вы  не  сделали
этого?
   - Я не намерен вдаваться в подробности, - надменно произнес маркиз. - Вам
достаточно знать следующее: я  обнаружил,  что  ваша  кузина  совершенно  не
похожа на тот образ, который я себе сотворил, и, как я  уже  говорил,  я  не
собираюсь жениться на ней, впрочем, и на ком бы то ни было еще!
   - Жениться нужно только в том случае, если любишь, - тихо заметила Ула.
   Она решила, что маркиз не расслышал ее слов, так как он продолжал:
   - Эту историю следует забыть и больше не вспоминать, но у меня есть  одно
предложение, от которого, уверен, вы не откажетесь.
   - Какое? - заинтересовалась Ула.
   - Вы должны стать "несравненной", о чем столько мечтали, и бросить  вызов
своей кузине, превратившись в пользующуюся  самым  восторженным  поклонением
молодую женщину высшего света!
   Ула изумленно уставилась на него, раскрыв  глаза  так  широко,  что  они,
казалось, заполнили все ее лицо. Затем она поспешно отвернулась, вымолвив:
   - Вы издеваетесь надо мной, потому что... с  моей  стороны  было  слишком
самонадеянно... мечтать о таких вещах... даже в грезах.
   - Я нисколько не издеваюсь над вами, - возразил маркиз. - Больше того,  я
собираюсь воплотить ваши мечты в жизнь.
   Девушка  снова  повернулась  к  нему.  Недоверие,  любопытство,   надежда
попеременно отражались на ее лице.
   - Что такое... вы говорите, ваша  светлость?  Боюсь  показаться...  очень
глупой, но я... не понимаю.
   На какое-то мгновение маркиз сжал губы в тонкую линию. Затем он сказал:
   - Я намереваюсь преподать хороший урок вашей кузине и вашему дяде тоже за
совершенно непростительное поведение в отношении вас.
   Он произносил эти слова, думая, что только бесчувственный изверг способен
поднять руку на столь хрупкое и  нежное  создание,  как  эта  юная  девушка,
слушающая его широко раскрыв глаза.
   Белая кожа Улы обладала прозрачностью перламутра, и маркиз  вздрогнул  от
мысли, что к чему-то столь нежному и прекрасному  телу  прикасалась  тяжелая
жестокая рука.
   Понимая, что Ула ждет от него объяснений, он сказал:
   - Мы свернули к дому моей бабушки, вдовствующей  герцогини  Рэксхем.  Она
уже достигла весьма преклонного возраста, но до сих пор полна энергии  и  не
знает, чем занять свободное время.
   И маркиз продолжил решительным тоном:
   - Я намереваюсь просить ее ввести вас в  светское  общество,  дав  понять
тем, кому никогда не хватает тем для сплетен, что я, безусловно, считаю  вас
самой красивой девушкой!
   - Все решат... вы сошли... с ума! - воскликнула, покраснев  от  смущения,
Ула. - Ну как  могу  я...  сравниться  с  кем-либо  вроде  Сары  или...  тех
красавиц, которым вы... поклоняетесь?
   Девушка запнулась перед последним словом, и маркиз резко спросил:
   - Кто это говорил обо мне подобное и что вам известно о женщинах, которым
я поклоняюсь?
   Ула не сдержалась и тихонько хихикнула.
   - Вам следует знать, все о вас  только  и  говорят!  Когда  в  доме  дяди
Лайонела устраивались званые вечера, я тайком  пробиралась  на  галерею  для
музыкантов и оттуда, никем не видимая, наблюдала за собравшимися.  Рано  или
поздно разговор обязательно заходил о вас: мужчины начинали обсуждать  ваших
лошадей и выигрыш в карты, женщины - последние любовные похождения.
   Маркиз молчал, и Ула тихо добавила:
   - Простите... простите, если я огорчила вас... но вы  сами  просили...  к
тому же это... комплимент, раз вас считают таким.. выдающимся человеком.
   - Без подобного комплимента я  бы  предпочел  обойтись!  -  резко  бросил
маркиз. - Поговорим лучше о вас.
   - Но вы... не можете говорить это... серьезно, - сказала Ула. - Ну как  я
могу... произвести в свете впечатление первой красавицы?  Даже  если  бы  вы
были так добры и делали вид... что считаете меня  красивой,  люди...  просто
посмеялись бы надо мной.
   - Я горжусь тем, - сказал маркиз, - что у меня очень проницательный глаз.
Если я увижу неограненный грязный камень, надеюсь,  я,  будучи  экспертом  в
таких вопросах, определю, что передо мной алмаз, если это будет он.
   Чувствуя, что все внимание Улы приковано к его словам, он продолжал:
   - То же самое можно сказать об испорченной картине, за  которой  не  было
надлежащего ухода. Я непременно узнаю кисть Великого Рембрандта или Рубенса,
в каком бы запущенном состоянии ни находилось полотно.
   - Но... это совершенно другое дело, - возразила Ула.
   - Ничего подобного, - ответил маркиз. - Я считаю  себя  знатоком  женской
красоты. Вам, Ула, необходима достойная оправа, чтобы подчеркнуть и выделить
все ваши достоинства, и, как актрисе, собирающейся покорить сцену, вам нужен
опытный режиссер.
   Ула, стиснув пальцы, произнесла:
   - Судя по вашим словам, милорд, сделать это так просто... но я... все  же
не могу поверить вам.
   - Полагаю, вам придется довериться мне, - сказал  маркиз.  -  Как  я  уже
сказал, осуществив свои мечты, вы также поможете мне воплотить в  жизнь  мои
замыслы.
   При воспоминании о том, как  отзывалась  о  нем  Сара,  его  взгляд  стал
жестким.
   - Если мы с моим положением, моим вниманием, моим  богатством  не  сможем
заставить лондонское общество принять вас такой, мне придется согласиться  с
тем, что я потерпел неудачу, чего со мной никогда прежде не случалось.
   - Вам во всем сопутствовала удача,  -  подтвердила  Ула.  -  Ваши  лошади
побеждают во всех крупных скачках, и я слышала, как дядя Лайонел с  завистью
отзывался о великолепии вашего загородного дома, который  даже  принц-регент
назвал "потрясающим совершенством".
   Маркиз усмехнулся.
   - Значит, и до вас дошли отголоски этой истории!
   - Как я уже говорила, о вас говорят все, и все вами восхищаются.
   - А вы?
   -  Странный  вопрос!  Как  я  могу  не  восхищаться  человеком,  сумевшим
подобрать так идеально подходящих  друг  другу  лошадей,  как  та  четверка,
которой вы сейчас управляете?
   Маркиз, едва заметно изогнув губы в улыбке, подумал, что этот  комплимент
совершенно не похож на те,  какие  ему  приходится  обычно  выслушивать.  Он
искоса взглянул на девушку и сказал только:
   - В таком случае мне остается лишь еще раз просить вас довериться мне и в
точности выполнить все, что я скажу.
   - А если случится так, что я... подведу вас... вы очень разгневаетесь  на
меня? - обратилась к нему Ула.
   - Возможно, я рассержусь, - ответил маркиз. - но,  обещаю,  бить  вас  не
буду. И вообще, если вы провалитесь в свете, это будет  и  моим  поражением,
что крайне унизительно для меня.
   - Такое... не должно... произойти, - пылко воскликнула Ула. - Я  не  могу
представить вашего унижения... и вообще для меня вы  -  небесный  правитель,
воцарившийся над всем миром... затмевающий всех... кто под вами.
   - Благодарю, - сдержанно сказал маркиз, слегка удивленный ее восторженным
тоном, - но помните, что вы обязаны сделать все,  чтобы  сохранить  за  мной
такое положение  и  не  допустить  того,  чтобы  я,  подобно  Шалтаю-Болтаю,
свалился вниз.
   Ула весело рассмеялась, и маркиз, подобрав поводья, тронул экипаж.
   Лишь когда впереди показался живописный каменный особняк  с  внушительной
колоннадой и высокими окнами, выходящими на пестрящий цветами  сад,  девушка
занервничала.
   Маркиз ничего не сказал ей. Однако он  почувствовал,  как  напряглось  ее
хрупкое тело, заметил, что сплетенные  пальцы  судорожно  сжались  так,  что
побелели костяшки.
   Маркизу впервые пришло в голову, что Ула убежала,  не  захватив  с  собой
перчатки, - точнее, вообще ничего не взяв.
   На ней было простенькое клетчатое платьице из хлопчатобумажной  ткани,  а
накинутая на плечи шаль выглядела так, словно ее стирали много раз.
   Но маркиз не мог не увидеть, что лицо Улы лучилось свежестью и  красотой,
которую  нисколько  не  умаляла  простая  некрасивая   шляпка,   перетянутая
разлохмаченными на концах атласными лентами.
   Маркиз, помогая девушке спуститься из экипажа,  с  удовольствием  обратил
внимание на то, как она, распрямив плечи и вскинув  голову,  уверенно  пошла
следом за ним, ничуть не робея и не смущаясь.
   Седовласый старик дворецкий просиял, увидев маркиза.
   - Добрый день, милорд! Какая неожиданная радость видеть вас! Ее светлость
будет счастлива, когда я доложу о вашем приезде.
   - Как поживает ее светлость? - спросил маркиз, передавая  лакею  шляпу  и
перчатки.
   - Вообще-то неплохо, но, скажу по правде, ваша светлость, она скучает,  -
покачал головой старый дворецкий.
   - Я как раз приехал затем, чтобы исцелить этот недуг, - сказал маркиз.  -
Будьте добры, Берроуз, проводите мисс Форд  наверх  и  попросите  вашу  жену
помочь ей привести себя в порядок, пока я переговорю с ее светлостью.
   - Разумеется, милорд, разумеется. Непривычным для себя решительным  тоном
он обратился к Уле:
   - Будьте любезны, обождите здесь, мисс.
   Затем дворецкий прошел по коридору и открыл дверь в гостиную.
   - Маркиз Равенторп, ваша светлость! - объявил он.
   Ула услышала чье-то радостное восклицание,  после  чего  Берроуз,  закрыв
дверь, вернулся к ней.

***

   Маркиз медленно прошел по великолепному обюссонскому  ковру  к  креслу  у
камина, в котором сидела его бабушка.
   В свое время  герцогиня  Рэксхем  была  первой  красавицей  света,  и  ее
бракосочетание с герцогом явилось самым значительным светским событием года.
   Она была великолепной хозяйкой, и балы и приемы, устраиваемые герцогом  и
герцогиней Рэксхем в своем  особняке,  частенько  удостаивались  присутствия
короля с королевой и других членов царствующей фамилии.
   Теперь герцогине было за семьдесят,  и  она  находила  тихую  деревенскую
жизнь скучной после полной ярких событий молодости, когда ей  поклонялись  и
ею восторгались все первые лица не только Англии, но и всей Европы.
   Поседевшая и ссутулившаяся под грузом  прожитых  лет,  герцогиня  все  же
сохранила красоту. Маркиз с удовольствием отметил, что хотя его бабушка и не
ждала  гостей,  она  была  в  изящном  платье,  с  изумительными  безупречно
подобранными драгоценностями, которыми в свое время из года в год засыпал ее
любящий супруг.
   - Дрого! - радостно воскликнула  она.  -  Какая  приятная  неожиданность!
Почему ты заранее не известил меня о своем  приезде?  Я  хотя  бы  приказала
забить откормленного каплуна!
   Рассмеявшись, маркиз нагнулся, целуя бабушку в  щеку.  Затем,  пододвинув
стул, он сказал:
   - Бабушка, я приехал обратиться к вам за помощью.
   - Ко мне за помощью? - переспросила удивленная герцогиня. - А я полагала,
ты хотел сообщить мне о предстоящей женитьбе  на  этой  Саре  Чессингтон,  о
которой столько все говорят.
   - Нет, я приехал не за этим, -  ответил  маркиз.  -  Я  хочу  узнать,  не
помните ли вы женщину, носившую ту  же  фамилию,  тетку  Сары,  которая  лет
девятнадцать-двадцать назад устроила большой скандал?
   Герцогиня удивленно взглянула на внука.
   - Ты говоришь о леди Луизе Чессингтон, сбежавшей накануне  бракосочетания
с герцогом Эвоном?
   - Вы помните ее?
   - Конечно, помню, - сказала герцогиня. -  Ты  даже  представить  себе  не
можешь, какой она тогда устроила переполох!
   Усмехнувшись своим воспоминаниям, пожилая леди добавила:
   - С  Эвона  Луиза  Чессингтон  сбила  спесь.  Того  просто  раздувало  от
самомнения; он  полагал,  что  любая  женщина  умрет  от  счастья,  если  ей
представится возможность стать его женой!
   - Вы были лично знакомы с леди Луизой?
   - Ну  разумеется!  Ее  отец  был  четвертым  графом.  Очень  образованный
человек, он даже, признаюсь тебе, влюбился в  меня,  вызвав  ревность  моего
бедняги супруга, обожавшего меня! Впрочем, герцог  ревновал  меня  к  любому
мужчине, лишь взглянувшему в мою сторону.
   - Разве можно было удержаться от этого,  ведь  вы  блистали  несравненной
красотой! - сказал маркиз.
   - Спасибо, Дрого, но я стала слишком стара для комплиментов, хотя мне  до
сих пор приятно вспоминать о тех,  которые  я  во  множестве  выслушивала  в
молодости.
   В голосе герцогини проскользнула нотка ностальгии по прошлому,  и  маркиз
сказал:
   - Я хочу кое-что вам рассказать, бабушка. Но сначала поведаю всю правду о
том, что только что произошло, а это я не собираюсь открывать никому, кроме,
разумеется, вас.
   У герцогини зажглись глаза, а в голосе прозвучало любопытство:
   -  Что  случилось?  Мне  не  терпится  знать,   почему   это   тебя   так
заинтересовала леди Луиза?
   - Именно это я и собираюсь рассказать вам... - начал маркиз, ***

   Герцогиня внимательно выслушала его, ни разу не перебив.
   Голос  маркиза,  остававшийся  в  течение  всего  повествования  тихим  и
бесстрастным, вдруг наполнился гневом:
   - Вот почему, бабушка, я привез это дитя к вам, привез дочь  леди  Луизы,
которую истязали, с которой обращались бесчеловечно, и все это  в  наказание
за давний проступок ее матери. Он уже поведал бабушке, как встретил  Улу  на
дороге, и герцогиня, нисколько не удивленная его словами, просто спросила:
   - И что ты от меня хочешь?
   - Сейчас объясню, - ответил маркиз. - Я собираюсь преподать кузине Саре и
дяде Лайонелу урок, который они никогда не забудут.
   Он выдержал  многозначительную  паузу  и  затем  продолжил  более  резким
голосом:
   - Для этого я хочу, бабушка, чтобы вы применили свой  вкус  и  таланты  и
превратили Улу в первую красавицу - такую, какой была ее мать. Я хочу, чтобы
вы ввели ее в светское общество так, чтобы она не просто стала равной кузине
Саре, но и затмила бы ее.
   Герцогиня слушала его, не отрывая  взгляда,  но  в  ее  глазах  появилась
задорная искорка.
   - Это очень тонкая месть, Дрого, но  сможешь  ли  ты  осуществить  ее?  -
Сомнения владели старой герцогиней.
   - А это уже зависит от вас, бабушка, и я  не  знаю,  сможет  ли  кто-либо
справиться лучше с подобной задачей.
   - Достаточно ли красива эта девочка? - поинтересовалась пожилая леди; - Я
ведь не волшебница, Дрого.
   - Одно могу сказать точно: в ней есть  нечто  необыкновенное,  -  ответил
маркиз, - но она отлита не из того сплава, что ее кузина Сара.
   - Это к лучшему; к тому же я еще не слышала, чтобы ты  ставил  на  темную
лошадку и не побеждал.
   - Когда-то такое все-таки может случиться, - сказал маркиз, - но, если на
этот раз не я первый пересеку финишную черту, я буду сильно уязвлен.
   - Дай поглядеть на твою ставку, - улыбнулась герцогиня.
   - Надеюсь, вы не будете разочарованы при виде нашей юной гостьи, - сказал
маркиз.
   С этими словами он встал и вышел из комнаты.
   Как только маркиз открыл дверь, он увидел Улу, с интересом изучающую одну
из картин, украшавших стены особняка, и Берроуза,  пространно  объясняющего,
как та попала в руки предков герцогини.
   При появлении маркиза Ула повернулась к нему, и он прочел у нее  на  лице
искреннюю  радость.  Однако,  прежде  чем  шагнуть  ему  навстречу,  девушка
обратилась к дворецкому:
   - Благодарю вас за интересный и содержательный  рассказ.  Мне  все  очень
понравилось.
   - Ну что вы, мисс, для меня это было удовольствие, - ответил  Берроуз,  и
Ула поспешила к маркизу.
   - Я подумала, что вы хотите побыть с ее светлостью  вдвоем,  и  не  стала
мешать.
   - Моя бабушка готова принять вас, - сказал маркиз.
   Увидев, как по телу девушки пробежала нервная дрожь, он добавил:
   - Не бойтесь, как я и думал, она готова помочь вам.
   Он пропустил Улу перед собой в гостиную и отметил,  каким  проницательным
взглядом  окинула  герцогиня  приблизившуюся  к  ней  девушку.  Ула  сделала
реверанс, и пожилая женщина с улыбкой сказала:
   - Я очень рада познакомиться с вами, дорогая. Я знавала вашу мать,  и  мы
все любили ее.
   - Вы были знакомы с мамой? - дрогнувшим голосом  воскликнула  девушка.  -
Тогда вы  должны  знать,  ваша  светлость,  какую  сенсацию  произвела  она,
появившись в лондонском свете, как люди часами  простаивали  под  окнами  ее
дома в надежде хоть мельком увидеть ее.
   - Это правда, - подтвердила герцогиня, - но всех привлекала не только  ее
красивая внешность, но и ее чистая благородная душа.
   - Благодарю вас за эти  слова,  -  сказала  Ула.  -  Полагаю,  вы  можете
представить себе, как мне не хватает ее... и папы.
   Когда девушка упомянула своего отца, в ее  голосе  почувствовался  вызов,
словно она отказывалась от самой мысли разделить своих родителей.
   Но герцогиня, прекрасно понимая ее, сказала:
   - Вы непременно должны рассказать мне о них. Мне всегда  хотелось  знать,
были ли ваши родители по-настоящему счастливы, не жалела ли ваша мать о том,
что отказалась от блестящего положения в обществе, которое получила бы, став
супругой герцога Эйвона.
   - Однажды мама призналась мне, что она самая счастливая женщина на свете,
так как  встретила  в  жизни  папу,  -  ответила  Ула.  -  Даже  когда  дела
становились очень плохи и мы мерзли зимой, потому что не  хватало  денег  на
уголь, мама смеялась и приговаривала: "Милая Ула, до тех пор,  пока  у  меня
есть любимый муж и ты, все прочее не имеет значения.  И  пусть  дома  у  нас
трещат сибирские морозы, здесь лучше, чем в райских кущах... потому  что  мы
все... вместе".
   При этих словах голос Улы  задрожал,  и  ей  с  трудом  удалось  сдержать
навернувшиеся на глаза слезы.
   Герцогиня, протянув руку, сказала:
   - Садитесь, дитя мое. Насколько я  понимаю,  мой  внук  хочет,  чтобы  вы
повторили успех своей матери, чего, не сомневаюсь, она желала и для вас.  Не
думаю, что с этим возникнут какие-то трудности.
   - Вы... в этом... уверены? - спросила Ула.  -  У  его  светлости  родился
фантастический план сделать из меня "несравненную", но я знаю, что  рядом  с
Сарой я выгляжу совершенно бесцветной!
   Она замялась, затем тихо добавила:
   - Однажды папа сказал, что по-настоящему красивым можно быть только в том
случае, если в душе есть божественный свет. Возможно,  у  меня  его  нет,  а
одарить им может... лишь Господь.
   Девушка говорила пылко, с чувством, и маркиз с интересом наблюдал, какова
будет реакция его бабушки на эти идущие от самого сердца слова.
   Герцогиня,  похоже,  не  нашла  сказанное  Улой  ни  в  малейшей  степени
странным. Она просто сказала:
   - По-моему, нам остается только надеяться, что мы с вами сможем выполнить
замысел моего крайне привередливого внука и обеспечить ему победу. Выражаясь
его словами, вы, опередив всех соперниц,  должны  первой  пересечь  финишную
черту.
   Ула рассмеялась, и ее смех звонко разнесся по всей комнате.
   - Значит, вот что я должна сделать? - спросила она  маркиза.  -  В  таком
случае, надеюсь, я выиграю Золотой Кубок, как вы сделали на скачках в Эскоте
в прошлом году.
   - Готов поставить на это крупную сумму!
   - Пожалуйста... не будьте... слишком самоуверенны,  -  поспешно  заметила
Ула. - Может так статься, вы лишитесь своих денег.
   - Кстати, о деньгах, - вмешалась герцогиня. - Первым делом Уле необходимо
должным образом одеться.
   Девушка огорченно воскликнула:
   - Об этом я совсем забыла! О, миледи, что  же  мне  делать?  Уверена,  вы
поймете, что я не могу позволить его светлости платить за мои наряды,  но  я
убежала в такой спешке, что ничего не взяла с собой.
   Она встревоженно обернулась к маркизу.
   - Я не смею... доставлять хлопоты... вам... или ее светлости.
   Маркиз встал, повернувшись спиной к камину.
   - Давайте-ка с самого начала уясним вот что, - сказал он.  -  Я  не  могу
допустить, чтобы мои планы  по  какой-либо  причине  расстроились.  Ула,  вы
обещали довериться мне, вы также должны слушаться меня.
   Ула, опустив глаза, тихо промолвила:
   -  Мама...  говорила  мне,  что  истинная  леди...  может  принимать   от
джентльмена  лишь...  небольшие   подарки,   иначе   ее   поведение   сочтут
непристойным... Полагаю, она подразумевала  веер,  быть  может,  перчатки...
ничего дороже.
   - А мне сдается, вы направлялись в Лондон с совершенно иными намерениями!
- с иронией заметил маркиз.
   Ула вспыхнула,  и  ее  лицо,  зардевшееся  от  смущения,  стало