, мой муж делает то, что он пожелает, - ответила Люсинда.
   - Очень хорошо! - взорвалась Хуанита, глаза метали молнии. - Он  от  меня
уставать. Тогда я убивать его - или я умереть!
   Она схватила со стола тонкий стилет, зловеще сверкнувший  в  ее  руке,  и
Люсинда подумала, что она сама может  стать  жертвой.  Внезапно  ее  осенила
идея.
   - Я вижу, сеньорита, что  должна  сказать  вам  правду,  -  тихо  сказала
Люсинда. - Уберите это страшное оружие и послушайте меня.
   - Говорить вам, он не доставаться другой женщина! -  кричала  Хуанита.  -
Клянусь! Жена - она ничто, пока она не мешать! А мой лорд обещать, что  жена
не иметь значения, она не вставать между нами!
   - Мой... мой муж давал вам подобные обещания? - спросила Люсинда.
   - Да, да! Он обещать, клятва, вы понимать? Он любить меня, он любить меня
так сильно -  меня,  Хуанита,  которая  может  иметь  любой  мужчина,  любой
мужчина, я выбирать! Но я выбирать его, мой лорд, потому что я любить его  и
он любить меня!
   - Вы так сильно его любите? - мягко спросила Люсинда.
   - Больше жизни! - ответ Хуаниты был полон драматизма.
   - Садитесь и давайте поговорим, - сказала Люсинда. - Мне надо вам кое-что
рассказать.
   Хуанита насторожилась.
   - Это плохой новость?
   - Да, - со вздохом ответила Люсинда, - боюсь, это плохая новость.
   Неохотно, будто наслаждаясь всем представлением, Хуанита опустила на стол
стилет и села рядом с Люсиндой.
   - То, что я хочу сказать вам, - начала Люсинда, - должно  остаться  между
нами. Вы должны поклясться мне, что никому ничего не расскажете, потому  что
сведения, которые я сообщу вам, могут исходить только от меня. Я  окажусь  в
неловком положении, если что-то станет известно. Вы обещаете?
   - Я обещать, - ответила Хуанита. - Но если это касаться мой  лорд,  я  не
держать обещание.
   Вдруг она с подозрением взглянула на Люсинду.
   - Вы ждать ребенок? Вот что вы хотеть сказать мне!
   - Да нет же, нет, - ответила Люсинда. -  Ничего  подобного.  Если  вы  не
дадите обещание держать все в тайне, я не буду ничего  рассказывать.  -  Она
поднялась с дивана. - Сеньорита, нам больше не о чем говорить.
   - Нет, нет! Не уходить! - воскликнула Хуанита. - Этот секрет я обещать не
рассказывать! Вы мне рассказать, хорошо?
   - Хорошо, я расскажу вам, - сказала Люсинда.  -  Дайте  мне  клятву,  что
будете держать все в тайне.
   Она посмотрела на камин и увидела на нем четки.
   - Вы католичка?
   Хуанита в ответ кивнула.
   Люсинда протянула ей четки.
   - Поклянитесь, - произнесла она, - что вы никогда не сообщите моему  мужу
то, что я вам сейчас скажу.
   Мгновение Хуанита колебалась, потом взяла четки в руки.
   - Клянусь! - мрачно проговорила она. - Я клянусь!
   Люсинда опять села.
   - Тайна заключается в том, - начала она тихо, - что мой муж потерял почти
все свои деньги!
   Она  услышала,  как  у  Хуаниты  перехватило  дыхание  от  удивления,   и
продолжила:
   - Конечно, если ваше чувство к его светлости настолько  глубоко,  как  вы
говорите, именно для вас изменение его положения не  будет  иметь  значения.
Теперь у него нет возможности давать вам столько  денег,  покупать  лошадей,
драгоценности, но ваша  нежность  и  любовь  выше  всех  этих  пустяков.  Вы
останетесь его любовницей,  и  он  сможет  рассчитывать  на  вашу  помощь  и
поддержку в трудное для него время.
   - Когда это происходить? - спросила Хуанита.
   - Мы только что  узнали,  -  ответила  Люсинда,  -  что  его  поверенный,
которому мой муж  полностью  доверял,  сбежал,  похитив  большую  часть  его
состояния. Но никто не должен знать - было бы глупо, как вы понимаете,  дать
понять кредиторам, что им еще долго придется ждать своих денег.
   - Да, да, это я понимать, - сказала Хуанита.
   -  Вы  можете  себе  представить,  в  каком  отчаянии  его  светлость,  -
продолжала Люсинда, - но он не хочет, чтобы о его несчастье стало  известно.
И только ваша столь искренне проявленная преданность позволила  открыть  вам
секрет.
   - Это есть правда? - спросила Хуанита. - Мне говорить, что его  светлость
очень богат - один из самый богатый джентльмен в Англия.
   - Так и было, - со вздохом ответила Люсинда,  -  всего  несколько  недель
назад. Теперь на него обрушилось это бедствие.
   - Это есть беда, - согласилась Хуанита, - очень большой беда.
   Ее тон изменился. Она резко встала и бросила взгляд на каминные часы.
   - Скоро мне ходить в Ковент-Гарден, - сказала она. - Но сначала я сделать
что-то. Я писать письмо, да!
   - Надеюсь, не моему мужу? - быстро спросила Люсинда. -  Помните,  что  вы
мне обещали.
   - Нет, нет, не мой лорд. Джентльмену, который пригласить  меня  на  ужин.
Очень приятный джентльмен, очень богатый. Я  ему  еще  не  давать  ответ.  А
теперь я ему говорить "да", мы будем ужин, вы понимать?
   - Понимаю, - ответила Люсинда.
   - Это не значит, что я больше не любить милорд, - продолжала Хуанита. - Я
его любить очень сильно, но женщина должна позаботиться о себе, вы понимать?
   - Понимаю, - опять ответила Люсинда.
   - Я думать, мой  лорд  очень  счастливый  иметь  такой  очаровательный  и
элегантный жена, - улыбнулась Хуанита. - И вы счастливы тоже, что он  -  как
говорить поанглийски - такой неотразимый. Я его любил очень сильно.
   Люсинда заметила, что последние  слова  Хуанита  произнесла  в  прошедшем
времени. Люсинда с улыбкой протянула руку.
   - Желаю вам счастья, сеньорита, - сказала она.  -  Надеюсь,  что  в  один
прекрасный день я увижу вас в театре.
   - Дайте  мне  знать,  когда  вы  приходить  к  Ковент-Гарден,  -  сказала
танцовщица, - и я буду танцевать очень хороший,  очень  лучший,  только  для
вас, да?
   - Я буду очень рада, - ответила Люсинда.
   Танцовщица открыла дверь:
   - Я был бы рад говорить "Передавать привет мой лорд", но я знать, что  вы
не говорите ему о наш встреча.
   - Нет, но он должен об этом знать, - искренне ответила Люсинда.
   - Никогда не рассказывать ему, я обещать, - сказала Хуанита. - Но вы быть
добрый к нему, потому что он такой неотразимый. Вы любить его?
   Несмотря на столь откровенный разговор, Люсинда  колебалась,  прежде  чем
ответить. И неожиданно для самой себя она внезапно произнесла:
   - Да... я люблю его.
   - Я люблю его!
   Идя по залитым солнцем улицам, Люсинда непрестанно повторяла про себя эти
слова.
   - Я люблю его!
   В цоканье копыт по мостовой, в стуке  колес  проезжавших  мимо  экипажей,
казалось, слышались те же слова: "Я люблю его!.. Я люблю его!"
   Невозможно было поверить, что вопрос какой-то танцовщицы приведет Люсинду
к пониманию того, что с ней происходило все это время.
   "Должно быть, - думала Люсинда, - я полюбила его с первого взгляда - того
дерзкого франта, в лихо заломленной шляпе,  кричащего  на  нас  с  Натом  из
своего высокого фаэтона и прогонявшего с занятого нами места".
   В тот момент она решила, что ненавидит  его!  В  темнозеленом  пальто  со
множеством пелерин, исключительно изысканном галстуке, восседая  в  фаэтоне,
запряженном парой великолепных лошадей, он показался ей существом из другого
мира.
   - Как он смеет! - жаловалась она Нату.
   И все же в глубине души она восхищалась его непреклонностью, позволяющей,
не обращая внимания на окружающих, добиваться всего, чего он хотел.
   Сейчас она могла сказать, что,  предлагая  выйти  за  него  замуж  вместо
Эстер, она едва ли приносила себя в жертву. С одной стороны,  ей  было  жаль
отца, но в то же время она не переставала задавать себе вопрос: пошла бы она
с такой же готовностью на брак с кем-либо другим?
   Люсинде хотелось вновь увидеть того  высокомерного  незнакомца,  еще  раз
заглянуть в его красивое разгневанное лицо. В тот момент она, конечно же, не
поняла,  что  это  любовь,  и  только  сейчас  она  догадалась,  что  с  ней
происходит.
   Ее любовь не похожа на сентиментальную привязанность Эстер к этому вялому
и бесхарактерному Колину. Ее любовь не  была  похожа  на  дружеское  общение
между Джо и остальными членами  семьи  Ната.  Сердце  подсказывало  ей,  что
любовь - это буря, огонь, вихрь, который подхватит ее и принесет к радости и
наслаждению, а может быть, и к страху. В своих девичьих  мечтах  она  всегда
видела Мужчину - и теперь она рядом с ним!
   Остановившись на секунду на углу  Беркли-стрит,  Люсинда  прикрыла  глаза
руками. Трудно было поверить, что ее сердце отдано полностью и безвозвратно.
   И все же она знала - именно  так  и  случилось.  Теперь  можно  объяснить
нетерпение, с которым  она  ждала  возвращения  лорда  Меридана  из  имения.
Понятно, что придало ей сил вынести боль и муку, когда с нее, как  со  змеи,
сдирали   загорелую   кожу.   Понятно,   почему   она   безропотно   терпела
многочисленные примерки у мадам Бертен,  когда  портнихи  подгоняли  по  ней
платья.
   Все это было сделано не ради успеха в обществе, не  из  страха  выглядеть
просто и непривлекательно. Причиной всему, как ни трудно было признать, было
желание понравиться своему мужу.
   Она вспомнила  выражение  крайнего  изумления,  когда  в  экстравагантной
женщине в Парке он узнал свою жену, и как в его взгляде проскользнуло что-то
похожее на восхищение, когда она  вошла  в  комнату  в  вечернем  туалете  и
сообщила ему, что приглашена на обед в Кларенс-хаус.
   - Как же мне добиться его любви? - спрашивала она себя.
   Слава Богу, он, по крайней мере, помнил о ее  существовании.  Нужно  быть
благодарной и за самую малость. А сегодня ей к тому же удалось избавиться от
одной из его многочисленных любовниц.
   Сердце Люсинды забилось чаще при мысли, что она совершила ошибку. Ведь ее
столь рискованный шаг был вызван  сильнейшим  любопытством  и  настоятельной
потребностью  узнать,  что  представляет  собой  женщина,  сумевшая  вызвать
интерес, а может, даже завоевать сердце  такого  деятельного  человека,  как
лорд Меридан. Обманув Хуаниту, вынудив  ее  отказаться  от  лорда  Меридана,
Люсинда не была уверена, что многого достигла.
   Главной опасностью оставалась леди Деверо, только она занимала все  мысли
лорда Меридана. Люсинда поняла это в  день  свадьбы.  Лорд  Меридан  и  леди
Деверо стояли рядом, Себастьян задержал взгляд на нежном,  покрытом  бледным
румянцем лице. Люсинда почувствовала, что  его  приветствие  было  чуть-чуть
более выразительным, чуть более утонченным, когда обращено оно было  к  леди
Деверо.
   "Я ненавижу ее!" - подумала Люсинда. Внезапно неведомая ранее  сильнейшая
боль сжала сердце и Люсинда едва могла прошептать:
   - Но ведь я тебя люблю... Я люблю тебя.
   Не успела она позвонить, как лакей распахнул перед ней дверь. Она вошла в
зал и увидела, что ее дожидается секретарь лорда  Меридана.  Это  был  тихий
маленький человек средних лет, с пепельными волосами и одетый во все  серое,
настолько  незаметный,  что  создавалось  впечатление   полного   отсутствия
характера. Но Люсинда уже знала, что это впечатление обманчиво.
   С письмом в руке он направился к Люсинде. Приблизившись, мягко произнес:
   - Очень сожалею, что вынужден беспокоить вашу светлость,  но  только  что
посыльный  принес  письмо.  Я  полагал,  что  вы  пожелаете   прочесть   его
немедленно.
   - Ну конечно, - улыбнулась в ответ Люсинда. - Как  вы  поживаете,  мистер
Грейстоун? Как всегда, много дел?
   - Очень много работы, ваша светлость.
   - Будем надеяться, что это  письмо  не  добавит  вам  хлопот,  -  сказала
Люсинда, вскрывая письмо.
   Одного взгляда на  почерк  было  достаточно,  чтобы  ее  сердце  учащенно
забилось. Она узнала бы этот твердый мужской почерк из тысячи,  хотя  видела
его только дважды: в письме, полученном ее отцом, и в  метрической  книге  в
день свадьбы.
   Письмо было без обращения:
   "Уезжая утром, я совершенно  забыл,  что  сегодня  в  опере  премьера.  В
подобных случаях принято появляться в собственной ложе. Леди Деверо  любезно
согласилась быть нашей гостьей, и  вы  окажете  мне  огромную  услугу,  если
пригласите еще человек семь на обед с тем, чтобы потом они сопровождали  нас
в Ковент-Гарден.
   Надеюсь, я не причинил вам беспокойства, уведомив вас за  столь  короткий
срок.
   Себастьян".
   Люсинда внимательно прочитала письмо и, взглянув на  мистера  Грейстоуна,
улыбнулась.
   - Мне очень жаль, но вам предстоит срочная работа, - сказала она.  -  Его
светлость желает устроить обед на десять персон, а потом мы поедем в  оперу.
Он уже пригласил одного гостя - даму.
   Мистер Грейстоун, подумала Люсинда, великолепный  секретарь.  Он  помнил,
кто радушно принимал у себя Люсинду, кто не пожелает поехать в оперу и с кем
можно сейчас быстро связаться, чтобы получить немедленный ответ.
   Люсинда прошла в библиотеку и написала приглашения, а  мистер  Грейстоун,
учитывавший все на свете,  предложил  ей  написать  еще  два  дополнительных
приглашения на тот случай, если у кого-то сегодняшний вечер уже занят.
   - Я буду держать эти два приглашения при себе, чтобы не  беспокоить  вашу
светлость, когда вернется посыльный.
   - Вы обо всем успеваете подумать, - сказала  Люсинда.  -  Нам  нужен  еще
мужчина; надеюсь, полковник Холстед будет свободен.
   - Полковник всегда отменяет все назначенные встречи, когда он  нужен  его
светлости, - просто сказал мистер Грейстоун.
   - Да, конечно, - согласилась Люсинда. - Мне трудно представить, что бы мы
без него делали. Надеюсь, ему нравится бывать в опере.
   Ирония судьбы: она только что вернулась от Хуаниты. Разве  Люсинда  могла
предположить, что так скоро ей удастся  увидеть  спектакль  с  ее  участием.
Интересно, почувствует ли Хуанита, что они находятся среди зрителей?
   Мистер Грейстоун ушел, и Люсинде захотелось взглянуть на себя в  зеркало.
Ей все еще трудно было привыкнуть к своему виду: волосы  завиты  и  зачесаны
высоко наверх, сверкающие бриллианты в ушах. Неужели  эта  белоснежная  кожа
принадлежит ей?
   - И все-таки я осталась прежней, -  пробормотала  она.  -  Я  -  Люсинда,
которую никто не любит и которая никому не нужна.
   Ей показалось, что позади себя в зеркале она видит леди Деверо, ее  глаза
опушены темными ресницами, яркие губы слегка надуты.
   - Неужели Себастьян действительно любит  тебя?  -  обратилась  Люсинда  к
призраку. - А ты-то его любишь? Или ты, как Хуанита, намереваешься  вытащить
из него все, что можно? Какова была бы твоя любовь, если бы  он  был  беден,
если бы он не  был  "persona  nongrata"  в  Кларенсхаусе,  если  бы  ему  не
завидовал весь Лондон?
   Люсинда глубоко вздохнула.
   Интересно, что сказал бы лорд Меридан, узнай он о ее разговоре с Хуанитой
да Рива. Танцовщица оказалась настолько глупой, что  всему  поверила.  Но  с
леди Деверо придется действовать более тонко.
   Люсинда почувствовала себя маленькой и беспомощной. Как страшно  ей  было
вступать в этот мир без всякой поддержки! Неужели это невозможно - завоевать
любовь своего мужа?
   Она вспомнила совет Красавчика Браммеля: "Не будьте робкой, заставьте  их
замечать вас!" Продолжая рассматривать себя в зеркале,  которое  висело  над
изящным, украшенным купидонами столиком времен Карла II,  Люсинда  вздернула
подбородок. Обеспокоенный и несчастный вид сменился решительностью.  Люсинда
была полна жизни, глаза сверкали, как у воина перед  битвой.  Ведь  Нат  так
часто говорил ей: "Пока судья не досчитал до  десяти,  нельзя  считать  себя
побежденной".
   - Я завоюю его любовь!  -  сказала  Люсинда  своему  отражению  и  надела
шляпку.
   Сегодня леди Деверо впервые после свадьбы появится у них  в  доме.  Тогда
они не встретились, а сегодня нельзя допустить, чтобы у леди Деверо возникла
причина игнорировать хозяйку дома.
   Люсинда была уверена, что именно леди Деверо напомнила лорду  Меридану  о
премьере в опере. Напомнила и предложила всем вместе отобедать. Лорд Деверо,
по  всей  видимости,  будет  сопровождать  принца,  а  потом  отправится  на
официальный прием, на который жен не приглашают. Как бы  то  ни  было,  леди
Деверо не случайно решила обедать с лордом  Мериданом  и  его  женой  именно
сегодня! Возможно, она  хочет  перед  всем  светом  продемонстрировать  свою
власть над ним, а может быть,  она  надеялась,  что  ее  появление  рядом  с
Люсиндой выставит графиню Меридан в невыгодном свете.
   Твердой рукой Люсинда завязала ленты на шляпке и  стремительно  вышла  из
библиотеки.
   - Экипаж, пожалуйста, - приказала она стоявшему в зале слуге.
   - Он вас ждет у дверей, миледи.
   Люсинда вышла на улицу, и лошади быстро домчали ее до Бонд-стрит.
   Около магазина мадам Бертен, как всегда, было много экипажей, но  Люсинда
уверенно прошла через салон прямо в личную комнату  мадам.  Пожилая  женщина
сидела за столом и рассматривала рисунки с фасонами и образцы тканей. Увидев
Люсинду, она протянула ей навстречу  руки,  лицо  ее  при  этом  засветилось
радостью.
   - Добрый день, дорогая! Я вас сегодня не ждала.
   - Добрый день, мадам, - сказала Люсинда и поцеловала  старую  морщинистую
щеку. - Я в трудном положении, мадам.
   Внезапно у Люсинды вырвался возглас неподдельного  восхищения:  на  столе
лежало прекраснейшее из платьев, которое она когда-либо видела!
   - Это для кого? Откуда оно? - спросила она.
   Мадам подтянула к себе платье.
   - Его привезли вчера вечером, - ответила она и  понизила  голос,  хотя  в
комнате, кроме них, никого не было. - Естественно, из Франции.
   Люсинде уже было известно, где мадам Бертен доставала  тисненые  бархаты,
тончайшие газы, вышитую парчу и нежное, как паутинка, кружево.  Такое  могло
производиться только во Франции, и, несмотря на войну, тонкий  ручеек  через
Ла-Манш не прерывался. Малочисленная английская береговая охрана  и  таможня
выбивались из сил,  пытаясь  пресечь  поставки  из  Франции,  но  их  всегда
обводили вокруг пальца.  Наполеон,  крайне  нуждавшийся  в  золоте,  которое
давала такая торговля, поощрял контрабанду, поэтому  понадобились  бы  целая
армия и весь британский флот, чтобы прекратить все это.
   Для контрабанды использовались  рыбачьи  лодки,  поджидавшие  французских
сообщников на середине Ла-Манша, дипломатический багаж,  существовали  целые
шайки контрабандистов и одиночные искатели приключений. Они нашли выгоду  не
только в снабжении тихих английских гаваней и  речных  пристаней  табаком  и
бренди  из  Франции,  но  и  в  контрабанде  тканей,   которые   моментально
расхватывали  владельцы  магазинов,  заинтересованные   в   товаре   высшего
качества.
   Все ткани, из которых были сшиты платья Люсинды, прибывали из  Франции  в
тюках или рулонах. Люсинда обычно рассматривала их и сама  подбирала  фасон.
Однако это платье было уже сшито, и Люсинде казалось, что  она  в  жизни  не
видела подобной красоты. Платье было под стать самой принцессе, нет, фее  из
сказки.  На  тончайшем  кружеве,  которое  просто  не  могло  быть   соткано
человеческими руками, были разбросаны  цветы  с  крошечными  бриллиантиками,
окруженными блестящими синими и  красными  камешками.  Волшебство  дополняли
ленты, повторявшие цветовую гамму, которые украшали вырез  и  сходились  под
грудью. Платье звучало подобно симфонии цвета.
   - Прекрасно, действительно прекрасно! - У Люсинды перехватило дыхание.
   К ее удивлению, мадам Бертен накрыла платье белой бумагой.
   - Нет! Нет! Не надо на него смотреть! - воскликнула она.  -  Это  сделает
вас несчастной!
   - Несчастной?! - удивилась Люсинда. - Оно предназначено кому-то другому?
   - Как же мне рассказать вам?: - причитала мадам Бертен. - Бедненькая моя!
Это трагедия, у меня просто язык не поворачивается!
   - Но вы все равно должны рассказать мне, - попросила Люсинда.
   Мадам Бертен глубоко вздохнула:
   - Посылку принесли вчера вечером. О Боже! Не спрашивайте, кто  его  купил
во Франции! Но доставить его сюда труда не составило.
   Люсинда улыбнулась. Ей было хорошо известно, как гордилась  мадам  Бертен
своей возможностью использовать дипломатический багаж для доставки  товаров.
Это возвышало ее в собст