но подчинились ее властному тону.
   Когда ноги герцога  коснулись  земли,  он  невероятным  усилием  воли
заставил себя подняться по трапу.
   В это время на палубе появился капитан яхты и помог хозяину взойти на
борт.
   - Капитан Баррет, - с трудом проговорил герцог, - вам придется помочь
мне извлечь пулю.
   - Прежде всего вам надо спуститься в каюту, - отозвался капитан.
   Видя, что герцог едва держится на ногах, он поддержал  его  светлость
за плечи и позвал на помощь матроса.
   Альдора сочла за лучшее не мешать капитану и осталась наверху.
   У нее только сейчас появилась возможность оглядеться.
   Да, такой человек, как герцог, должен  был  владеть  самым  роскошным
судном  во  всей   Англии.   Его   яхта   была   большая,   современная,
комфортабельная.
   Отец Альдоры считал яхты единственным убежищем от бесконечной  череды
великосветских  приемов,  которые  устраивала  его  супруга.  Он  обожал
младшую дочь и часто брал ее с  собой  на  морские  прогулки.  Это  было
лучшее время в жизни Альдоры: долгие  беседы  с  отцом  на  палубе,  где
соленый морской воздух приятно освежал их лица.
   Альдора прошла в роскошный салон на  верхней  палубе  и  остановилась
полюбоваться чудесными полотнами лучших художников-маринистов.
   В этот момент к нем подошел стюард:
   - Доброе утро, миледи!
   Альдора обернулась  и  увидела  худощавого  человека  средних  лет  с
добрым, открытым лицом.
   - Доброе утро, - отозвалась она. - Как его светлость?
   - Мы устроили его самым удобным образом,  миледи,  и  теперь  капитан
готовится удалить пулю.
   Не дожидаясь вопроса Альдоры, он добавил:
   - По счастью, пуля застряла в мышце, и извлечь ее будет нетрудно.  Но
его светлость потерял очень много крови, и я  опасаюсь,  что  эта  может
вызвать лихорадку.
   - Наверное, нужно найти кого-нибудь, кто позаботился бы о нем.
   - Но я был уверен, ваша светлость, что вы возьмете это на себя. - При
этом глаза стюарда хитро блеснули.
   Альдора,  не  ожидавшая  подобной  просьбы,  не  сразу  нашлась,  что
ответить. Она полагала,  что  после  того,  как  герцогу  будет  оказана
необходимая помощь, ей следует вернуться домой.
   Однако теперь она подумала, что покидать яхту,  пожалуй,  не  стоило.
Во-первых,  герцогу  действительно  могла  понадобиться  ее  помощь,   а
во-вторых, никто не должен был догадаться, что смерть разбойника  как-то
связана с ней и с герцогом.
   Если бы эта история стала достоянием света, слухов и досужих вымыслов
было бы не избежать.  К  тому  же  пришлось  бы  объяснять,  почему  его
светлость ночью покинул дом маркизы. А узнав, что он провел эту  ночь  в
обществе молодой леди, светские  сплетники  сделали  бы  свои  выводы  и
поспешили донести их до сведения всех, кого это могло заинтересовать.
   Не раздумывая больше, Альдора ответила:
   - Конечно, я помогу вам ухаживать за его светлостью.
   И я думаю, будет лучше, если капитан прикажет выйти в море.
   Собеседник Альдоры улыбнулся:
   - Такое же  распоряжение  отдал  милорд.  И  он  приказал  никому  не
говорить, что находится на борту. Хансон, грум его светлости, отправился
в Беркхэмптон-Хаус, чтобы сообщить, что в дороге хозяин  заболел  и  ему
придется задержаться на несколько дней.
   Альдора была поражена предусмотрительностью  герцога,  который,  даже
страдая от сильной боли и потери крови,  сумел  распорядиться  наилучшим
для них обоих образом.
   Она подумала о том, чтобы послать матери записку, но  решила  сначала
посоветоваться с герцогом.
   Стюард отвлек ее от размышлений:
   - Меня зовут Хобсон, миледи, Я служу у его светлости уже более десяти
лет и всегда ухаживаю за ним, когда он болеет, хотя это, по  счастью,  и
случается довольно редко. Сейчас у него лихорадка, и нежные женские руки
могут помочь ему гораздо лучше, чем мои.
   - Конечно, я сделаю все возможное, - отозвалась Альдора и добавила:
   - Прежде чем мы выйдем в море, пошлите кого-нибудь принести  на  борт
мою седельную сумку и все, что найдется в карманах.
   - Слушаюсь, миледи!
   Хобсон отправился исполнять распоряжение,  а  Альдора  подумала,  что
герцог сделал все, чтобы не дать ей возможности опять убежать.
   "Это моя вина, что его светлость ранили, - напомнила она себе, - и  я
приложу все усилия, чтобы помочь ему выздороветь как можно быстрее".
   Несколько позже она спустилась в каюту капитана, где лежал герцог.
   Капитан уже удалил пулю, наложил повязку, и  теперь  герцог  лежал  с
закрытыми глазами.
   - Я дал ему снотворного, чтобы он немного отдохнул, - сказал капитан.
- К тому же это средство немного успокоит боль.
   Он помедлил и с гордостью добавил:
   - Его светлость  держался  очень  мужественно,  хотя  процедура  была
весьма болезненная, скажу я вам. Теперь он должен  много  отдыхать,  дня
два он будет слаб, как котенок.
   Такое определение позабавило Альдору, поскольку она имела возможность
убедиться, как силен и вынослив может быть герцог.
   Но пока он был бледнее подушки, на которой лежал, и показался Альдоре
похожим на поваленный дуб, который и упав сохранял свое величие.
   - Пуля задела кость? - спросила она у капитана.
   - Нет, только мягкие ткани. Правда, останется довольно глубокий шрам,
и ближайшие недели две рука будет Сильно уставать.
   - К счастью, это еще не самое страшное, - прошептала Альдора.
   - Как же это случилось? - спросил Хобсон. - Не  было  прежде  случая,
чтобы его светлость позволил ранить себя на дуэли.
   - Это была не дуэль.
   - Вот как?! - В глазах Хобсона светилось явное любопытство.
   Альдора, видя, что этот человек очень любит своего хозяина,  решилась
рассказать ему правду.
   - Его светлость был ранен разбойником, который пытался нас ограбить.
   - Разбойником! - воскликнул Хобсон. - Да! В этих местах всегда  полно
проходимцев, особенно во время  скачек.  Но  я  не  понимаю,  зачем  его
светлости понадобилось ехать ночью этой дорогой?
   Альдора не хотела вдаваться в дальнейшие объяснения.
   Она быстро сказала:
   - Думаю, будет лучше оставить его светлость одного.
   Вы не проводите меня в мою каюту?
   Хобсон показал Альдоре каюту рядом с той, где лежал герцог. Она  была
уютная и со  вкусом  обставленная.  На  окнах  нежно-розовые  занавески,
такого же тона покрывало на огромной кровати.
   Вся остальная мебель - письменный стол, шкаф, полки для книг  -  была
прикреплена к стенам.
   Передвигать можно было только  большое  кожаное  кресло  и  маленький
пуфик возле туалетного столика.
   Хобсон, видя, что девушка с интересом оглядывается вокруг,  предложил
показать ей всю яхту.
   На судне были еще четыре каюты для гостей и два помещения поменьше.
   - Это для горничных и лакеев, - пояснил Хобсон.
   - Уверяю вас, - отозвалась Альдора, - я-то сама в  состоянии  о  себе
позаботиться.
   - Я так и подумал, миледи, - улыбнулся Хобсон. - Раз  вы  согласились
ухаживать за его  светлостью,  значит,  о  себе  вы  тем  более  сможете
позаботиться.
   Девушка рассмеялась.
   Яхта уже отчалила от пристани, и Альдора поднялась на  палубу,  чтобы
полюбоваться морем. Было довольно жарко, и она сняла шляпку и жакет  для
верховой езды.
   Полуденное  солнце  золотило  легкую  дымку  на  горизонте.   Альдора
подумала, что этот чудесный пейзаж по достоинству оценил бы ее отец.
   К своему удивлению, она поймала себя на мысли,  что  и  герцогу  этот
морской вид тоже пришелся бы по душе. И еще она  подумала,  не  рано  ли
собирается его светлость подняться на ноги, не мало ли будет  двух  дней
для его полного выздоровления?
   - Интересно, как мама объяснит мое отсутствие? - прошептала Альдора.
   Впрочем, ее отсутствия скорее всего никто и не заметил бы, однако тот
факт,  что  лошади  герцога  не  будут  участвовать  в  главном  заезде,
непременно вызовет всеобщее недоумение.
   И все-таки Альдора не сомневалась в дипломатических талантах  матери.
Уж  она-то  обязательно  найдет  способ  уладить  неловкую  ситуацию   и
как-нибудь объяснит, почему его светлость так неожиданно исчез.  К  тому
же никто не осмелится  предположить,  что  герцог  и  Альдора  находятся
вместе.
   "Скоро мы вернемся домой, - думала девушка, - герцог скажет маме, что
наш брак невозможен, а затем уедет в Лондон. Так  что  скорее  всего  мы
больше никогда не увидимся".
   Она постояла на палубе еще  около  получаса,  вдыхая  свежий  морской
воздух, а затем решила навестить герцога.
   Увидев его, она снова почувствовала себя  виноватой  в  том,  что  он
распростерт здесь, на кровати, вместо того чтобы с  трибуны  гудвудского
ипподрома наблюдать за быстрым бегом своего скакуна-победителя.
   "Надеюсь, его лошадь все же одержит победу!" - подумала Альдора.
   Ей захотелось, чтобы герцог проснулся и она смогла бы  извиниться  за
свое бегство, которое лишило его возможности насладиться финалом скачек.
   Она и вправду собиралась пересечь Ла-Манш и скрыться .во Франции,  но
и представить себе не могла, что герцог бросится следом за ней.
   Во Франции она собиралась остаться  до  тех  пор,  пока  ее  мать  не
откажется от безумной идеи устроить ее брак с герцогом.
   Альдора захватила  с  собой  значительную  сумму  денег  и  некоторые
драгоценности.
   Впрочем, теперь она понимала, что  даже  пистолет  не  помог  бы  ей,
окажись она один на один с разбойником.
   Прежде ей никогда не  приходилось  путешествовать  одной.  Ее  всегда
сопровождал отец или слуги. Она и не  представляла,  сколько  опасностей
для девушки таит путешествие в одиночку.
   Правда, отец научил ее неплохо стрелять, и она была уверена,  что  не
растеряется в  нужный  момент.  Но,  вспоминая  пережитое  происшествие,
Альдора вынуждена была признаться, что страшно перепугалась.
   Сейчас она была далеко не так уверена в том, что в состоянии  сама  о
себе позаботиться, как уверяла недавно герцога.
   Альдора слишком плохо знала жизнь. Только теперь, присев  на  краешек
кровати герцога, она подумала, что все у нее могло сложиться  далеко  не
так гладко, как она себе представляла.
   Если бы ей удалось продолжить путешествие в  полном  одиночестве,  не
только ее  кошелек,  но  и  она  сама  могла  бы  вскоре  стать  добычей
каких-нибудь мошенников.
   "Наверное, я сошла с ума, когда решила, что смогу обойтись без всякой
помощи!" - подумала Альдора, устыдившись своей наивности и дерзости.
 
*** 
 
   Почти весь день Альдора провела у постели герцога, который становился
все беспокойнее.
   Хобсон установил очередность  их  дежурств.  Сперва  он  заставил  ее
пообедать, а потом уговорил пойти к себе. На, ее протесты он ответил:
   - У вас не было возможности отдохнуть. Лучше это  сделать  сейчас,  а
потом вы посидите с ним, пока я буду занят своей обычной работой.  Ночью
я вас сменю.
   - Но это нечестно! - возразила Альдора. - Вы; будете на ногах гораздо
дольше, чем я!
   Хобсон усмехнулся:
   - Я привык много работать, миледи! Лучше вы посидите с ним днем, а  я
ночью.
   - А если его светлость будет плохо спать? - не сдавалась  Альдора.  -
Вам тоже необходим отдых.
   - Ну хорошо,  миледи,  -  согласился  Хобсон.  -  Оставайтесь  с  его
светлостью, а в два часа я вас сменю.
   Так будет справедливо?
   - Да, так будет лучше, - согласилась девушка.
   Хобсон предложил поставить для нее кровать в каюте герцога, чтобы она
могла прилечь, если будет возможно.
   - Вдруг я засну  и  не  услышу,  когда  его  светлость  проснется?  -
забеспокоилась Альдора.
   - Вы будете спать чутко. Так всегда бывает, когда дежуришь у  постели
больного.
   Альдоре показалось, что нечто подобное  она  уже  слышала  от  самого
герцога.
   Никто, кроме отца, никогда не говорил с Альдорой о  серьезных  вещах.
Знакомые  ее  матери  вполне  удовлетворялись  обсуждением   нарядов   и
драгоценностей или светских сплетен.
   Через некоторое время  после  ухода  Хобсона  герцог  стал  Проявлять
признаки беспокойства. Он что-то бормотал и метался на постели.  Девушка
подошла поближе и положила руку на его лоб.
   Температура явно  стала  повышаться.  Хобсон  не  ошибся,  у  герцога
начинались жар и лихорадка.
   Однако до полуночи состояние герцога особенно не менялось, и  Альдора
рискнула прилечь.
   Через некоторое время она  услышала,  что  герцог  мечется  и  что-то
возбужденно говорит.
   Альдора вскочила с кровати и подбежала к больному.
   Его лоб был сухим и горячим.  Он  весь  пылал.  Температура,  видимо,
поднялась еще выше.
   Герцог снова забормотал что-то неразборчивое, а  затем  стал  бредить
почти в полный голос.
   - Русские!.. Их.., срочно нужно.., остановить!  Напишите...  Шер-Али!
Обсудить.., надо это обсудить!
   Он замолк, потом заговорил еще громче и беспокойнее:
   - Не пускать русских в Афганистан!.. Это важно!
   Выполнять!..
   Альдора понимала, что все мысли герцога заняты ситуацией в Индии.
   Жар все не спадал, и Альдора решилась позвать Хобсона, который прилег
отдохнуть в маленькой каюте напротив.
   Как только девушка постучала в дверь, он немедленно отозвался:
   - Миледи, я буду готов через секунду.
   Стоя  у  постели  больного,  они  прислушивались  к  его  бессвязному
бормотанию. Чаще всего повторялись слова "Россия" и "Афганистан".
   - Не переживайте, миледи, - сказал Хобсон, - я оботру  его  светлость
уксусом. Это лучшее средство от высокой температуры.
   Альдора помогла Хобсону снять с герцога рубашку и  подложить  подушки
ему под спину.
   Моряк смочил губку в уксусе и стал обтирать герцога.
   Альдора с удивлением обнаружила, что ее совсем не  смущает,  что  она
находится рядом с полуобнаженным мужчиной.  Герцог  казался  ей  больным
ребенком, которому нужно помочь, и Альдора всем  сердцем  хотела,  чтобы
лихорадка и жар отпустили больного.
   Прошло около получаса, прежде чем Хобсон решил, что  обтирание  можно
прекратить. Лоб герцога действительно стал прохладнее, кожа уже не  была
такой, сухой и воспаленной.  Он  еще  что-то  говорил,  но  уже  тише  и
спокойнее.
   - Теперь его светлость быстро пойдет на поправку, - сказал Хобсон.
   Он  накрыл  хозяина  чистым  сухим  полотенцем,  а  сверху  -  свежей
простыней. Затем он приоткрыл иллюминатор, чтобы проветрить каюту.
   Альдора только сейчас заметила, что яхта сбавила скорость, а потом  и
вовсе встала на якорь.
   Так всегда поступал ее отец, чтобы дать команде отдохнуть.
   Хобсон взглянул на хозяина и удовлетворенно улыбнулся:
   - Сегодня его светлость будет спать спокойно, миледи. Сейчас вам тоже
надо поспать. Я разбужу вас, когда солнце будет уже высоко.
   - А вы уверены, что не хотите немного передохнуть?
   - Я уже хорошо отдохнул, - отозвался  Хобсон.  -  К  тому  же  мне  в
отличие от вашей светлости не требуется заботиться о своей красоте!
   Он улыбнулся Альдоре, и девушка в ответ рассмеялась.
   -  Хорошо,  Хобсон.  Но  не  стесняйтесь,  будите  меня,   если   вам
понадобится помощь.
   - Не волнуйтесь, миледи, я уверен, что его светлость доспит до утра.
   - Тогда спокойной ночи! - улыбнулась Альдора. - И спасибо.., за все.
   Она отправилась к себе в каюту, разделась и легла.
   Только теперь девушка  почувствовала,  как  вымоталась  за  последние
сутки.
   Альдора боялась,  что  не  сможет  уснуть  после  всего,  что  с  ней
приключилось, однако стоило ей лечь под теплое одеяло, как  она  тут  же
погрузилась в сладкий крепкий сон.
 
*** 
 
   Герцог сидел в кровати, обложенный мягкими подушками,  и  смотрел  на
Альдору.
   Солнечный свет пробивался сквозь иллюминатор, золотил ее  шелковистые
волосы, создавая вокруг головы нечто вроде нимба. Герцог вновь  подумал,
что эта девушка красива какой-то необычной, неземной красотой.
   На нее хотелось смотреть снова и снова.
   Сейчас  Альдора  читала  герцогу  какие-то  стихи,  которые  нашла  в
библиотеке. Ее голос звучал мягко и мелодично. Слушать ее было приятно и
легко.
   Девушка кончила читать и взглянула на герцога.
   - Мне кажется, никто не  смог  бы  лучше  описать  море  в  штормовую
погоду! - сказала она. - Папа всегда читал мне что-нибудь  вслух,  чтобы
отвлечь от морской болезни.
   Музыка  этих  стихов   так   прекрасна,   что   забываешь   о   любых
неприятностях.
   Герцог все это время скорее любовался Альдорой, чем  слушал  то,  что
она читала, но тем не менее ответил:
   - Сегодня погода просто чудесная, а море спокойно.
   Даже не верится, что на свете существует морская болезнь.
   - Да! - откликнулась  Альдора.  -  Сегодня  просто  чудесно!  Мне  бы
хотелось, чтобы вы тоже могли подняться на палубу и полюбоваться морем.
   - Я встану завтра, - ответил герцог.
   Альдора всплеснула руками.
   - Вы уверены, что уже можно? А вдруг лихорадка и жар опять вернутся?
   Решив, что ее слова не убедили герцога, она добавила:
   - Будьте благоразумны! Мы  с  Хобсоном  так  старались,  обтирая  вас
уксусом. Наверное, теперь этот запах всегда будет напоминать мне, как мы
боялись за вас.
   - Думаете, мне стоит извиниться?
   - Я не прошу вас извиняться, но обещайте  беречь  себя  и  больше  не
пугать нас. Хобсон надеется, что вы будете благоразумны  и  побудете  на
яхте еще хотя бы дней пять-шесть.
   - Вечно Хобсон кудахчет надо мной, как старая наседка!  -  недовольно
проворчал герцог. - А вы...
   Он замолк в нерешительности.
   - Что - я?.. - спросила Альдора.
   - Вы вдруг превратились в  ангела-хранителя!  Я-то  считал,  что  вам
больше по душе костюм воинственной амазонки!
   Альдора рассмеялась:
   - Неужели я произвожу такое впечатление?
   Герцог ответил не сразу.
   - Я хотел бы, чтобы наша вражда была забыта, - тихо произнес он. - Вы
спасли мне жизнь, я не только ваш должник: я чувствую, что отныне обязан
оберегать вас и заботиться о вас.
   Он говорил вполне непринужденно, но от его взгляда не ускользнуло то,
что на щеках девушки выступил нежный румянец, а  в  глазах  промелькнуло
смущенное выражение.
   - Нам надо решить, - продолжал герцог, не давая заговорить Альдоре, -
как я могу вас отблагодарить. Деньги вам  не  нужны,  и  драгоценностей,
полагаю,  у  вас  предостаточно.  Могу  я  предложить  вам   в   подарок
прекрасного жеребца?
   Альдора засмеялась:
   - Вы так предусмотрительны! Такому подарку я  не  только  буду  очень
рада, но он единственный, который мне позволительно от вас принять.
   Герцог ответил не сразу.
   - Альдора, мы не должны сбрасывать  со  счетов  светские  условности.
Когда я смогу мыслить яснее, чем сейчас,  когда  перестанет  действовать
лекарство, которое наверняка мне дал Хобсон, чтобы  успокоить  боль,  мы
подумаем о вас.
   - Обо мне? - растерянно переспросила Альдора.
   - Полагаю, вы понимали, что, уступив просьбам Хобсона, чтобы остаться
и заботиться обо  мне,  вы  подвергли  опасности  свою  репутацию.  Если
кто-нибудь узнает, что ночь вы провели на моей яхте...
   - Не понимаю, как это может стать известно...
   - Надеюсь, никто не узнает, но я подумал, что будет разумнее высадить
вас на берег, чтобы вы могли добраться до дома как можно быстрее. Или  у
вас есть другой план?
   Альдора несколько секунд молчала, стараясь собраться с мыслями.
   - Вы предлагаете.., мне.., отправиться в обратный путь... одной?
   - Я подберу вам прекрасного надежного скакуна. Такого можно  найти  в
Плимуте. Мой капитан прекрасно разбирается в лошадях. Я  всегда  доверял
ему представлять мои интересы на аукционах, на  которых  почему-либо  не
мог присутствовать сам.
   Альдора не отвечала, вспоминая, как испугалась при виде разбойника  с
мушкетом.
   Путешествие по незнакомой местности до  Беркхэмптон-Хауса  займет  не
менее трех дней. Перспектива провести эти дни в одиночестве пугала ее.
   Герцог первым нарушил молчание:
   - Я не смогу послать с вами кого-либо из команды.
   Несмотря на самые строгие указания, неосторожно брошенная фраза может
навести на мысль, что это мой  человек,  а  там  уж  связать  все  факты
воедино не составит труда.
   Как раз этого мы и должны избежать.