рдце разрывалось на части, когда его убило подо мной шальной пулей в одной из стычек с кавалерией Бони.
     Хьюго немедленно пустился в пространные воспоминания о войне и о том, как варварски французы обращались со своими несчастными животными, пока предложение лорда Чарда отправиться на верховую прогулку вдоль берега моря не было почти позабыто.
     Николас Уэстон за все, время трапезы едва проронил несколько слов. С темными кругами под глазами и осунувшейся физиономией, принявшей землистый оттенок, он выглядел совершенно больным. С видимой неохотой отщипывая пищу, он через силу отвечал на обращенные к нему вопросы, но Леона не смогла отделаться от ощущения, что его слабое здоровье послужило ему удобным оправданием за слишком вольное поведение минувшей ночью.
     Как только с едою было покончено, Леона, предупреждая желание гостя, поспешила на конюшню. Когда она вернулась, Хьюго остался один в зале. Схватив сестру под руку, он увлек ее в библиотеку и поплотнее прикрыл дверь.
     - Что за блажь взбрела Чарду в голову? - спросил он тихо. - Что он надеется обнаружить? Как ты считаешь, не следует ли мне предостеречь Лью, чтобы он и его люди держались отсюда подальше?
     - Нет, нет, уверяю тебя, в этом нет нужды, - ответила Леона. - Никого из них нет поблизости, так что на этот счет ты можешь быть спокоен. Мистеру Куэйлу, так же как и всем в деревне, известно, что его светлость здесь, и, само собою, они будут настороже.
     - Если б только я знал, что именно он пытается найти, - задумчиво произнес Хьюго. - По крайней мере, цель его мне ясна, но вот что может навести его на след?
     Лодки, навьюченные пони, отпечатки ног на пляже? Бог свидетель, Леона, я не имею к таким вещам ни малейшего отношения.
     - И на том спасибо, - промолвила она со вздохом. - Да Хьюги, и зачем только ты позволил втянуть себя во все это!
     - Сейчас уже слишком поздно об этом говорить, - отрезал Хьюго. - Но у меня нет желания оказаться в один прекрасный день с петлею на шее или быть отправленным на каторгу. Это дело нешуточное.
     - Он не посмеет так поступить с тобой! - с жаром воскликнула Леона.
     - Очень даже посмеет, если его подозрения оправдаются. Не думай, что, пустив в ход любезности, тебе удастся сбить его с толку. Чард тверд как сталь. Он всегда был таким. Он приложит все усилия, чтобы добиться своего, и если в этой стране существует человек, способный пресечь ввоз контрабанды из Франции, то это, без сомнения, Чард.
     В голосе Хьюго слышалась горечь, более пронзительная, чем крик. Затем он подошел к одному из окон библиотеки, пристальным взором окидывая простиравшийся перед ним пейзаж. Вдали, за грядою волнистых холмов, окутанных легким маревом, проступала едва различимая линия горизонта, море загадочно поблескивало, словно скрывая в себе некую тайну.
     - Груз им лучше пока не трогать, - размышлял он вслух. - В этом случае он будет в полной безопасности.
     Его опустили под воду, как обычно, с помощью линя.
     Мы часто проделывали это и раньше, но никогда еще ставка не была так высока.
     - Носильщики могут спокойно заниматься своей привычной работой, - подхватила Леона бодро. - А остальные, скорее всего, не станут появляться на берегу.
     Она старалась, как умела, обнадежить Хьюго, чей беспокойный, встревоженный взгляд и заострившиеся черты лица, из-за чего он казался старше своих лет, заставляли ее сердечко болезненно сжиматься. Она всегда представляла себе брата совсем юным, почти подростком, и иногда ей с трудом верилось, что ему уже сравнялось двадцать пять и что в его возрасте давно пора было бы угомониться и подумать о семье. Он был настолько безответствен и беспомощен, что значительная разница в годах между ними поневоле стиралась, как забывалось и то обстоятельство, что именно на нем лежала обязанность заботиться о ней и оберегать от невзгод, а не наоборот.
     Она подошла к нему и нежно обвила руками его шею.
     - Не бойся! Все будет хорошо, - произнесла она, хотя сама отнюдь не чувствовала в том уверенности. - Не стоит так отчаиваться, родной мой. Возьми лорда Чарда с собою на прогулку, и, быть может, если он не заметит ничего подозрительного, то завтра же уедет отсюда.
     - Будь он проклят! - не сдержался Хьюго. - Почему мы должны принимать у себя его и этого пронырливого хорька Уэстона? Вместо того чтобы наслаждаться жизнью в Лондоне, я вынужден торчать как неприкаянный в этой дыре, шарахаясь от собственной тени!
     - Постарайся держаться с ними как можно более вежливо и непринужденно, - посоветовала Леона. - И ради бога, Хьюги, не пытайся увидеться с Лью Куэйлом или с кем бы то ни было еще. Они и сами вполне способны постоять за себя, можешь мне поверить.
     Кроме того, они предупреждены.
     - Надеюсь, ты достаточно ясно им все объяснила? - недоверчиво спросил Хьюго.
     Леона кивнула. Даже сейчас у нее не хватило решимости рассказать Хьюго 6 том, что случилось, когда она спустилась в туннель в поисках Лью Куэйла. Она предпочла умолчать о связанном человеке внизу, в пещере, обреченном на смерть. Ей не хотелось обсуждать с братом поступок Лью и тем более обнаруживать перед ним свой страх и душевные муки. Какой смысл был его беспокоить? Все равно здесь он был бессилен что-либо изменить.
     - Тебе лучше идти, - сказала она поспешно. - Лорд Чард, наверное, уже ждет в зале.
     - А как насчет деревни? - угрюмо осведомился он.
     - Веди себя как ни в чем не бывало, - последовал ответ. - Покажи лорду Чарду наружную сторону трактира - на твоем месте я бы не стала туда заходить, если этого можно избежать. Посетите церковь. По крайней мере, в данный момент там нет ничего, что могло бы послужить ему доказательством против тебя.
     На лице Хьюго промелькнула слабая улыбка, которая тут же погасла. Бывали случаи, когда церковь использовалась в качестве склада для контрабандного товара, но лишь по необходимости. Бочонки с вином, тюки с чаем и пряностями, шелковыми и атласными тканями и фландрскими кружевами хранились в боковом приделе в течение суток, а иногда и дольше, прежде чем их погружали на лошадей и увозили далеко отсюда окольными тропами. Трактир в деревне давно уже был на дурном счету у офицеров таможни, но им и в голову не приходило, что церковь рядом при желании может тоже служить тайником.
     - Нет, церковь сегодня свободна, - почти шепотом сообщила Леона. - И не забудь пригласить его светлость зайти проведать фермера Грандла - он ужасно гордится своими поросятами.
     Хьюго, быстро нагнувшись, поцеловал ее в щеку.
     - Не знаю, что бы я делал без тебя, - отвечал он со смехом. - Я надоем Чарду до смерти с нашими сельскими заботами и занудной болтовней деревенских мужланов. Если после этого он не поторопится вернуться обратно в Сент-Джеймс, можешь считать меня круглым дураком.
     Бойкой походкой он вышел из комнаты, и Леона поняла, что ее слова вдохнули в него новые силы. Она последовала за ним немного погодя и застала лорда Чарда, спускавшегося вниз по лестнице в элегантном сером костюме для верховой езды из плотного вельвета. Его сапоги были так тщательно отполированы, что на их темной поверхности можно было разглядеть отражение перил. В руках он держал хлыстик, на голове был высокий, по последней моде, цилиндр.
     - Вы не думаете сопровождать нас, мисс Ракли? - спросил он, едва оказавшись в зале.
     В первое мгновение Леона под влиянием внезапного душевного порыва чуть было не поддалась искушению сказать ему, что она тоже едет с ними, но вовремя спохватилась. Ее присутствие могло только помешать Хьюго.
     - Признаюсь, мне бы очень хотелось отправиться верхом вместе с вашей светлостью, - ответила она после некоторой паузы, - но, к сожалению, я должна еще многое успеть сделать по дому. Надеюсь, что ваша поездка доставит вам подлинное удовольствие.
     - В этом я уверен. - Лорд Чард был, по своему обыкновению, серьезен и невозмутим. - Поезжайте с нами, Николас, - добавил он, бросив беглый взгляд через плечо на Николаса Уэстона, медленно, словно нехотя, сходившего вниз по деревянным ступенькам с каменным выражением бледного лица. - Свежий воздух пойдет вам на пользу.
     - У меня раскалывается голова, - раздраженным тоном отозвался Николас Уэстон. - И, по правде говоря, я сомневаюсь, что нам удастся что-либо увидеть.
     Лорд Чард предостерегающе сверкнул глазами в сторону своего секретаря, но тот был до такой степени поглощен собой и своими недугами, что ничего не заметил.
     - А что именно вы ожидаете увидеть? - спросила Леона с показным простодушием. Она точно знала ответ, но рассчитывала повергнуть его в смущение.
     Мистер Уэстон к тому времени уже спустился в зал, и ему волей-неволей пришлось взглянуть ей прямо в лицо.
     - Да так, ничего особенного, разумеется, - буркнул он себе под нос, явно растерявшись.
     - Тем лучше, - не осталась в долгу Леона, - так как было бы очень жаль, если бы вас постигло разочарование.
     Она даже не пыталась скрыть свою неприязнь к нему за внешней учтивостью интонации. Круто повернувшись, девушка устремилась к парадной двери, охваченная приливом безотчетного гнева против Николаса Уэстона и лорда Чарда. Какое право имеют они оба столь беззастенчиво навязываться им с Хьюго и превращать Ракли-Касл в штаб-квартиру, откуда они могли бы безнаказанно шпионить за его хозяевами и за всей округой?
     Голос лорда Чарда прервал ход ее мыслей.
     - Вы решительно не намерены присоединиться к нам, мисс Ракли? - обратился он к ней. - Мне, право, неловко сознавать, что вы вынуждены остаться дома только потому, что наш несвоевременный визит доставил вам массу лишних хлопот.
     - Нет, нет, пожалуйста, милорд, не упрекайте себя, - ответила Леона с холодной сдержанностью в голосе. - Я на самом деле никуда не собиралась выезжать после ленча.
     Она все еще была не в духе, и на какой-то миг он заколебался, стоя рядом с нею на ступеньках крыльца и надевая перчатки, пока Николас и Хьюго направлялись по усыпанной гравием дорожке туда, где грумы сдерживали грызущих от нетерпения удила лошадей.
     - Сегодня такой чудесный день, - произнес лорд Чард мягко.
     Он как будто умолял ее об одолжении, и Леона тотчас вскинула голову, встретившись с ним взглядом...
     Было почему-то трудно на него сердиться, когда он смотрел на нее вот так, не отрывая проницательных и ласковых глаз от тонкого, нежного личика девушки, и столь же нелегко ей было противиться не высказанному вслух, но тем не менее совершенно очевидному горячему желанию, чтобы она согласилась их сопровождать.
     Безусловно, втайне он питал надежду, что она поедет вместе с ними, и Леона с ее чуткостью безошибочно это поняла, несмотря на то что он просто стоял рядом, натягивая перчатки; его широкие плечи вырисовывались четким силуэтом на фоне ясного лазурно-голубого неба.
     - Нет, я не поеду, - промолвила она наконец чуть слышно. - Я полагаю, вы прекрасно сможете обойтись и без меня.
     - Позвольте мне... - начал было лорд Чард с внезапной настойчивостью в голосе, но тут его перебил резкий возглас Хьюго:
     - Вы идете, Чард? Моя лошадь слишком горяча, и ее чертовски трудно удержать.
     Он как раз сворачивал на широкую подъездную аллею, гнедой конь под ним отчаянно брыкался и становился на дыбы.
     - Да, я сейчас иду, - бросил лорд Чард на ходу, и его последняя фраза так и осталась незаконченной.
     Леона застыла в недоумении. О чем он собирался просить ее? У нее создалось ощущение, что то, что он собирался сказать, имело гораздо большую важность, чем простое предложение присоединиться к ним. Впрочем, так или иначе, теперь об этом можно было лишь догадываться.
     Девушка украдкой наблюдала, как он с поразительной ловкостью и изяществом вскочил в седло и умелой рукой осадил своего вороного жеребца. Леона с ранних лет ездила верхом и поэтому не только превосходно разбиралась в чистопородных лошадях, но и с первого взгляда умела распознать прирожденного наездника.
     Хьюго мастерски держался в седле, но лорд Чард был поистине неподражаем. Со стороны казалось, что лошадь и всадник составляли единое целое, и, когда трое мужчин ускакали, помахав ей на прощание шляпами, она краешком глаза продолжала следить за лордом Чардом, пока тот не исчез из вида. Затем с едва заметным вздохом она вернулась в дом.
     Старому Брэмуэллу необходимо было посоветоваться с нею относительно приготовлений к обеду, а миссис Берне немедленно обрушилась на нее с жалобами на то, что доставленные с утра цыплята оказались слишком жесткими.
     - Этот проклятый птичник не мог зарезать для нас цыплят пожирнее! - возмущалась она. - Вечно он подсовывает нам одну кожу да кости. Чтоб они у него в глотке застряли! Если хотите знать, мисс Леона, у него только море на уме, да еще этот его бездельник-братец, который то вдруг объявится, то снова пропадает неизвестно где, и так уже целый год, а то и больше!
     Леона прекрасно понимала, что имела в виду миссис Берне. Она не знала, что у птичника Фэрли был брат, который работал на Лью Куэйла. "Кого еще опутал своей сетью этот чудовищный паук?" - спрашивала она себя в отчаянии.
     - Я поговорю с Фэрли, - заверила ее Леона. - В следующий раз он должен резать откормленных птиц. Но вы хорошенько полейте их жиром и добавьте побольше вина в соус - жаркое приобретет совсем другой вкус.
     - А как насчет мяса, мисс? - осведомилась миссис Берне. - Мясник отказывается оставлять для нас самые лакомые куски, пока ему не заплатят.
     - Но ведь мы же совсем недавно с ним расплатились! - протестующе воскликнула Леона.
     - Я знаю, мисс, но тот счет был за продукты, которые мы брали у него в долг почитай что три года подряд. Больше он не станет отпускать нам так долго в кредит. Конечно, иначе как бесстыдством это не назовешь, но он божится, что не может позволить себе ждать своих денег.
     - Сегодня же вечером я сообщу об этом сэру Хьюго, - пообещала Леона.
     - Но тогда будет уже слишком поздно готовить обед, мисс! - произнесла миссис Берне с выражением полнейшей безнадежности. - Что, по-вашему, я должна подавать на стол, когда в горшке у меня хоть шаром покати?
     - Я посмотрю, чем могу помочь, - успокоила ее Леона.
     Девушка покинула кухню и поднялась наверх. Как ей хорошо было известно, Хьюго имел привычку швырять любые золотые и серебряные монеты, какие только находил у себя в кармане, в выдвижной ящик своего туалетного столика. Сам он даже не подозревал, как часто ей приходилось прибегать к содержимому его ящика. Он неизменно забывал всю мелочь дома, когда уезжал в Лондон, увозя с собою в карманах порою небольшое состояние, чтобы поставить его на кон в азартной игре, но зато готов был буквально трястись над каждым пенни, которое она выпрашивала у него на содержание замка.
     Ей всегда стоило большого труда уговорить брата дать ей хотя бы самую малость на ведение хозяйства, и с тех пор, как он возвратился из Франции, между ними на этой почве постоянно происходили стычки. По-видимому, он считал, что деньги, полученные от контрабанды, всецело принадлежали ему и он вправе делать с ними все, что угодно.
     Конечно, размышляла Леона, ей тогда и в голову не приходило, что Хьюго был должен Лью Куэйлу такую огромную сумму. Она полагала, что он просто получал свою долю наличными от каждой проданной партии товара, как в большей или меньшей степени и все остальные. Хьюго никогда не посвящал ее в подробности дела, и сейчас она испытывала невольный ужас, едва представив себе, как далеко завело его тщеславие и каких затрат стоило ему приобретение новой яхты.
     Допускал ли он хоть на мгновение, что она может пойти ко дну прежде, чем ему представится случай за нее расплатиться? Ла-Манш постоянно патрулировался военными кораблями, и в последнее время их число заметно возросло, так что контрабандисты шли на колоссальный риск всякий раз, когда они приближались к английскому побережью.
     - Если бы только он спросил у меня совета! - прошептала Леона, обращаясь к самой себе, но тут же вынуждена была признать, что, не обладая достаточным влиянием на брата, она при всем желании не сумела бы его переубедить. Ее отношение к Хьюго было сродни материнскому, но он всегда смотрел на нее как на ребенка.
     Оказавшись в верхних покоях, Леона миновала узкий коридор и распахнула дверь спальни Хьюго. Поток солнечных лучей, проникавший через окно, заливал комнату золотистым светом, и, прежде чем подойти к туалетному столику, она задержалась на минутку, чтобы переставить цветы в вазе, которую она поместила на высокий комод, и убрать небрежно брошенный на спинку стула сюртук. Брэмуэлл был уже слишком стар, чтобы за всем уследить, и, кроме того, Хьюго, как истинный денди, имел очень богатый гардероб.
     Леона открыла платяной шкаф, окидывая пристальным взором висевшие там костюмы Хьюго всех возможных цветов и из всех разновидностей тканей - вельвета, габардина, атласа и бархата. Они переливались, словно радуга, ослепительные в своем разнообразии, представляя собой странный контраст с ее собственным убогим и поношенным платьем.
     Но девушка меньше всего думала о себе, когда, притворив дверцу шкафа, направилась к туалетному столику. Говоря по совести, она была только рада, что Хьюго мог позволить себе прилично одеваться. Разве не пришлось ему лучшие свои годы провести на военной службе?
     Ее ожидания оправдались: приоткрыв ящик столика, Леона обнаружила там с полдюжины золотых гиней и кучку мелких серебряных монет. Она вынула три гинеи - ровно столько, сколько требовалось, чтобы заплатить мяснику и обеспечить всех домочадцев едой по крайней мере на несколько недель. Затем она снова задвинула ящик, чувствуя себя слегка виноватой, как и всегда, когда ей случалось брать у Хьюго деньги без спроса, но все же сознавая в глубине души, что это был единственный способ избежать неприятностей и вечного недовольного брюзжания.
     "Зачем тебе понадобились деньги?" "Уж не думаешь ли ты, что у меня их куры не клюют?" "На что ты потратила те десять фунтов, которые я дал тебе на прошлой неделе?" "Говорят тебе, у меня в карманах пусто!"
     "Лавочники - черт с ними, пусть подождут!"
     Как часто ей снова и снова приходилось выслушивать в ответ одни и те же отговорки! И хотя в конечном счете он неизменно уступал ее жарким мольбам и снабжал ее определенной суммой денег, Леоне казалось до крайности утомительной обязанностью каждый раз просить и убеждать, изворачиваться и доказывать, что она и миссис Берне старались экономить, насколько это было в их силах, но что им нужно было тем не менее на что-то существовать.
     Она никогда не взяла у Хьюго ни единого пенни для себя и во время его отсутствия ухитрялась так распорядиться скромными доходами от имения, что его обитатели могли жить в относительном достатке, питаясь собственными яйцами, кроликами и цыплятами, хотя слуги вынуждены были подолгу ждать своего жалованья.
     Выйдя в коридор из спальни Хьюго, она заметила Розу со щеткой в руках. Ее домашний чепец сбился набок, на щеке виднелось пятнышко грязи. "Со стороны виду нее и в самом деле довольно глуповатый", - подумала Леона про себя. Но она очень тепло относилась к Розе, ни одна другая девушка в деревне не согласилась бы выполнять такую тяжелую работу за столь мизерную плату.
     - О, Роза! - окликнула она ее. - Не могла бы ты отнести эти деньги миссис Берне? Скажи ей, что это для мясника.
     Роза подошла к ней и присела в неуклюжем реверансе.
     - Боже мой, мисс, я же отродясь не держала в руках золотой гинеи, - произнесла она, хихикая.
     - Это для миссис Берне, - повторила Леона. - Передай их ей, да поживее.
     Роза прикрыла монеты ладонью, как будто боялась, что они ускользнут прямо у нее из-под носа.
     - Я отнесу их ей, мисс, вот вам крест! - сказала она и заспешила по коридору, тяжело ступая грубыми башмаками по деревянным половицам.
     Леона вздохнула и, отвернувшись, направилась к себе в комнату. Безусловно, они бы с радостью наняли более опытную служанку, если бы имели такую возможность. Она недоумевала, какое мнение должно было сложиться у лорда Чарда о Розе и