подчеркивавшие
ее тонкую талию, очень шли ей.
   Она шла к нему через комнату грациозно, словно лебедь, плывущий по  глади
вод, - как подумалось графу, когда он смотрел на нее.
   - Итак, ваш тост?
   - За завтра! - ответил он. - Когда я снова начну жить по-настоящему!
   - Пожалуй, я боюсь завтрашнего дня, - сказала Калиста. - Мы  жили  здесь,
как на маленьком островке, в нашем собственном, отделенном  от  всего  света
мирке, куда никто не мог проникнуть.
   - Вам нравилась такая жизнь? Вы были счастливы?
   - Да, я  была  очень  счастлива.  Это  так  чудесно  -  чувствовать  себя
свободной; когда никто не следит  за  твоим  поведением,  не  придирается  к
каждому промаху, не ворчит по пустякам! И еще... - Сияющая улыбка озарила ее
лицо. - ..иметь сразу двух таких прекрасных лошадей, и каждый день ездить на
них верхом!
   - Опять мы вернулись к лошадям! - с досадой произнес граф - Но вы  забыли
кое о чем очень важном.
   - О чем же? - спросила Калиста.
   - Обо мне! - ответил он. - Мне хотелось бы знать,  Калиста,  были  ли  вы
счастливы со мной?
   - Да, - ответила она. -  Я  была  очень  счастлива!  Мне  очень  нравится
разговаривать с вами. Я люблю слушать все, что вы мне рассказываете,  и  мне
просто нравится быть рядом с вами.
   Она  говорила  так  искренне,  слова  лились   так   естественно,   точно
выплескивались из самой глубины ее сердца.
   Как зачарованные, они смотрели друг на друга, и обоим  вдруг  показалось,
будто молния, обжигая и притягивая одновременно, вспыхнула между ними.
   - Калиста! - воскликнул граф проникновенно. В этот момент раздался стук в
дверь, и в комнату вошел слуга, ухаживавший за графом во время его болезни.
   - Хозяин послал меня  узнать,  сэр,  поскольку  завтра  вы  спуститесь  к
завтраку, желаете ли вы, чтобы он приготовил сочную отбивную из свинины, или
предпочитаете, чтобы он зажарил седло барашка?
   - Да, это вопрос! - сказал граф. - Об этом следует серьезно поразмыслить!
Все-таки, я думаю, седло барашка!
   - Спасибо, сэр. Я передам хозяину. Слуга  вышел  из  комнаты,  и  Калиста
рассмеялась.
   - Кажется, они всерьез вознамерились отпраздновать это великое событие  -
ваш завтрашний выход к завтраку обещает стать настоящим  торжеством!  Миссис
Блоссом, жена хозяина, ждет не дождется, когда  это  случится.  Сегодня  она
сообщила мне, что вы "настоящий джентльмен" и такой красавец, что, будь  она
вашей женой, она бы места себе не находила от волнения, что  вас  кто-нибудь
"уведет"!
   - Это она вас предупреждала? - поинтересовался граф.
   - Мне показалось, что  да,  -  ответила  Калиста.  -  Правда,  потом  она
добавила, видимо, чтобы я совсем не упала духом, что и муж ее, и сын в  один
голос утверждают, что я очаровательнее самой королевы!
   - Ну еще бы, надеюсь! - усмехнувшись, воскликнул граф.
   - Вам не нравится королева Виктория?
   - Не особенно. С возрастом она отяжелеет и растолстеет. Я знаю  этот  тип
женщин - с ними всегда так происходит.
   - Осторожно!  -  засмеялась  Калиста.  -  Вы  совершаете  государственное
преступление,  критикуя  ее  величество!  А  теперь,  поскольку  завтра  вам
предстоит длинный и трудный день, полагаю, вы ляжете сегодня  так  же  рано,
как и я.
   Поставив бокал на столик у кровати, граф протянул ей руку.
   - Спокойной ночи, Калиста, - сказал он. - Мне хочется  поблагодарить  вас
за то, что вы так хорошо заботились обо мне. Я не знаю ни одной  женщины,  у
которой это получалось бы столь же очаровательно и которая  в  то  же  время
была несравненно прелестнее самой королевы! - Девушка вложила в  его  ладонь
свои пальчики, и он, сжав их крепко, но ласково, продолжал:
   - Вы действительно были необыкновенно добры ко мне, и  я  вам  бесконечно
благодарен. Надеюсь только, я не потерял вашего  уважения,  столь  бесславно
пытаясь спасти вас.
   - Мы же решили, что никому не будем об этом рассказывать, - напомнила ему
Калиста. - Думаю, мы с вами должны забыть обо всем этом.
   - Вы печетесь о моем самолюбии? - со смешком в голосе спросил граф.
   - Я считаю, что вы вели себя очень  отважно  и  мужественно,  -  ответила
девушка. - Но обстоятельства были против вас!
   - И все же я потерпел позорное поражение, - продолжал граф, все еще держа
ее руку в своей. - Хотя, возможно,  человек  и  должен  иногда  проигрывать,
чтобы не потерять в себе что-то очень важное, - по крайней мере, лорд  Яксли
наверняка сказал бы именно так.
   - А почему именно он?
   - Он думает, что мне слишком везет в жизни и что я слишком доволен собой,
- пояснил граф. - Сейчас, во всяком случае, про меня нельзя сказать ни того,
ни другого!
   - Невозможно побеждать в каждом заезде!
   - Это так,  -  согласился  граф,  -  но  вместе  мы  все  же  попытаемся!
Договорились?
   Не ожидая ответа, он поднес ее руку к своим губам.
   Она ощутила теплое прикосновение его губ, потом он тихо сказал:
   - Завтра, когда я наконец встану, я смогу еще лучше отблагодарить вас.
   Калиста быстро отдернула руку.
   - Спокойной ночи, - смущенно сказала она.
   - Спокойной ночи, Калиста.
   Она подошла к камину и потянула за шнур звонка, чтобы вызвать лакея.  Еще
раз улыбнувшись, девушка направилась к двери в свою спальню.  В  дверях  она
обернулась.
   - Я была очень, очень счастлива! - тихо сказала она.
   Дверь за нею закрылась, прежде чем граф успел что-либо ответить.

***

   Граф проснулся оттого, что кто-то тихо, почти неслышно раздвинул на  окне
шторы.
   Этот  легкий  звук  разбудил  его,  вернув   из   страны   сновидений   к
действительности, и он увидел,  как  солнечный  свет  струится  через  окно,
заливая всю комнату золотистым сиянием.
   В открытое окно доносилось пение и щебетание птиц и лился  чудный  аромат
роз, которые в изобилии росли и под окном, и в саду за гостиницей.
   - Доброе утро, милорд, - услышал граф знакомый голос.
   Приподнявшись на подушках,  граф  с  удивлением  увидел  перед  собой  не
гостиничного  слугу,  как  он  ожидал,  а  своего   собственного   домашнего
камердинера.
   - Боже милостивый, Трэвис! - воскликнул он. - Что ты здесь делаешь?
   - Мистер Гротхэм получил записку от вашей светлости вчера  поздно  ночью.
Мы так рады были  получить  весточку  от  вас,  милорд!  Уж  как  мы  о  вас
беспокоились - и сказать невозможно!
   - Мистер Гротхэм получил мою записку? -  медленно  повторил  граф  -  Да,
милорд, и я сразу  приготовил  вашу  дорожную  карету;  она  здесь,  как  вы
приказали, и грума лишнего взяли с собой, чтобы ехал обратно  на  Оресте.  -
Граф молчал, и Трэвис, выждав немного, продолжал:
   - Мы просто ушам своим не поверили, когда узнали, что вы, ваша светлость,
упали с лошади и получили травму Мы ведь знаем, какой  вы,  ваша  светлость,
прекрасный наездник, таких в целом свете  поискать  -  не  найдешь!  Правда,
грумы говорят, этот вороной жеребец - настоящий дьявол!
   Трэвис немного прибрал в комнате, потом сказал:
   - Я привез вашей светлости чистую одежду. Могу себе представить,  на  что
похож ваш костюм, - вам так долго не во что было переодеться!
   - Постучи в ту дверь! -  внезапно  приказал  граф,  указывая  пальцем  Он
сказал это так резко и неожиданно, что Трэвис сначала  застыл  от  удивления
Однако, справившись с собой, он быстро  подошел  к  двери,  которая  вела  в
соседнюю комнату, и постучал, Никто не ответил - Открой ее! - произнес граф.
- И скажи мне, что там внутри.
   Трэвис в точности выполнил приказание.
   - Там пусто, милорд. На кровати кто-то спал, но сейчас здесь никого нет.
   - Проверь, висит ли что-нибудь в шкафу, - попросил граф.
   Трэвис вошел в комнату, и граф слышал, как он открывает дверцы шкафа, как
выдвигает и задвигает ящики комода.
   Слуга вернулся в комнату.
   - Ничего, милорд.
   Одним рывком граф скинул с себя одеяло.
   - Я хочу встать, - сказал он. - Приготовь мою одежду.  Когда  я  оденусь,
пусть хозяин гостиницы зайдет ко мне, мне надо с ним поговорить.
   Четверть часа спустя он уже беседовал наедине с хозяином.
   - Где моя жена?
   Вид у хозяина был весьма удивленный.
   - Я думал, сэр, вам известно, что  миссис  Хелстон  уехала  сегодня  рано
утром. Она сказала мне, что поедет вперед, чтобы приготовить  все  к  вашему
возвращению. Что-нибудь не так?
   - Нет-нет, все в порядке, - быстро ответил граф. - Я  просто  не  ожидал,
что она уедет так рано, пока я еще буду спать.
   - Миссис Хелстон уехала, когда еще и шести не пробило, сэр. Я так  понял,
что она не хочет беспокоить вас. - Оглянувшись, нет ли  кого  рядом,  хозяин
добавил:
   - Я не собирался упоминать об этом, сэр, но она  еще  сказала,  чтобы  я,
когда прибудет карета, не говорил никому о том, что она поехала вперед.  Она
хотела, чтобы это был сюрприз.
   - Весьма разумно, - поспешно подтвердил граф. -  Жена  не  хотела,  чтобы
наши слуги в Лондоне подумали, будто  она  вмешивается  в  их  дела  или  не
доверяет им, хочет найти какое-нибудь  упущение.  Вы  сделаете  мне  большое
одолжение, если вы никому не скажете, что она уехала, да и вообще не  будете
говорить о том, что она была здесь.
   Графу показалось, что хозяин посмотрел на него как-то  подозрительно,  но
когда он попросил счет и, сверх положенной  суммы,  добавил  щедрые  чаевые,
хозяин готов был согласиться на что угодно.
   Граф довольно легко спустился по лестнице, и дорога до Лондона  в  карете
на рессорах не показалась ему особенно утомительной.
   В то же время он был в отчаянии от исчезновения Калисты.
   Он пытался убедить себя, что она действительно сделала так,  как  сказала
хозяину, и поехала вперед, чтобы скрыть от матери, что они были в  гостинице
вдвоем. В этом случае она, конечно, уже ждет его в Лондоне.
   Объяснение было весьма утешительным и даже правдоподобным, если бы не  то
обстоятельство, что она не доверилась ему и ни о чем его не предупредила;  у
графа было неприятное чувство, которое вскоре подтвердилось, что по  приезде
в Лондон он не найдет там Калисты.
   Он не поехал к леди Чевингтон, а просто послал ей записку, желая  узнать,
есть ли какие-нибудь новости и не нашлась ли Калиста.
   Не прошло и часа, как леди Чевингтон появилась  в  его  доме  собственной
персоной.
   - Вы так долго отсутствовали, милорд, - начала она. - Я надеялась, вы уже
нашли Калисту.
   - Вы не имели от нее никаких известий? - уклончиво спросил граф.
   - Если бы я хоть что-то узнала о ней, я сделала бы все  возможное,  чтобы
немедленно связаться с вами, - ответила леди  Чевингтон.  -  Где  она  может
быть? Ведь если бы с ней произошел какой-нибудь несчастный случай или ее уже
не было бы в живых, мы бы узнали об этом, не правда ли?
   - Казалось бы, такая девушка не может так бесследно  исчезнуть,  при  том
что с ней ее необычная, замечательная лошадь, - задумчиво заметил граф.
   - Я и сама это все время повторяю, - вздохнула леди Чевингтон. -  И,  что
хуже всего, я не могу довериться моим друзьям, не могу попросить  их  помочь
мне найти Калисту; мне так тяжело - это невозможно выразить словами!
   - Вы никому не сказали о том, что ваша дочь исчезла? - спросил граф.
   - Разумеется, нет!  -  воскликнула  леди  Чевингтон.  -  Вы  можете  себе
представить, какие бы тут пошли сплетни, какие домыслы по поводу того, что с
ней могло случиться, - ведь она совершенно одна! -  Она  раздраженно  пожала
плечами:
   - Никто, конечно, не поверит в то, что она одна!
   - Да, я и сам об этом думал, - признался граф.
   - Так что же нам делать?
   - Я собираюсь теперь сделать то,  что  нам  следовало  сделать  с  самого
начала, - жестко произнес граф. - Я знаком с одним бывшим  сыщиком,  который
может найти для меня  несколько  подходящих  людей;  они  займутся  поисками
Калисты частным образом, не привлекая к делу полицию. Я найму с дюжину  этих
детективов, и, надеюсь, им  не  потребуется  слишком  много  времени,  чтобы
отыскать Калисту, где бы она ни была.
   Граф не стал говорить леди Чевингтон, что он почти не сомневается в  том,
что девушка где-то в Лондоне.
   Прежде чем  уехать  из  гостиницы,  граф  выяснил,  что  она  поехала  по
лондонской дороге, которая проходит между Барнетом и Финчли.
   Без  сомнения,  сказал  себе  граф,  ей  трудно  будет   проехать   через
многочисленные деревушки, оставшись незамеченной.
   Не успела леди Чевингтон уйти, как прибыл Робинсон.
   Граф дал ему необходимые указания и по секрету сказал, что он был прав  в
своем первом предположении -  Калиста  действительно  поступила  в  цирковую
труппу.
   - А вы не думаете, что она могла перейти  в  другую,  милорд?  -  заметил
Робинсон.
   - Мне кажется, что, если она  опять  пытается  скрыться,  ей  нет  смысла
делать этого, - возразил граф. - Она прекрасно понимает,  что  я,  как  и  в
первый раз, обыщу  все  цирки,  так  что,  полагаю,  она  постарается  найти
какое-нибудь другое укрытие для себя и своей лошади.
   - Не так-то просто это сделать, милорд, если у нее нет денег.
   Граф знал, хотя и не хотел признаваться в  этом,  что  у  Калисты  сейчас
гораздо больше денег, чем было, когда она убегала из своего дома в Эпсоме.
   Расплачиваясь по  счету  в  гостинице,  он  обнаружил  в  своем  кошельке
засунутый среди банкнот маленький клочок бумаги. На нем было написано:
   "Я В.Д. 10 ф. Калиста".
   В первую минуту граф просто не мог поверить,  что  после  стольких  дней,
проведенных вместе, после того как он так долго и усердно убеждал ее, что ее
поведение было безумием,  что  она  вела  себя  совершенно  безответственно,
путешествуя в одиночестве и подвергаясь многочисленным  опасностям,  Калиста
снова оттолкнет его и бесследно исчезнет.
   Ему казалось это настолько невероятным, что, несмотря на эти "Я В.Д." - я
вам должна, - он послал грума, не оповещая при этом  леди  Чевингтон,  чтобы
тот разведал, не вернулась ли случайно Калиста домой.
   В ту ночь, уже улегшись в постель, граф понял, что не сможет заснуть.
   Как могло случиться,  что  он  снова  вернулся  к  тому,  с  чего  начал,
разыскивая иголку в стоге сена, то  есть  молодую  девушку  и  ее  лошадь  в
Лондоне, Ведь было истинным чудом - найти ее целой и невредимой, успеть  так
вовремя,  прежде  чем  она  не  стала  жертвой  опасных  последствий  своего
безумного поступка.
   Может ли он быть уверен, что ему так же повезет и во второй раз?
   И почему, спрашивал он себя, ей настолько противна  мысль  о  том,  чтобы
выйти за него  замуж,  что  она  готова  терпеть  любые  тяготы  и  лишения,
подвергнуться каким угодно опасностям, лишь бы избежать  самого  ужасного  -
необходимости стать его женой?
   Даже теперь она не желает смириться с неизбежностью связать  с  ним  свою
жизнь - эта безжалостная мысль пронзила  его  насквозь,  не  оставляя  места
надежде.
   Без сомнения, должна быть какая-то другая  причина,  говорил  себе  граф,
чтобы решиться снова бежать вот  так,  куда  глаза  глядят,  да  еще  послав
предварительно грума в Лондон в ночь накануне побега.
   Ему просто не верилось, что когда они так тепло, так  сердечно  и  весело
говорили, когда  она  пожелала  ему  спокойной  ночи  и  сказала,  что  была
счастлива, - она уже знала, что на рассвете уедет от него.
   Граф был просто в бешенстве. Он злился на Калисту за ее  легкомыслие,  за
то, что она поставила его в такое глупое положение и доставляет ему  столько
хлопот и неприятностей.
   - Проклятая девчонка! - воскликнул он вслух. -  Если  ей  нравится  такая
жизнь, что ж - пусть делает что хочет, я просто выкину ее из головы!
   Но внутренний голос подсказал ему, что это уже невозможно.

Глава 7

   Граф вошел в библиотеку и без сил бросился в кресло. Его  высокие  сапоги
для  верховой  езды  были  покрыты  толстым  слоем  пыли,  вид  у  него  был
разгоряченный и усталый.
   Он выехал еще ранним утром и проделал не одну милю, объезжая  окрестности
Лондона.
   По пути ему попалось не меньше сотни черных лошадей с белыми звездами  на
лбу или без них, но нигде поблизости не было заметно девушки,  хоть  немного
похожей на Калисту.
   -  Не  желаете  ли  освежиться,  милорд?  Что-нибудь  прохладительное?  -
Дворецкий уже стоял около него, ожидая приказаний.
   - Принеси мне брэнди!
   Когда слуга принес то, что он просил, граф  начал  потихоньку  потягивать
янтарную жидкость, невидящим взглядом уставившись  куда-то  в  пространство.
Вот и еще один день прошел, и ни он, ни нанятые им с помощью бывшего  сыщика
люди так и не обнаружили никаких следов местопребывания Калисты.
   Как могла она столь бесследно исчезнуть? - спрашивал  себя  граф.  Вопрос
этот снова и снова вспыхивал в его мозгу, возникал постоянно, днем и  ночью,
не давая заснуть.
   Лежа без сна и без конца размышляя о случившемся, граф наконец  признался
самому себе, что чувства его к Калисте были совершенно не похожи на то,  что
он когда-либо испытывал к женщинам.
   И все же должно было пройти несколько дней', прежде чем он понял, что то,
чем полна его душа, - это не гнев, не возмущение и не разочарование  оттого,
что все его планы рухнули, - нет, чувство  это  можно  было  назвать  только
одним словом - это была любовь!
   Сейчас, как и ночью, он размышлял, в каком странном, неожиданном  обличье
эта любовь явилась к нему!.
   Прежде, влюбляясь в женщину, он был всегда одурманен жаждой  наслаждения,
безумным желанием обладать ею, не замечая ничего, кроме ее внешней  прелести
и привлекательности. С Калистой все было совсем по-другому. Он полюбил ее, -
как он теперь понимал, хотя тогда ему еще и в голову это не приходило,  -  в
ту  ночь,  когда  они  разговаривали  на  берегу  озера,  и   она   сказала:
"Представьте себе, как это было бы прекрасно  -  прийти  сюда  с  человеком,
которого любишь!"
   Голос ее был таким нежным и мелодичным. И потом она добавила:  "И  знать,
что тысячи и тысяч звезд, сверкающих  в  небе,  -  это  чудесные  светлячки,
которые исполнят все ваши желания, а желать вы будете только одного  -  дать
как можно больше счастья любимому человеку!"
   "Я должен был еще тогда догадаться, - с отчаянием говорил  себе  граф,  -
что это именно та девушка, которую я искал всю жизнь!"
   Девушка, которая всегда будет думать не о себе, а о нем, для которой  его
счастье будет дороже ее  собственного.  Каким  же  он  был  глупцом,  говоря
Калисте, что брак их будет деловым соглашением!
   Как мог он так глупо и напыщенно рассуждать о том, что "у них есть  много
общего", что "их обоих интересуют лошади" или о  том,  что  их  брак  "будет
основан на взаимном доверии"?
   - Видно, какое-то затмение нашло на меня, я просто сошел с ума!  -  вслух
воскликнул граф.
   Он понимал теперь, что Калисте необходимо  было  услышать  совсем  другие
слова; он должен был сказать ей, что она нужна, необходима ему, как  никогда
не была ему нужна ни одна другая женщина, что она для него - все на свете, и
он просто не может без нее жить!
   Раньше ему никогда не приходилось говорить таких слов, потому что  он  не
ощущал еще ничего подобного и не хотел  лгать.  Но  теперь  граф  готов  был
сказать эти слова юной девушке с чудесным греческим именем Калиста,  которая
бежала от него, не желая стать его женой.
   Дверь открылась, на пороге появился дворецкий.
   - Харвелл хотел бы поговорить с вами, милорд, если вы можете уделить  ему
минутку.
   - Что ему надо? - нетерпеливо спросил граф. Он  был  слишком  погружен  в
свои мысли, и неожиданное вторжение раздосадовало его.
   - Харвелл, насколько я понимаю, милорд, пришел сказать  вам  о  необычной
лошади, которую оставили в вашей конюшне.
   Граф выпрямился в кресле.
   - Необычная лошадь? - повторил он - Да, милорд.
   -  Немедленно  пришли  ко  мне  Харвелла!  Граф  поднялся,  ожидая,  пока
дворецкий введет в  библиотеку  Харвелла  -  его  старшего  конюха,  мужчину
средних лет, досконально изучившего все повадки лошадей.
   Дворецкий прикрыл за ним дверь.
   - В чем дело, Харвелл? - спросил граф.
   - Я подумал, что надо доложить вашей све