орыми
эта женщина когда-то спала.  Многие  из  вещей  представляли  собой  большую
ценность.
   У герцога она украла  изумрудное  кольцо  с  его  монограммой,  несколько
золотых украшений, принадлежность которых также можно было легко определить,
и бриллиантовые запонки.
   Поверенный  писал,  что  полиция  хочет,  чтобы   герцог   и   остальные,
обворованные той женщиной, мужчины выдвинули против нее обвинение.  С  одной
стороны, это послужило бы основанием для ее длительного заключения в тюрьму,
но с другой - привело бы к тому, что имена мужчин прозвучали бы на суде.
   Герцог медленно перечитал письмо.
   - Из всех этих безделушек меня беспокоят только  золотые  украшения,  так
как они являются частью фамильной коллекции. Они  были  подарены  одному  из
моих предков Шарлеманем. Мне не хотелось бы лишиться их.
   - Вы считаете возможным, монсеньер, чтобы полиция согласилась вернуть их,
не требуя того, чтобы вы вчинили ей иск?
   - Она скажет полиции, что я подарил их ей. Женщины  такого  сорта  всегда
придумывают себе какие-то оправдания, - ответил герцог.
   - Значит, вы обвините  ее  в  воровстве?  Герцог  колебался.  Он  сам  не
понимал, почему ему вдруг стало неприятно при мысли, что весь Париж узнает о
его связи с женщиной, которая оказалась  не  только  кокоткой,  но  и  самой
настоящей воровкой.
   Он не мог отрицать, что она действительно привлекала его, но в  том,  что
она вытащила запонки из его рубашки, пока  он  спал,  было  нечто  низкое  и
грязное.
   Подумав немного, он резко проговорил:
   - Я не буду этого делать. Уведомите всех  ювелиров  и  тех,  кто  скупает
краденое, что я готов выкупить все, на чем имеется герб Савинь.
   - Я надеялся, что вы примете именно такое решение, монсеньер.
   Герцог удивленно поднял брови.
   - Почему, Пьер?
   Герцогу показалось, что его казначей не  отважится  дать  честный  ответ,
однако Пьер твердо произнес:
   - Если бы мадам герцогиня узнала обо всем, это причинило бы ей.., сильную
боль.
   Повисло молчание. Пьер ждал, что сейчас,  как  и  в  предыдущих  случаях,
герцог набросится на него за то, что он осмелился сказать правду.
   Однако, к его полному изумлению, герцог спокойно проговорил:
   - Да, Пьер, это причинило  бы  ей  боль.  Он  развернулся  и  хотел  было
отправиться за Сириллой, но обнаружил, что за дверью кабинета его  поджидает
управляющий,  который  представил  герцогу  жалобы  арендаторов.  Они   были
недовольны налогами, казавшимися им слишком высокими  по  сравнению  с  теми
суммами, которые их землевладелец тратил на различные работы по  поддержанию
поместья.
   Разговоре управляющим занял еще некоторое время, и, когда герцог  наконец
сел на своего жеребца, который был уже совсем  неуправляем,  Сирилла  успела
скрыться из виду.

***

   Сирилла не собиралась отъезжать далеко от замка, но лошадь под  ней  была
свежа и просилась в галоп.
   Оглянувшись, Сирилла поняла, что замок уже  не  виден.  Она  проехала  по
границе парка. Впереди лежал густой лес. Увидев просеку, Сирилла решила, что
она ведет к виноградникам, которые располагались левее.
   Однако ей не хотелось продолжать свой путь одной,  без  герцога,  поэтому
она повернула назад и собралась было ехать ему навстречу. И в этот момент на
дороге появились несколько мужчин.
   Увидев, что это простые рабочие, Сирилла удивленно взглянула  на  них.  У
всех были длинные палки, а некоторые даже вооружились древними пиками.
   К ее полному изумлению, мужчины окружили ее, и один из  них  потянулся  к
уздечке лошади.
   - Кто вы что вам надо? - спросила Сирилла.
   - Где герцог? - поинтересовался мужчина,  представлявший  собой  довольно
отталкивающего вида личность с длинными волосами, свисавшими почти до  самых
плеч, и одетый в какие-то отрепья.
   Остальные мужчины имели точно такой же вид, их грубые лица были одинаково
хмурыми. Сирилла почувствовала себя неуютно под пристальными взглядами  этих
людей.
   Отсутствие в  Монсо-сюр-Эндре  каких-либо  признаков  революции,  которая
произошла два года назад, не мешало Сирилле следить за тем, что  происходило
в других частях страны.
   Она прочитала, что в Париже  было  убито  две  тысячи  солдат  и  простых
граждан, а более пяти тысяч - ранено.
   Как она узнала от  проживавшей  в  Кальвадосе  в  Нормандии  родственницы
матери, почти  ни  один  город  не  избежал  стычек,  которые  заканчивались
большими потерями.
   Тот мужчина, который ухватился за уздечку, начал тянуть лошадь Сириллы  к
лесу.
   - Что вы делаете? - возмутилась Сирилла.
   - Вы поедете с нами, - заявил мужчина.
   - Вы не имеете права! - закричала Сирилла. - Вам от  этого  будет  только
хуже! Если вам надо поговорить с герцогом, идите в  замок,  и  он  выслушает
вас.
   - Идти в замок, чтоб нас, за наши  же  страдания,  отстегали  кнутом  или
пристрелили? - усмехнулся мужчина. - Мы собирались взять герцога,  но  и  вы
сойдете. Пусть новая герцогиня посмотрит, как мы живем.
   В его  словах  звучала  злоба,  и  Сирилла  решила,  что  спорить  с  ним
бесполезно.
   Остальные мужчины о чем-то шептались. Их  недобрые  взгляды  дали  понять
Сирилле, что ей остается только подчиниться им.
   Ее охватил страх за герцога, который будет искать  ее:  толстые  палки  и
пики - это страшное оружие против человека, вооруженного  лишь  хлыстом  для
верховой езды.
   Внезапно в ее памяти всплыли преступления, совершенные революционерами, и
ее сердце бешено забилось.
   Ведь дело не ограничивалось отсеченными на  гильотине  головами,  которые
скатывались  в  корзину.  Было  еще  множество  примеров  жестокости,  когда
крестьяне избивали и убивали живших в своих  поместьях  землевладельцев,  не
щадя при этом ни женщин, ни детей.
   И хотя губы ее пересохли от страха,  она  гордо  вздернула  подбородок  и
решила не слушать раздававшиеся со всех сторон замечания и грубые шутки.
   Они вышли на другую сторону леса, и Сирилла увидела виноградники, которые
протянулись на многие километры.
   На лозах, густо покрытых листьями, уже появились  грозди.  Они  были  еще
зелеными, но их обилие свидетельствовало о том, что будет хороший урожай.
   Приблизившись к винограднику, мужчины повернули направо и двинулись вдоль
леса. Вскоре они выбрались на окруженную деревьями поляну, которую пересекал
крохотный ручеек.
   Повсюду рос виноград, отличавшийся, как  заметила  Сирилла,  по  виду  от
того, мимо которого они прошли раньше. На лозе не было ни листьев, ни почек,
ни побегов.
   - Вы огляделись по сторонам? - сурово спросил  шедший  рядом  с  Сириллой
мужчина. - Вы родились на этой земле, поэтому  должны  знать,  как  выглядит
настоящая лоза.
   - Мне кажется, что  эта  лоза  мертва..,  или  умирает,  -  ответила  ему
Сирилла. - Что случилось? Мужчина издал неприятный смешок.
   - И она еще спрашивает! - обратился он к остальным. - Скажем  ей?  Может,
ей захочется выпить вина из этого винограда?
   Он глумился над Сириллой, прозвучавшая в его голосе ярость  заставила  ее
отшатнуться.
   - Я вижу, что лоза больна, - сказала она. - Ее нужно выкорчевать и сжечь.
   Сирилла говорила с ними  вполне  серьезно,  однако  ее  предложение  было
встречено насмешками и свистом.
   - Если герцогиня знает, что надо делать, почему она не расскажет об  этом
герцогу и не заставит его сделать что-нибудь?
   В ответ на эти слова поднялся страшный шум, все заговорили  одновременно.
По обрывочным высказываниям Сирилла догадалась, что  герцог  им  понадобился
именно для того, чтобы он взглянул на больной виноград, ставший причиной  их
недовольства.
   Она собралась было спросить, почему они не выкорчевали больные  растения,
но вовремя сообразила, что небезопасно высказывать свое мнение до того, пока
не установлена причина заболевания.
   Вскоре они добрались до деревни, и Сирилла обнаружила, в каком  плачевном
состоянии находились некоторые дома.
   Издали они казались ей вполне  привлекательными,  теперь  же  она  видела
дырявые крыши, затянутые мешковиной окна, болтающиеся на петлях двери.
   Чтобы посмотреть на прибывших, на  дорогу  вышли  дети,  и  Сирилле  было
достаточно одного взгляда, чтобы понять, в чем дело.
   Эти люди голодали!
   Серые лица женщин были изборождены морщинами, дети  были  так  худы,  что
походили на обтянутые кожей скелеты. Они  медленно  брели  по  дороге,  и  у
Сириллы создалось впечатление, что в отличие от мужчин у стоявших  в  дверях
домов женщин уже не было сил ни насмехаться над ней, ни возмущаться.
   Внезапно от одного из домов в их сторону бросилась женщина со свертком  в
руках.
   Мужчина, ведший лошадь, остановился, а женщина подбежала к  тому,  самому
высокому, человеку, который первым заговорил с Сириллой.
   Она протянула ему свой сверток, и  Сирилла  разглядела,  что  в  нем  был
ребенок - новорожденный младенец с морщинистым личиком и закрытыми глазками.
   - Мертвый! - закричала женщина. - Мертвый!  А  чего  еще  можно  ожидать,
когда матери нечего есть!
   Несколько секунд мужчина не отрываясь смотрел  на  мертвого  младенца,  а
потом перевел взгляд на Сириллу.
   - Это ваших рук дело, - проговорил он. - Будьте вы  прокляты  -  к  черту
всех аристократов! Вы убили моего сына, и вы заслуживаете смерти!
   Слова слетали с  его  губ  как  выстрелы,  но  Сирилла  не  слушала.  Она
продолжала смотреть  на  ребенка,  и  внезапно  в  ее  памяти  всплыло  одно
воспоминание.
   Не дожидаясь чьей-либо помощи, Сирилла  спрыгнула  на  землю,  подошла  к
женщине и взяла из ее рук сверток с малышом. Прикоснувшись  пальцами  к  его
лобику, она поняла, что он еще теплый, хотя все указывало на то,  что  жизнь
покинула его слабое тельце.
   Потом она наклонилась и изо всех сил дунула в приоткрытый ротик малыша.
   Она дунула еще раз, пытаясь вдохнуть в него жизнь.
   Ошеломленные тем, что происходило перед их глазами, люди молча  стояли  и
смотрели, не предпринимая никаких попыток остановить ее.
   На четвертый раз ручки ребенка дернулись, и через  секунду  раздался  его
слабый крик, который услышали те, кто стоял ближе к Сирилле.
   - Это чудо! - прошептала женщина,  которая  принесла  ребенка.  Она  тихо
вскрикнула:
   - Ребенок жив! Жив! Это чудо! Да будет благословен Господь!
   Это чудо!
   Младенец опять закричал, и Сирилла поплотнее закутала его в грубое одеяло
и протянула женщине.
   - Отнесите его матери, - проговорила она. - Пусть она согреет его  и  как
можно быстрее покормит.
   Женщина судорожно хватала ртом воздух, как  бы  пытаясь  что-то  сказать.
Повернувшись, она направилась к дому,  а  остальные  продолжали  недоверчиво
смотреть на Сириллу. Казалось, они все  окаменели.  Наконец  женщины  начали
креститься.
   - Это был мой сын! -  совершенно  не  к  месту  заявил  высокий  мужчина,
стоявший рядом с Сириллой.
   - Он будет жить, - спокойно проговорила она. - А теперь  расскажите  мне,
какие у вас сложности и почему погибла лоза.

Глава 5

   И все разом загалдели, поднялся  ужасный  шум:  одни  что-то  доказывали,
другие объясняли, третьи просто  кричали.  Сирилла  почти  ничего  не  могла
разобрать.
   Тут до ее слуха донеслось слово "тля" - и она поняла, в чем дело.
   Отец  довольно  часто  объяснял  ей,  какую  угрозу   для   виноградников
представляют насекомые.
   Он рассказал  ей  о  "виноградной  филлоксере",  или  "виноградной  тле",
которая впервые была обнаружена в Шампани в 1771  году.  В  первый  год  тля
поражает корневую систему лозы. На второй год  листьев  на  лозе  становится
меньше, а на третий - молодые побеги начинают засыхать, а  ягоды  становятся
мелкими и не дозревают.
   Другими болезнями винограда  является  оидиум,  когда  приостанавливается
жизнедеятельность листьев, чем обессиливается само растение; а также  "белая
гниль", которая поражает молодые побеги и ягоды.
   Все болезни причиняли  огромный  ущерб  виноградарям,  однако  наибольшую
опасность представляла филлоксера - огромная желтая тля с желтыми крыльями.
   Граф рассказывал Сирилле, что гусеницы зимуют в коре  веток.  Весной  они
опутывают паутиной лозу и уничтожают почки, молодые побеги и листья.
   Сирилла хорошо запомнила, что говорил ей отец.
   Эти  болезни  миновали  виноградники  Монсо-сюр-Эндра,   и   каждый   год
крестьяне, собирая обильный урожай, делали великолепное вино,  которым  граф
всегда восхищался.
   Сейчас же  Сирилле  предоставилась  возможность  своими  глазами  увидеть
страшные последствия поражения виноградников филлоксерой.
   Она  прекрасно  понимала,  что  единственное  средство   борьбы   -   это
выкорчевать больные лозы, проследив при этом, чтобы в земле не  осталось  ни
одного  пораженного  корня,  которые  могут  проникать  глубоко  в  почву  и
расходиться в стороны на большое расстояние, если лозе больше двадцати  пяти
лет.
   Это означало, что крестьянам придется с помощью мотыг  и  ломов  очистить
корень от земли на довольно большую глубину, обмотать его цепями и впрячь  в
них лошадь - и только таким образом им удастся выкорчевать больную лозу.
   Так обычно и поступали, когда  на  растении  появлялись  первые  признаки
поражения, и Сирилла не могла понять, почему крестьяне ничего не сделали для
того, чтобы  защитить  свои  виноградники  от  стремительно  размножающегося
паразита.
   Когда шум немного стих и можно было спокойно говорить, Сирилла  спросила,
какие указания дал управляющий  поместьем,  когда  ему  доложили  о  болезни
виноградных лоз.
   - Он сказал, чтобы мы поискали работу в другом месте, -  ответил  пожилой
мужчина.
   - И почему вы этого не сделали? - поинтересовалась Сирилла.
   - А кому мы нужны в это время года?  -  почти  хором  ответили  несколько
мужчин. - Во время сбора урожая -  конечно,  но  нам  не  платили  с  начала
апреля.
   Теперь Сирилла поняла, почему у них такой оборванный  вид  и  почему  они
голодают.
   Они рассказали ей, как питались одними овощами, когда мужчины отправились
на поиски работы. Потом, отчаявшись,  так  как  дети  стали  болеть,  решили
забить скот и кур, в результате чего лишились молока и яиц,  бывших  большим
подспорьем к их столу.
   Их положение становилось все  более  безнадежным,  и,  узнав  о  женитьбе
герцога, они пришли к выводу, что пора предпринимать решительные действия.
   Сирилла догадалась, что идея  похитить  герцога,  чтобы  тот  вник  в  их
проблемы, принадлежала высокому мужчине, чьего малыша она только что спасла.
   Как она выяснила, эти люди знали, что, когда герцог бывает  в  замке,  он
каждое утро выезжает на прогулку верхом. И они задумали силой привести его в
их деревню, чтобы он увидел, в каких условиях они живут.
   Но они не ожидали встретить Сириллу, и ,взяв ее  в  заложницы,  они,  как
показалось Сирилле, оказались в довольно сложном положении.
   - Герцог будет искать вас, - резко сказал один из мужчин. - Он не захочет
так быстро потерять молодую жену.
   Эти слова вызвали хохот, но на  этот  раз  в  нем  не  звучала  насмешка,
которой они сопровождали каждое  свое  высказывание,  пока  вели  Сириллу  в
деревню Сейчас они смотрели на нее не только  с  уважением,  но  и  с  неким
подобострастием. Тот факт, что женщины решили, будто Сирилла совершила чудо,
очень сильно повлиял на их мужей.
   Пока Сирилла разговаривала с окружившими ее  плотным  кольцом  мужчинами,
женщины и дети стояли в стороне. У большинства детишек на лице  и  на  руках
были язвы, которые, как догадалась  Сирилла,  являлись  результатом  плохого
питания. Теперь она поняла причину их ужасного вида.
   У взрослых не было денег, чтобы купить ниток и починить свою  одежду,  не
было денег даже  на  гвозди,  чтобы  отремонтировать  ставни  на  окнах  или
закрепить дверные петли на косяках.
   Рядом  с  деревней  тек  ручей,  но,  как  предположила  Сирилла,   из-за
недоедания женщины были слишком слабы, чтобы стирать одежду. Их бледные лица
и потухшие взгляды служили доказательством правильности ее догадки.
   Наконец, когда она выслушала все, что ей хотели сказать мужчины,  Сирилла
проговорила:
   - Мне нет необходимости лишний раз повторять вам, что герцог не  имел  ни
малейшего представления о вашем положении. Я абсолютно уверена,  что  он  не
отдавал приказания не платить вам жалованье, пока  вы  будете  искать  новую
работу. - Все молчали, и она продолжила:
   - Я вернусь в замок и попрошу господина герцога приехать сюда,  чтобы  он
своими глазами увидел, как вы страдаете. Я знаю, что  он  немедленно  примет
надлежащие меры, чтобы исправить положение.
   Она сделала шаг в сторону своей лошади, но высокий мужчина  преградил  ей
дорогу.
   - Вы никуда не уедете, - сказал он. - Откуда  мы  знаем,  что  герцог  не
накажет нас за то, что мы похитили вас? Он может послать слуг и даже солдат,
чтобы выкинуть нас из наших домов. Именно так и сказал нам его управляющий.
   Он был настроен очень агрессивно, и Сирилла, которая  заметила,  что  его
слова вызвали  у  остальных  новый  приступ  злобы,  почувствовала,  как  ее
охватывает страх и внутри поднимается мелкая дрожь.
   Она с трудом выдавила из себя улыбку. -  Хорошо,  -  ответила  она.  -  Я
останусь здесь и буду ждать, а кто-нибудь из вас  отнесет  письмо  господину
герцогу и объяснит ему, что со мной произошло. Принесите, пожалуйста, бумагу
и чернила.
   Это  оказалось  довольно   сложным   делом,   и,   пока   искали   писчие
принадлежности, женщины окружили  Сириллу  и  принялись  с  любопытством  ее
разглядывать, а двое даже решились прикоснуться к платью.
   Увидев улыбку на ее лице, женщины осмелели  и  попросили  Сириллу  помочь
вылечить их детей.
   Сирилла была уверена, что они совершенно здоровы  и  все  дело  только  в
питании, но, пока у родителей не будет денег, не может быть и  речи  о  том,
чтобы посоветовать им применять какие-то мази или притирания.
   Она рассказала женщинам, как готовить питательную еду для  детей,  однако
для этого обязательно требовались свежие фрукты и  овощи,  а  также  яйца  и
овечий сыр, которые, как она знала, были основной пищей крестьян Турена.
   Наконец принесли бумагу и чернила, оказавшиеся очень  бледными.  Один  из
мужчин зачинил  перо,  и  Сирилла,  опустившись  на  предложенный  ей  стул,
положила листок на грубо сколоченный стол, который  давно  нуждался  в  том,
чтобы его отскребли.
   Написав письмо и сложив его, она обратилась к мужчинам:
   - Чтобы сэкономить время, пусть тот, кто умеет хорошо ездить верхом -  на
самом деле хорошо - возьмет мою лошадь и отправится в замок.
   - Нас обвинят, что мы украли ее, - послышался ответ.
   - В таком случае доезжайте до границы леса,  -  сказала  Сирилла.  -  Там
привяжите лошадь и идите пешком. Когда господин герцог  прочтет  письмо,  вы
проводите его сюда.
   На липе высокого мужчины отразилось сомнение.
   - А как мы можем быть уверены, что он приедет один? - спросил он. -  Если
он приведет с  собой  людей  с  ружьями,  мы  будем  драться,  и  вы  можете
пострадать.
   - Господин герцог приедет один, потому что я его  об  этом  попросила,  -
ответила Сирилла.
   Она знала, что они настроены довольно скептически. Но у них не оставалось
другого выбора, и они были вынуждены делать так, как она предложила.
   Среди мужчин трое  оказались  хорошими  наездниками,  и  Сирилла  выбрала
самого молодого, так как, во-первых, он был значительно легче остальных,  а,
во-вторых, она обратила внимание, что, пока она писала письмо, он все  время
крутился вокруг ее лошади и ласково хлопал ее по крупу.
   Он вскочил в седло и в полном молчании тронулся в путь. Сирилла понимала,
что, хотя мужчины хвастались перед ней своей  отвагой  и  пытались  казаться
настоящими храбрецами, на самом деле они страшно боялись последствий  своего
поступка.
   Чтобы дать им возможность почувствовать себя свободнее, она села  в  тень
дерева, которое росло в самом центре деревни, и завела разговор с женщинами.
   Вскоре они опустились вокруг нее на землю. Многие из них  взяли  на