еют никакого представления о том, как живет простой народ.
   - А почему вы думаете, что я так уж отличаюсь от этих  невежественных
власть имущих?
   Герцог с трудом обрел свою прежнюю иронию.
   - Потому что вы были добры ко  мне,  ваша  светлость.  Потому  что  я
уверена, что вы человек добрый по характеру. - Юдела тут  же  нашлась  с
ответом. - И потому что я убедилась,  что  вы  умны,  и  мне  нет  нужды
рассказывать вам о том, что вы и сами видите вокруг себя. Вы не  слепой,
и то, что творится рядом с вашим уютным, отгороженным от  внешнего  мира
особняком, вряд ли укрылось  от  зоркого  взгляда  благородного  герцога
Освестри.
   Герцог перебрал в памяти всех своих знакомых женщин. Ни одной из них,
обладающей внешностью, сравнимой с внешностью Юделы, и в голову не могло
прийти завести беседу на политические темы, тем более во время интимного
ужина.
   Опасаясь, что его растерянность отразится на лице, герцог собрал свою
волю и заявил неоправданно громким голосом:
   - Ваша речь произвела на меня впечатление. Я даже  почувствовал  себя
не в своей тарелке.
   -  Почему  же?  -  произнесла   Юдела,   не   теряя   прежней   своей
запальчивости.
   - Потому что с нас и так  уже  достаточно  крестоносцев,  досаждающих
правительству и требующих из бюджета денег на социальную помощь, которых
у правительства нет.
   Вместо  ответа  Юдела  демонстративно  перевела  взгляд  на   золотые
канделябры, в которых таяли свечи, освещавшие стол, на золотой  орнамент
севрской  посуды  и  ваз,  наполненных  мускатным  виноградом,   сочными
персиками и грушами вроде тех, что были поданы ей на завтрак.
   Она подумала, хватит ли ей мужества - или задора - вот так,  сидя  за
роскошно накрытым столом, напомнить герцогу, чьим трудом обеспечено  его
блаженное существование в этом мире.
   От прямого упрека она уклонилась,  а  лишь  произнесла  с  притворной
робостью:
   -  Мне  говорили,  что   принц-регент   потратил   четверть   бюджета
королевства на сооружение купальни в Брайтоне и еще четверть  собирается
ухлопать на охотничий домик под названием Карлтон-хауз.
   -  Позвольте  мне  предупредить  вас,  что  выражение  "ухлопать"  не
принадлежит  к  лексикону  дочери  лояльного  к  нашей  нынешней  власти
викария, а тем более оно никак не  может  сорваться  с  языка  моей  так
называемой  невесты,  если  мы  не  хотим  вызвать   подозрения   насчет
искренности наших намерений.
   - А теперь скажите мне честно, положа руку на сердце, разве вы против
того,  чтоб  наша  монархия  выглядела  достойно  перед  глазами  других
европейских властителей и разве наш принц-регент не войдет в историю как
щедрый покровитель смелых архитекторов, создатель определенной моды, ну,
и как персонаж нескольких фривольных романов, которые будут  написаны  в
будущем нашими потомками?
   Юдела была благодарна герцогу хотя бы за то, что он не прервал ее  на
полуслове, а позволил высказать свою  мысль  до  конца.  Ободренная  его
вежливым вниманием, она продолжила, как бы извиняясь за  проявленную  ею
горячность, неуместную за обеденным столом.
   - Я только хотела сказать, что  деньги,  израсходованные  принцем  на
поддержание престижа королевской семьи, могли  бы  спасти  от  голода  и
унижения тех,  кто  уже  не  в  состоянии  самостоятельно  справиться  с
бедой... Например, помочь солдатам, искалеченным в сражениях во Франции,
или морякам, уволенным без всякого пособия после сокращения нашего флота
на одну треть.
   Как могло это невинное создание догадаться, что именно  на  эту  тему
герцог произнес в палате лордов самую темпераментную из  своих  речей  и
весьма ею гордился?
   Его искренне жгла обида за людей своего поколения, героев  битвы  при
Ватерлоо, победивших  величайшего  полководца  и  тирана  в  современной
истории, корсиканское чудовище Наполеона Бонапарта. Как  только  смолкли
торжественные фанфары, армию  тотчас  распустили,  якобы  ради  экономии
государственных  средств,  причем  эта  процедура   была   проделана   с
неприличной поспешностью. И те, кто так храбро сражался и пролил  кровь,
мгновенно были забыты.
   Но обсуждать подобные проблемы  с  женщиной,  да  к  тому  же  еще  и
хорошенькой, - это герцогу было в диковинку. Предшествующие  его  пассии
интересовались  исключительно  собственной  персоной,  а   не   судьбами
каких-то там ветеранов.
   Глядя на разгоряченную только что произошедшей дискуссией  Юделу,  он
дивился тому, сколько знаний о современной действительности вмещает  эта
изящная девичья головка,  как  остра  на  язык  его  будущая  подставная
невеста,  и  немного  встревожился  при  мысли  -  не  поступил  ли   он
опрометчиво, разбудив дотоле спящий вулкан.
   Слуги, убрав со стола, оставили их наедине.
   Герцог, согревая в ладонях бокал с  золотистым  бренди,  почувствовал
себя несколько увереннее и даже смог изобразить на  лице  некое  подобие
улыбки.
   - Ваша горячая речь меня весьма встревожила.
   - Почему же?
   О боже!  Все,  что  она  только  что  наговорила,  было  продиктовано
страхом, что ее немедленно вышвырнут прочь из уютного особняка, если она
будет нема как рыба в обществе герцога за столом. Ведь даже  беспомощный
заяц стучит лапками и фыркает, когда охотничьи  собаки  милорда  загнали
его  в  тупик.  А  теперь  весь  этот  произведенный  ею  шум   оказался
бесполезным, и она выставила себя в глупом виде.
   Мучительная пауза надолго затянулась. Юдела была ни жива ни мертва.
   - Вы спросили, почему я озабочен вашей судьбой?  Я  вам  отвечу:  мне
показалось,  что  после  того,   как   наше   совместное   увлекательное
приключение подойдет к концу, мне будет весьма затруднительно  подыскать
вам подходящего супруга.
   Ее глаза стали величиной с тарелки, которые слуги только  что  убрали
со стола.
   - Почему вы так подумали?
   - Потому что мужчинам не нравятся  умные  женщины,  а  тем  более  их
раздражает, когда они читают им лекции за обеденным столом.
   Юдела не могла сдержать огорченного восклицания:
   - О, пожалуйста! Я совсем не хотела читать вам лекции и чему-либо вас
учить, ваша светлость.
   Она искренне раскаивалась в своем поведении.
   - ..Вы лишь спросили моего мнения о некоторых проблемах,  которые  мы
обсуждали с моим отцом. Я обещаю, что больше никогда не коснусь подобных
тем.
   - Ну почему же? Раз уж нам придется пробыть какое-то время вместе, то
мы о многом должны поговорить. Я  должен  знать  круг  ваших  интересов.
Единственное, что меня озадачило, - это образ мыслей женщины, обладающей
такой привлекательной внешностью. Меня это забавляет и интересует, но  я
уверен, что большинство соискателей вашей руки не оценят этих качеств  и
будут весьма смущены.
   - Вы так странно выразились, ваша светлость. Как будто вы собираетесь
меня выдавать замуж, - удивилась Юдела.
   - Конечно. А в противном случае какое будущее открывается перед  вами
после того, как срок нашего договора истечет?
   - Пожалуйста.., будьте добры". Не занимайте свой ум этими проблемами.
   - Уж простите, но я никак не  могу  не  думать  об  этом.  Почему  вы
запрещаете мне размышлять о вашей будущей судьбе?
   - По двум причинам. Во-первых, я не хочу, чтобы кто-то решал за  меня
вопрос о моем  замужестве,  во-вторых,  я  никогда  не  выйду  замуж  за
человека из высшего света.
   - О котором вы пока не имеете ни малейшего представления,  -  вставил
герцог.
   - Того, что я читала в газетах  и  слышала  в  моем  тихом  местечке,
которое вы, может быть, презираете, но..,  оно  зовется  Литл-Стортон..,
мне достаточно.
   - Неужели даже в Литл-Стортоне знают всю подноготную об  обществе,  в
котором я вращаюсь? Господи помилуй, а я-то думал, что моя частная жизнь
тщательно скрыта от досужих глаз.
   Он заразительно рассмеялся, и Юдела тоже не выдержала и улыбнулась.
   - А вы думали, что это не так, ваша светлость? В любом глухом  уголке
Англии и Шотландии знают, что творится в аристократических клубах  и  на
балах принца-регента. Слуги нашего помещика лорда Элдриджа  сопровождали
своего  господина  в  Лондон,  а  возвратившись  оттуда,  распространяли
сплетни. Крепкое пиво в местном трактире развязывало им языки.
   Ирония и удивление одновременно отразились  на  лице  герцога.  Юдела
между тем вонзала попавшую в цель стрелу еще глубже.
   - Из поколения в поколение дети и внуки слуг  и  служанок  ,семейства
Элдриджей  посещали  Лондон,  ну  а  потом,  конечно,  делились   своими
впечатлениями с родственниками и соседями.
   При  воспоминании  о  том,  что  она  слышала  в  детстве,  Юдела  не
удержалась от улыбки.
   -  Внучатая  племянница  брата  дворецкого  лорда  Элдриджа  была   в
услужении у первой дамы Ее Величества в Букингемском дворце. А ее супруг
был лакеем у лорда при дверях Его Величества.
   Герцог откинул голову на спинку высокого стула и расхохотался:
   - Вот теперь я понимаю, почему ни один секрет не может сохраниться от
шпионов иностранных держав. Наше государство открыто всей Европе  только
благодаря болтливым слугам.
   -  Могу  вас   заверить,   что   любое   событие,   произошедшее   на
Сент-Джеймс-стрит, через двадцать четыре часа становится известным  всей
Англии.
   - Да... Мне это как-то раньше не приходило в голову. Вы  мне  открыли
глаза на многие таинственные происшествия, над которыми я  раньше  ломал
голову.
   Он  тут  же  вспомнил,  что  в  некоторых  неприятных  происшествиях,
случавшихся с ним,  он  зря  винил  болтливых  любовниц  или  нескромных
приятелей. Прислуга, которую он, как и все люди  его  круга,  привык  не
замечать, считая чем-то вроде  мебели,  оказывается,  самая  влиятельная
сила в создании общественного мнения.
   Теперь герцог подумал, что надо воздерживаться от сердитых возгласов,
перебранок  с  родственниками  и  друзьями  в  присутствии  горничных  и
дворецкого, ибо у горничной есть муж или любовник - лакей или конюх, а у
дворецкого жена или любовница, прачка или  кухарка,  а  у  кухарки  есть
любовник - шеф-повар..,  и  эта  цепочка  тянется  бесконечно.  И  любое
произнесенное им слово тут же разнесется по  всему  Лондону,  словно  по
светотелеграфу - новейшему изобретению эпохи Регентства.
   Юдела как бы прочитала его мысли.
   - Папа однажды сказал мне, что не только ваш ближайший друг  и  стены
вашей спальни имеют уши, но и мальчишка, чистящий ваши сапоги. И он  еще
опаснее, потому что у него есть и большой рот.
   То, что она заставила герцога от души посмеяться к концу обеда,  было
для нее, как ей показалось, величайшим достижением. Он не прогнал ее,  и
она не была ему в тягость. Наоборот, ей удалось развлечь его.
   Прежде чем пожелать ей доброй ночи, герцог произнес:
   - Я провел с вами удивительно приятный вечер, Юдела. Не  ожидал,  что
общение с вами так меня развлечет.
   - А я обещаю вам, ваша светлость, в  свою  очередь  в  дальнейшем  не
пытаться переделывать ваш характер и внушать  вам  мысли  о  реформах  в
нашем обществе.
   - Я рад, что вы пришли к такому же мнению, какого придерживаюсь и  я.
Все реформы бесполезны, а негодяев  невозможно  направить  на  праведный
путь. И все же я  с  удовольствием  выслушал  ваши  идеи  о  современном
положении в обществе, и, поверьте мне, я готов процитировать вас в  моей
речи в палате лордов, когда мне дадут слово для выступления.
   - Я очень польщена, ваша светлость, - еле слышно произнесла Юдела.  -
Но, может быть, мне не следовало затрагивать  в  разговоре  с  вами  эту
тему. Я подумала, что.., в какой-то степени досадила вам.
   - Когда мы с вами наедине, то вы можете искренне высказывать все, что
вы думаете. Если б вы молчали за обедом, или хихикали, или  восторгались
кушаньями или убранством моих покоев, я бы тут же начал зевать  в  вашем
присутствии.
   - Вот поэтому я и позволила  себе  некоторую  вольность  в  речах,  -
призналась Юдела.
   - Я оценил вашу смелость. И заверяю вас, что следующий наш совместный
ужин я буду ждать с нетерпением. Я не могу предугадать, на какую тему мы
с вами вновь заведем разговор, но обещаю не пропустить из него ни слова.
   Они в унисон рассмеялись. Им было так легко вместе. Казалось бы,  все
проблемы растаяли и будущее стало кристально ясным.
   Первой опомнилась Юдела:
   - Я обещаю.., вам, что буду очень.., осторожной.
   - Не сомневаюсь, - сказал герцог.  Она  сделала  шаг  к  двери  своей
спальни и вдруг задержалась на пороге.
   - Вы тоже отправляетесь спать, ваша  светлость?  Герцог  отрицательно
покачал головой.
   - Не забудьте, что это моя последняя ночь холостяцкой жизни.
   Юдела понимала, что он ее дразнит, но не обиделась:
   - В  качестве  свободного  мужчины  вы  имеете  столько  возможностей
развлекаться. И, наверное,  у  вас  такой  богатый  выбор  женщин,  ваша
светлость. Любого роста, любой комплекции и любого цвета волос...
   - Ваша стрела попала в цель. Конечно,  к  моим  услугам  целый  букет
красавиц, но вся беда в том, что очень скоро наступает разочарование,  а
потом и скука.
   Юдела вспомнила, что бабушка герцога говорила о  своем  внуке  как  о
самом известном соблазнителе женщин во всем Лондоне  и  о  том,  как  он
резко и безжалостно расставался со своими любовницами. И  вообще  о  его
циничном отношении к представительницам женского пола.
   У нее внезапно вырвалось:
   - Но ведь когда-то вы найдете ту девушку, которая.., согреет..,  вашу
душу и сердце. Нет, наверное, я не так выразилась...
   Герцог на какой-то момент окаменел, а потом нахмурился.
   - Почему вы затеяли этот разговор? - резко спросил он. В его тоне был
гнев, который безумно напугал ее.
   - О, простите меня...
   И Юдела скрылась за дверью.
   "Какую же глупость я произнесла? Как я могла совершить такую  ошибку?
Какое я имела право вторгаться в его душу? - подумала в смятении  Юдела.
- Он был так мил со мной весь вечер, а я все испортила...  Но  почему  в
тот момент, когда я  задала  ему  вопрос  о  любви,  он  выглядел  таким
испуганным?"
   Этой ночью Юдела долго не могла заснуть.

Глава 4

   Герцог прошел в библиотеку, уселся в свое любимое кресло и насладился
покоем и мыслью о том, как гениально он разрешил все проблемы.  Ситуация
складывалась лучше, чем он даже предполагал.
   Вдовствующая герцогиня настаивала на том, что объявление о помолвке в
"Газетт" и других газетах должно появиться лишь после малого  приема  на
дому всех ближайших родственников.
   За такое собрание в узком кругу Рэндольф мог не беспокоиться -  здесь
он был хозяином и правил бал, - но чем выше ему придется  подниматься  с
Юделой  по  ступенькам  общественной  лестницы,  тем  больше  сплетен  и
подозрений  вызовет  его  таинственная  и  скрытая  ранее  от   светских
пересудов помолвка с девицей из  провинции.  Как  же  убедить  друзей  и
недругов, что он вдруг был поражен стрелой Амура и влюбился без памяти?
   Одна надежда на Юделу, что она блистательно сыграет роль в задуманном
им спектакле. А если нет?
   Герцог с  ужасом  представил,  какой  скандал  может  учинить  братец
когда-то обожаемой им  леди  Марлен,  если  герцога  Освестри  уличат  в
шулерстве даже не за карточным столом, а в обмане гордой  и  независимой
британской прессы.
   Тут ему наступит конец. Очень мало  зарабатывающие  и  поэтому  вечно
голодные журналисты растерзают его плоть и обглодают косточки,  так  что
бабушке, вдовствующей герцогине, нечего будет и захоронить  в  фамильном
склепе.

***

   Однако, когда он увидел Юделу, готовую  к  предстоящему  приему,  его
тревога  немного  рассеялась.  Одетая  в  белоснежное,  строгого  покроя
платье, она выглядела хотя и чересчур юной, но обворожительной.
   Опытный глаз герцога сразу же уловил  тонкости,  к  которым  прибегла
старая  герцогиня.  Она  обладала  безупречным  вкусом   и   мастерством
скульптора,   который,   одним   взмахом   руки   убрав   незначительные
шероховатости, способен создать истинное произведение искусства.
   Никакие  портные,  парикмахеры  и  модистки  не  могли  сравниться  с
герцогиней,  если  она  хотела   продемонстрировать   свою   способность
преобразить женщину.
   Волосы Юделы были убраны в самую модную прическу, и лишь тонкий налет
пудры украшал ее восхитительно гладкую юную кожу. Легкое касание розовой
помады заставило засверкать ее соблазнительные сочные губки.
   Герцог  тотчас  же  убедился,  что  Юдела  очарует  его  простодушных
родственников, а они уже разнесут слух по всему Лондону, что глава семьи
наконец-то нашел свой идеал. Еще до наступления  вечера  все  все  будут
знать.
   Герцог провел с Юделой нечто вроде  репетиции  перед  малым  приемом,
чтобы она знала, как отвечать на возможные каверзные вопросы.
   - Вас будут обстреливать из пушек, словно наши позиции при  Ватерлоо,
и легче всего сжать свои милые губки и ждать, когда я отвечу на все  эти
вопросы. Пусть вы покажетесь им глупенькой, но зато хорошенькой.
   - С этим я, пожалуй, справлюсь, ваша светлость, -  уверенно  ответила
Юдела. - Роль глупой девушки мне сыграть легче всего.
   Юдела произнесла эту  фразу  так  серьезно,  что  герцог  недоверчиво
взглянул на нее, не понимая, неужели она не обиделась на его слова.
   Но, по всей видимости, Юдела действительно была готова  на  все  ради
исполнения поставленной перед ней задачи.  Ему  стало  немного  неловко,
потому что он  чем-то  ненароком  унизил  ее.  Поэтому  герцог  добавил,
извиняясь:
   - После нашей беседы вчера вечером я все собирался выразить вам  свое
восхищение. Как умно вы рассуждаете! К  счастью,  мои  родственники  при
этом не присутствовали. Ваши идеи не очень бы им понравились.
   Сейчас они тоже были наедине. Это были редкие минуты, когда прислуга,
занятая  приготовлениями  к  приему,  оставила  их  с  глазу  на   глаз.
Воспользовавшись  этим  редким  счастливым  моментом,  Юдела  сдавленным
голосом задала волнующий ее вопрос:
   - Если лорд Джулиус.., появится здесь... Что мне тогда делать?
   - Я готов поставить любую сумму, заключая пари, что его ноги здесь не
будет. Но если он все-таки осмелится ступить за порог, то я беру его  на
себя. Вам не о чем беспокоиться.
   - Ну а все-таки.., если он заговорит со мной? Как мне поступить?
   - Никак! - отрезал герцог со всей твердостью. - Я  уже  продумал  всю
эту  ситуацию,  Юдела,  и  решил,  что  мы  должны   изобразить   полное
непонимание, если он вдруг  начнет  предъявлять  какие-то  претензии  на
знакомство с вами. Вы никогда с ним не встречались, а уж  тем  более  не
путешествовали по ночному Лондону в его экипаже.
   - Значит, я с ним незнакома? - недоуменно переспросила Юдела.
   - Нет! - Герцог был тверд в своем заявлении. - И я думаю, что как  бы
он ни был испорчен, но все-таки какие-то мозги в его голове сохранились,
а также чувство стыда. И поэтому он будет держать  свой  рот  на  замке,
узнав, что мы с вами обручены.
   Юдела с  недоверием  отнеслась  к  заявлению  герцога.  Лорд  Джулиус
по-прежнему казался ей самым страшным противником. Но так как спорить  с
его светлостью было бессмысленно, она промолчала.

***

   По мере того как дворецкий  объявлял  фамилии  прибывающих  гостей  и
огромная зала, занимающая половину первого этажа  герцогского  особняка,
заполнялась  элегантной  публикой,  волнение  Юделы  нарастало.  Она  со
страхом ожидала появления среди гостей лорда Джулиуса. Герцог  никак  не
убедил ее, что этот негодяй ей не угрожает.
   Одно лишь спасало ее от полной растерянности. А именно то, что герцог
стоял рядом с ней и его мощное, сильное  тело  почти  касалось  хрупкого
плеча Юделы. Она верила, что он способен защитить ее от любой опасности.
   Юдела отвлеклась на мгновение от разглядывания прибывающих  гостей  и
углубилась в собственные мысли.
   "Как странно, что прошло совсем  немного  времени,  и  я  из  скромно
одетой бедной девочки, несущей цветы на  могилу  своих  родителей  и  не
имеющей никаких надежд  на  благополучную  жизнь  -  вот  этим  и  хотел
воспользоваться корыстный ло