асотой  кроется
золотое сердце. И даже, как бы это ни было смешно, душа.
   Именно этого ждал маркиз от женщины, которую он хотел  бы  назвать  своей
женой, которая стала бы матерью его детей.
   - Как я мог оказаться таким глупцом? - в бессильной ярости  спрашивал  он
себя.
   Лишь выработанная за долгие годы выдержка удержала маркиза от того, чтобы
не погнать  лошадей  во  весь  опор,  как  можно  скорее  уносясь  прочь  из
Чессингтон-холла.
   - Я никогда не женюсь - никогда! - твердил он себе.
   Затем  маркиз  решил,  что  в  какой-то  степени   может   считать   себя
счастливчиком, и почувствовал  себя  человеком,  побывавшим  на  волосок  от
гибели и благополучно спасшимся. Он прекрасно  понимал,  что  его  приезд  в
Чессингтон-холл и последующее внезапное бегство оттуда вызовут гнев графа, и
надеялся, что леди Сара также будет сильно расстроена и разочарована.
   Преисполненный презрения ко всем женщинам, готовым  продаться  тому,  кто
больше заплатит, маркиз тем не менее больше всего переживал по поводу  своей
недальновидности. Как мог он оказаться таким слепцом, едва  не  предложившим
свою руку - чего не делал никогда прежде - девушке, холодной и  расчетливой,
совершенно недостойной носить его имя!
   Сжав губы  в  тонкую  полоску,  выставив  вперед  твердый  подбородок,  с
потемневшим от ярости взором, маркиз гнал лошадей вперед.
   Проехав почти милю по пустынной дороге, он увидел спешащую вдоль проезжей
части женскую фигурку. Заслышав  стук  колес  приближающегося  экипажа,  она
остановилась  и  оглянулась.  Затем  она  выбежала  на  середину  дороги  и,
решительно остановившись, распростерла руки.
   Маркиз был удивлен, но ему ничего не оставалось, кроме как резко натянуть
поводья, остановив лошадей всего в нескольких шагах от тоненькой  фигурки  с
поднятыми руками, Девушка не двигалась с  места  и  не  выказывала  никакого
страха, что ее собьют лошади.
   Когда  фаэтон  остановился,  она  подбежала  к  маркизу  и,  запыхавшись,
проговорила:
   - Не... будете ли вы... так любезны, сэр... подвезти меня?
   Маркиз увидел обращенное к нему небольшое личико, похожее на  цветок,  на
котором сияли огромные  серые  глаза,  обрамленные  длинными  ресницами.  На
нежных щеках девушки были заметны явные следы слез.
   Это было очень трогательное личико. От взгляда его светлости не укрылось,
что от быстрого бега у девушки сбилась на  затылок  шляпка,  а  растрепанные
вьющиеся волосы непокорно упали на лоб.
   Он смотрел на нее, гадая, что же  ответить  на  эту  просьбу,  как  вдруг
девушка,  настолько  юная,  что  она  казалась  почти  ребенком,  неожиданно
воскликнула:
   - О... это... вы!
   - Вы меня знаете? - спросил маркиз.
   - Ну конечно... Но я полагала, вы сейчас в гостиной вместе с Сарой.
   Маркиз изумленно посмотрел на  нее,  но  прежде  чем  он  успел  что-либо
вымолвить, девушка взволнованно продолжала:
   -  Пожалуйста...  пожалуйста...  если  вы  возвращаетесь...  в  Лондон...
подвезите меня... хоть немного, ваша светлость.
   Тут маркиз сообразил, что перед ним не какая-то деревенская девушка,  как
он решил сначала. Образованная речь  и  упоминание  имени  "Сара"  дали  ему
понять, что перед ним скорее всего кто-то из семейства Чессингтонов-Крю.
   - Не хотите ли вы сказать, - удивленно спросил он, - что направляетесь  в
Лондон одна?
   - Я должна! Я больше... не могу...  выносить  это,  и  если  вы  меня  не
возьмете... мне придется... ждать кого-нибудь... кто согласится отвезти меня
в Лондон!
   В ее голосе сквозило неподдельное отчаяние, и маркиз сказал:
   - Насколько я понимаю, вы сбежали из Чессингтон-холла, и  я  подвезу  вас
при условии, что вы объясните, кто вы и куда направляетесь.
   - Благодарю вас... благодарю вас! Казалось,  внезапно  ее  глаза  засияли
солнечным светом. Обогнув  фаэтон,  девушка,  не  дожидаясь  помощи  конюха,
взобралась на сиденье рядом с маркизом.
   - Вы очень добры, - сказала она, - но я меньше  всего  ожидала  встретить
именно вас... когда услышала топот копыт.
   Маркиз пустил лошадей медленной рысью.
   - По-моему, вам лучше начать с самого начала, - предложил он, - и назвать
себя.
   - Меня зовут Ула Форд.
   - И вы живете в Чессингтон-холле?
   - Живу... точнее, жила! Девушка на мгновение запнулась, затем выпалила:
   - Только  не  пытайтесь...  вернуть  меня...  назад!  Я  приняла  твердое
решение, и что бы... ни случилось со мной... хуже, чем было, быть не может.
   - Полагаю, вам нужно рассказать мне все, - предложил маркиз. - Вы  должны
понимать, что мне вообще-то полагается отвезти вас назад в Чессингтон-холл.
   - Почему?
   - Потому что вы слишком молоды, чтобы в одиночку отправляться в Лондон. У
вас там кто-нибудь есть?
   - Я постараюсь... кого-нибудь найти. Маркиз с сарказмом подумал, что  это
не составит особого труда, и покровитель для такой девушки  найдется  сразу,
но Вслух произнес:
   - Что такого страшного  случилось  в  Чессингтон-холле,  если  вы  решили
бежать оттуда?
   - Я... я больше не могу выносить... побои дяди Лайонела  и  затрещины,  и
ругань Сары... Они постоянно попрекают меня всем... только потому... что они
ненавидели моего отца.
   Маркиз изумленно посмотрел на нее.
   - Вы хотите сказать, что граф Чессингтон-Крю ваш дядя? Девушка кивнула.
   - Да, ваша светлость.
   - И он вас бьет? - У маркиза Равенторпа подобные вещи не  укладывались  в
голове.
   - Он бьет меня, потому что... его  к  этому  подталкивает  Сара...  Кроме
того, он не может простить моей матери то, что она сбежала с моим отцом...Но
они были так счастливы... очень счастливы... и я была  счастлива...  до  тех
пор... пока не попала в дом дяди... где почувствовала себя... словно в  аду!
- сбивчиво и немного бессвязно говорила девушка.
   Сначала маркиз решил, что Ула бредит. Но потом понял, что в ее голосе нет
ничего истеричного; наоборот, искренняя и  простая  речь  Улы  не  позволяла
маркизу усомниться в ее словах.
   - А что такое совершил ваш  отец,  -  после  недолгого  молчания  спросил
маркиз, - после чего граф так невзлюбил его?
   - Моя мать...  сестра  графа...  бывшая  в  молодости  очень  красивой...
сбежала весте с папой в ночь перед тем, как ее должны были выдать  замуж  за
герцога Эйвона, - едва слышно призналась Ула.
   - А кем был ваш отец?
   - Он был помощником приходского священника церкви в местечке  Чессингтон.
Потом стал викарием в одной из деревушек в Вустершире... где я и родилась.
   - Насколько я понимаю, ваша мать, сбежав накануне бракосочетания, вызвала
гнев своих родных.
   - Никто из них после случившегося с мамой больше даже не  разговаривал...
но она была счастлива, и это не имело значения, и хотя мы жили очень бедно и
частенько нам даже нечего было  есть...  мы  всегда  смеялись  и  радовались
жизни... но в прошлом году родители... п-погибли в дорожном происшествии.
   И снова голос Улы дрогнул.  Маркиз  услышал  в  нем  боль  и  понял,  как
опечалила девушку смерть родителей.
   - И тогда, - продолжала она, -  дядя  Лайонел  пришел  на  похороны...  а
потом... он забрал меня с собой... и с тех пор... я так несчастна.
   - Чем вы его рассердили? - спросил маркиз.
   - Он просто ненавидит меня за то... что я дочь своего отца...  поэтому  я
все делаю... не так... Но дело даже не в побоях... и  не  в  том,  что  Сара
постоянно придирается ко мне и старается меня унизить... но, главное, в этом
большом доме нет... любви... в то время как наш небольшой домик  при  церкви
всегда был наполнен любовью... словно солнечным светом. Маркиз почувствовал,
что девушка говорит искренне и не пытается произвести на него впечатление.
   Какое-то время они ехали молча, затем он спросил:
   - А сегодня произошло  что-то  из  ряда  вон  выходящее,  раз  вы  решили
бежать?
   - Вас ожидали с большим нетерпением, потому что надеялись, что вы наконец
сделаете предложение Саре, - сказала девушка, - и  в  доме  царила  всеобщая
суматоха. Сара  несколько  раз  меняла  платье,  чтобы  произвести  на  вашу
светлость как можно лучшее впечатление... и так как я была очень медлительна
и не поспевала за ее капризами, она... ударила меня щеткой  для  волос...  и
сказала своей матери, что я нарочно... мешаю ей, потому что... ревную!
   Помолчав, Ула продолжала:
   - Тетя Мери сказала: "Тебя это удивляет, дорогая? На Уле никто никогда не
женится, потому  что  у  нее  нет  ни  гроша  за  душой.  Ее  отец,  простой
деревенский священник, оставил после себя одни долги, так как, подозреваю, у
него не хватило ума даже на то, чтобы покрыть их из церковной кассы".
   Ула глубоко вздохнула и после паузы завершила свой невеселый рассказ.
   - Наверное, она так хотела пошутить, но я внезапно поняла,  что  не  могу
больше... выносить это... и когда Сара снова ударила меня... я  выбежала  из
комнаты и покинула дом... поклявшись, что никогда... никогда...  не  вернусь
назад!
   - И что вы намерены делать? - спросил маркиз.
   - Я собираюсь попасть в Лондон и стать содержанкой!
   Маркиз настолько поразился этим словам,  что  резко  натянул  поводья,  и
лошади дернули головами.
   - Содержанкой! - воскликнул он. - Вы представляете себе, что это значит?
   - Да, представляю. У этих женщин всегда много денег. Кузен Джеральд, брат
Сары, на прошлой неделе приезжал домой,  и  поначалу  его  встретили  жутким
скандалом, так как какие-то торговцы известили дядю  Лайонела  письмом,  что
его сын отказывается платить по счетам, задолжал им  крупные  суммы,  и  они
намерены подать на него в суд.
   Взглянув на маркиза и убедившись, что  он  ее  внимательно  слушает,  Ула
продолжала:
   - Дядя Лайонел очень ругался на Джеральда, но тот  сказал  ему:  "Извини,
папа, я потратил все  деньги,  которые  ты  мне  дал  в  прошлом  месяце  на
содержание, на милую маленькую Элизабет. Она так нежно  просила  у  меня  то
одно, то другое, что я просто не мог отказать ей. Уверен, ты поймешь меня".
   - И что ответил ваш дядя? - спросил маркиз, от души  забавляясь  подобным
разговором.
   - Он рассмеялся и сказал: "Прекрасно понимаю, мой мальчик, в твои годы  я
сам был таким же. Ладно, я разберусь с  твоими  долгами,  но  впредь  ты  не
должен быть таким расточительным".
   - И поэтому вы решили, что сможете стать содержанкой?
   - Я... я не совсем точно представляю... чем они занимаются, -  призналась
Ула, - но уверена... кто-нибудь объяснит мне.
   - И у кого вы, интересно, собираетесь спросить об этом? - с  любопытством
взглянул на нее маркиз.
   Она улыбнулась, и маркиз, глядя на нее, подумал, что  девушка  похожа  на
измученного ангела, изгнанного с небес по какой-то нелепой случайности.
   - Теперь, благодаря нашей встрече, - ответила Ула, - я спрошу у вас!
   - А я вам отвечу, - сказал маркиз, - что  вы  никоим  образом  не  можете
стать содержанкой!
   - Но... почему?
   - Потому что вы леди.
   -  А  есть  закон,  запрещающий  леди  становиться  содержанками  богатых
джентльменов? - удивилась девушка.
   - Да! - без колебания ответил маркиз.
   - Тогда я найду какую-нибудь другую работу. Возможно, для  меня  найдется
место на кухне. Я довольно неплохо готовлю, если только  у  меня  под  рукой
есть все необходимые продукты.
   Прежде чем маркиз успел что-либо сказать, она добавила:
   - Возможно... я выгляжу слишком... молодой, и меня неохотно... возьмут на
кухню.
   - Полагаю, именно так и будет, - ответил маркиз.  -  А  чем  бы  вы  сами
хотели заниматься?
   Ула невесело рассмеялась, и смех у нее был очень нежный и музыкальный.
   -  Моя  мечта...  совершенно  неисполнима..  но   я   хотела   бы   стать
"несравненной", как Сара... чтобы все красивые молодые мужчины были  у  моих
ног... упрашивали меня выйти за них замуж.
   - И тогда, полагаю, вы выберете из них  самого  богатого  и  знатного!  -
грустно усмехнулся маркиз.
   Ула покачала головой.
   - Нет-нет, что вы! Я бы выбрала человека... которого  полюблю  и  который
полюбит меня... но такое никогда не произойдет.
   - Почему вы так уверены в этом?
   - Потому что - как мне без конца твердили об этом  тетя  Мери  и  Сара  -
никто никогда не женится на мне из-за скандала,  виновницей  которого  много
лет назад стала моя мама, сбежав вместе с папой... а  также  потому,  что  у
меня нет денег... ни гроша!
   Она вздохнула.
   - Как было бы  прекрасно,  хотя  мама  и  считала  это  вульгарным,  быть
"звездой   сент-джеймского   двора",   общепризнанной   красавицей!   Но   в
действительности это никогда не случится, поэтому мне остаются одни мечты  -
но их у меня никому не отнять!
   "Несравненная", как Сара!" - задумчиво произнес про себя маркиз.
   И его все еще темные от гнева глаза  зажглись  огнем,  показывая,  что  в
голове у него начинает зреть какой-то замысел.

Глава 2

   Некоторое время они ехали молча. Затем, дождавшись момента, когда  дорога
снова стала свободной, Ула, решив, что маркиз сможет  уделить  ей  внимание,
сказала:
   - Можно вас... попросить об одной вещи?
   - Разумеется.
   - После того как вы отвезете меня в Лондон... вы ведь не скажете  Саре...
где я? Могу я на это надеяться?
   - Я больше не увижу Сару, -  коротко  ответил  маркиз,  в  котором  вновь
взыграла уязвленная гордость.
   Ула изумленно посмотрела на него.
   - Но... я полагала... я так поняла... сегодня вы должны были  сделать  ей
предложение?
   - Я не встречался  с  вашей  кузиной  и  не  имею  ни  малейшего  желания
встречаться с ней впредь, - ответил маркиз. - И я не собираюсь  жениться  на
ней или на ком бы то ни было еще.
   По интонации его голоса Ула безошибочно догадалась, что маркиз разгневан,
и она, помолчав, сказала:
   - Дядя Лайонел очень расстроится. И Сара тоже...
   - С этим ничего не поделаешь. Опять наступило молчание,  которое  нарушил
маркиз:
   - Насколько я могу судить, вы удивлены, что я не сделал предложение вашей
кузине, как, по всеобщему убеждению, я должен был бы поступить.
   - Все были... уверены...  что  именно  для  этого  вы...  и  приедете,  -
ответила Ула. - Но если вы... и вправду решили... не  жениться  на  Саре,  я
считаю... что вы поступили мудро.
   - Почему?
   Маркиз понял  по  затянувшейся  паузе,  что  Ула  никак  не  может  найти
подходящие слова. Наконец она сказала:
   - Я уверена, что два человека... могут  быть  по-настоящему  счастливы  в
браке.. только если они любят... друг друга.
   - Значит, вам известно, что леди Сара не любит меня? - спросил маркиз, не
слишком обрадованный этим обстоятельством.
   - Д-да.
   - Она любит некоего Хьюго? - продолжал он.
   Ула покачала головой.
   - Не думаю, что она на такое способна,  Сара  смеется  над  его  стихами,
кстати, очень неплохими, почти как у лорда Байрона.
   - Она показывала вам их?
   - Нет, она их сразу же выкидывает. И, наверное,  я  поступала  плохо,  но
стихи такие хорошие, и я... сохранила все письма.
   - Вы не сказали мне, кто такой Хьюго.
   - Это лорд Доулиш, и мне... очень жаль... его.
   - Почему?
   Резкие односложные вопросы маркиза, похоже, нисколько не смущали Улу.
   - Потому что он... всем сердцем любит Сару, а она... не любит его, и если
бы и вышла за Хьюго замуж... то сделала бы его... очень несчастливым.
   После некоторого молчания Ула сказала:
   - О вас говорили много странного, например... что у  вас  совершенно  нет
сердца, но я не могу поверить, что человек,  обладающий  такими  прекрасными
лошадьми... не любит их.
   Маркиз понял ход ее мыслей и с удивлением подумал,  что  такого  ему  еще
никто не говорил. Он бы не смог точно сказать, какие чувства в  нем  вызвало
это признание его новой знакомой.
   - Полагаю, нам стоит вернуться к вашим проблемам. Так как вас  в  Лондоне
никто не ждет, никто не встретит и не будет  опекать,  город  покажется  вам
страшным и весьма неприветливым местом.
   Девушка обеспокоенно посмотрела на него.
   - У меня никто ничего не сможет украсть, так как у меня ничего нет.
   - Я имел в виду не деньги, - ответил маркиз, поражаясь ее наивности.
   - Тогда я не могу представить, какие еще опасности  могут  мне  угрожать,
разве только что дядя Лайонел натравит  на  меня...  судебных  исполнителей,
хотя, по-моему, тетя Мери, поняв, что я сбежала... только обрадуется.
   - А как насчет вашей кузины Сары? - вскинул брови маркиз.
   - Она не могла выносить  присутствие  в  доме  еще  одной  девушки,  даже
несмотря на то, что  со  мной  обращались  как  со  служанкой,  не  позволяя
спускаться к столу... когда приезжали гости.
   - В это невозможно поверить: ведь вы родная племянница графа!
   - Как он мне неоднократно повторял, я всего  лишь  сирота  без  гроша  за
душой, навеки опозоренная... собственной матерью. По-моему,  на  самом  деле
все... боялись, что,  если  меня  увидят  в  их  доме...  снова...  начнутся
пересуды.
   - Пожалуй, это больше похоже на правду, - согласился маркиз  и  замолчал,
углубившись в собственные мысли.
   Проехав еще немного вперед, фаэтон  свернул  с  главной  дороги  и  начал
подниматься в гору по обсаженной ровными рядами  деревьев  аллее.  Достигнув
вершины холма, маркиз направил  экипаж  в  ворота  парка,  и  Ула  удивленно
взглянула на него.
   - Куда мы направляемся?
   Маркиз ничего не ответил, пока не остановил фаэтон под сенью развесистого
лайма. Усталые лошади замерли на месте, и  маркиз,  небрежно  держа  поводья
одной рукой, повернулся к Уле, чтобы получше рассмотреть ее.
   Пока  они  ехали,  девушка  поправила   шляпку   и   немного   пригладила
растрепавшиеся волосы, и маркиз увидел, что  они  золотистые,  как  и  у  ее
кузины Сары - напоминающие бледное сияние первых лучей рассвета. У Улы  было
маленькое личико сердечком и неестественно огромные глаза, нежно-серые,  как
грудка  голубя.  В  ней  было  что-то  детское  и  невинное.  Казалось,  Ула
прямо-таки источает какую-то чистоту, что еще больше придавало ей сходство с
миниатюрным ангелом.
   Словно  почувствовав  на  себе  оценивающий   взгляд   маркиза,   девушка
повернулась к нему. Хотя она и вскинула гордо подбородок, показывая, что  не
позволит унизить себя, у нее в глазах мелькнула тень страха.
   - Ула, я собираюсь вам кое-что предложить,  -  сказал  маркиз,  -  и  мне
хочется, чтобы вы очень основательно подумали над моими словами.
   -  Да...  конечно,   -   ответила   девушка   и   тут   же   встревоженно
поинтересовалась:
   - Но вы ведь не собираетесь... вернуть меня домой?
   - Мне следовало бы сделать это, - ответил маркиз, - но я всегда не  любил
- больше того, испытывал отвращение к грубости и насилию, хотя мне с  трудом
верится, что с молодой беззащитной девушкой можно обходиться  так,  как,  по
вашим словам, обращался с вами дядя Лайонел.
   Подбородок Улы вздернулся чуточку выше.
   - Может быть... мне не следовало бы... жаловаться незнакомому человеку...
но я всегда говорю только правду. Моему отцу было бы... очень больно... если
бы я поступала иначе.
   - Разумеется, я вам верю, Ула, - поспешил заверить ее маркиз, - и  именно
поэтому я не поступаю так, как мне следовало бы поступить.  Я  не  собираюсь
отвозить вас назад в Чессингтон-холл.
   - Благодарю вас... благодарю вас! - с  заметным  облегчением  воскликнула
Ула. - На какое-то мгновение я испугалась,  что  вы  собираетесь...  сделать
именно это... и вам было бы так легко догнать меня... если бы  я  попыталась
убежать.
   - Очень легко, - согласился маркиз, - но я не хочу, чтобы  вы  бежали  от
меня. Я хочу, чтобы вы помогли мне и в то же время себе самой.
   - Помочь вам?  -  недоверчиво  переспросила  Ула,  но  страх  покинул  ее
засиявшие глаза.
   - Вы очень расстроены тем, что происходило в доме вашего  дяди,  -  начал
маркиз. - И я тоже расстроен, хотя и несколько по другому поводу.
   - Что вам сделали в Чессингтон-холле? Что  вам...  сказали?  -  порывисто
воскликнула Ула. - Весь дом был взбудоражен в ожидании вашего  приезда.  Все
были совершенно уверены, что вы попросите руки Сары. Почему