мгновенно исполняются, ты можешь иметь все, чего  только  пожелаешь,  и  это
тебе наскучило, как еда на обильных обедах моего отца в Карлтон-Хаус.  Отпив
немного шампанского, он продолжал:
   - Отец любил рассказывать, как однажды за обедом у него  подали  тридцать
пять закусок и принц-регент съел столько, что потом едва  мог  подняться  со
стула!
   - Возможно, у меня немало различных недостатков, -  заметил  граф,  -  но
обжорство, по крайней мере, не входит в их число.
   - Зато ты даешь себе другие поблажки, - заметил его друг, намекая на  то,
что ему известны некоторые слабости графа.
   В это время  кто-то  подошел  поздравить  графа  с  победой,  и  разговор
прервался.
   Однако  позднее,  уже  вечером,  в  роскошном,  со  вкусом   обставленном
загородном доме своего друга лорд Яксли снова перешел в нападение.
   - Полагаю, ты понимаешь, Озри, - начал он,  -  что  обидел  немало  своих
друзей, так рано уехав с обеда, устроенного специально в твою честь?
   - Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь заметил мое отсутствие, - ответил граф.  -
Все они были слишком пьяны, для того чтобы считать присутствующих!
   - Зато ты, прямо скажем, не в меру трезв  и  воздержан!  -  заметил  лорд
Яксли.
   Он удобно откинулся в мягком  кожаном  кресле  перед  камином,  где  ярко
пылали сухие поленья.
   - Чего я действительно терпеть не  могу,  -  возразил  граф,  -  так  это
напиваться до бесчувствия, а в результате проспать  и  не  увидеть  утреннюю
выездку; что может быть прекраснее зрелища, когда лошадей пускают галопом!
   - Да ты просто ханжа! - воскликнул лорд Яксли.
   - До сих пор мне казалось, что ты обвиняешь меня в  том,  что  я  слишком
многое себе позволяю, даю себе какие-то поблажки, - усмехнулся граф.
   - Это не относится к еде или к напиткам,  -  возразил  лорд  Яксли,  -  я
говорил о другом.
   -  Ну,  если  речь  идет  не  о  вине,  тогда,  вероятно,  о  женщинах  и
наслаждениях, хотя я не совсем ясно  себе  представляю,  с  какой  стати  ты
взялся читать мне лекции на эту тему.
   - Я делаю это потому что ты мне небезразличен, я люблю  тебя,  -  ответил
лорд Яксли, - потому что мы друзья уже много лет, и мне  невыносимо  видеть,
как с каждым  годом  тебя  все  больше  одолевает  скука  и  ты  становишься
равнодушным ко всему на свете.
   - Кто тебе сказал, что я скучаю? - вскинул голову граф.
   - Это очевидно, - ответил его друг. - Сегодня на скачках  я  наблюдал  за
тобой. Я не заметил в твоих глазах ни искорки  радости  или  удовлетворения,
когда Делос обошел лошадь Аркри. Это  противоестественно,  Озри,  ты  и  сам
должен это понимать.
   Граф ничего не сказал.  Он  молча  откинулся  в  своем  глубоком  удобном
кресле, глядя на огонь.
   - Что случилось?  -  спросил  лорд  Яксли  уже  совсем  другим  тоном.  -
Женевьева?
   - Положим.
   - Ты собираешься жениться на ней?
   - Почему ты так думаешь?
   - В  отличие  от  Аркри  она  демонстрирует  свою  любовь  к  тебе  всеми
возможными способами.
   - Я никак не могу помешать ей казаться  дурочкой  перед  всеми,  -  резко
заметил граф, - однако, уверяю тебя, я, со своей стороны, никоим образом  не
поощрял ее и не давал никаких авансов.
   - Она неплохо смотрелась бы в роли хозяйки твоего дома  и,  смею  думать,
была бы просто неотразима в фамильных бриллиантах Хелстонов.
   С минуту граф ничего не отвечал, потом медленно произнес:
   -  Я  не  хочу  жениться  на  Женевьеве.  Лорд  Яксли  вздохнул  с  явным
облегчением - Сказать по правде, Озри, я рад. Я не знал, насколько затронуто
твое сердце, но Женевьева, без сомнения, очень быстро надоела бы тебе, точно
так же, как и все ее бесчисленные очаровательные предшественницы, которых ты
менял как перчатки. - Он засмеялся и добавил:
   - Ты заметил, что она обычно садится так, чтобы  виден  был  ее  профиль?
Как-то раз она мне призналась, что кто-то из ее поклонников, - не помню, кто
именно, - сказал ей, что если бы Френсис Стюарт не послужила уже моделью для
фигуры, олицетворяющей Великобританию, то на эту роль непременно должны были
бы выбрать ее.
   - Френсис Стюарт, если только память мне не изменяет, - заметил граф, и в
голосе его прозвучали саркастические нотки,  -  отказала  в  своих  милостях
Карлу II, который был без ума от нее до  тех  пор,  пока  лицо  ее  не  было
обезображено оспой Лорд Яксли снова засмеялся:
   - Никто, пожалуй, не подозревает Женевьеву в том, что она  тебе  отказала
во имя добродетели. -  Граф  ничего  не  ответил,  и  лорд  Яксли,  помолчав
немного, продолжал:
   - Да ведь тебе, кажется, никто никогда и не отказывал, а, Озри? Я начинаю
думать, что в этом-то все дело.
   - Что ты имеешь в виду? - поинтересовался граф.
   - Я говорю о  твоей  скуке.  Теперь,  когда  я  размышляю  об  этом,  мне
представляется - это должно быть невыносимо утомительно,  просто  до  смерти
может надоесть, всегда вытаскивать счастливую карту, всегда  попадать  в  ту
мишень, в которую целишься, в общем - всегда быть на коне.
   - Ты преувеличиваешь!
   - Как бы там ни было и чем бы тебе это ни казалось, а я говорю правду,  и
ты сам это знаешь! - воскликнул лорд Яксли. - И правда  заключается  в  том,
что ты скучаешь, Озри!
   - В таком случае, что же ты предлагаешь? - поинтересовался граф.
   - Хотел бы я знать ответ на этот  вопрос.  Наверное,  нужен  какой-нибудь
приз, который ты бы жаждал получить - и не мог; или гора, на которую  ты  не
смог бы взобраться; быть может, битва, которую бы ты проиграл...
   - Возможно, ты прав; война  -  это  действительно  выход...  -  задумчиво
проговорил граф. - Там, по крайней мере, ты занят чем-то стоящим,  тем,  что
захватывает тебя целиком, забирает все твои  силы  -  пытаешься  остаться  в
живых!
   - Не пойми меня буквально, - возразил лорд Яксли, не  желая  терять  нить
своих размышлений, - быть может, лучшим выходом для тебя было  бы  жениться!
Ты мог бы тогда больше времени проводить за городом; а то мне кажется,  этот
твой огромный дом, где со всех стен на тебя взирают с портретов  лица  твоих
предков, слишком мрачен для холостяка!
   - Ты считаешь, брак - самое подходящее решение?
   - Только не с Женевьевой - она нигде не  может  жить  подолгу!  -  быстро
сказал лорд Яксли. - Но должна же быть где-нибудь девушка, которая завладеет
твоим воображением и рядом с которой ты не будешь рыдать от зевоты.
   - По-моему, таких немало.
   - Я вовсе  не  имею  в  виду  какие-нибудь  там  интрижки,  ты,  осел!  -
возмутился лорд Яксли.  -  Я  говорю  тебе  о  женитьбе  на  очаровательной,
скромной молодой женщине, которая родит тебе детей; главное  -  она  подарит
тебе сына! В твоей жизни появится что-то новенькое, чего ты до сих  пор  еще
не пробовал!
   - К сожалению, для того чтобы иметь сына,  мне  придется  терпеть  глупую
болтовню и пустые сплетни благовоспитанной и недалекой молоденькой  дурочки,
- возразил граф. - Уверяю тебя, Яксли, уж лучше в таком случае Женевьева!
   - Должен признаться, на прошлой неделе на балу я наблюдал за дебютантками
этого сезона, - сказал лорд Яксли. - Мне пришлось там  быть,  поскольку  бал
давался для одной из моих  племянниц.  Прямо  надо  сказать  -  мне  еще  не
приходилось видеть столь обескураживающего зрелища!
   - Вот тебе и ответ на твое предложение, - заметил граф.
   - Что ж, дебютантки, пожалуй, слишком  молоды  для  тебя,  согласен.  Нам
обоим в следующем году стукнет тридцать, так что мы с  тобой  уже  староваты
для этих детских игр.
   - А что ты можешь предложить взамен? - поинтересовался граф.
   - Найти какую-нибудь  очаровательную,  достаточно  умную  и  имеющую  уже
некоторый жизненный опыт вдовушку, - отозвался его друг.
   - В результате мы опять вернулись к Женевьеве!
   Оба  помолчали,   словно   представив   себе   соблазнительно-прекрасную,
неистовую и неотразимую леди Женевьеву Родни.
   Два года назад она потеряла мужа, и с той минуты, как  она  сняла  траур,
светское общество было шокировано тем, как вызывающе она вела себя,  открыто
нарушая, казалось бы, незыблемые правила, беспечно пренебрегая приличиями.
   Однако  джентльмены,  все  как  один,  находили   ее   восхитительной   и
неотразимой, и в ее  маленьком  домике  в  Мейфере  день  и  ночь  толпились
поклонники.
   Ничего удивительного не было в  том,  что  она  положила  глаз  на  графа
Хелстона.
   Он не только был одним из самых богатых людей в Англии, но и,  по  мнению
многих женщин, обладал весьма привлекательной внешностью.
   Трудность, однако, заключалась в том, что он не зря получил свое прозвище
Неуловимый граф.
   Чуть ли не со школьной скамьи  его  начали  осаждать  тщеславные  мамаши,
надеявшиеся выдать за него своих дочек, а также женщины, которых  привлекали
к себе как его красота, так и толщина его кошелька.
   Однако он ускользал при каждой попытке заманить его в брачные сети и  был
к тому же чрезвычайно разборчив в своих привязанностях.
   Его немало  позабавила  возможность  увести  леди  Женевьеву,  признанную
красавицу, окруженную толпой воздыхателей из высшего  света,  из-под  самого
носа этих надутых и кичливых щеголей.
   Она не собиралась притворяться, что он - первый  мужчина,  покоривший  ее
сердце. Точно так же она и не думала скрывать от него, что после смерти мужа
у нее были любовники.
   Однако за те месяцы, что они провели вместе,  она  совершенно  ясно  дала
понять графу, что хотела бы, чтобы он стал последним.
   Сердце  леди  Женевьевы  было  весьма  непостоянным,  и  у  графа  всегда
оставались некоторые сомнения - не вызваны  ли  ее  клятвенные  заверения  в
любви его безграничной щедростью и тем, что благодаря ему она  могла  занять
особое положение в обществе, не доступное никому, кроме  членов  королевской
семьи.
   В жилах Хел стонов действительно текла королевская кровь;  всем  известно
было,  что  развесистое  генеалогическое  древо  их  семьи  со   всеми   его
ответвлениями и четырехдольными делениями на  поля  было  причиной  головной
боли чиновников геральдической палаты.
   К тому же граф благодаря своим собственным заслугам достиг  значительного
положения в палате лордов и  был  человеком,  с  которым  считались,  мнение
которого имело немалый вес при решении спорных вопросов.
   И уж никому бы не пришло в голову оспаривать его авторитет  в  спортивных
кругах.
   Его главным увлечением, истинной страстью  было  разведение  чистокровных
лошадей; он только что закупил за границей прекрасных арабских жеребцов  для
развода, как это делали и другие коннозаводчики до него,  желавшие  улучшить
породу.
   Делос, его  лошадь,  победившая  на  скачках  в  Ньюмаркете,  был  прямым
потомком знаменитого Эклипса <Эклипс - от "eclipse"  (англ.)  -  затмение.>,
подарившего миру многих замечательных скаковых лошадей, о которых до сих пор
еще, замирая от восторга, говорили на ипподроме.
   Эклипс, родившийся в  1764  году,  получил  свое  имя  в  честь  великого
затмения, случившегося как раз в тот год; он  появился  на  свет  в  конюшне
Уильяма, герцога Камберленда, который умер всего лишь год спустя.
   Лошадь была куплена с  торгов  мистером  Уильямом  Уальдменом,  торговцем
лондонского мясного рынка, за семьдесят пять гиней.
   Впервые Эклипс участвовал в скачках на кубок в Эпсоме в  1769  году.  Его
выступление потрясло всех знатоков скаковых лошадей; они поняли,  что  перед
ними чудо, выдающееся явление, которое навсегда останется в истории  конного
спорта.
   Еще мальчиком граф Хелстон слышал, как его отец рассказывал об Эклипсе  и
его блестящей победе, вспоминая о которой говорили: "Когда Эклипс на финише,
остальные еще на старте".
   Граф надеялся, что Делос или какая-нибудь другая лошадь  из  его  конюшни
оправдает ожидания и станет подобной знаменитому Эклипсу.
   Однако ни в чем нельзя быть  окончательно  уверенным  до  тех  пор,  пока
лошадь не примет участия в бесчисленном количестве больших забегов по ровной
местности, в так называемых "гладких скачках".
   Пожалуй, владеть Эклипсом или лошадью, подобной ему, говорил себе граф, -
это все, чего только человек может желать от жизни!
   Он взглянул на картину, висевшую над камином.  Это  был  портрет  Эклипса
кисти Джорджа Стаббса.
   Благородную, темно-гнедую масть лошади красиво подчеркивали  белое  пятно
на лбу и белый чулок на правой задней ноге.  Для  своего  вр