атую. Тела сплелись  в
объятиях, и хотя было  слишком  темно,  чтобы  рассмотреть  детали,  она
догадалась, что скульптура изображает любовный акт.
   На террасе стояла деревянная  скамья,  Алинда  опустилась  на  нее  и
поняла, что кто-то давным-давно поместил ее здесь, зная,  что  именно  с
этой точки лучше всего любоваться и озером, и дворцом.
   Алинду окружала  такая  красота,  что  она  напрочь  забыла  о  своих
тревогах и унеслась, как бывало раньше, в мир фантазий.
   Она представила в своем воображении Гортензию де Мазарини, въезжающую
в карете в поместье Кэлвидонов, а рядом  на  коне  гарцует  король  Карл
Второй. Они влюблены и знают, что здесь, в сельской глуши,  их  близость
не нарушит строгий придворный протокол Вестминстера. Тогда еще  не  было
греческого храма на острове, но, может быть, они рука об руку спускались
к озеру и вглядывались в свои отражения на поверхности воды.
   И каждый из них двоих любовался не  собой,  а  смотрел  на  отражение
любимого лица. А позже, уже ночью, в темноте,  под  балдахином  огромной
кровати, они уже не были королем  и  герцогиней,  а  просто  мужчиной  и
женщиной, шепчущими друг другу  слова  любви  и  создавшими  себе  своей
любовью собственный рай на земле.
   Картина, возникшая в воображении Алинды, была  настолько  живой,  что
девушка вздрогнула. К тому ясе она ощутила, что на террасе  она  уже  не
одна, и сердце ее испуганно забилось. Пока она грезила и взгляд  ее  был
прикован к величественному  зданию  на  противоположном  берегу,  кто-то
прошел незамеченным по китайскому мостику.
   Теперь он - а  это  был  мужчина  -  стоял  неподалеку,  опершись  на
балюстраду, и глядел на воду так же, как она мгновение назад.
   Сердце Алинды упало, когда она подумала  о  мистере  Хэнсоне,  но  по
высокой стройной фигуре и  гриве  темных  волос  девушка  с  облегчением
узнала молодого графа.
   Алинда  замерла,  затаив  дыхание,  но  он,  разумеется,  знал  о  ее
присутствии. Роджер Кэлвидон обернулся  и,  нарушая  приличия,  принялся
пристально рассматривать ее.
   В свете звезд и в первых слабых лучах нарождающейся  луны  ее  волосы
напоминали  мерцающее  облачко,  а  глаза,   расширившиеся   в   испуге,
показались ему огромными.
   - Мисс Сэлвин! Вот уж никак не ожидал вас здесь встретить.
   - Я сожалею, - смущенно откликнулась Алинда. - Я не  хотела  нарушать
ваше уединение. Я забрела сюда случайно. Я гуляла, потом увидела мостик,
а храм выглядел таким красивым...
   Она запнулась, и он продолжил:
   - ., что вы не могли противиться искушению.
   -  Я  сейчас  уйду,  -  заторопилась  Алинда.  -  Я   огорчена,   что
побеспокоила вашу милость.
   - Так как вы пришли сюда первой, то получается, что это я побеспокоил
вас.
   Он присел на скамью и произнес мягко:
   - Мы можем вместе насладиться тихим вечером и видом на озеро.
   - Оно прекрасно! - воскликнула Алинда. - Я как раздумала...
   Она остановила поток слов, которые могли вырваться из ее уст, и  даже
прижала ладошку к губам. Вряд ли его заинтересует то, о чем она думала.
   Но граф выжидающе посмотрел на нее.
   - О чем же вы думали?
   - О герцогине де Мазарини, о том, как она  приезжала  сюда  с  Карлом
Вторым и как счастливы они были здесь.
   - Счастливы? - переспросил Роджер. - Это зависит от того, что в вашем
понимании есть счастье. В его тоне Алинде послышалась насмешка.
   - Судя по тому, что я читала о  них,  именно  в  то  время  они  были
счастливы, потому что любили друг друга, - ответила Алинда.
   - Откуда такая уверенность?
   -  Герцогиня  подарила  вашему  предку  занавеси,  которые  я  сейчас
реставрирую, потому что была очень счастлива в Кэлвидоне.
   - И в этой постели? Алинда покраснела.
   - Я хочу верить, - после  некоторых  колебаний  заявила  она,  -  что
Герцогиня дала королю - пусть ненадолго - то, что он искал всю жизнь.
   - И что же это было? - не унимался граф.
   - Любовь. Настоящая любовь, которая  всегда  обходила  его  стороной,
хотя он гонялся за ней постоянно.
   - Вы действительно в это верите? Карл Второй  -  отъявленный  жуир  и
повеса, который не пропускал ни одной юбки, ни  одной  смазливой  девицы
при своем дворе, по-вашему, искал любви? Очень сомневаюсь в  этом,  мисс
Сэлвин!
   Граф говорил с такой горячностью, как будто речь шла о нем  самом.  А
Алинда внезапно почувствовала сильное желание поделиться  с  ним  своими
фантазиями насчет Гортензии Мазарини, Алинда посмотрела вверх на звезды,
как если бы ожидала найти в них вдохновение. Она не заметила,  что  граф
внимательно рассматривает ее профиль на фоне белоснежных  колонн  храма.
Однако, осознав, что пауза затянулась, поспешно начала свой монолог:
   - Я часто думала, что истинная любовь подобна Святому Граалю, который
разыскивают не только рыцари из легенд, но и все мужчины, пусть тайно, в
душе...
   - И никто не находит, - заметил Роджер.
   - Это не правда, - возразила Алинда.  -  Многим  удается  найти  свою
любовь, но они не способны ее удержать. Может  быть,  это  и  делает  ее
столь вожделенной целью, что люди неустанно к ней стремятся, несмотря на
разочарования. Мой отец сказал однажды, что  наши  самые  большие  мечты
должны быть недостижимы.  Если  мы  получим  то,  что  хотим,  то  жизнь
потеряет смысл.
   Она умолкла, ожидая ответной реплики, но он молчал, и  тогда  девушка
продолжила:
   - Всегда должно существовать  нечто,  что  надо  завоевывать.  Другая
вершина,  чтобы  на  нее  взобраться,  другой   горизонт,   за   которым
открывается новая даль, новая путеводная звезда, мерцающая на небе.
   - И вы считаете, что  возможно  сохранять  подобный  оптимизм,  терпя
неудачу за неудачей?
   - Если у  нас  есть  разум,  мы  никогда  не  остановимся  в  поисках
совершенства.
   Роджер помолчал, потом заговорил с явной иронией:
   - Вы начали с разговора о любви.  Неужели  это  иллюзорное  состояние
души  достойно  того,  чтобы  упорно  к  нему  стремиться?  Божественное
оказывается сугубо материальным, а подчас грязным и жестоким.
   Лицо Роджера приобрело то самое выражение, которое  Алинде  уже  было
знакомо.
   - Иногда, - поправила его Алинда. - Но это не мешает нам сделать  еще
одну попытку. Что чудесно  в  любви,  так  это  возможность  все  начать
заново, с чистого листа. Найти для себя новый предмет любви  никогда  не
поздно.
   - Кто внушил вам подобные мысли? -  осведомился  не  без  раздражения
лорд.
   - Мой отец. Он умер, когда мне было  всего  пятнадцать,  но  мы  вели
долгие разговоры о смысле жизни. Он был влюблен в красоту мира так,  как
другой может быть влюбленным в женщину.
   - Так я и думал... - начал было лорд Кэлвидон и  осекся.  Теперь  уже
Алинда смотрела на него, ожидая продолжения начатой фразы.
   Однако он произнес с видимым безразличием:
   - Не стоило начинать эту беседу. Мы с вами почти незнакомы.
   Алинда почувствовала себя  так,  словно  он  нанес  ей  пощечину.  Ее
бросило в жар.
   - Извините... - пробормотала она. - С  моей  стороны  было  неуместно
навязывать вам свое мнение. Я должна вернуться в дом.
   Она заторопилась, но лорд перехватил ее запястье.
   - Пожалуйста, не думайте, что чем-то вызвали мое недовольство.  Может
быть, мои слова прозвучали грубо, но  это  лишь  потому,  что  вы  очень
удивили меня.
   Он заставил ее снова опуститься на скамью и по-прежнему  не  отпускал
ее руку.
   - Останьтесь,  пожалуйста.  Побудьте  немного  со  мной,  -  попросил
Роджер. - Я  отчаянно  нуждаюсь  в  собеседнике.  Извините  за  излишнюю
резкость, но вы так удивили меня.
   - Удивила вас?
   - Да. Потому что я не ожидал встретить вас здесь. Потому  что  вы  не
похожи на всех женщин, с которыми я встречался раньше. Потому что, когда
я увидел вас впервые, вы показались мне нимфой, сошедшей с  гобелена.  А
сейчас я боюсь, что вы в любой момент растворитесь в водах озера.
   Алинда ничего не ответила, и тогда он еще крепче сжал ее руку.
   - Скажите правду - вы реальность или грезитесь мне? - спросил  Роджер
с удивительной нежностью в голосе.
   - Я.., я не знаю, - пробормотала растерянная Алинда.

Глава 4

   Роджер негромко рассмеялся и продекламировал:

   Мечта, рожденная в ночи,
   Ее соткали лунные лучи,
   На миг развеяв темноту.
   Несчастен человек, поверивший в мечту
   И в красоту, которую стереть
   Легко, а после умереть.

   Его постепенно крепнувший голос разносился над водной гладью.
   - Я уверена, что только большая обида на жизнь внушает  вам  подобные
мысли, - мягко выразила свое мнение Алинда.
   - Поэтому я и пришел  сюда  поразмышлять.  Я  пытаюсь  избавиться  от
заблуждений. Когда я был здесь один, у меня неплохо это получалось.
   - О, простите меня. Я так бесцеремонно нарушила ваше уединение.
   - Я только рад этому. У  меня  такое  чувство,  что  вы  должны  были
появиться именно в этот час и на этом месте. Пусть я вновь  заблуждаюсь,
но я рад, что так случилось.
   Алинда отвела взгляд. Отражения звезд мерцали на темной глади  озера.
Ночь уже полностью вступила в свои права.
   - Вы так поэтично говорили о любви, - напомнил лорд.
   - Боюсь, что с моей стороны это было слишком дерзко.
   - Я желаю послушать продолжение.
   Алинда смутилась. Когда она начинала свою пламенную проповедь, он был
для нее просто молодым графом Кэлвидоном.  Но  не  прошло  и  нескольких
минут,  как  все  изменилось.  Он  стал  ей  чем-то  близок,  из  некоей
абстракции превратившись в личность, сложную, во многом ей непонятную.
   Между тем он настаивал:
   - Мне интересно слушать вас. У вас свежий взгляд на вещи,  и  раз  уж
получилось, что вы стали обладательницей семейных  секретов,  в  которые
обычно не посвящают посторонних...
   - Мне следовало сразу же объявиться, как только вы с матерью вошли  в
комнату.
   - Все что ни делается, - пожал  плечами  Роджер,  -  к  лучшему.  Как
сторонний наблюдатель вы можете высказать свое беспристрастное мнение.
   Алинда резко обернулась и поглядела на него в  изумлении.  Невозможно
было поверить, что он требует от нее говорить открыто о таких вещах, как
отношения в его семье.
   Но он был вполне серьезен, она это чувствовала.
   И он желал услышать из ее уст правду.
   - Возможно, вы сочтете то, что я скажу, дерзостью с моей  стороны.  -
Алинда, как могла, старалась оттянуть роковой момент.
   - Это место словно бы создано для того,  чтобы  хранить  тайны.  -  А
темнота ночи располагает к откровенности. За все,  что  вы  мне  скажете
здесь, я вам буду очень признателен. И божества, не чуждые любопытства к
делам людским, будут вам благодарны.
   - Вряд ли я заслужу благодарность богов, - улыбнулась Алинда.
   - Возможно, - согласился лорд, - но зато я обещаю, что выслушаю  ваше
мнение со вниманием и почтением, как будто  это  голос,  прозвучавший  с
самой вершины Олимпа.
   Алинда взглянула на дом на противоположном берегу, где уже  светились
многие окна, и опять уклонилась от прямого разговора.
   - Какая красота!  Вы  обязательно  обретете  здесь  свое  счастье,  -
Когда-то я уже пытался, - откликнулся Роджер. - Но все, во что я верил и
чему радовался, разрушено.  Тон  его  изменился,  стал  жестким,  сухим.
Алинда почувствовала терзавшую его боль.
   - Вы были еще совсем молоды, когда это произошло.
   - Меня словно распяли на кресте, - подтвердил Роджер. -  Я  испытывал
жуткую муку тогда, мучаюсь и до сих пор. Она моя мать и жена моего отца.
Как она может вести себя подобным образом?
   Алинда ожидала от него дальнейших горестных признаний, но он  молчал.
Тогда она сказала:
   - Папа говорил, что мы всегда судим других людей по своим  меркам,  и
это часто мешает нам понять их  мотивы  и  проявить  к  ним  сочувствие,
которое они заслуживают.
   - О чем это вы? -  почти  злобно  спросил  лорд.  Алинда  невозмутимо
продолжила:
   - Отец однажды  сказал,  что  мы  осуждаем,  например,  вора,  но  не
разбираемся в причинах, которые побудили его к воровству. Да  и  как  мы
можем понять его, если сами никогда не голодали или не умирал от  голода
на наших глазах близкий нам человек. Или был болен. Или обобран до нитки
безжалостными кредиторами. Допустим,  перед  нами  убийца.  Ему  вынесен
приговор. А среди законопослушных граждан, кто сейчас обрушивает на  его
голову проклятия, разве  мало  таких,  кто  испытывает  искушение  убить
своего ближнего, и только страх останавливает их.
   - Я вас понимаю, - сказал Роджер. - Разумеется, мне понятно, о чем вы
говорите. Но женщины совсем другие создания. Они отличаются от мужчин...
   - Так же, как каждая женщина отличается от  другой,  -  не  дала  ему
договорить Алинда. - Но объединяет всех женщин, без исключения,  вера  в
силу любви. Даже если женщина сама этого не осознает,  она  инстинктивно
занята ее поисками. А  потерпев  неуда"  -  чу,  тут  же  делает  вторую
попытку.
   - Как вы можете мне такое говорить? -  возмутился  Роджер.  -  Вы  же
знаете, сколько я выстрадал из-за матери, которая не ограничилась второй
попыткой, а сделала и третью, и четвертую, причем опускаясь все ниже.
   Чувствовалось, что он беспощаден к женщине, произведшей его на свет.
   - Я совсем невежественна в подобных вещах, - потупилась Алинда. -  Но
я знаю, что  для  одних  женщин  любовь  существует  только  в  плотском
выражении, а для других это прежде всего  духовное  общение.  Вот  такая
любовь истинна.
   Она понимала, что ее слова больно ранят  его,  но  он  хотел  от  нее
правды, так пусть имеет мужество выслушать ее.
   Его мать не могла смириться с тем,  что  стареет  и  что  красота  ее
больше не привлекает мужчин. Но что она могла предложить им взамен?
   Алинда боялась, что ее расстроенный собеседник прекратит разговор  на
эту тему, но он неожиданно обратился к ней с просьбой:
   -  Подскажите,  как  разрешить  проблему,  помогите   разобраться   в
невыносимой  ситуации,  возникшей  в  доме.  Ведь  я,  как   сын,   несу
определенные обязательства перед покойным отцом.
   Горечь, с которой он произнес эти слова, тронула Алинду. Но в  то  же
время ей трудно было поверить, что он в самом деле обращается  к  ней  с
такой просьбой. Не плод ли ее фантазии весь этот разговор?
   Она была для него  никем,  и  поэтому  он  говорил  с  ней  абсолютно
раскованно, как не смог бы разговаривать, например, с  приятелем  или  с
женщиной, которая вскружила ему голову. Он открылся ей, так как счел  ее
видением, явившимся ему в сгущающихся сумерках.
   Раз так, то она вправе давать ему советы, не опасаясь за последствия.
   - Во-первых, хватит вам странствовать, - начала Алинда. -  Вы  должны
осесть в Кэлвидоне и занять подобающее вам место и в доме, и в графстве.
Все ждут от вас именно этого, так оправдайте их надежды.
   - И заодно потворствовать этому негодяю, позволить ему  жить  в  моем
доме, есть мой хлеб и забавляться с моей матерью, унижая ее?
   - Каждый живет своей жизнью, - ответила Алинда. - Мы не можем прожить
жизнь за другого. Мы не можем улучшить или ухудшить человека.
   - Что за чушь вы несете! - возмутился Роджер.  -  Значит,  по-вашему,
надо оставить все, как есть?
   Алинда не обратила никакого внимания  на  его  вспышку  и  продолжала
спокойно:
   - Представьте, что каждый из нас представляет собой отдельный остров,
и, чтобы общаться друг с другом, нам нужен мост. А мост этот - любовь.
   Алинда умолкла. Лорд поднялся со скамьи,  встал  у  перил  террасы  и
поглядел на озеро. Она надеялась, что  он  заглядывает  в  свою  душу  и
видит, насколько бесполезны были его  гневные  выпады  против  матери  в
прошлом, и как мало он добился тем, что терзал себя,  блуждая  вдали  от
родного дома.
   Девушка не знала, удалось ли ей чем-то  помочь  ему  или  она  только
разбередила его старую рану  и  причинила  дополнительную  боль.  Вполне
возможно, что она своими рассуждениями вконец  запутала  Роджера.  Но  в
одном Алинда была уверена твердо - все, что она сказала, шло от  чистого
сердца.
   Больше сказать было нечего. И ничего больше она  не  могла  для  него
сделать.
   Она тоже встала, прошла вдоль белой колоннады храма и пересекла озеро
по китайскому мостику, соединяющему остров с берегом.
   Луна светила достаточно ярко, чтобы она хорошо видела дорогу.
   Добравшись до дома, Алинда проскользнула  внутрь,  заперла  дверь  за
собой, взбежала вверх по ступенькам в свою спальню.
   Очутившись у себя, в  отведенной  ей  уютной  комнатке,  она  наконец
возвратилась из волшебного мира в реальность.
   - Господь, позволь мне  помочь  ему,  -  прошептала  она,  свернулась
калачиком под одеялом и быстро уснула.

***

   Феликс Хэнсон, меривший шагами библиотеку, услышал, как часы  пробили
половину первого, и в раздражении пнул носком ботинка каминную решетку.
   - Черт побери эту девчонку? - злобно выругался он.  -  Что  она  себе
позволяет?
   Тот факт, что Алинда не явилась на свидание, он отнес на счет  глупой
девичьей боязни быть застигнутой в неурочный час в обществе мужчины.
   Феликс Хэнсон отличался превеликой самонадеянностью, так  как  с  той
поры, когда он повзрослел настолько,  чтобы  осознать  привлекательность
представительниц женского пола, ему не приходилось слышать "нет".
   Ему и в голову не пришло, что скромная  вышивальщица,  зарабатывающая
какие-то гроши себе на пропитание, не будет польщена тем, что он обратил
на нее внимание.
   Он был уверен, что вопрос лишь во времени, когда девица отдаст себя в
его распоряжение, как это  уже  случалось  прежде  со  многими  молодыми
скромницами, а также женщинами в летах.
   По его соображениям, единственным препятствием на  пути  к  очередной
победе был неусыпный надзор со стороны вдовствующей графини,  у  которой
был дьявольский нюх на затеваемые им  интрижки.  Поэтому  ему  все  реже
выпадала возможность поволочиться за какой-нибудь юбкой.
   Однако сегодня Хэнсону показалось, что ему выпал  счастливый  шанс  -
обстоятельства  благоприятствовали  флирту  с  миленькой  вышивальщицей.
Крайне взволнованная неожиданным  приездом  сына,  вдовствующая  графиня
воздержится  от  слишком  интимного  общения  с  Феликсом  и  не  станет
афишировать их отношения на глазах у графа.
   Как только Феликс заметил в салоне  девушку,  он  тотчас  прозвал  ее
Сероглазкой. Эта юная особа принадлежала к тому типу женщин, которых ему
легче всего и приятнее было обольщать, -  скромных,  непритязательных  и
целомудренных.
   Без  сомнения,  последнее  из   этих   трех   качеств   являлось   не
достоинством, а недостатком, впрочем, легко исправимым. Он  был  уверен,
что Сероглазка ничем не отличается от других.  Вкусив  наслаждений,  она
станет податливой, страстной и будет липнуть к нему, по его собственному
выражению, как смола.
   Феликс уже предвкушал, как  будет  просвещать  Сероглазку  в  амурных
делах, едва они останутся вдвоем.
   Он еще раз ударил ногой по каминной решетке, срывая на этом  предмете
свою злость. Ему было  обидно,  что  упущена  возможность  поразвлечься,
когда надзор за ним несколько ослабел. Он злился на Алинду  за  то,  что
она не пришла в библиотеку, и изнывал от скуки. Никогда в  жизни  он  не
имел такой длительной любовной связи,  как  с  графиней.  Конечно,  было
множество преимуществ в том положении, какое он  занимал  в  этом  доме.
Быть "сердечным другом" хозяйки весьма приятно  и  выгодно,  но  слишком
затянувшаяся связь начала уже угнетать его.
   Феликс Хэнсон был сыном адвоката из  захолустного  городка.  Умный  и
достаточно  образованный,  его  отец  приобрел  обширную  практику.  Его
клиентами были не только бедные горожане, но  и  состоятельные  сквайры,
считавшие, что дешевле  пользоваться  услугами  местного  адвоката,  чем
обращаться в какую-нибудь лондонскую фирму.
   Отказывая себе во многом, мистер Хэнсон накопил денег и  послал  свое
единственное дитя в приличную школу, а затем в Кембриджский университет.
Он надеялся,  что  Феликс  заслужит  стипендию,  но  очень  скоро  стало
очевидно, ч