- спросил генерал.
   - Конечно! - порывисто воскликнула Теола. - Я теперь  тоже  часть  вашего
народа, поэтому, пожалуйста.., пожалуйста, будьте осторожны.
   Произнося эти слова, она подняла к нему лицо. И  неожиданно,  так  резко,
что она слегка вскрикнула, он грубо привлек ее к себе.
   Его губы завладели ее ртом.
   Теола была так ошеломлена, что первое мгновение ничего не ощущала,  кроме
этих сильных и властных губ. Потом какое-то необычное  и  чудесное  ощущение
охватило ее тело, словно его озарила вспышка света. Она не знала, что  может
испытывать такой восторг, такое волшебное  возбуждение,  которое  невозможно
описать словами.
   Руки генерала сжимали ее  все  сильнее,  она  едва  могла  дышать,  и  ей
казалось, что он завладел не только ее губами, но и всем телом.
   Он увлек ее за собой к звездам, и ослепительный свет окутал их обоих.
   "Это и есть божественное озарение", - подумала Теола.
   Она чувствовала, что он завладел се сердцем, что она  стала  другой,  она
теперь - часть его.
   Так же внезапно, как обнял, генерал отпустил ее, повернулся  и  вышел  из
пещеры. Теола слышала, как он спускается вниз по горному склону.
   На мгновение ей показалось, что ее ноги сейчас  подломятся,  и  она  едва
удержалась, чтобы не pyx-Путь  па  землю.  Все  се  существо  было  охвачено
чувством, которое он в ней пробудил. Она все еще ощущала на своих губах  его
страстный поцелуй, и божественный свет все еще сиял в ее глазах.
   Почти не сознавая, что делает, она села  на  одеяло  и  поднесла  руки  к
груди, словно пыталась успокоить бурлящие в ней  чувства.  Она  поняла,  что
любит его; никогда прежде она не понимала, не могла  себе  представить,  что
любовь может быть такой.
   Теола всегда думала, что любовь должна быть теплой, счастливой и  мирной,
подобной той, которая, как она знала, была у ее отца и матери.
   Но это чувство было другим. Страстным и необузданным.., обжигающим огнем,
и, подобно языкам пламени, эта любовь притягивала и одновременно пугала.
   "Я люблю его! Я люблю его!"
   Теперь она понимала, что любила его еще тогда, когда он нес ее  вверх  по
лестнице после того нападения и она ощущала надежную силу его рук, зная, что
теперь в безопасности. Теола не испытывала ничего подобного с тех  пор,  как
умерли ее отец и мать, не чувствовала такой надежной защиты,  перед  которой
отступали все страхи.
   Даже после  всего,  что  выпало  на  ее  долю,  после  ужаса,  вызванного
нападением пьяного солдата, она все равно знала, хотя и  не  могла  выразить
это словами, что Алексис Василас означает для нее нечто совершенно особенное
- нечто такое,  что  отличалось  от  всего,  с  чем  она  когда-либо  прежде
сталкивалась в своей жизни.
   "Это любовь", - сказала себе Теола и удивилась, как она раньше  этого  не
поняла.
   Именно любовь заставила ее желать, чтобы он пришел  и  поговорил  с  ней;
именно любовь, хотя она и не подозревала о ее  существовании,  заставила  ее
согласиться, когда он предложил ей стать его женой.
   Он говорил, что делает это для того, чтобы  защитить  ее  и  воплотить  в
жизнь легенду, в которую верил народ Кавонии.
   Возвращаясь мыслями назад, Теола была уверена, что, если бы то  же  самое
попросил ее сделать другой человек, она испугалась  бы  и  с  очень  большой
неохотой согласилась на  подобное  предложение.  Однако  она  с  готовностью
доверилась генералу и делала все, что он ей предлагал.
   Она уже тогда любила его.
   "Я спасла ему жизнь! - сказала она себе. - Я его спасла! Я сделала это не
только ради Кавонии, но еще и потому, что,  если  бы  он  умер,  я  бы  тоже
умерла".
   Внезапно она услыхала какой-то звук, подняла голову и увидела, что  месяц
бледнеет, а звезды уже исчезли. За горами занималась заря, и на другом конце
долины на фоне  утреннего  неба  загорелись  ослепительным  светом  вершины,
серебряные при лунном свете.
   Из долины донесся шум, Теола посмотрела вниз и ясно увидела  извивающуюся
в долине дорогу. Прошлой ночью она не заметила бегущей рядом с дорогой реки,
усеянной валунами и не слишком глубокой и широкой в это  время  года,  тогда
как зимой ее наполняли потоки воды, текущие из-под снега в горах.
   Теола ничего  не  увидела,  дорога  казалась  пустынной,  и  все  же  шум
становился все громче, и она, задрожав от  страха,  поняла,  что  это  топот
марширующих ног.
   Она знала, что каждый человек под командованием Алексиса Василаса так же,
как и она, слышал приближение противника и  насторожился,  держа  оружие  на
изготовку и ожидая только приказа открыть огонь.
   Теола понимала, что  этот  приказ  должен  отдать  генерал,  и  ей  очень
хотелось знать, где он сейчас, и видеть его. Она  надеялась,  что  после  ее
слов он не станет предпринимать ничего опрометчивого и нарочно рисковать. Он
должен понимать, что, только оставшись в живых, сможет помочь своему народу.
Если  он  погибнет,  кавонийцы  останутся  без  лидера  и  их  некому  будет
вдохновить на борьбу.
   - Он должен быть осторожным! Должен! - лихорадочно шептала Теола.
   Если она и раньше умоляла его быть  осторожным,  то  теперь,  признавшись
себе в том, что любит его, Теоле было невыносимо даже думать о том,  что  он
подвергается опасности. Его  могла  настигнуть  шальная  пуля,  или  он  мог
погибнуть в бою, так как каждый солдат в армии короля понимал,  как  и  она,
что, если убьют Василаса, восстание закончится.
   Топот, приближающийся с южного конца долины,  становился  все  громче,  и
наконец Теола увидела первых солдат.
   Солнечный свет с каждой секундой становился все ярче,  и  она  уже  могла
разглядеть офицера на коне, по обеим сторонам которого двигались два  личных
королевских  телохранителя,  их  шлемы,  похожие  на  шлемы  древнегреческих
воинов, блестели в лучах солнца.
   За ними  ехали  пушки,  тяжелые,  дальнобойные  пушки,  которых  опасался
Алексис Василас и которые, как знала Теола, могли превратить Зантос в жалкие
руины. В каждую пушку были запряжены четыре  мула,  и  по  мере  продвижения
колонны вдоль извилистой дороги  она  разглядела,  что  пушек  было  восемь.
Восемь тяжелых орудий; их расчет шагал  позади  них,  по  шесть  человек  на
каждое орудие.
   За пушками шли другие офицеры в  щегольских  красных  мундирах  во  главе
марширующих красивыми  рядами  солдат,  так  непохожих  на  беспорядочную  и
дружелюбную толпу, которой командовал Алексис Василас.
   На таком расстоянии Теола не могла хорошо рассмотреть их ружья,  но  была
уверена, что это новейшие, современные скорострельные модели, и с  отчаянием
подумала о старых кремневых ружьях, которыми были вооружены  их  собственные
солдаты.
   "Как мы можем одержать победу при таких неравных шансах?"  -  с  тревогой
спрашивала она себя. И крепко  стиснула  руки  -  ей  казалось,  что  только
молитва и вера в народную армию могут помочь им сейчас.
   Офицер, едущий впереди пушек, уже приближался к середине долины, а позади
все шли и шли солдаты, не успевшие даже войти в долину.
   Теола подумала, что их, наверное, многие  сотни,  и,  вероятно,  к  силам
короля присоединилось больше наемников, чем представлял себе  генерал,  если
не из самой Кавонии, то из Греции. Они двигались  размеренным  шагом,  пушки
тарахтели по каменистой дороге, солдаты иногда подгоняли  мулов  кнутом.  Не
считая  этих  звуков  и  топота  марширующих  солдат,  стояла   тишина.   Не
раздавалось отрывистых команд, никто не повышал голоса, только грохот колес,
стук конских копыт и топот марширующих сапог.
   Это навевало жуть и в то же время внушало благоговение.
   Их так много! Их ряды такие правильные! Такие ровные!
   Солдаты, которых тренировали и обучали  убивать.  Солдаты,  которые  были
профессионалами.
   Теола надеялась, что среди них было не много кавонийцев,  хотя,  конечно,
она не была в этом уверена. Генерал сказал, что  большая  часть  кавонийской
армии перешла на его сторону, и она знала, что среди спрятанных  по  склонам
долины солдат тоже много профессионалов.
   Но среди них  также  было  большое  количество  обыкновенных  гражданских
людей,  простых  сторонников  Алексиса  Василаса,  не  проходивших  никакого
военного обучения и имевших только самые начальные навыки, которые  он  смог
им дать. Вероятно, они чувствуют себя подавленными мощью армии короля.
   "Мне.., страшно", - сказала себе Теола. Она боялась,  что  прячущиеся  за
скалами, в пещерах и ущельях люди  могут  внезапно  бросить  свое  оружие  и
убежать, опасаясь за свою жизнь.
   Ей с трудом  верилось,  что  они  бросят  своего  предводителя,  особенно
такого, как Алексис Василас. Но кто мог с уверенностью сказать, как  поведет
себя необученный и не  испытанный  в  бою  человек,  когда  настанет  момент
рискнуть единственным по-настоящему ценным для него - жизнью?
   "Дай им мужество! Господи, дай им мужество!" - молилась Теола. И тут  она
увидела, что едущий впереди пушек офицер почти достиг выхода из долины.
   Наконец-то показались последние солдаты королевской  армии,  и  под  ней,
внизу,  извивалась  длинная  змея  из  одетых  в  мундиры  людей,   шагающих
размеренными, правильными рядами и заполнивших собой всю дорогу в долине.
   Это зрелище и в самом деле внушало страх, и  Теола  подумала  с  каким-то
болезненным ужасом, что если бы не спрятанные кавонийцы, Алексис Василас мог
бы передумать.
   Возможно, он бы решил, что его положение безнадежно;  возможно,  в  конце
концов он действительно не станет рисковать жизнями своих  людей  и  сдастся
королю.
   Не успела Теола справиться с дрожью, охватившей ее при  этой  мысли,  как
раздался резкий грохот. Прогремевший выстрел отразился в горах  многократным
эхом, едущий впереди офицер упал с коня,  а  невредимое  животное  поскакало
вперед.
   Это был сигнал к началу стрельбы с обоих склонов долины.
   Люди Алексиса Василаса стреляли из-за  камней,  из  пещер,  из  ущелий  и
расселин. Ровные порядки войска внизу распались, и солдаты бросились  искать
укрытие по сторонам дороги. Только мулы, тянущие пушки, продолжали двигаться
вперед по дороге, ускорив шаги и в ужасе бросаясь из стороны в  сторону  при
звуках выстрелов.
   Раздались ответные выстрелы, но их было очень мало. Люди,  укрывшиеся  на
берегу реки, целились из ружей в скалы, нависающие над  ними,  но  не  могли
четко видеть цели. Их пули отскакивали рикошетом от  голых  камней,  принося
мало ущерба.
   Стоял оглушительный грохот, не только от самих ружейных выстрелов,  но  и
от эха в долине.
   Каждый  выстрел  многократно  отражался  эхом  в  пещерах  и  между  гор,
усиливался до такой степени, что, казалось, бил прямо в уши.
   Теперь  уже  все  солдаты  короля  лежали  или  сидели,  скорчившись,  за
валунами, и, когда перекрестный огонь пробил в их рядах ужасающие бреши, они
ударились в бегство.
   Пушкари побежали первыми, так как у них не было своего оружия,  и,  когда
они  пустились  бежать  назад  по  дороге,  к  ним  присоединялись   другие,
отбрасывая в стороны свои  ружья,  словно  они  им  мешали.  Некоторые  даже
сбрасывали мундиры, чтобы бежать быстрее.
   Так  быстро,  что  даже  трудно  было  осознать,  что  это  происходит  в
действительности, поднялась такая паника, что на солдат  короля  жалко  было
смотреть. Пораженные ужасом, они  бежали,  забыв  обо  всем,  кроме  чувства
самосохранения. А те, кто остался, уже не стреляли, потому что были мертвы.
   Теола видела, как  несколько  офицеров  пытались  задержать  этот  мощный
отлив, но все было безнадежно.
   Верховые ускакали галопом, остальные бежали за ними со всей доступной  им
скоростью.
   А потом Теола увидела, как их люди выходят из укрытий и спускаются  вниз,
в долину, и генерал отдает им приказы, и те  спешат  их  выполнить,  издавая
радостные крики.
   Теолу охватило такое несказанное облегчение после испытанного напряжения,
что слезы потекли по ее лицу и ей стало трудно видеть  то,  что  происходило
дальше.

***

   Прошло еще немало времени, пока майор Петлос наконец не  пришел  сообщить
ей, что явился забрать ее из пещеры и что ее ждет генерал.
   Майор выглядел очень счастливым, хотя  его  красивый  мундир  был  покрыт
грязью. Через щеку тянулась длинная царапина, а один из пальцев на руке  был
окровавлен.
   - Вы ранены! - воскликнула Теола.
   - Только по собственной неосторожности, - ответил он. - Я слишком  быстро
пробирался среди скал, торопясь спуститься на дорогу.
   - Мы победили! - задыхалась от счастья Теола.
   - Блестящая победа! - ответил майор Петлос, глаза его сияли.  -  Кто  еще
мог ее одержать, кроме нашего генерала?
   - С нашей стороны много убитых? - спросила Теола.
   - Практически ни одного! - ответил майор. - Несколько человек  ранены,  а
те, кого убили, сами подставились под пули без особой  необходимости.  -  Он
глубоко вздохнул. -  Лишь  у  генерала  могло  хватить  мудрости  не  только
спланировать,  как  лучше  расставить  наших  людей,  но  и   заставить   их
удерживаться от стрельбы до самой последней минуты. - Он рассмеялся.  -  Это
было  нелегко.  Необученным  солдатам  хотелось  стрелять,  как  только  они
завидели противника. И только потому, что они боялись  ослушаться  генерала,
нам удалось их удержать.
   Ожидая его прихода, Теола уже надела шляпку  и  теперь  только  отряхнула
юбку от песка и протянула руку в перчатке майору Петлосу, чтобы он помог  ей
спуститься вниз по горному склону.
   - Вы поразительная женщина! -  заметил  он.  -Вы  выглядите  так,  словно
только что вышли из подарочной коробочки, и я уверен, наши люди отнесут  это
на счет вашего сверхъестественного происхождения.
   - Я так рада, что присутствовала здесь, - сказала Теола. - Мне кажется, я
бы сошла с ума,  если  бы  мне  пришлось  ждать  в  Зантосе,  не  зная,  как
разворачиваются события.
   Если Теола была рада тому, что была вместе со сражающимися солдатами, то,
когда она спустилась с горы, у нее не осталось сомнений, что они были  горды
этим.
   Большая часть людей собралась вокруг пушек, разглядывая их с почтением  и
понимая, что, захватив у армии короля ее самое мощное оружие, они лишили  ее
всякой возможности нанести им  ответный  удар.  Несколько  солдат  подбирали
ружья,  брошенные  убегающими  солдатами.  Другие  занимались   ранеными   и
старались им помочь чем могли.
   - Скажите им, - услышала Теола голос генерала, - что мы пришлем повозки и
доставим их в Зантос, где ими займется врач.
   Его голос перекрывал гул всех громких и возбужденных голосов.
   Когда Теола спустилась наконец на дорогу, солдаты  обернулись  и  увидели
ее. Отовсюду  раздались  такие  радостные  приветствия,  и  были  они  столь
искренними, что она снова почувствовала, как слезы навернулись ей на глаза.
   Генерал, увидев причину волнения своих людей, повернулся в сторону  Теолы
и майора Петлоса, но никак не мог до них добраться.
   Издавая радостные крики, солдаты окружили Теолу и опускались перед ней на
колено, чтобы поцеловать руку.
   Она  смутилась  от  такого  выражения  преданности,  но  ей   ничего   не
оставалось, как только улыбаться  и  благодарить  их  на  их  родном  языке.
Казалось, желающим выразить ей свое почтение не будет конца.
   Наконец Теоле пришло в голову, что она, возможно, задерживает  выполнение
приказов генерала,  но,  посмотрев  в  его  сторону,  она  увидела,  что  он
наблюдает за ней со странным  выражением  на  лице.  Она  не  могла  понять,
нравится ему это или раздражает, а через несколько  мгновений  майор  Петлос
отвел ее к коню и посадил в седло.
   - Они вас уже канонизировали, - тихо произнес он. - Надеюсь,  мадам,  вам
понравится быть святой!
   Теола почувствовала, что он пытается снять ее  напряжение,  и  улыбнулась
ему; но говорить ей было трудно, потому что  ее  и  правда  глубоко  тронуло
поведение солдат.
   Генерал, закончив отдавать приказы, сделал Теоле знак подъехать к нему, и
они вместе двинулись  впереди  длинной  колонны  людей  и  пушек  обратно  к
Зантосу.
   Она понимала, что  это  намеренная  демонстрация  силы  для  того,  чтобы
внушить людям из города уверенность, а также дать  им  возможность  выразить
благодарность своим защитникам, спасшим их от уничтожения войсками короля.
   По дороге Теола то и дело бросала взгляд на  генерала,  надеясь,  что  он
заговорит с ней. Однако поговорить наедине не было никакой возможности,  так
как не проходило и минуты, чтобы кто-нибудь не обращался к нему с  вопросом;
или же возникала необходимость отдать приказ, для чего генералу  приходилось
ехать  назад  вдоль  шеренги  людей  и  обращаться  к  одному  из  офицеров,
наблюдающих за продвижением пушек.
   Задолго до того, как они добрались до Зантоса, Теола поняла, что известие
о победе уже донеслось до  города.  Они  видели  толпы  людей,  вышедших  им
навстречу, и развевающиеся над домами флаги.
   Приветственные крики, летящие  в  них  цветы  и  горячая  радость  народа
превзошли все, что Теола могла себе вообразить.
   Когда они въехали на площадь, дети  бросали  цветы  под  ноги  их  коней,
звенели  приветственные  крики  толпы,  а  по  щекам  пожилых  женщин  текли
счастливые слезы.
   Иногда они с генералом не могли  проехать,  так  как  лошади  оказывались
окруженными плотной толпой людей. Теола знала, что причиной тому  -  желание
многих женщин прикоснуться к ней, поцеловать край ее платья  и  подарить  ей
цветы.
   Было просто невозможно удержать в руках все цветы, которые ей вручали,  и
одновременно держать поводья, поэтому цветы падали на землю, но  вместо  них
ей совали все новые букеты.
   Теоле казалось, что прошло много часов, пока они подъехали ко  дворцу,  и
даже здесь  толпы,  следующие  за  ними,  заполнили  весь  парадный  двор  и
остановились только у самой лестницы, ведущей к главному входу.
   Генерал спешился. Майор Петлос, который все время ехал  следом  за  ними,
помог Теоле сойти с коня, генерал подал ей руку и повел вверх по ступеням, а
когда они уже были наверху, повернулся, и они встали лицом к толпе.
   Теола видела перед  собой,  насколько  хватал  глаз,  огромное  множество
людей,  заполнивших  двор  и  широкую  улицу,  уходящую  к   площади.   Люди
карабкались на стены,  взбирались  на  деревья,  махали  руками  и  радостно
кричали с таким пылом, что, казалось, их крики взлетали до самого неба.
   Теола махала в ответ, пока у нее не заболела рука. Тогда наконец  генерал
повернулся и повел ее во дворец.
   - Вы, наверное, очень устали, - сказал он. - Идите к  себе  в  комнату  и
отдохните. Я распоряжусь, чтобы вам сразу же прислали поесть.
   Это были первые слова, с которыми он к  ней  обратился  с  тех  пор,  как
покинул ее на рассвете. Теола хотела было ответить, но он уже отвернулся,  и
его тотчас же окружила группа офицеров, ожидающих его распоряжений.
   Она пошла вверх по лестнице, чувствуя себя действительно очень  уставшей,
хотя и все еще радостно возбужденной всем случившимся.
   Магара уже ждала ее, и,  когда  Теола  протянула  к  ней  руки,  служанка
присела в реверансе и одну за другой поцеловала их.
   - Мы победили, мадам! - произнесла она со слезами на глазах и рыданием  в
голосе. - Мы свободны благодаря генералу - и вам!
   - Да, мы победили, - согласилась Теола, - только, Магара, я чувствую себя
очень грязной после того, как всю ночь провела в одежде. Хочу принять ванну,
и думаю, мне следует немного поспать.
   - Непременно, мадам, потому что у вас впереди так много дел.
   Принесли ванну и налили  в  нее  воду  из  огромных  серебряных  сосудов,
украшенных гербами короля.
   "Наверное, на них пришлось затратить очень  много  труда!"  -  машинально
подумала Теола.
   Она расслабилась в теплой ароматной  воде  и  почувствовала,  как  у  нее
смыкаются  глаза  от  усталости.  Она  действительно  так  обессилела,   что
вытереться ей помогла Магара, а когда она забралась в постель, то  мгновенно
уснула.

***

   Проснувшись, Теола обнаружила, что усталость прошла, и поч