Наоборот, будет лучше всего, если она позаботится о том, чтобы он не испытывал каких-либо волнений и тревог.
     Она наклонилась к нему и легонько поцеловала в лоб.
     - Я представляю себе, насколько это захватывает тебя, папа, - сказала она, - и мне очень жаль, что я не могу поехать с тобой.
     - Мне тоже очень жаль, моя дорогая, - печально произнес профессор, - и мне будет очень не хватать тебя, честное слово.
     Чандра знала, что сейчас отец был вполне искренен.
     Ему будет не хватать ее не только потому, что она заботилась о его быте, но также и потому, что он привык полагаться на нее в их совместной работе.
     - Я уверена, что ты вполне сможешь обойтись без меня, - сказала она, чтобы придать отцу уверенности. - Вот только... не знаю, право, на что же мне жить, пока ты будешь отсутствовать?
     Она ожидала, что отец ответит в своем обычном духе.
     Дескать, сейчас ему не до таких мелочей, и все эти банальности жизни уладятся сами собой. Однако вместо этого он произнес:
     - Очевидно, ты не слышала, что сказал мне лорд Фроум, после того, как мы вышли из кабинета.
     - И что же он сказала, папа?
     - Он сказал: "Я забыл упомянуть, профессор, что я, конечно же, настаиваю на том, что ваши услуги должны быть оплачены. Вот чек на шестьсот фунтов, а когда вы вернетесь, то получите еще один чек на такую же сумму".
     От изумления у Чандры на секунду остановилось дыхание.
     - Тысяча двести фунтов, папа! В это трудно поверить!
     - Да, это внушительная сумма, - ответил ее отец. - В то же время предстоят расходы, и потом мы же не знаем, сколько времени мне потребуется на перевод манускрипта.
     На какой-то момент Чандра была готова отбросить это соображение как явно второстепенное.
     Все, что имело значение сейчас, это то, что она могла оплатить огромные счета в деревне, а также то, что они с Эллен не умрут с голода, пока ее отец будет в Непале.
     Она так обрадовалась, что бросилась отцу не шею и, поцеловав его, воскликнула:
     - Это чудесно, папа! Просто чудесно! Буквально полчаса назад я возвращалась домой из деревни и думала, как бы мне сказать тебе, что мистер Дарт попросил, чтобы мы оплатили наш счет у него хотя бы частично.
     - Теперь ты можешь оплатить весь счет! - сказал профессор торжествующе. - А также счета у других лавочников, Которым мы могли задолжать.
     - Долгов у нас хоть отбавляй, - произнесла Чандра с улыбкой, зная, насколько рассеян был ее отец в подобных делах. - Но теперь все поправится. О папа, я должна пойти и обрадовать Эллен!
     Последнюю фразу она договаривала на ходу, направляясь в маленькую кухню, где Эллен, которая с незапамятных времен была служанкой матери, а теперь приглядывала за Чандрой и профессором после ее смерти, готовила чай.
     Она нарезала тонкие ломтики хлеба для сандвичей с огурцом, любимого лакомства профессора, и Чандра поняла по выражению ее лица, что Эллен, как всегда, озабочена тем, как бы свести концы с концами.
     - Эллен, что ты думаешь? - воскликнула Чандра, и в ее голосе звучало радостное возбуждение.
     - Что я думаю, мисс Чандра? - ответила Эллен, подняв голову. - Я думаю, что чай придется подавать позднее, чем обычно, - вот что я думаю. И вдобавок у нас гость.
     - Гость уже ушел, Эллен, - произнесла успокаивающе Чандра. - А теперь затаи дыхание, потому что ты не поверишь моим словам. Папин гость оставил нам чек на шестьсот фунтов!
     - Будет вам, мисс Чандра. Не нужно так шутить. Деньги, если у вас их нет, не повод для шуток.
     - Я не шучу, но я смеюсь, потому что это правда, Эллен!
     Лорд Фроум оставил нам чек на шестьсот фунтов. Это плата за то, что папа поедет с ним в Непал.
     Огорченная этим известием, Эллен положила хлебный нож на стол и уставилась на Чандру. Казалось, будто она лишилась дара речи. Затем, придя в себя, сказала:
     - Поедет в Непал? Это невозможно, мисс Чандра, вы же это знаете!
     - Нет, это правда, Эллен. Папа дал свое согласие на эту поездку. Вообще-то он очень хочет поехать туда. Ты думаешь, что ему будет слишком тяжело?
     - Не просто слишком тяжело, мисс Чандра. Это все может плохо кончиться, вот увидите. Там его ждет верная гибель!
     Чандра молчала, и Эллен продолжала:
     - Ваша матушка не раз говорила мне, что эти долгие странствия на край света доконают профессора и он умрет преждевременно. Неужели вы думаете, что в таком возрасте он может скакать по горам, как молодой?
     На мгновение лицо Чандры исказила гримаса ужаса.
     - Я тоже подумала, что это может оказаться ему не по силам, Эллен, но он настолько увлечен этой идеей, что твердо решил ехать. И отговорить его невозможно. Да и к тому же не забывай - теперь мы можем расплатиться со всеми нашими кредиторами! Еще несколько часов назад мистер Дарт спрашивал меня, не можем ли мы заплатить хоть что-нибудь по счету. Я пообещала ему, что поговорю с папой, однако я уже знала заранее, что на это нет почти никакой надежды.
     - Деньги - это еще не все, мисс Чандра! - презрительно фыркнула Эллен, яростно отрезая очередной ломтик хлеба. - Ваш отец - больной человек, хотя он не желает признаваться в этом.
     Чандра опустилась на стул, стоявший у стола.
     - Если он не поедет, значит, нам придется вернуть эти деньги лорду Фроуму. На что мы тогда будем жить?
     - Не знаю, мисс Чандра, это уж точно, не знаю, - горестно произнесла Эллен, покачав головой. - Я знаю только одно - ваш отец не слишком крепок, чтобы лазить по всяким там горам, а ваша матушка всегда говорила, что эти лихорадки, после которых он бывал слаб, как младенец, оставили след на его сердце.
     - Ты пугаешь меня, Эллен.
     - Кому-то нужно иметь голову на плечах в этом доме, - ответила Эллен.
     Она аккуратно разложила сандвичи на тарелке и взяла поднос, накрытый кружевной салфеткой, на котором уже стояла изящная чайная пара. Серебряная посуда, которой они когда-то пользовались, в те дни, когда была еще жива мать, была уже давно продана.
     Эллен всегда подавала отцу чай точно так же, как это бывало при жизни матери Чандры, соблюдая этот ритуал до мельчайших подробностей.
     Чандра часто думала, замечал ли отец, с какой изысканностью все подавалось, и задумывался ли он над тем, что все могло быть по-другому.
     С подносом в руках Эллен прошествовала по коридору.
     Чандра проследовала за ней.
     Когда они оказались в холле, Чандра забежала вперед и открыла дверь в кабинет, чтобы Эллен не пришлось ставить поднос на пол.
     Отец сидел там же, где она оставила его, в старом кожаном кресле, а на его губах была улыбка, которая сказала Чандре, что он находился в состоянии едва ли не райского блаженства.
     - Ваш чай, сэр, - произнесла Эллен, ставя поднос на стол возле кресла.
     - Спасибо, Эллен. Думаю, что мисс Чандра уже сообщила тебе радостное известие?
     - С одной стороны, это радует, сэр, - ответила Эллен, - однако, с другой стороны, хорошо ли вы подумали о том, сколько сил вам для этого потребуется?
     - Я думал о том, что это будет одно из самых интересных путешествий в моей жизни, - произнес профессор с видимым удовлетворением.
     - Я просто прикинула в уме, сэр, - продолжала Эллен так, словно профессор ничего не сказал, - что минул добрый десяток лет с тех пор, как вы совершили подобное путешествие в последний раз. Тогда, если вы потрудитесь припомнить, вы отправились в Сикким.
     - Ах да, я помню это очень хорошо! - сказал профессор. - Это была удивительная поездка, хотя результат был не совсем тот, что я ожидал, Он перевел взгляд на Чандру и проговорил:
     - Если ты помнишь, я привез несколько небольших буддистских рукописей, которые сейчас хранятся в библиотеке министерства по делам Индии, однако они не столь древние, как мы надеялись.
     - Когда я читала их несколько лет назад, папа, мне показалось, что они не представляли собой особой ценности, - ответила Чандра, - по крайней мере с точки зрения коллекционера, поскольку относятся к более позднему периоду.
     - Все это было десять лет назад, сэр, - продолжала упорствовать Эллен.
     - Верно, Эллен, десять лет назад! - согласился профессор. - И все-таки я чувствую в себе достаточно сил, чтобы отправиться в Непал.
     - Надеюсь, что вы будете такого же мнения, когда доберетесь туда, сэр, - язвительно произнесла Эллен и, чтобы не продолжать спор, в ходе которого она могла сказать вещи, о которых потом придется пожалеть, заторопилась к выходу из кабинета.
     Профессор улыбнулся.
     - Эллен всегда хотелось укутать меня в одеяло и никуда не пускать. В этом она ничем не отличается от твоей покойной матери. А вот ты, моя дорогая, мыслишь более логично.
     Ты понимаешь, что такая возможность представляется лишь раз в жизни и ничто не заставит меня отказаться от нее.
     - Нет, я понимаю, - ответила Чандра, - и сознаюсь, что и сама испытываю радостное предвкушение от того, что у нас есть шанс заполучить манускрипт Лотоса.
     - Ты сможешь помочь мне перевести его, - сказал профессор, - и, наверное, это будет такая работа на санскрите, которая на деле захватит воображение современного мира.
     - Это было бы настоящее чудо, - тихо проговорила Чандра. В ее голосе слышалась скорее грусть или даже горечь, чем радость.
     Она знала, как мало интереса вызвали те переводы, которые ее отец уже сделал. Для нее они были полны глубоких, прекрасных, вдохновляющих мыслей, способных воодушевлять и звать к звездам умы тех, кто их понимал.
     Для нее самой работа ее отца, которую с пренебрежением кое-кто называл "бессмысленной возней с пыльными старыми книгами", открывала новые горизонты и знакомила с великими духовными учениями.
     Протянув руку, профессор бережно взял обе ее ладони в свою.
     Девушка неподвижно стояла рядом с отцом.
     - Ты была мне хорошей дочкой, Чандра, с тех пор, как умерла твоя мать, - произнес Уорделл. - Мне так не хватает ее. Мне не хватает ее все больше с каждым днем, но у меня есть ты, и это очень помогает.
     - Я очень рада этому, отец, - ответила Чандра, - и что бы там ни говорила Эллен, ты должен отправиться в это путешествие. Ты уподобишься Ясону, ищущему Золотое Руно, и даже если к тому времени, когда ты туда доберешься, рукописи там не окажется, с тобой все равно останется предвкушение открытия и радость научного поиска.
     Отец кивнул головой, и когда она посмотрела на него, ей показалось, что в его глазах зажегся новый свет и он словно помолодел.
     Старея, человек начинает жить надеждой. Это главное, что остается у него в жизни, подумала она про себя. А с другой стороны, без надежды нельзя жить в любом возрасте.
     Это куда лучше, чем любое снадобье, которое может прописать доктор.
     Она сжала ладонями руку отца и сказала:
     - А теперь я поднимусь наверх, в мансарду, папа, и посмотрю твои вещи, которые мы с мамой убрали туда, когда ты вернулся из поездки в Сикким. Мы переложили их нафталиновыми шариками, и поэтому они должны сохраниться такими же, как и тогда, когда ты надевал их в последний раз. К тому же ты не прибавил в весе, так что эта одежда будет тебе в самый раз.
     Профессор рассмеялся и похлопал себя по животу.
     - Да уж. Животиком я пока еще не обзавелся, и лошади будет нетрудно нести меня по горам.
     - Мне бы хотелось, чтобы ты вел дневник, куда записывал бы все, что происходило за день, - сказала Чандра. - Чтобы я могла прочитать его, когда ты вернешься, и, несмотря на то что я осталась здесь, в Англии, мне будет казаться, что я путешествую вместе с тобой.
     - Такие путешествия не для женщин, - произнес ее отец таким тоном, словно очень сожалел о том, что дочь не может отправиться с ним.
     - Ты не говорил это, когда мама настаивала на том, чтобы поехать с тобой в Сикким, - ответила Чандра. - И не забывай, что я ездила с тобой в Индию тем летом, когда на равнинах стояла страшная жара.
     - Ты отлично перенесла то путешествие, - подтвердил профессор, - даже несмотря на твой юный возраст.
     Открыв дверь, Чандра задержалась на пороге.
     - Папа, - вполголоса начала она, - наверное, нет смысла просить лорда Фроума, чтобы он разрешил мне поехать с тобой? В конце концов такая важная персона, как ты, имеет право на помощника. Если хочешь, я могла бы исполнять роль твоего личного камердинера.
     Профессор добродушно усмехнулся.
     - Всю свою жизнь я обходился без камердинера, но, конечно же, я бы с удовольствием взял тебя в качестве помощника! Однако думаю, что разговаривать об этом с Фроумом будет бессмысленной тратой времени. Он последний, к кому я обратился бы с подобной просьбой.
     - Почему последний? - полюбопытствовала Чандра.
     - Да потому что он имеет репутацию женоненавистника, - ответил профессор. - Я слышал много всяких разговоров на эту тему, и все сводится к одному: якобы он начал путешествовать по миру из-за того, что какая-то женщина разбила ему сердце.
     Чандра шагнула назад в кабинет.
     - Как это очаровательно! - произнесла она. - И ты знаешь, кто была эта женщина?
     - Не имею об этом ни малейшего представления, - ответил профессор. - Фроум очень независимый человек, сам себе хозяин. Гордый и резкий, он редко ладит с кем-либо. А уж с женщинами в последнюю очередь. Вот и все, что я о нем знаю.
     - Как давно ты с ним знаком, папа?
     - О, много лет, - ответил профессор, - и в нескольких случаях наши дороги пересекались. Помню, я встретил его в Индии, когда был там с твоей матерью. Она всегда недолюбливала его.
     Чандра уселась в кресло напротив отца.
     - Почему же мама не любила его?
     - Она считала его высокомерным молодым человеком, каковым в те дни он, несомненно, и являлся.
     - А теперь?
     - Ему нет нужды быть агрессивным, однако его высокомерие проистекает из его характера и поэтому неизлечимо.
     Теперь наступила очередь Чандры рассмеяться.
     - Ты описываешь его очень красноречиво, папа. Продолжай!
     - Честное слово, я не знаю, что еще добавить, - сказал он. - Фроум унаследовал титул, будучи еще совсем молодым, однако он им не пользуется. Он предпочитает, чтобы его называли Деймоном Фроумом. Исключение составляют случаи, когда у него не было другого выхода добиться своего, кроме как использовать свое положение. Думаю, что и на этот раз он поступил именно так, чтобы получить разрешение на въезд в Непал.
     - Но почему он интересуется именно санскритом?
     Профессор пожал плечами.
     - Не знаю! Такой интерес кажется довольно странным для молодого человека, это верно. Однако в прошлом ему удалось собрать немало исключительно ценных рукописей, по большей части в Тибете, и, как ты знаешь, за эти годы он прислал мне изрядное их количество для перевода.
     - После того как они переведены, что он с ними делает?
     - Он публикует их, а я получаю гонорар с проданных книг. Жаль, конечно, что они почти не покупаются.
     - По-моему, он разговаривал несколько загадочно, - сказала Чандра. - Сколько ему лет, папа?
     Профессор недоумевающе пожал плечами.
     - Тридцать три или тридцать четыре - я и в самом деле не знаю, - ответил он. - Фроум из тех людей, кому можно дать любой возраст. Могу только сказать, что он, должно быть, сравнительно молод, потому что когда мы впервые встретились, он был еще совсем мальчиком.
     - Но он богат?
     - Очень богат, как мне кажется. Большинство его сверстников прожигают жизнь в Лондоне, являясь членами клуба "Марлборо Хаус". Они участвуют в скачках в Ньюмаркете, пытаясь выиграть дерби, охотятся на куропаток и тетеревов или плавают на яхтах.
     Чандра захлопала в ладоши.
     - О папа! Ты такой забавный. Ты всегда ведешь себя так, словно витаешь в облаках, но когда нужно докопаться до сути, оказывается, что ты знаешь о высшем обществе куда больше, чем можно было бы подумать. Ты просто притворяешься невинным младенцем!
     - Жизнью высшего общества я никогда не интересовался, да и, кроме того, такая жизнь мне всегда была не по карману, - возразил профессор. - Твоя мать, наверное, наслаждалась бы ею, когда мы были молодыми, хотя я не думаю, что она действительно скучала по ней.
     - Маме ничего не нужно было, когда она была с тобой, - сказала Чандра. - Если бы ты предложил ей жить на Луне - она согласилась бы, я уверена, что она сделала бы жизнь там вполне сносной.
     - Это верно, - согласился профессор. - Хотя нам частенько приходилось жить в условиях, которые комфортабельными назвать было никак нельзя. Все же нам всегда удавалось посмеяться над жизнью потому, что просто нравилось быть вместе.
     - Я там тоже была, - едва слышно напомнила ему Чандра.
     - Я знаю, моя дорогая, и мы считали тебя самым очаровательным ребенком, какой только может появиться у любых супругов, пусть даже мы и были очень огорчены, что у нас была только ты одна. Однако я сомневаюсь, что мы могли бы позволить себе детей, кроме тебя.
     - В ваших странствиях по пустыням, через всю Индию и по прочим уголкам мира вряд ли вы с мамой управились бы с кучей детишек, - сказала Чандра.
     Профессор вздохнул.
     - Я всегда радуюсь тому, что твоя мать провела свои последние годы здесь. Она всегда мечтала иметь свой дом.
     - Она наполнила его счастьем, - произнесла Чандра. - И даже теперь, каждый раз, когда я вхожу в дом, мне кажется, что я вот-вот услышу ее голос: "Это ты, дорогая?"
     Внезапно она заметила, что глаза отца увлажились, и мысленно упрекнула себя за эти воспоминания.
     Затем, словно его что-то вдруг осенило, он спросил:
     - С тобой все будет в порядке, пока меня здесь не будет?
     - Со мной будет Эллен.
     - Надеюсь, что мое отсутствие продлится не слишком долго.
     - Я тоже надеюсь на это, папа. Я буду скучать по тебе, и поэтому будет лучше, если ты дашь мне больше работы.
     - Еще очень много нужно сделать по тем манускриптам, что нам прислали в последний раз из Королевского азиатского общества, - напомнил ей профессор.
     - Да, конечно, - согласилась Чандра, - я обязательно займусь ими. Но это будет не одно и то же, папа, как если бы я работала с тобой.
     Профессор поднялся с кресла.
     - Если бы это был кто угодно, но не Фроум, - взволнованно произнес он, - я бы послал к черту все последствия и сказал, что ты должна ехать со мной, однако он совершенно непредсказуемый человек. Полагаю, что он ответит, что наймет для меня кого-нибудь еще.
     - И это доставит тебе страдания, папа, ты же знаешь! - воскликнула Чандра. - Не изводи себя. Я буду следовать за тобой в моих мыслях и каждый раз буду молиться, чтобы ты нашел манускрипт Лотоса и привез его домой, чтобы я смогла увидеть его собственными глазами.
     - Тогда у нас в кармане будет еще шестьсот фунтов, и мы устроим праздник, - сказал профессор, - и у тебя будет все, что ты пожелаешь. Это я тебе обещаю!
     Чандра вскочила со стула и, обвив шею отца руками, еще раз поцеловала его.
     - Береги себя, папа. Пожалуйста, очень прошу тебя, - умоляюще проговорила она. - Я буду очень волноваться за тебя все время, да и Эллен тоже.
     - Это уж точно. Дай ей волю, и она усадит меня в кресло-качалку и не позволит вставать с него! Всем женщинам, независимо от их возраста, нравятся инвалиды, потому что ими можно помыкать!
     Чандра рассмеялась и сказала:
     - Ладно, пойду-ка я лучше в мансарду. Кстати, папа, готова биться об заклад, что Эллен уже там. Ты же знаешь, что бы она ни говорила вслух, в глубине души она очень гордится твоими достижениями. Так же, как и я.
     - Твоя мать тоже говорила это, - ответил профессор, - и мне очень хочется найти манускрипт Лотоса, хотя бы только потому, что это ее невероятно обрадовало бы.
     - Если ты найдешь его, папа, то я" буду думать, что это произошло потому, что она незримо помогает тебе в твоих поисках, - произнесла Чандра.
     После этих слов она решительной походкой направилась к двери. Разумеется, ей очень хотелось бы остаться и побеседовать с отцом подольше, однако ее ждало много работы.
     Поднимаясь по лестнице, девушка с грустью думала о том, как было бы замечательно, если бы она могла отправиться с отцом в