лышала каждое слово.
   - Приятно снова оказаться в Париже, ваша светлость, - сказал Хьютон.
   - Да, в самом деле. Мы должны посмотреть, все  ли  заведения  так  же
хороши, как они были полгода тому назад, а, Хьютон?
   - Полагаю, они не должны были сильно измениться, ваша светлость.
   - Хорошо, я собираюсь... - Скрип открывшейся двери  помешал  Корнелии
услышать конец фразы. Затем дверь хлопнула, и  до  нее  донеслись  звуки
шагов, удалявшихся по коридору.
   Корнелия приложила руки к загоревшемуся лицу. Он ушел. Он не  пожелал
оставаться здесь и изнывать от  скуки  и  одиночества,  как  должна  это
делать она. Он ушел веселиться, наверное, со  своими  друзьями,  которые
будут рады повидать его после долгой разлуки.
   Порывисто Корнелия бросилась в спальню.
   Виолетта раскладывала белый  батистовый  пеньюар,  отделанный  тонким
кружевом, на большой двуспальной кровати, расстеленной  только  с  одной
стороны. Корнелия вцепилась в руку горничной.
   - Слушай, Виолетта, - зашептала она, - его светлость ушел из отеля. Я
хочу знать, куда он отправился. Выведай у Хьютона под любым предлогом.
   - Хорошо, ваша светлость, - ответила Виолетта.
   Она всегда отличалась понятливостью и сообразительностью во всем, что
требовалось от нее.
   Виолетта отложила пеньюар в сторону и скользнула на половину герцога.
   - О, мистер Хьютон, вы здесь! - донеслось до Корнелии. - Не видели ли
вы где-нибудь небольшую черную шляпную картонку?
   - Нет, мисс Вальтере, ее здесь нет, - ответил Хьютон.
   - Должно быть, она осталась в вестибюле! -  воскликнула  Виолетта.  -
Как было глупо с моей стороны забыть о ней! Хотя в таком огромном  отеле
может затеряться что угодно.
   - Очень удобный, однако, отель, вам не кажется?
   - Я отвечу вам  позже,  после  того,  как  осмотрю  свою  комнату,  -
ответила Виолетта. - Вы-то  счастливчик!  Уже  распаковали  весь  багаж.
Наверное,  собираетесь  пойти  поразвлечься?..  Ах,  все  вы,   мужчины,
одинаковы,  -  хихикнула  горничная.  -  Его  светлость  уже  отправился
полюбоваться ночным Парижем, и вы последуете  за  ним,  я  уверена.  Это
только мы, бедные женщины, должны сидеть дома.
   - Пойдемте со  мной,  -  предложил  Хьютон.  -  Я  подожду,  пока  ее
светлость отпустит вас.
   - Я еще не знаю, как скоро освобожусь, - ответила Виолетта, - но  это
было бы замечательно.
   Вы наверняка превосходно изучили Париж.
   - Даю голову на отсечение, так и есть!
   - И знаете все модные местечки? - спросила Виолетта. - Вы знаете, мне
кто-то рассказывал о них. Я слышала какое-то название, да только забыла.
Например, куда направился его светлость?
   - К "Максиму", конечно, - ответил уверенно Хьютон. - Это  место,  где
можно увидеть парижскую  жизнь.  Его  светлость  всегда  был  регулярным
посетителем этого ресторана, когда бывал здесь раньше. И я не  удивлюсь,
если ему будет оказан сегодня по-королевски радушный прием после долгого
отсутствия!
   - Вы должны рассказать мне про все это, мистер Хьютон, но чуть позже,
- улыбнулась Виолетта. - А не то  я  никогда  не  закончу  распаковывать
багаж, если буду продолжать болтать с вами. И если вы еще не  передумали
пригласить меня на прогулку, то давайте встретимся внизу примерно  через
час.
   - Договорились, мисс Вальтере.
   -  Надеюсь,  я  пригожусь  вам,   чтобы   оберегать   вас   от   этих
легкомысленных француженок, - засмеялась Виолетта. - Та-та! До встречи!
   И Виолетта  заторопилась  обратно  через  гостиную.  Корнелия  быстро
отпрянула от двери спальни, стоя  за  которой  она  внимательно  слушала
беседу.
   Виолетта плотно закрыла за собой дверь, прежде чем начать говорить.
   - Его светлость отправился к "Максиму", ваша светлость.
   - Спасибо тебе,  Виолетта.  Интересно,  что  представляет  собой  это
место. Как ты думаешь, могу я пойти туда?!
   - Такие места не для  вас,  ваша  светлость,  -  изумленно  возразила
горничная.
   - Наверное. Там проводят время испорченные женщины, не так ли?
   - Не думаю, чтобы все они были испорченными, ваша светлость.
   - Нет, конечно, ты права.
   Корнелия подумала о своей тете. Если бы тетя  Лили  оказалась  на  ее
месте, уж она бы не стала сидеть в одиночестве в номере отеля в половине
десятого вечера. А как, должно быть,  рад  герцог,  что  хоть  на  время
избавился от скучной, хмурой жены.  И  в  ресторане,  без  сомнения,  он
встретит немало женщин, которые с радостью помогут ему  забыть,  что  он
женатый человек.
   Корнелии хотелось плакать при мысли, что герцог собрался веселиться и
развлекаться  без  нее.  Что  делают  мужчины,  когда  они  в   одиночку
отправляются  путешествовать  по  ночному  Парижу?   Картины   оргий   и
вакханалий замелькали перед ее  взором,  но  они  были  расплывчатыми  и
туманными, поскольку Корнелия не очень  ясно  представляла,  в  чем  они
заключаются.  Как  обидно  быть  такой  наивной  и  несведущей,  сердито
подумала она. Ей так хотелось знать, чем же  женщины,  которые  не  были
леди, привлекают мужчин! Как  можно  обезопаситься  от  врага,  которого
никогда не видел и о котором не знаешь ничего, кроме того, что  он  твой
враг!
   Корнелия чувствовала себя растерянной и несчастной. С тоской в голосе
она обратилась к Виолетте:
   - Я думаю, что мне лучше пойти в постель, раз больше нечего делать.
   - Очень хорошо, ваша светлость, - согласилась горничная.
   Но не успела Корнелия  начать  раздеваться,  как  послышался  стук  в
дверь.
   Виолетта пошла взглянуть, кто бы это мог быть, но  Корнелии  пришлось
прийти ей на выручку, поскольку мальчик-посыльный,  стоящий  на  пороге,
говорил только по-французски.
   - Мадам хочет повидать джентльмен, - доложил мальчик.
   - Джентльмен? - поразилась Корнелия. - Как его имя?
   - Монсеньор Блаф, мадам.
   Корнелия издала легкий возглас.
   - Скорее пригласи его сюда, - приказала она.
   - Хорошо, мадам, - ответил мальчик, устремляясь по коридору.
   - Это мой кузен Арчи, - пояснила Корнелия недоумевающей Виолетте. - Я
не видела его целых два года.  Последний  раз  он  приезжал  в  Ирландию
незадолго до того, как погибли мои родители. Интересно,  как  он  узнал,
что я здесь?
   - Думаю, ему несложно было узнать это из любой парижской газеты, ваша
светлость, - сказала Виолетта.
   - О да, конечно. Я и забыла, что в газетах должны  быть  сообщения  о
свадьбе и о том, где мы собираемся провести медовый месяц. Мне будет так
приятно увидеть кузена Арчи!
   Корнелия  глянула  в  зеркало,  поправляя  свои   волосы,   тщательно
уложенные так, как монсеньор Генри обучил Виолетту.
   - Хорошо, что я еще не успела улечься в постель,  -  заметила  она  и
прошла в гостиную.
   Через пару минут ей доложили  о  приходе  монсеньора  Блафа.  Он  был
высок, красив и выглядел чрезвычайно элегантно. Со всей свойственной ему
природной энергией Арчи тратил почти все свои  доходы  на  портного.  Он
всегда следовал последним требованиям моды, и его цилиндр сверкал  ярче,
чем у кого-либо, гвоздика в петлице никогда не казалась  сморщенной  или
увядшей, а высокий воротничок был жестким и белоснежным  даже  в  разгар
бала; Сотней лет раньше такого человека, как Арчи, называли "денди".  Он
слыл  знатоком  и  законодателем  мод  и  был  образцом  для  подражания
остальных мужчин, которые прилагали все усилия, копируя его, но обычно с
унынием признавали свою неудачу.
   И однако, несмотря на все это, Арчи обладал золотым сердцем. Он везде
имел друзей, и никто не мог устоять против  доброго  юмора,  его  умения
говорить умные вещи, его способности всегда приходить на помощь в  беде,
даже если это приносило ему множество хлопот и неудобств.
   Арчи приходился  кузеном  Эдит  Виттингтон-Блаф  и  был  единственным
членом ее семьи, который остался  с  нею  дружен  после  того,  как  она
убежала из дому с Бертрамом Бедлингтоном. С тех. пор,  сколько  Корнелия
себя помнила. Арчи каждый год наезжал в Ирландию на скачки и всякий  раз
останавливался в Росарилле. Несомненно, и он, и его  камердинер  терпели
неудобства из-за недостатка привычного  комфорта,  но  Арчи  никогда  не
жаловался, сохраняя неизменное чувство юмора и добродушную улыбку.
   Когда он  вошел  в  гостиную,  Корнелия  издала  легкое  восторженное
восклицание и подбежала к нему, протягивая руки.
   - Арчи! Я так рада видеть тебя! - воскликнула она.
   Арчи сжал ее руки в своих и с нежностью поцеловал в щеку.
   - Рад тебя видеть, старушка!  -  воскликнул  он.  -  Но  что  это  за
маскировка?
   - Ты имеешь в виду  очки?  -  спросила  Корнелия.  -  Я  ношу  их  по
причинам, которые изложу позже. Как ты узнал, что я здесь?
   - Несколько часов назад  я  раскрыл  порядком  устаревшую  газету,  -
ответил Арчи, - и прочитал в ней сообщение о твоей свадьбе и о том,  что
ты прибываешь сегодня в Париж.  Меня  это  слегка  потрясло  -  я  и  не
подозревал, что ты собиралась замуж!
   - Сообщение было опубликовано шесть недель назад, - сказала Корнелия.
- Ты пропустил его.
   - Не понимаю, каким образом, - заметил Арчи.  -  Однако  в  этом  нет
ничего ужасного, кроме того, что я не вручил тебе свадебный подарок.
   - Дорогой Арчи! Это так замечательно, вновь видеть тебя!
   Арчи ласково улыбнулся в ответ.
   - Ты устроила шикарную свадьбу, - сказал он.  -  И  между  прочим,  я
слышал, что Роухэмптон славный парень. Где он, кстати?
   - Он отправился к "Максиму", - ответила Корнелия, - и. Арчи,  я  тоже
хочу пойти туда.
   - Отправился к "Максиму"? - переспросил Арчи. - Силы небесные, и  это
в медовый месяц! Ну, знаешь, это просто неслыханно!
   Корнелия перевела дыхание.
   - Послушай, Арчи, возьми меня туда. Я должна посмотреть, на  что  это
похоже.
   - Это невозможно. Совершенно невозможно, старушка, - ответил Арчи.  -
Как же ты не понимаешь? Там очень весело и все такое, лучшее местечко  в
Париже, чтобы позабавиться.., но не для жен.
   - Арчи, пожалуйста, выслушай меня, - сказала  Корнелия,  стиснув  его
руку. - Дрого отправился развлекаться, и я хочу посмотреть, что  это  за
место. Я хочу увидеть, с кем  он.  Пожалуйста,  возьми  меня.  Я  накину
вуаль, я сделаю все, что угодно, только возьми меня туда. Ни  одна  душа
не узнает об этом.
   -  Нет,  ей-богу,  я  не  могу  сделать   ничего   подобного,   -   в
совершеннейшем смятении возразил Арчи. - Ты теперь герцогиня,  Корнелия,
знатная дама. Ты должна соблюдать приличия.
   И ты не можешь надеть бриджи и бежать, куда тебе вздумается,  как  ты
это делала в Росарилле.
   Не забывай, что ты леди!
   - К черту леди! - Корнелия топнула ногой. - Я сыта этим по  горло!  Я
не могу делать то, не могу делать это, я  должна  делать  так  и  должна
делать эдак.  Слушай,  Арчи,  ты  должен  помочь  мне,  ты  единственный
человек, который это может сделать.
   - Помочь тебе в чем? - спросил Арчи.
   - Сядь! - скомандовала Корнелия.
   Арчи подчинился ей. Он сел, аккуратно подтянув брючины так, чтобы  не
повредить безукоризненно отутюженные складки и обнаружив при  этом  пару
превосходно начищенных кожаных туфель и тонкие черного  шелка  носки.  В
глаз он вставил монокль и попытался придать  строгость  своему  взгляду,
устремленному на Корнелию.
   - Ты что-то затеяла, - понимающе сказал Арчи. - Ну-ка, рассказывай, в
чем там дело?
   Тут Корнелия поведала ему всю правду.  Она  рассказала  ему,  как  ее
крестная оставила ей наследство и как счастливо  она  жила  в  Росарилле
вплоть до самой смерти кузины Алины. Как дядя Джордж забрал ее в Лондон,
как она влюбилась в герцога  с  первого  взгляда  и  как  он  ей  сделал
предложение и она его приняла.
   Самым сложным для Корнелии было  воспоминание  о  том,  как  в  конце
концов она узнала о любви герцога к тете Лили. Голос ее задрожал,  когда
ей пришлось рассказать  о  беседе,  которую  она  подслушала  за  дверью
будуара. Свое повествование она заключила описанием свадьбы и прибытия в
Париж.
   Арчи Блаф слушал завороженно. Время от  времени  он  восклицал:  "Ну,
ей-богу!", но не  прерывал  Корнелию  до  тех  пор,  пока  она  сама  не
замолчала. Затем он вынул монокль из глаза и заметил:
   - Поразительно! Совершенно поразительно!
   Я не поверил бы в эту историю, если бы ты сама не рассказала ее мне!
   - Теперь ты видишь, Арчи, почему мне нужна твоя помощь! - воскликнула
Корнелия. - Я должна узнать, что делает Дрого, я не могу  сейчас  сидеть
здесь или пойти в постель и ворочаться  всю  ночь  без  сна,  сгорая  от
желания узнать, где и  с  кем  он  веселится,  и  мучая  себя  тягостным
ожиданием очередного дня безмолвия и отчаяния.
   - Не могу поверить, чтобы Роухэмптон был  замешан  в  такую  историю,
правда, не могу, - заметил Арчи. - Если хочешь знать мое  мнение,  то  с
его стороны очень легкомысленно было запутать еще и тебя.
   - О! Арчи, это не главное, - сказала Корнелия. - Сейчас это не  имеет
значения,  мы  поговорим  об  этом  позже.  Пожалуйста,  отвези  меня  к
"Максиму".
   - Я не могу сделать этого, Корнелия. Роухэмптон, может быть, поступил
отвратительно, но это еще не причина для меня вести себя так же.
   - Я надену маску или вуаль и самый длинный  и  широкий  наряд,  какой
смогу найти.
   Арчи Блаф взглянул на нее так озадаченно, что  Корнелия  решила,  что
если бы он не боялся повредить тщательно уложенную прическу, т0" мог  бы
почесать в затылке. Но Арчи только постукивал моноклем по своим передним
зубам, - эта его привычка всегда раздражала Корнелию, особенно когда  он
стучал непрерывно.
   - Невозможно, -  пробормотал  он  наконец,  -  Совершенно,  абсолютно
невозможно.
   - Пожалуйста, Арчи, пожалуйста! Пожалуйста!
   Корнелия изучила Арчи слишком хорошо, чтобы не знать того, что он  не
умеет отказывать людям, попавшим в беду и нуждающимся в  его  помощи.  И
она твердо верила в то, что он в конце концов согласится.
   - Пожалуйста, Арчи! - взмолилась она снова и,  к  своему  облегчению,
увидела, что лицо его просветлело, складка на переносице разгладилась.
   - У меня есть идея! - заявил он. - Знаю кое-кого,  кто  мог  бы  тебе
помочь.
   - Кто? - взволнованно спросила Корнелия.
   - Здесь есть один щекотливый момент, - сказал Арчи. -  Я  не  уверен,
правильно ли я поступлю, представив тебя этой персоне. Если бы речь  шла
только о моей маленькой кузине Корнелии, это  одно..,  но  теперь-то  ты
герцогиня, это совсем другое дело.
   - Забудь про герцогиню, - взмолилась Корнелия. - Я не  чувствую  себя
герцогиней. Скажи, кто этот твой друг.
   Монокль Арчи опять забарабанил по его зубам.
   - Кто это? - настаивала Корнелия. - Мужчина или женщина?
   - Женщина, - ответил Арчи, затем добавил:
   - Если уж ты так желаешь знать, это мадам Рене де Вальме!
   И он внимательно посмотрел на Корнелию, как бы ожидая ее реакции.
   - Ты что-нибудь слышала о ней?
   - Нет. А должна была слышать?
   - Нет, но .я имею в виду...
   - Кто же она? - спросила Корнелия.
   - Мой друг, и.., словом, она очень известна в  Париже.  Она...  chere
amie Великого князя Ивана.
   - Меня не  волнует,  кто  она,  если  она  возьмет  меня  с  собой  к
"Максиму". Возьмет?
   - Я не знаю, - сказал Арчи. - Мы можем только попросить ее  об  этом.
На самом-то деле я приглашен ею сегодня на ужин.
   - Тогда ты можешь взять меня с собой, - сказала Корнелия  решительно.
- Дорогой Арчи, я знала, что ты не откажешься помочь  мне.  Папа  всегда
говорил, что ты самый добрый человек во всем мире!
   - Я законченный дурак, если хочешь знать, - ответил тот, вздохнув.
   Но Корнелия его уже не слышала. Она бросилась в спальню.
   - Скорее, Виолетта, подай мою накидку из горностая и ридикюль.
   Виолетта  принесла  меховую  накидку,  которую   Корнелия   торопливо
набросила себе на плечи. Затем горничная  подала  ридикюль  из  тисненой
парчи, украшенный бриллиантами.
   - Доброй ночи, Виолетта. Ступай на прогулку с Хьютоном и повеселись в
свое удовольствие.
   Я улягусь сама, когда вернусь.
   - Надеюсь, ваша светлость приятно проведет время, - сказала Виолетта.
   - И не говори Хьютону о том, что я ушла, - сказала Корнелия, уже стоя
в дверях. - Сделай вид, что я легла спать. Ты не забудешь?
   - Нет, конечно, нет, ваша светлость. - Виолетта улыбнулась,  провожая
взглядом Корнелию.
   Чужие любовные  страдания  не  оставляли  ее  безучастной.  Глаза  ее
затуманились, губы затрепетали. Затем решительно, призвав на помощь  всю
силу духа, она принялась за прежнюю  работу,  заставляя  себя  думать  о
чем-нибудь другом.
 
Глава 9 
 
   Мадам Рене  де  Вальме  была  дочерью  респектабельного  адвоката  из
Амьена. Когда ей исполнилось девятнадцать, самый влиятельный  клиент  ее
отца, принц Максим де Валери Шатель, увидел ее и влюбился.
   Невзирая  на   вполне   понятные   протесты   ее   родителей,   принц
воспользовался как могуществом своего положения, так и умением  убеждать
и забрал Рене с собой в Париж.
   Он устроил ее и принялся за ее образование.
   В его возрасте, а тогда ему было около пятидесяти,  принц  обнаружил,
что просвещение Рене в области искусства и достижений  культуры  так  же
развлекает и забавляет его, как и обучение ее прелестям любви.
   Рене оказалась способной ученицей, и, когда  принц  спустя  семь  лет
после их знакомства неожиданно скончался от сердечного приступа, она уже
была совсем не похожа на  ту  наивную  юную  девушку,  которая  покинула
буржуазный   бесцветный   мирок   Амьена.   Она   вступила   на    порог
самостоятельной жизни образованной, крайне начитанной, уверенной в  себе
женщиной, которая к тому же превосходно знала, как быть  привлекательной
в глазах мужчин.
   Принц находился в плохих отношениях со своими сыновьями и дочерьми  и
после смерти оставил Рене значительную часть своего капитала. Ее хватило
бы Рене, чтобы прожить в комфорте до конца своих дней.
   Но Рене в двадцать пять лет совсем не стремилась удалиться в тень или
замкнуться в респектабельном узком кругу. Преимущество,  которое  давали
ей деньги принца, заключалось в том, что теперь она могла позволить себе
выбирать своих будущих покровителей.
   За годы, последовавшие  после  смерти  принца,  Рене  сменила  немало
любовников. Большинство из них были выдающимися  людьми,  не  только  по
происхождению, но и по уму. В тот день, когда Рене исполнилось  тридцать
два года, она познакомилась с Великим князем Иваном. Они влюбились  друг
в друга с первого взгляда  с  той  страстью  и  безоглядностью,  которая
посещает людей высокоэмоциональных и  высокоинтеллектуальных.  Это  была
связь как тела, так и духа.
   В настоящее время Рене была самая известная женщина в  Париже.  А  ее
карету с впряженными шестью белыми пони - каждый - с оранжевым плюмажем,
развевающимся  над  головой,  с  угольно-черным  кучером  в   сверкающем
цилиндре знали все любители прогулок по Елисейским Полям.
   Наряды Рене  зарисовывали,  обсуждали  и  копировали  женщины  любого
социального положения, начиная от титулованных особ и кончая теми,  кто,
как  и  она  сама,  принадлежал  к  полусвету.  Ее  драгоценности   были
баснословно дорогими, а в ее апартаментах на авеню Габриэль,  по  общему
мнению знатоков, размещалось лучшее собрание картин, чем в Лувре.
   То обстоятельство, что  Рене  проявляла  редкостную  разборчивость  и
привередливость, заставляло мужчин с большим  энтузиазмом  стремиться  к
знакомству с ней. Если кто-то из окружения Рене переставал ей  нравиться
или она приходила к выводу, что чье-то поведение становится  нескромным,
она немедленно прекращала  знакомство  с  этим  человеком,  невзирая  на
могущество означенного лица или  на  энергию,  с  которой  ее  молили  о
прощении. В своем кругу Рене пользовалась таким же почетом и  уважением,
на  какие  могли  бы  претендовать  аристократки   самого   благородного
происхождения,  которые  смотрели  на  Рене  кто  с  завистью,   кто   с
любопытством, но которым суровыми законами высшего света было  запрещено
даже знакомство с нею.
   В одном Рене была непреклонна - она никогда