т  любую
недобрую силу.
   - Ты.., ты в самом деле спасешь бабушку?
   Девушка говорила, задыхаясь, и герцог понял, что она все  еще  дрожит
от поцелуя. При свете очага ему видны были ее огромные сияющие глаза.
   Герцог отвел девушку к кровати, расправил постель и опустил Джиованну
на простыни.
   - Отдыхай, - велел он, - а я пойду приготовлю  все  для  поездки.  Ты
ведь понимаешь, что действовать надо как можно быстрее.
   Джиованна смотрела на него, не находя слов, которые могли бы выразить
ее чувства. Герцогу захотелось снова поцеловать ее, заставить поверить в
победу, но время было слишком дорого. Не  сказав  больше  ни  слова,  он
вышел из комнаты, позвонил Россу и стал одеваться.
   И герцог, и его камердинер  были  привычны  к  ситуации,  когда  одна
лишняя секунда означает жизнь  или  смерть,  поэтому  спустя  всего  час
путешественники выехали из замка.
   Миссис   Сазерленд   подыскала   для   Джиованны   одежду,    некогда
принадлежавшую  тетушке  герцога.  К  счастью,  тетушка  была   женщиной
небольшого роста  и,  хотя  одежда  была  самая  простая,  из  тех,  что
предпочитали обычно в Шотландии, герцог здраво рассудил: лучше уж  такой
наряд, чем никакого.  А  на  случай  холодной  погоды  миссис  Сазерленд
достала из сундуков несколько старомодную, но все еще прелестную соболью
шубку, которую тетушка носила в последние  годы  жизни.  Роскошные  меха
надежно защитят девушку от холода. Кроме  того,  Джиованна  могла  уютно
закутаться в шубу  и  поспать  перед  путешествием,  нелегким  даже  для
крепкого здорового человека.
   Разумеется, они взяли  Росса  -  незаменимый  слуга  успел  разбудить
кучера, и дорожный экипаж был готов  в  рекордное  время.  Герцог  решил
покинуть замок через конюшни, на случай, если Кейн  Хорн  оставил  своих
людей следить за замком. Впрочем, это  представлялось  маловероятным,  и
герцог почти не сомневался: каким бы  путем  эти  люди  ни  приехали  из
Далбет-Хауса, сейчас они уже  там  и  готовятся  отправиться  в  Италию.
Следовало во что бы то ни стало опередить злоумышленников.
   Теперь герцог был уверен, что правильно  угадал  происхождение  Кейна
Хорна. Злоумышленник мог долгое время жить в  Америке,  но  в  его  речи
явственно слышалось итальянское, даже неаполитанское начало. Об огромном
наследстве  падчерицы  рассказала  ему  вдовствующая  графиня,  но   кто
поручится, что он не узнал этого раньше, из сплетен и слухов?
   Герцогу хотелось быть в курсе абсолютно всех событий, и на  некоторые
его вопросы могла ответить только Джиованна.
   Однако сейчас важно одно - действовать быстро.
   Герцогу  и  так  пришлось  потратить  время,  чтобы  взять  деньги  и
объяснить свой отъезд членам клана. Пока Росс собирал вещи,  герцог  сел
за стол и поспешно набросал письмо сэру Иэну Мак-Кэрону. Он говорил, что
его срочно вызвал министр по делам Индии и что вызов связан  с  военными
действиями на северо-западной границе.
   "Вы, конечно, понимаете, - писал герцог, -  что  я  все  еще  являюсь
офицером действующей армии и не могу игнорировать  вызов.  Я  постараюсь
вернуться как можно скорее,  но,  вы  должны  знать,  дело  секретное  и
продлиться может долго. Прошу вас принести  мои  извинения  вдовствующей
графине и ее падчерице,  которых  я  пригласил  погостить  на  выходные.
Передайте старейшинам клана, что в мое отсутствие вся власть переходит в
ваши руки. Сделайте самый необходимый ремонт. К письму я прилагаю чек на
неотложные расходы, которые могут случиться до моего возвращения".
   Герцог выписал чек - вместе с деньгами для  путешествия  он  исчерпал
свой банковский счет и даже залез в долги,  хотя  сейчас  это  мало  его
беспокоило. Не деньги тревожили его, а жизни - особенно жизнь Джиованны.
   Он дописал письмо сэру Иэну и, запечатав его, подумал, что происходит
нечто странное. Он, Талбот Мак-Кэрон, не только  ввязался  в  опаснейшее
предприятие, но и -  невероятно!  -  ухитрился  по  уши  влюбиться.  Все
произошло на удивление быстро, но герцог  никогда  прежде  не  испытывал
ничего подобного. Случившееся было великолепно, герцог уже  видел  перед
собой новую жизнь, о которой раньше и не мечтал.
   Держа в руке письмо сэру Иэну, герцог  встал  из-за  стола  и  увидел
дворецкого, поджидающего его у двери.
   - Я так понял, ваша светлость едет  на  юг,  -  заметил  слуга,  явно
удивленный суетой, охватившей замок посреди ночи.
   - Я обязан  ехать,  Дональд,  -  ответил  герцог.  -  Я  надеюсь,  вы
присмотрите за замком. Самое главное - никто из  посторонних  не  должен
знать, что мы уехали ночью.
   Если спросят, говорите, что я отбыл под вечер.
   Дворецкий недоумевал, но послушно произнес:
   - Вы можете на меня рассчитывать. Я все сделаю, как вы сказали.
   - Спасибо, Дональд. Чем меньше вы будете обсуждать  случившееся,  тем
лучше. Да, и еще - миссис Сазерленд вам  наверняка  скажет,  что  никто,
кроме доверенных слуг, не должен знать и о том, что со мной уехала некая
девушка.
   - Я проконтролирую, чтобы не было слухов.
   Не говоря больше ни слова, герцог сбежал по ступеням  и  помчался  по
коридору, дверь в конце которого выходила  к  конюшням.  Там  уже  ждала
карета. Росс и миссис Сазерленд  успели  собрать  Джиованну,  и  девушка
сидела в экипаже. При свете фонаря Джиованна была очень хороша  собой  -
закутанная в соболя, с маленькой, отороченной мехом шапочкой на  светлых
волосах.
   - Будьте осторожнее, - наказывала миссис Сазерленд, - пейте молоко не
меньше трех раз в день, да смотрите, не забудьте.
   - Конечно, -  отвечала  Джиованна.  -  Спасибо  вам,  дорогая  миссис
Сазерленд, за вашу заботу.
   Ее голос сорвался, и герцогу показалось, что девушка боится прощаться
не только с миссис Сазерленд, но и со всем замком.
   Герцог коснулся плеча миссис Сазерленд и сел в карету.
   Когда лошади тронулись. Росс вскочил  на  запятки.  Багаж  герцога  и
Джиованны был привязан к крыше и к задку кареты.
   Герцог взял Джиованну за руку и произнес:
   - Это  последний  этап  нашей  операции.  Надеюсь,  путешествие  тебе
понравится, ведь мы едем вдвоем.
   Девушка повернулась к нему. Солнце еще не встало, но  луна  и  звезды
понемногу исчезали с небосвода, и герцог не  смог  разглядеть  выражение
лица, однако голос ее чуть дрожал:
   - Ты.., не сердишься, что я.., не сказала тебе, кто я такая?
   - Мне жаль, что ты не захотела довериться мне, -  ответил  герцог,  -
та" в конце концов я догадался сам.
   - Но как?
   - Ну, самой большой подсказкой стало твое имя.
   Девушка замерла в удивлении.
   - Ты знал, что "Джиованна" по-итальянски - то же самое, что "Джейн"?
   - Я не так глуп.
   - О, конечно,  нет..,  но  мало  кто  мог  бы  додуматься.  Я  писала
папеньке, что так меня звали девочки в монастырской школе.
   - И мачеха сказала, что отныне ты будешь Джиованной.
   - Да.
   Вспомнив о мачехе, девушка вздрогнула, и герцог быстро произнес:
   - Сейчас мы не будем говорить об этом. Впереди  еще  долгий  путь.  Я
хотел бы услышать всю историю целиком, но расстраивать тебя у  меня  нет
никакого желания.
   - Как же мне не  расстраиваться..,  ведь  я  вовлекла  тебя  в  такие
опасности...
   - Ты же знаешь, что я люблю тебя и не могу оставаться  в  стороне  от
твоих дел.
   Джиованна крепче сжала его руку и сказала:
   - Только ты можешь говорить.., так  прекрасно..,  и  если  ты  любишь
меня.., я полюбила тебя с того самого мгновения, как увидела.., когда ты
спас меня у водопада.
   - О водопаде мы тоже не будем, - предложил герцог, - я не  могу  даже
думать о том, что едва не потерял тебя.
   Я хочу говорить только о нашей любви, хочу рассказать,  что  я  искал
тебя всю жизнь. Едва я поверил, что никогда моей мечте не  сбыться,  как
ты вошла в мою жизнь словно по волшебству.
   Он умолк, а потом добавил:
   - Ты моя, Джиованна, и я никогда не отпущу тебя!
 
Глава 6 
 
   Французский поезд выехал  из  Кале,  и  герцог  облегченно  вздохнул.
Впрочем,  он  не  мог  не  наслаждаться  очередной  авантюрой,   которую
преподнесла ему жизнь.
   Добравшись до станции Инвернесс, герцог отправил несколько  телеграмм
своему курьеру, чтобы тот  встретил  его  в  Лондоне  и  подготовил  все
необходимое для путешествия в Неаполь.
   Начальник станции был так поражен визитом  герцога  Инверкарона,  что
приказал сразу же проводить герцога с Джиованной в лучшие спальные купе.
Россу выделили смежное купе. Условия эти  очень  отличались  от  тех,  в
которых приходилось прежде путешествовать офицеру Мак-Кэрону.
   Дорога  утомила  Джиованну,  и  герцог,  велев  прислуге  подготовить
постель, уложил девушку спать. Он понимал, что бедняжка всего боится, и,
хотя герцог не раз гарантировал Джиованне безопасность,  предпочитал  не
оставлять ее одну в темноте.
   Сам герцог не исключал возможности того,  что  по  прихоти  судьбы  в
одном поезде с ними окажется Кейн Хорн.
   Поэтому он попросил постелить ему в купе Джиованны и  лег  спать,  не
раздеваясь. Благодаря его присутствию, впервые  со  времени  отъезда  из
замка девушка уснула спокойно.
   Герцог верил, что любовь к  нему  придаст  Джиованне  уверенность,  и
окончательно убедился в этом, когда  поговорил  с  Джиованной  у  нее  в
каюте, пока судно переправлялось через пролив. Герцог опасался,  что  на
море девушке станет плохо, но не говорил об этом, а сама Джиованна  была
неописуемо счастлива путешествовать с ним  вместе  и  едва  ли  замечала
неудобства.
   Курьер, нанятый для герцога в Сен-Панкрасе,  был  знающим  человеком,
говорившим и по-французски, и  по-итальянски.  Войдя  в  курс  дела,  он
послал все необходимые срочные телеграммы, и  в  результате  на  корабле
герцог получил отдельную каюту - неслыханная  роскошь!  -  а  в  поезде,
уходившем из Кале, путешественникам выделили целый вагон.
   Джиованна была в восторге.
   - Я слышала, что именно так путешествует королева, - восхищалась она,
- но теперь я знаю, что герцог - тоже почти король.
   Герцог смеялся.
   - Не совсем так, - отвечал он, - но я рад, что тебе нравится.
   Курьер забронировал для них роскошный  вагон  с  двумя  спальнями,  в
которых стояли кровати на медных ножках, и вся  мебель  прикреплялась  к
стенам.
   - У меня такое чувство, будто это наш собственный дом, -  воскликнула
Джиованна.
   - Скоро он у нас будет, - тихо ответил герцог.
   В глазах Джиованны светилось счастье, а после появилась  серьезность,
когда девушка задумалась о том, что ждало путешественников впереди.
   Герцог снял с Джиованны шляпку и  расстегнул  шубку,  оставив  ее  на
случай, если девушке будет холодно.
   - Садись, - пригласил он. - Когда поезд  тронется,  Росс  подаст  нам
ужин  -  я  уже  распорядился.  Думаю,  нам  обоим  не  повредит   бокал
шампанского.
   - О, пусть поезд идет как можно  быстрее!  -  воскликнула  Джиованна,
боявшаяся, что Кейн Хорн первым прибудет в Неаполь.
   Чтобы подбодрить девушку, герцог произнес:
   - Могу побиться об заклад - впрочем, денег у меня все  равно  нет,  -
что мы опередили наших врагов. Не забывай, они путешествуют  с  меньшими
удобствами.
   Джиованна успокоилась, и герцог решил не  говорить  пока  о  будущем,
которое представлялось ему весьма туманным.
   По  распоряжению  герцога  курьер  послал  телеграммы  шефу   полиции
Неаполя, но, зная итальянскую беспечность, герцог сомневался в том,  что
в Италии шеф полиции обладает большой властью, как, например, в  Англии.
Кроме того, Талбот опасался за  здоровье  Джиованны,  которая  была  еще
очень слаба, но в этом вопросе он не был силен - разве что  заботился  о
ней и подчинялся Россу, следовавшему наставлениям миссис Сазерленд.
   Ужин был великолепен - герцог заказал  его  в  лучшем  отеле  Кале  и
немало заплатил за эту роскошь.
   После Росс распорядился:
   - Отдохнули бы вы, мисс. Была бы тут миссис Сазерленд, она сказала бы
вам идти спать и не открывать глаз до самого утра.
   Джиованна рассмеялась, и герцог подумал, что  у  нее  очень  красивый
смех.
   - Вы пользуетесь моей беззащитностью,  -  запротестовала  девушка.  -
Впрочем, честно говоря, я очень устала.
   Росс распахнул дверь в спальню, и Джиованна обернулась к герцогу.
   - Я приду поцеловать вас на ночь, - пообещал он, -  но  вам  придется
послушаться Росса.
   Она улыбнулась ему и медленно, придерживаясь за стояки стульев, вошла
в спальню.
   Вскоре Росс вернулся.
   - Не беспокойтесь, ваша светлость, - сказал он. - С ее светлостью все
будет в порядке.
   Он впервые говорил о девушке в таком  почтительном  тоне,  и  герцог,
невольно взглянув на него, спросил:
   - Ты знаешь, кто такая мисс Джиованна на самом деле?
   - Я с самого начала подозревал, - признался  Росс,  -  но  не  хотел,
чтобы вы мне за такие мысли голову сняли.
   Улыбнувшись, герцог поинтересовался:
   - Что же навело тебя на такие мысли?
   - Эта молодая графиня в Далбет-Хаусе. В первый же вечер я увидел, как
она спускалась к обеду, и сказал себе:
   "Если она шотландка, то я готов съесть свою шляпу!"
   - Ты неглуп, - похвалил его герцог. - Я тогда даже не подозревал, что
она притворяется. Я был только неприятно удивлен ее  чересчур  роскошным
нарядом  и  чересчур  накрашенным  лицом  -  нашим  людям  это  вряд  ли
понравилось бы.
   - Макбеты тоже были не шибко рады, - заметил Росс. - Слышали  бы  вы,
что про нее говорят слуги!
   Герцог представил себе ужас  старых  слуг,  увидевших  юную  девушку,
предводительницу своего клана, накрашенную, точно дешевая шлюха.
   - Я с ними говорил, ваша светлость, - сказал Росс, убирая со стола. -
Надо будет хорошенько подумать, как можно договориться.
   - Знаю, - согласился герцог. - Главное - не расстраивать леди Синклер
- насколько я понял, у нее очень слабое здоровье.
   По выражению лица Росса герцог понял, что тот не верит в мирный исход
дела. Не сказав ни слова, слуга пошел в маленькую кухню, находившуюся  в
другом конце вагона, где у него  стояла  складная  кровать.  Герцог  был
доволен,  что  на  этот  раз  Росс  будет  рядом,  и  ему  не   придется
соскакивать, как бывало, на первой же станции подыскивать себе  место  в
третьем классе.
   Курьер особо позаботился о том, чтобы вагон герцога был  прицеплен  к
экспрессу, и между Кале и Парижем поезд совершил всего одну остановку.
   Рано утром путешественники прибыли в Париж. Хотя герцог был уже одет,
он не стал будить Джиованну. Когда он заглянул в ее  купе,  девушка  все
еще спала.
   Накануне он пришел пожелать ей спокойной ночи, но Джиованна уже почти
уснула, и герцог только очень  нежно  поцеловал  ее.  Девушка  была  так
хороша в облаке разметавшихся по подушке  светлых  кудрей,  что  герцогу
хотелось остаться с ней подольше, чтобы снова и снова целовать ее.
   Однако он понимал, что Джиованна смертельно устала, и действительно -
не успел он уйти, как глаза у девушки закрылись,  и  она  провалилась  в
глубокий сон.
   Конечно,  отдых  был  нужен  Джиованне,  но  все  же,  возвращаясь  в
гостиную, герцог чувствовал волнение при мысли, что он касался  девушки,
а сердце его бешено стучало.
   "Как же так, - спрашивал он себя, - почему я, с моим опытом,  в  моем
возрасте ощущаю себя влюбленным мальчишкой?"
   Он помнил индийское поверье о  том,  что  истинную,  небесную  любовь
посылает на землю Кришна, но  лишь  немногие  из  людей  достойны  этого
священного чувства.
   Теперь герцог знал - он нашел свою  любовь,  дарованную  ему  Колесом
Возрождения. Он никогда и помыслить не  мог,  что  где-то  в  этом  мире
ожидает его такая девушка, как Джиованна.
   Его охватывал ужас при мысли, что подойди он к водопаду на  несколько
секунд позже, опоздал бы навсегда.
   Но он  пришел  вовремя.  Он  встретил  Джиованну  и,  подобно  героям
старинных легенд, спас ее - пусть не от  демонов  или  драконов,  но  от
шайки безжалостных и расчетливых преступников, которые готовы были убить
девушку из-за денег.
   Через несколько часов поезд покинул Париж и помчался на  юг  Франции.
Джиованна вошла в гостиную. Она выспалась и выглядела такой хорошенькой,
что герцог не смог сдержать одобрительного возгласа.
   - Мне стыдно, что я столько  проспала,  -  сказала  Джиованна,  когда
герцог усаживал ее в кресло у окна.
   - С твоей стороны это было самое разумное, - заметил он.
   - Когда Росс принес мне завтрак и сказал, что уже десять утра,  я  не
поверила, что пролетела целая ночь.
   - Тебе не было страшно? - спросил герцог.
   - Я знала, что ты рядом.., и что ты защитишь меня...
   Ее голосок звучал так трогательно, что герцог произнес:
   - Ну что же, сказать тебе, как ты прекрасно выглядишь, или сейчас еще
слишком рано говорить об интересных вещах?
   Джиованна засмеялась и ответила:
   - Мне хочется думать, что для тебя я всегда выгляжу прекрасно,  но  я
знаю, что отощала до невозможности - наверное, у меня даже скулы торчат!
   - Не беспокойся об этом, - утешил ее герцог. - Через несколько дней в
теплом климате ты будешь выглядеть так же, как до приезда в Шотландию.
   - Надеюсь... - негромко ответила Джиованна.
   Их беседа была прервана Россом, который принес поднос с кофейником  и
свежими сливками, раздобытыми им в Париже. Кроме того, на подносе  стоял
кувшин молока для Джиованны. Увидев это, девушка взмолилась:
   - Прошу вас, позвольте мне хотя бы кафе с молоком!
   Миссис Сазерленд заставляла меня пить столько  молока,  что  я  скоро
превращусь в корову!
   Герцог рассмеялся.
   - Это вряд ли, но с кофе действительно будет гораздо вкуснее.  Так  и
будем делать до возвращения домой.
   Девушка бросила на него быстрый взгляд, и герцог  понял,  что  она  с
нетерпением ждет благополучного возвращения в замок вместе с ним.
   Когда Росс вышел, герцог тихо произнес:
   - Пей кофе, а потом поможешь решить, что нам делать  дальше.  Но  мне
будет трудно, если я не узнаю о том, что с тобой произошло и  почему  ты
должна была первым делом поехать в Неаполь.
   Джиованна глубоко вздохнула и сунула ладонь  в  его  руку  совершенно
по-детски. Он поцеловал крошечные пальчики, и Джиованна заговорила:
   -  Если  ты..,  так  будешь  делать..,  мне  будет  трудно  думать  о
ком-нибудь, кроме тебя.
   - А я и вовсе не могу думать ни о  ком,  кроме  самой  лучшей,  самой
замечательной женщины, которую я только встречал в своей жизни,  -  чуть
приглушенным голосом продолжил герцог.
   - Это.., правда?
   Он внимательно посмотрел на нее:
   - Прежде чем мы начнем разговор о том, что  случилось  с  тобой,  моя
дорогая, прежде, чем станем думать о будущем, я хочу сказать  тебе  одну
вещь.
   Он почувствовал, что пальчики Джиованны задрожали, словно от  испуга,
и попросил:
   - Посмотри на меня!
   Она повернулась к нему, и герцогу подумалось, что он никогда не видел
глаз прекраснее,  чем  эти,  зеленые  с  золотыми  точками,  исполненные
тревоги.
   - Я хочу сказать тебе, - герцог понизил голос, - что не будь ты  тем,
кто ты есть, будь ты совсем другим человеком и не имей ни гроша,  я  все
равно на коленях молил бы тебя стать моей женой.
   Он понимал, что Джиованна ожидала услышать от него совсем не это.  Ее
лицо засияло, а пальчики сжали его руку.
   - Ты веришь мне? - спросил герцог. - Клянусь Господом всемогущим, это
правда.
   - Я тебе верю, - многозначительно ответила Джиованна, - но..,  но  во
всем случившемся виноваты мои проклятые деньги! О,  почему  крестная  не
оставила их кому-нибудь еще! - от всего сердца воскликнула она.
   Герцог тихо произнес:
   - Я знал, что ты так скажешь. Но прошу тебя, дорогая моя,  вспомни  о
том, что значат эти деньги для твоих и  для  моих  людей  -  ведь  нашим
подданным так нужна помощь!
   - Ты обещаешь, что  прежде  всего  позаботишься  о  них?  -  спросила
Джиованна.
   Герцог улыбнулся.
   - Я боюсь лишь того, что графиня Далбет  больше  интересуется  новыми
туалетами, а не протекающими крышами, а Лондон предпочтет унылому замку!
   - Как ты мог подумать... - начала Джиованна, но  тут  же  до