английский трон?
   Перед ним словно  открылись  новые  горизонты,  и  он  стал  по-иному
смотреть на женщин вообще. Он стал лучше понимать их роль в обществе и в
истории государств.
   Всю жизнь Карлу Второму Стюарту недоставало истинной любви,  хотя  он
имел множество любовниц. Гортензия подарила ему это счастье.
   Читая повествование  о  мытарствах  и  радостях  герцогини  Мазарини,
Алинда отметила в нем отличие от прочих любовных историй,  изложенных  в
романах или журнальных публикациях. Здесь описывалась не только  вспышка
взаимной страсти красивой женщины и опытного в любовных  делах  мужчины,
но и встреча умов, равных друг другу  по  изощренности,  слияние  душ  и
сердец.
   Разглядывая занавеси у кровати, Алинда представляла себе гибкое  тело
или  тонкое  лицо  давно  ушедшей  из  жизни  герцогини.  Это   лицо   с
выразительными глазами, прямым точеным носиком, высоким лбом, где таился
недюжинный  ум,  и  дразнящим  изгибом  губ,  смотрело   на   Алинду   с
многочисленных портретов.
   Короля, прошедшего столько испытаний в молодости и  закружившегося  в
вихре наслаждений, после возвращения  на  престол  можно  было  покорить
только сочетанием телесной и духовной красоты. И король не пал  к  ногам
женщины, как это бывало не разу а под руку с нею прошел  путь  длиной  в
несколько лет.
   Алинда так долго пребывала в молчании, что миссис Кингстон удивилась.
   - Вам понравились эти драпировки, мисс Сэлвин? - задала она вопрос.
   - Ничего подобного я прежде не видела, - ответила Алинда.
   Вышивка серебряными и золотыми нитями, с вкраплением мелких  жемчужин
по черному бархату, была великолепна.  А  спинка  кровати  была  покрыта
расшитым серебром белым шелком и  действительно  оставляла  впечатление,
что это пена, из которой  явилась  богиня  красоты.  Если  Венера  кисти
Боттичелли была прикрыта  лишь  прядями  волос,  то  вышитую  на  черном
бархате богиню украшало еще и алмазное ожерелье. Ни одной  пяди  материи
не осталось без вышивки. Здесь были и диковинные птицы,  и  купидоны,  и
звезды, и странные растения. Это был настоящий шедевр, созданный  руками
давно истлевших в земле вышивальщиц.
   Алинда преклонила голову в знак уважения к их мастерству.
   - Здесь многое обветшало, - деловито пояснила миссис Кингстон. - Все,
что вы сочтете необходимым поправить, будет доставлено  в  вашу  рабочую
комнату.
   - Благодарю вас. Но  мне  потребуется  много  шелковых  нитей  разных
тонов. Боюсь, что я не захватила с собой достаточное количество.
   - Я это предвидела, мисс Сэлвин. Если вы составите  список,  то  грум
немедленно отправится в  Дерби  и  закупит  все,  что  надо,  в  местных
магазинах. Если чего-то там не окажется, он поедет в Лондон.
   - Вы очень добры, миссис Кингстон.
   - Я бы хотела, чтобы вы приступили к работе  как  можно  скорее.  Это
весьма срочное задание, - добавила домоправительница.
   - Я потороплюсь.
   - Да, пожалуйста, поторопитесь. Сейчас уже наступило время ленча,  но
после  него  желательно  увидеть  вас  на  рабочем  месте.  Если  вы  не
возражаете, то я вернусь к своим делам, а экскурсию по Кэлвидон-хаузу мы
с вами совершим позже.
   - Это хорошая идея, - улыбнулась Алинда. - У меня и так уже голова от
обилия впечатлений идет кругом.
   Говоря это, Алинда разглядывала обрыв на кромке занавески. Как  будто
кто-то  грубо  наступил  на  драгоценный  бархат,  и  тончайшая  вышивка
оказалась испорченной.
   Миссис Кингстон посмотрела на золотые часы с крышкой, которые  носила
на массивной цепочке на груди.
   - Наступило время ленча, мисс Сэлвин. Я могу проводить вас обратно  в
вашу комнату, а после еды вы вернетесь сюда и прикинете, что  вам  может
понадобиться.
   - Я так и сделаю, - согласилась Алинда. - Не  тратьте  на  меня  свое
время, я уверена, что смогу найти дорогу в свою комнату. Это на  том  же
этаже, хоть и не близко.
   - Да, это не близкий путь. Я часто думаю, что если  подсчитать  мили,
которые я каждый день вышагиваю по этим коридорам, то никто  бы  мне  не
поверил.
   - Вы были так добры ко мне, что показали Кэлвидон-хауз.
   - Это только малая его часть, - рассмеялась миссис Кингстон. - Нам бы
целого дня не хватило на  осмотр  всего  дома.  Еще  имеется  оранжерея,
Оружейная и Северные  галереи  и  дюжина  других  мест,  где  вам  стоит
побывать. Но на сегодня с вас достаточно.
   - Я надеюсь, что как-нибудь в другой раз вы проведете меня и по  этим
помещениям, - заикнулась было Алинда.
   - Возможно. Как вы уже, наверное,  догадались,  здесь  каждый  уголок
близок моему сердцу.
   - Да, я это почувствовала, - кивнула Алинда. - Каждый,  кто  живет  в
этом доме, должен ощущать себя счастливым.
   Она в очередной раз удивилась, почему молодой лорд  куда-то  удалился
от такой красоты.
   Энергичным шагом,  шурша  платьем,  миссис  Кингстон  шагала  впереди
Алинды по коридорам, а попавшая чудом в это  великолепие  скромная  швея
думала, что ей необычайно повезло, и, что бы ни  случилось  в  ближайшем
будущем, она не станет жалеть, что откликнулась на газетное объявление.
   Мысли ее возвратились к мистеру Феликсу Хэнсону. И Алинда с некоторым
удивлением призналась  самой  себе,  что,  несмотря  на  множество  иных
впечатлений, их встреча в салоне не стерлась у нее из памяти.
   Сначала она просто рассердилась на его фамильярное обращение  с  ней,
когда он сжимал ее пальчики и что-то тихонько нашептывал в ухо, но потом
поняла, что его следовало бы опасаться. Совершенно очевидно, что он  был
любовником   вдовствующей   графини.   То,   как   властная    красавица
разговаривала с ним, демонстрировало  даже  такой  невежде  в  жизненных
проблемах, как Алинда, что он имеет над графиней определенную власть.
   Алинда подумала, что ухаживания мистера Хэнсона  могут  доставить  ей
массу неприятностей. Если  это  могло  возбудить  ревность  графини,  то
последствия, несомненно, будут для Алинды печальными.
   Конечно, ей трудно было представить такую ситуацию,  но  пожатие  его
пальцев было весьма настойчивым, и тут она не ошиблась.
   "Вероятно,  подобные  испытания  ждут   любую   беззащитную   молодую
женщину", - с горечью подумала Алинда.  Теперь  она  поняла,  почему  ее
матушка так беспокоилась, отпуская ее из родного дома.
   Накануне вечером Алинда накрепко заперлась в своей спальне  и  дважды
проверила надежность запоров перед тем, как уснуть. В то  же  время  она
убеждала себя, что никакой мужчина - если он, конечно, джентльмен  -  не
будет преследовать девицу в доме, где сам он является лишь гостем.
   Но круг чтения Алинды был обширным, и она многое почерпнула из  него,
в том числе что такие события случаются сплошь и  рядом.  Любая  честная
девушка может стать объектом домогательства мужчины помимо  ее  воли.  А
позорное пятно все равно - виновата она или нет - ляжет на ее репутацию.
"Никакой мистер Хэнсон не выдворит меня из этого  прекрасного  дома",  -
храбро решила Алинда.
   Но все равно неясная тревога мешала ей сосредоточиться на  неотложных
делах. Она боялась,  потому  что  не  попадала  еще  прежде  в  подобные
ситуации.
   Едва она покончила с ленчем, как к ней явился мистер Джеймс Лейсворс,
который как раз писал ей. Это был человек в годах,  и  его  внимательный
взгляд сквозь очки показался Алинде скептическим.
   - Я очень надеюсь, что вы, мисс  Сэлвин,  достаточно  сведущи  в  той
работе, которая вам предстоит.
   Алинда сразу же окрестила его "надутым индюком", но промолчала.
   - Я думаю, будет справедливо, если  только  после  того,  как  миссис
Кингстон и, разумеется, ее милость  одобрят  вашу  работу,  вы  получите
причитающееся вам вознаграждение.
   - Спасибо, мистер Лейсворс. Меня это вполне устроит.
   - Я навел справки насчет оплаты за  подобную  работу,  и  должен  вам
сказать, что она чересчур высока, особенно для такой молодой особы,  как
вы.
   - Не имею желания вступать с  вами  в  спор,  мистер  Лейсворс.  Если
работа выполнена хорошо, она и должна быть  оплачена  соответственно.  А
мой возраст тут ни при чем. Женщина в пятьдесят лет может быть такой  же
неопытной, как и двадцатилетняя.
   Мистер Лейсворс  сосредоточенно  задумался,  подбирая  нужные  слова,
чтобы возразить девушке. Наконец он разразился тирадой:
   - Я приму во внимание ваши доводы, мисс Сэлвин, но, однако, я  должен
согласовать размер вознаграждения с ее милостью. Я так понимаю, из наших
предварительных договоренностей с нею, что в  случае  полного  одобрения
оплата составит около пяти шиллингов за час работы.
   Алинде трудно было удержаться, чтобы тут же не заплясать  от  радости
перед этим индюком. В самых смелых мечтах своих она не могла вообразить,
что ей  будут  платить  так  много,  но  внутренний  голос  приказал  ей
сохранять спокойствие.
   - Меня это устроит, мистер Лейсворс. Конечно, в том случае, если  моя
вышивка угодит вкусу ее милости.
   - Это главное условие, - торжественно напомнил ей "индюк".
   С небрежным поклоном он удалился, прикрыв за собой  дверь,  а  Алинда
все смотрела на закрывшуюся дверь, не в силах поверить, что это были  не
грезы, а весьма деловой разговор.
   "Пять шиллингов в час!" Прикинув, что она проработает по шесть  часов
в день, а может быть, и более, пока за окном светло, это составит  целое
богатство для них с матушкой.
   Довольная улыбка осветила ее лицо. Но тут  она  вспомнила  о  Феликсе
Хэнсоне, и как будто черная тень упала на дорогу, ведущую к счастью.
   Быстро покончив с ленчем,  Алинда  взяла  свой  мешочек  с  шелковыми
нитками и отправилась в комнату Мазарини.
   Ей трудно было удерживать себя, чтобы не  останавливаться  на  каждом
шагу, любуясь портретами и пейзажами в превосходных  рамах,  развешанным
по стенам рыцарским оружием  или  каким-либо  восхитительным  шкафчиком,
затерянным в сумрачной нише.
   Интересно, те люди, что живут в  доме,  как,  например,  вдовствующая
графиня, - испытывают ли они какие-нибудь  чувства,  проходя  мимо  этих
сокровищ,  или  для  них  это  уже  привычные  и  наскучившие   предметы
обстановки?
   Войдя в комнату,  Алинда  сначала  долго  осматривалась,  очарованная
сочетанием мебели и  драпировок.  Мебель  была  французская,  вышивка  -
английская. "Обивка стульев была скопирована с  оригинала,  вероятно,  в
эпоху королевы Анны", - так решила Алинда. А вот комод  в  стиле  времен
Карла Второго сохранил свою первозданную резьбу в пышном стиле  барокко.
Толстенькие  купидончики  вызывали  желание  расцеловать  их.  Никто  из
мастеров позднейших времен не вздумал бы заняться изготовлением подобной
мебели.
   Карл Второй и Гортензия, наверное, были счастливы, находясь одни, без
соглядатаев, в этой  комнате,  и  сколько  бы  веков  ни  прошло,  некая
радостная атмосфера сохранилась здесь.
   Ей представился  циничный,  развращенный  король  и  прошедшая  через
многие страдания женщина, припавшая к  его  стопам  в  надежде  получить
убежище. А кончилось все яркой вспышкой любви!
   Нет, не об этом надо думать Алинде, а о работе, которая ее  в  скором
времени обогатит.
   Кровать располагалась слева от входной двери, а за ней были три окна,
выходящие в сад,  где  росли  розовые  кусты.  Аромат  цветов  проникал,
казалось, даже сквозь плотно закрытые окна, а солнечные лучи  падали  на
ковер. Алинда уселась на полу и стала осматривать кромку занавесей.
   Она разложила возле себя мотки  шелковых  нитей.  Исследование  ткани
несколько поубавило ей оптимизма. Она  выяснила,  что  работа  предстоит
немалая, и, хотя шелк необходимой расцветки  у  нее  имелся,  все  равно
потребуется большое количество золотых и серебряных нитей, Она  принесла
с собой блокнот и начала записывать в него все, что ей  понадобится  для
работы. Потом она это перепишет и вручит список миссис Кингстон.
   Должно быть, больше получаса провела Алинда, сидя на полу  в  комнате
Мазарини, прежде чем услышала за дверью возбужденные голоса.
   - Я вас везде ищу, миссис Кингстон! Где вы пропадаете? Хозяин явился!
   - Какой хозяин? Чей? - в волнении отозвалась экономка.
   - Граф, миссис Кингстон! Граф, и никто иной! Он только  что  вошел  в
дом. Сейчас он разговаривает с миледи, и, поверьте, искры так и летят. У
меня просто волосы зашевелились, когда я услышал...
   - Как тебе не стыдно подслушивать, Джеймс!  И  советую  держать  свои
глупые суждения  при  себе,  -  сразу  поставила  на  место  не  в  меру
разоткровенничавшегося лакея  домоправительница.  -  Разве  его  милость
извещал нас о своем прибытии?
   - Нет, миссис Кингстон. Он нагрянул как гром с ясного неба. Но  самый
большой сюрприз для миледи, это то... -  Джеймс  нарочно  сделал  паузу,
испытывая терпение миссис Кингстон.
   - Что? Говори! - не выдержала она.
   - Я не хотел бы вас огорчать, но с ним прибыла какая-то леди.
   -  Я  сейчас  же  спущусь  вниз,  -  заявила  миссис  Кингстон,  явно
взволнованная рассказом Джеймса.
   - Простите, но, по-моему, миледи именно сейчас не захочет вас видеть,
- пробормотал лакей. - Она посылала за вами, но это было до прибытия его
милости. Я проводил его милость и сопровождающую его особу в салон и...
   - ..и затратил немало времени на подслушивание, - возмутилась  миссис
Кингстон. - Тебя послали за мной, а ты промедлил!
   - Простите, миссис Кингстон!
   - А теперь из-за  тебя,  Джеймс,  я  оказалась  в  глупом  положении.
Следует ли мне спуститься вниз или нет? Если ее милость вызывала меня, я
должна спуститься. Тогда не  задерживай  меня  пустой  болтовней.  Ясно,
Джеймс?
   - Яснее ясного, - согласился лакей.
   Миссис Кингстон, постукивая каблуками, устремилась на первый этаж. За
ней тяжело протопал лакей.
   Алинде все это показалось весьма любопытным.
   Граф Кэлвидон после  двухлетнего  отсутствия  неожиданно  возвратился
домой, и Алинда не пропустила мимо ушей упоминание лакея о некоей  леди,
сопровождающей его, о которой лакей позволил себе говорить  в  несколько
пренебрежительном тоне. Он даже назвал ее один раз не леди, а "особой".
   Алинде было известно, что это означает в устах прислуги.
   Дома нянечка и  старая  миссис  Ходжес  оценивали  людей,  навещавших
матушку Алинды, используя различные определения из своего словаря.  "Там
одна леди желает видеть вас, миледи. Там одна женщина просит принять ее,
ваша милость. Там одна особа ждет  у  черного  входа".  Эти  варианты  в
описаниях пришедших давали им безошибочную характеристику и подсказывали
хозяйке, как ей следует их принимать.
   Алинда терялась в  догадках,  что  же  на  самом  деле  происходит  в
Кэлвидон-хаузе и как будут разворачиваться  события.  Она  не  могла  не
признаться самой себе, что сгорает от любопытства.
   На портрете в спальне  своей  матери  молодой  граф  выглядел  весьма
привлекательным мужчиной. В то же время в нем ощущалось  нечто  мрачное,
какое-то байроническое выражение было в  его  темных  глазах,  а  прядь,
упавшая небрежно на его высокий лоб, намекала на мятежность натуры.
   Алинда не имела времени внимательно  рассмотреть  портрет  лорда,  но
теперь ей представится возможность увидеть его воочию.
   Из-за  того,  что  ей  очень  редко  удавалось  общаться  со   своими
ровесниками, Алинда  была  большой  мечтательницей,  сочиняла  для  себя
различные истории, и фантазии  приобретали  в  ее  глазах  все  атрибуты
реальности.
   Сейчас она тотчас вообразила себе, как граф, вернувшись домой,  сразу
же берет власть в свои руки, и управлять громадным роскошным  дворцом  и
богатейшим  поместьем  помогает  ему  умная,  энергичная  и  удивительно
красивая женщина.
   Героиня наспех сочиненной Алиндой истории была,  конечно,  похожа  на
Гортензию Мазарини. И, может быть, подобно Гортензии, она подарит своему
возлюбленному настоящее счастье,  и  веселые  голоса  их  детей  нарушат
тишину, царящую в Кэлвидон-хаузе.
   Заинтригованная, Алинда гадала, кто  же  по  национальности  спутница
графа Кэлвидона.
   Если она иностранка, то, несомненно, слуги восприняли ее как "особу".
Таков патриотический настрой английской прислуги. А на самом  деле  она,
вероятнее всего, принадлежит  к  благороднейшему,  а  может  быть,  даже
королевскому роду.
   Тут  Алинда  сама  слегка  посмеялась   над   своей   склонностью   к
романтическим фантазиям и сказочным сюжетам. И  все  же  не  было  более
подходящего   места   для   претворения   сказки   в   реальность,   чем
Кэлвидон-хауз.
   Девушка отправилась к себе в комнату и там  мелким  изящным  почерком
переписала заметки, сделанные наспех в блокноте. Затем  она  дернула  за
колокольчик, вызывая горничную, чтобы та  доставила  список  необходимых
материалов миссис Кингстон.
   Молодая горничная, которая явилась на зов, выглядела в высшей степени
взволнованной.  Она  до  этого  подавала  Алинде  завтрак,   и   девушки
познакомились. Горничную звали Люси.
   - О, мисс,  что  творится!  -  воскликнула  девушка.  -  Его  милость
возвратился, и все в доме пошло вверх тормашками!
   - Я могу это понять, - откликнулась Алинда, - ведь его никто не ждал.
   - Они и вправду его не ждали, - сказала  Люси.  -  Теперь-то  мистеру
Хэнсону прищемят нос, и это здорово.
   Алинда не знала, как отнестись к подобным высказываниям, и  предпочла
промолчать.
   - Я-то видела его милость только однажды,  -  продолжала  Люси.  -  Я
поступила сюда работать как раз в день  его  отъезда.  Но  я  достаточно
наслышалась о том, как любили его  все  работники  в  поместье.  Мистеру
Барроузу, нашему дворецкому, не позавидуешь. С возвращением  хозяина  он
очутится на раскаленной сковородке - это уж точно, я вам говорю.
   - Его милость отсутствовал долгое время, - заметила Алинда.
   - Они считали, что он вообще не вернется, особенно после того, что он
заявил, уезжая. Они очень на это надеялись. Это истинная правда, мисс.
   Хотя Алинда понимала, что ей не следует сплетничать со  слугами,  что
ее мамочка непременно осудила бы свою дочь за это,  любопытство  все  же
одержало верх.
   - И что же он заявил?
   - Он сказал, мисс, - тут Люси понизила  голос,  он  сказал:  "Будь  я
проклят, если останусь здесь хоть на день, хоть на час! И вернусь только
когда вы одумаетесь, если это возможно!"
   Люси глубоко вздохнула.
   - А потом он сошел со ступеней, впрыгнул в фаэтон  и  погнал  лошадей
так, будто сам дьявол кусает его за пятки.
   Алинда невольно рассмеялась.
   - В твоем изложении это все звучит так  драматично.  А  к  кому  были
обращены эти его слова?
   - К миледи, конечно! - ответила Люси. Люси,  наверное,  сочла  Алинду
очень тупой, раз она не понимает столь очевидных вещей.
   - Она как раз вышла из гостиной, когда  его  милость  покидал  родной
дом. "Не уезжай, Роджер", - сказала она  и  протянула  руку  ему  вслед.
Миледи произнесла это почти умоляюще, а он в ответ сказал именно то, что
я вам передала, мисс.
   Алинда сочла, что ей не пристало поощрять Люси в ее болтовне о  своих
хозяевах.
   - Все это весьма интересно, - сказала она  сдержанно,  -  но  сейчас,
кажется, его милость изменил свое  решение,  раз  он  возвратился.  Будь
добра, передай этот список миссис  Кингстон,  а  заодно  и  мою  просьбу
доставить указанные здесь нитки как можно скорее,  мне  без  них  трудно
будет работать.
   - Да, разумеется, я отдам ей список, мисс, но вряд ли  ей  сейчас  до
ниток. Она кружится, словно на привязи, вокруг его милости, но я  сделаю
все, что смогу, - жизнерадостно заявила Люси.
   - Спасибо тебе, Люси, - сказала Алинда.
   Она взяла свою пряжу и пустилась  в  обратный  путь  по  коридорам  в
комнату герцогини Гортензии. Ей очень хотелось выйти  хоть  ненадолго  в
сад, но она сурово сказала себе, что и так потеряла  много  драгоценного
времени утром, разгуливая по дому вместо того, чтобы заниматься делом.
   Ей надо зарабатывать деньги, а не любоваться  красотами.  Она  должна
помнить, что за каждый час работы ей заплатят по пять шиллингов,  а  эти
деньги помогут ее матушке восстановить свое здоро