а не твой отец.
   - Думаю, ты убедишься, что единственное, в чем заинтересован  твой  отец,
это чтобы его дочь стала королевой Солоны. Это должно  укрепить  союз  между
нашими странами.
   Тора понимала, что Миклош прав, но она все-таки спросила:
   - А.., наша помолвка.., будет долгой?
   - Предоставь все мне, - ответил Миклош. - Я намерен по секрету рассказать
твоему отцу о планах князя Бориса и сделаю это так, чтобы у  него  создалось
впечатление, будто положение в Солоне не слишком стабильно. А потом я скажу,
что свадебные торжества, а за ними  и  скорая  коронация  отвлекут  внимание
населения. Я действительно очень тебя люблю, и  я  жажду  как  можно  скорее
показать тебе, как сильна моя любовь. Но для  этого  ты  должна  стать  моей
женой!
   Он снова поцеловал ее, а потом строго сказал:
   - И пожалуйста, больше не надо никаких переодеваний и опасных прогулок  в
соседние страны! Мы больше не будем тайно встречаться с тобой до самой нашей
свадьбы, сокровище мое!
   - Ах нет! - живо откликнулась Тора. - Я хочу быть с тобой! Я хочу,  чтобы
ты меня целовал!
   - И я тоже хочу  этого.  Но  я  должен  заботиться  о  тебе.  Княжнам  не
разрешается восставать против приличий и обычаев:  это  право  одних  только
принцев! , - Но это же несправедливо! - запротестовала Тора.
   - А ты хотела бы еще против чего-нибудь восстать?
   - Только против того, что мне придется долго ждать, чтобы  снова  быть  с
тобой...
   Миклош рассмеялся и ответил:
   - После того как я официально попрошу великого князя твоей руки, я скажу,
что должен сделать предложение и тебе самой, так что  по  крайней  мере  еще
один поцелуй до моего отъезда я могу тебе обещать!
   Тора хотела было сказать, что одного поцелуя  будет  слишком  мало...  Но
Миклош уже снова целовал ее - страстно, требовательно и так властно, что она
потеряла дар речи, лишилась способности думать...  Она  только  чувствовала,
что он увлекает ее за собой, к звездам.

***

   Вдоль дороги стояла нарядная  толпа.  Когда  дворец  остался  позади,  ее
величество королева Викторина прикоснулась к руке мужа и прошептала:
   - Я наслаждалась каждой минутой  нашей  свадьбы!  Только  мне  все  время
казалось, что это сон: я твоя жена и все радуются этому!
   - А я все время думал о том, как сильно я тебя люблю.
   - Только во время венчания я поняла, что тебя действительно зовут Миклош!
Мне было бы трудно привыкнуть называть тебя как-нибудь по-другому.
   - А разве это так уж важно? За границей я  всегда  называл  себя  "графом
Миклошем", потому что мне не хотелось, чтобы все обо мне докладывали отцу  -
газетчики или добровольные осведомители.
   - Он был очень сердит, когда ты уехал из дома?
   - Мы постоянно обо всем спорили: я убеждал его, что мы отстали от  жизни,
и призывал начать реформы. Но все наши разговоры заканчивались одинаково: он
заявлял мне, что правитель Солоны он и не собирается выслушивать мои или еще
чьи-нибудь сумасшедшие идеи. Вот когда я займу его место, то буду все решать
сам.
   - Представляю, как это было досадно! - отозвалась Тора.
   Она действительно прекрасно  понимала  Миклоша,  поскольку  ее  отец  был
удивительно похож на старого короля Солоны.
   Миклош сказал:
   - Зато теперь он вполне смирился  с  перспективой  беззаботной  жизни  со
всеми удобствами где-нибудь в солнечных краях.
   Тора вопросительно посмотрела на мужа:
   - Ты хочешь сказать.., что он не собирается возвращаться в Солону?
   - Вчера я получил от него письмо, - ответил  Миклош.  -  Он  пишет,  что,
возможно, приедет на недельку-другую, чтобы  отпраздновать  крестины  нашего
первенца.
   Тора залилась краской, а Миклош, любуясь ею, подумал, что никто на  свете
не сравнится с его юной женой, так красива и мила была она в этот момент.
   - Отец готов отречься от престола в мою пользу и предоставить действовать
мне. Если, конечно, как он выразился я "не провалюсь с треском".
   - Этого никогда, никогда, никогда не случится, милый Миклош,  -  заверила
его Тора. - Ты такой умный,  так  правильно  все  понимаешь!  И  твои  планы
настолько хорошо продуманы, что я ни секунды не сомневаюсь в том, что у тебя
все получится просто прекрасно.
   - Для этого нам предстоит много работать, - сказал Миклош. - Но  я  верю,
что вместе мы преодолеем любые трудности.
   - Конечно, так и будет! Ты ведь умеешь добиваться своего! Мне показалось,
что мама и папа готовы были упасть в обморок, когда ты объявил им, что  наша
свадьба должна состояться не позже, чем через месяц.
   Миклош рассмеялся:
   - Мне удалось убедить  твоего  отца,  что  я  действую  так  стремительно
исключительно для того,  чтобы  снять  напряженность  в  стране!  Теперь  он
полагает, что у нас за каждой скалой прячутся мятежники.
   Тора тоже засмеялась:
   - Папа очень легко пугается. Думаю,  именно  поэтому  ему  так  хотелось,
чтобы я носила королевскую корону.
   - А я думаю только о том, - проговорил Миклош чуть сдавленным голосом,  -
как буду покрывать тебя поцелуями, и сегодня,  и  каждую  последующую  ночь,
повторяя при этом, как сильно я тебя люблю!
   От этих слов у  Торы  по  всему  телу  опять  разлился  жаркий  огонь,  и
почему-то она невольно смутилась.
   Она с таким нетерпением ждала того мгновения, когда наконец сможет быть с
Миклошем! Она считала дни и часы, торопя время. И хотя он  настоял  на  том,
чтобы их свадьба состоялась как  можно  скорее,  Торе  казалось,  будто  она
дожидается его уже целую вечность.
   И вот торжественное бракосочетание в  соборе  и  праздничный  завтрак  во
дворце остались позади. Они ехали туда, где им предстояло  провести  медовый
месяц, в замок Миклоша. Тот самый замок, неподалеку от "Трех колоколов".
   Они ехали в  открытой  коляске,  запряженной  четверкой  лошадей,  и  эта
поездка напомнила ей, как Миклош  отправил  их  с  профессором  подальше  от
опасности в ту ночь, когда он раз и навсегда покончил с заговорщиками  князя
Бориса.
   Во время венчания она молила Бога, чтобы Он помог ей стать хорошей  женой
и сделать Миклоша таким  счастливым,  чтобы  он  никогда  не  переставал  ее
любить.
   Они миновали развилку, от которой  дорога  вела  к  "Трем  колоколам",  и
поехали дальше, через  перевал.  Там  Миклош  поднес  ее  руку  к  губам  и,
перевернув, поцеловал в ладонь со словами:
   -  Добро  пожаловать  в  свою  новую  страну,  моя  возлюбленная!   Здесь
начинается новая глава нашей жизни.
   - Куда бы ты меня ни привез, рядом с тобой для меня везде  будет  рай!  -
ответила Тора.
   Она почувствовала, что Миклош судорожно вздохнул, и, встретившись  с  ним
взглядом, увидела, какой огонь горит в его глазах.
   - Какая ты необыкновенная! - сказал он. - За  что  мне  было  дано  такое
счастье - встретить тебя?
   - Я все время задаю себе этот вопрос, - тихо призналась Тора, - и  каждый
вечер коленопреклоненно благодарю Бога за то, что  он  послал  мне  тебя.  А
сегодня я буду благодарить его, как благодарила сегодня в храме, за то,  что
ты стал моим мужем, что я могу заботиться о тебе и любить тебя до конца моей
жизни.
   - Я тоже буду всегда любить тебя, - сказал Миклош. - И знай, дорогая:  ни
у кого больше нет такой очаровательной красавицы жены!
   Тора даже не заметила, как коляска выехала на дорогу, которая серпантином
вилась по склону горы. Когда наконец экипаж остановился и она увидела  замок
Миклоша, ей показалось, что он перенесен сюда из волшебной сказки. Замок был
небольшой, но красивее всех, какие Торе доводилось видеть  прежде.  На  фоне
темно-зеленых елей  он  производил  впечатление  великолепного  драгоценного
камня.
   С  небольшой  ровной  площадки  открывался  чудесный   вид   на   долину,
расстилавшуюся у подножия гор. Сбоку от замка поднималась вершина, и  с  нее
каскадом падала вода, рассыпаясь на тысячу брызг, сверкавших в лучах солнца.
   Когда они вышли из экипажа  и  через  резную  дверь  вошли  внутрь.  Торе
показалось, что замок словно специально был создан для влюбленных.  На  всем
лежал отпечаток  прекрасного  вкуса  Миклоша.  Он  сказал  ей,  что  собирал
произведения искусства всю свою жизнь и во время всех своих поездок.
   На стенах висели чудесные картины, мебель была  старинная,  изготовленная
во Франции и Австрии.
   А потом Миклош привел ее в спальню, и Тора почувствовала, что  у  нее  не
хватает слов, чтобы выразить свое восхищение красотой этой  комнаты.  В  ней
стояла огромная кровать  с  синими  бархатными  драпировками  и  с  пологом,
который поддерживали позолоченные ангелочки. Потолок  расписывал  специально
приглашенный итальянский художник.
   Миклош помог ей снять накидку, надетую поверх дорожного платья, в которое
она переоделась после свадебного завтрака, развязал ленты шляпки... Потом он
подхватил ее на руки и стал целовать глаза, щеки, губы, нежную шею... В этот
момент для Торы существовал только он, только чудо их любви.

***

   В тот же день поздно вечером,  они  обедали  в  небольшой  столовой,  все
убранство  которой  было  выдержано  в  голубом  с  серебром  цвете.  Свечи,
отбрасывали теплый золотистый свет на все вокруг.  Когда  они  встали  из-за
стола, Миклош увлек Тору в их спальню.
   Там свечи горели только  в  изголовье  кровати.  Прислуги  не  было.  Они
остались одни.
   Миклош раздвинул шторы, и Тора увидела звезды в небе над долиной. Там, на
равнине у подножия гор, кое-где  виднелись  редкие  огни,  словно  несколько
звездочек упали с неба на землю, чтобы принести ее жителям свет и радость.
   - Какая красота! - восхищенно ахнула Тора.
   - Но ты еще красивее, мое сокровище, - чуть охрипшим  голосом  сказал  ей
Миклош. - Ты так хороша, что мне страшно, как  бы  ты  не  улетела  от  меня
обратно в леса, где я впервые тебя нашел.
   - Я.., никогда такого не сделаю! - ответила Тора. - Мне  только  страшно,
что, когда ты будешь править этой волшебной страной,  у  тебя  не  останется
времени.., для меня!
   Но произнеся эти слова.  Тора  сразу  же  почувствовала,  что  их  любовь
слишком сильна, слишком всепоглощающа, чтобы такое могло случиться.
   Миклош, не отвечая, вынул шпильки из ее волос,  и  они  блестящей  волной
упали на плечи девушки. Потом очень медленно и осторожно  он  расстегнул  ее
платье.
   Тора не шевелилась и не делала никаких попыток ему помешать. Ей почему-то
казалось,  что  в  свете  звезд,  в  теплом  мерцающем  сиянии  свечей   она
превратилась в какое-то  новое  существо,  стала  частицей  красоты,  словно
навечно поселившейся в замке. Волна любви поднималась в ее сердце.
   Когда платье с тихим шелестом, напоминавшим  вздох,  упало  к  ее  ногам,
Миклош замер,  любуясь  своей  женой.  В  его  взгляде  была  и  страсть,  и
преклонение, словно перед ним оказался идеал рыцарского служения.
   Несколько мгновений они молча смотрели друг  на  друга.  Их  любовь  была
такой  одухотворенной,  что  они  словно  перестали  быть   просто   людьми,
приобщившись Божественному. Потом Миклош подхватил Тору на руки и положил на
кровать под бархатный полог.
   Она ждала его, ощущая,  как  музыка  любви  наполняет  все  вокруг.  А  в
следующую минуту Миклош уже был рядом с ней.
   Он обнял ее, притянул к себе и ощутил, как она трепещет в его объятиях, и
от любви, переполнявшей ее сердце, и от девической робости. И он понял,  что
подобного счастья не испытывал еще никогда в жизни! Он искал красоту везде и
во всем, но до этой минуты не обладал ею с такой полнотой.
   - Я обожаю тебя, дорогая! - произнес он.
   - Я.., люблю тебя. Я.., так тебя люблю.., что во всем мире.., для меня не
существует ничего.., кроме тебя! Прижавшись к нему, Тора шептала:
   - Ты наполняешь небо, землю и море.  Я  больше  не  одинока,  потому  что
принадлежу тебе!
   - Моя дорогая, моя несравненная! Сердце мое, душа моя!
   Миклош прижимался губами к ее нежной шелковистой коже, его  руки  ласкали
ее...
   Тора ощутила жар его страсти, и пламя, дремавшее в ней, вспыхнуло с новой
силой.
   А потом Миклош сделал ее своей, и они унеслись  к  звездам,  и  нашли  ту
любовь, которая приходит из Вечности и возвращается в Вечность. И ее чуду не
бывает конца, и никто не осмеливается восставать против нее...



   Барбара КАРТЛЕНД
   ЛЮБОВЬ И КОЛДОВСТВО



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

   Тревожно гудят барабаны над прекрасным островом Гаити.  Они  разносят  по
окрестностям весть, что на плантации графа де Вилларе  появился  незнакомец.
Обедневший дворянин  Андре  де  Вилларе  прибыл  издалека,  чтобы  разыскать
имущество, унаследованное после гибели дяди. Жрец  вуду  предсказывает,  что
поможет ему в этом девушка по имени  Саона.  Но  кто  она  такая  и  где  ее
искать?

Глава 1

1805 ГОД

   - Заходим в порт, - выглянув в иллюминатор, объявил Кирк Хорнер.
   Гавань Порт-о-Пренса была забита  множеством  самых  разных  кораблей.  С
утлыми рыбачьими лодками соседствовали небольшие, изящные парусники.
   Но ни одно судно, как с удовлетворением заметил капитан Хорнер, не  могло
сравниться  красотой  и  размерами   с   огромным,   но   изысканно-стройным
четырехмачтовым фрегатом, который он привел из Америки.
   - Итак, мое приключение начинается, - воскликнул высокий молодой человек,
подходя  к  иллюминатору,  чтобы  посмотреть  на  берег,  где  его   ожидало
непредсказуемое и, возможно, опасное будущее.
   - В последний раз прошу  тебя  одуматься,  Андре,  -  с  нажимом  сказал,
оборачиваясь к нему, капитан. - Еще можно все переиграть. Пока я разгружусь,
ты можешь отсидеться в своей каюте. Слов  нет,  она  тесновата,  но,  уверяю
тебя, по морским меркам, более чем комфортабельна.  Ведь  на  корабле  дорог
каждый дюйм площади. Почитаешь книгу, попьешь вина. Я тут же закажу для тебя
местные напитки. Правда, после всех этих беспорядков  они  вряд  ли  так  же
хороши, как были раньше.
   Андре молчал. Однако его взгляд был полон решимости. Было  ясно,  что  он
готов выслушать друга, но не отступится от своих намерений.
   - А потом мы  вместе  вернемся  в  Бостон,  -  продолжал  капитан.  -  Ты
совершаешь непоправимую ошибку. Даже пожалеть о своем  поступке  ты  сможешь
лишь в том случае, если тебе  повезет  остаться  в  живых,  что,  откровенно
говоря, сомнительно.
   - Мы тысячу раз обсуждали этот вопрос, - заметил Андре де Вилларе. - Слов
нет, ты совершенно прав. Но тебе известны мои обстоятельства. Если я вернусь
в Америку, мне предстоит  прожить  в  бедности  до  самой  смерти.  Подобная
перспектива меня совсем не  прельщает.  Я  готов  к  риску.  Кроме  того,  я
истратил  немало  денег  на  это  путешествие.  Было  бы  более  чем   глупо
останавливаться на полпути.
   - Но это безумие, настоящее безумие!  -  с  жаром  возразил  капитан.  От
волнения на его широких скулах заходили желваки. - Я постараюсь тебе  помочь
чем могу, хотя предпочел бы, чтобы ты последовал моему совету.
   - Ты обещал свою помощь, когда я еще не взошел на борт этого  корабля,  -
напомнил Андре. - Так что же мне теперь надо делать?
   Кирк Хорнер снова взглянул в иллюминатор.  По  берегам  бухты  раскинулся
Порт-о-Пренс, белоснежный город на черном фоне  гор.  Цвет  склонов  поражал
воображение. В первую минуту могло показаться, что пейзаж - не что иное, как
порождение смелой фантазии художника.
   То ли горы покрывала какая-то  экзотическая  растительность,  то  ли  они
состояли из неведомых пород. В ландшафте преобладали багрянец и лазурь.
   Если бы Андре не знал о трагических событиях, произошедших на  острове  в
последние годы, он был  бы  приятно  поражен.  После  мягкой  зелени  Англии
буйство тропических красок радовало  взор.  Однако  горы  стали  безмолвными
свидетелями кровавой бойни, разыгравшейся на этом великолепном  экзотическом
островке.
   Теперь даже под лучами щедрого тропического солнца они казались мрачными,
навевали тревогу. Пурпурные склоны наводили на мысли о человеческой крови.
   Городской пейзаж поражал обилием растительности.
   Нигде в мире Андре не видел такого разнообразия оттенков зелени.
   Капитан Хорнер  не  был  расположен  к  любованию  пейзажами.  Но  и  он,
обошедший на кораблях весь мир, не мог  оторвать  взгляда  от  великолепного
вида, раскинувшегося перед ними.
   Дома сияли белизной среди пышных деревьев, воздух  был  наполнен  густым,
незнакомым ароматом, настойчиво  напоминающим  о  том,  что  путешественники
оказались в далеком, причудливом уголке земного шара.
   - Я хочу, чтобы ты оставался на борту, пока  я  разыщу  одного  человека,
который мог бы помочь в поисках, - сказал капитан,  уяснивший,  что  спорить
дальше бесполезно.
   - И кто же он,  мой  предполагаемый  помощник?  -  с  живым  любопытством
спросил молодой человек.
   - Его зовут Жак Дежан, и он мулат, - скупо пояснил капитан.
   Мулатами,  как  было  известно  Андре,  называли  людей,  родившихся   от
смешанных браков, в которых один из родителей был белым, а второй - черным.
   Ему доводилось видеть мулатов в Америке. Кирк  Хорнер  успел  рассказать,
что кровь не роднит этих  людей  ни  с  белыми,  ни  с  чернокожими.  Мулаты
презирают негров, а негры ненавидят их почти так же, как белых.
   Кирк много говорил Андре о том, что ожидает на острове европейца. По  его
словам, белый человек, который попытался бы сойти на берег, был  обречен  на
гибель.

***

   История Гаити складывалась совершенно  не  так,  как  у  других  подобных
государств, где основную часть населения составляли рабы.
   В 1805 году ни в  одной  стране  мира,  за  исключением  Гаити,  не  было
правительства, которое преследовало бы европейцев.
   На острове правил Жан-Жак Дессалин, бывший  главнокомандующий  гаитянской
армией. В свое время он возглавил восстание, поднятое рабами,  которые  были
не в силах терпеть произвол хозяев.
   Повстанческие  войска  с  нечеловеческой   жестокостью   истребили   всех
французских плантаторов, а затем - почти все остальное белое  население,  от
младенцев до древних старух.
   Пожар революции бушевал на острове девять лет. В 1804 году, когда военные
действия за неимением противника иссякли сами собой,  Дессалин  провозгласил
себя императором.
   Первым   долгом   он   составил   Декларацию   независимости,   абсолютно
безграмотный документ, проникнутый ненавистью к белым.
   Сразу же после этого  новоявленный  император  озаботился  внешним  видом
своей доблестной гвардии и лично разработал  эскизы  нового  обмундирования.
Несмотря на свою ненависть к белым,  он  распорядился  заказать  две  тысячи
мундиров одной бостонской фирме.
   Капитан Кирк Хорнер как раз привез на своем корабле готовый заказ.  Андре
де Вилларе, его друг, находился на борту в качестве пассажира.
   У капитана Хорнера была на Гаити особая, секретная миссия.  По  поручению
своего правительства он должен был составить отчет  о  положении  на  Гаити,
лично для американского президента.
   Дело в том, что американцы задались целью отвоевать для  себя  гаитянский
рынок,  с  которого  им  пришлось  уйти  под  натиском  генерала   Леклерка,
родственника Наполеона Бонапарта.
   Политика   американского   правительства   вызвала    яростный    протест
французского вице-консула в Филадельфии, Тот выражал негодование  по  поводу
торговли Америки с режимом Дессалина -  на  остров,  помимо  обмундирования,
направлялось оружие и разная амуниция.
   Кроме  того,  дипломат  с  возмущением  узнал,   что   в   США   набирают
негров-добровольцев для подкрепления армии новоиспеченного императора, в  то
время как  раз  добивавшей  остатки  французов  и  испанцев,  ранее  имевших
собственность на Гаити.
   Но поскольку все услуги  американцев  оплачивались  ответными  поставками
хлопка, древесины, меди, а иногда и долларами, у французов  не  было  шансов
убедить правительство Америки отказаться  от  сотрудничества  с  Дессалином.
Когда на одной чаше весов лежат увещевания, а на другой - серебряные слитки,
которыми столь богат Гаити, - последние все