руки
малышей.
   Сирилла поведала им о своем детстве в  Монсо-сюр-Эндре,  о  смерти  своей
матери и о том, как она тосковала по ней.
   Она  рассказала,  как  впервые  увидела  герцога,  который  участвовал  в
турнире, устроенном в замке в честь его дня рождения.
   Многие женщины еще помнили тот турнир, и они  согласно  кивали  головами,
когда  Сирилла  описывала  это  театрализованное  представление.   Как   она
выяснила, отец нынешнего герцога выплатил всем работникам поместья недельное
жалование в честь совершеннолетия своего сына.
   - Те из вас, кто видел господина герцога в доспехах  рыцаря,  убедятся  в
том, что он всегда стремился к победе справедливости, - сказала Сирилла, - и
поэтому вы можете быть уверены, что, когда он  узнает  о  вашем  бедственном
положении, он поможет вам.

***

   Так и не найдя Сириллы в парке, герцог вернулся в замок, чтобы узнать, не
вернулась ли она домой другой дорогой.
   - Ее здесь нет, монсеньер, - сообщил Пьер де Бетюн.
   - Где же она может быть? - спросил герцог. - Не могу поверить, чтобы  она
решилась отправиться на виноградники без меня. Я прочесал весь  лес  и  даже
проехал по полю, но ее нигде нет.
   - Вы не могли бы не заметить белую амазонку мадам, - сказал Пьер.
   Они стояли у дверей замка, и в  течение  всего  разговора  глаза  герцога
внимательно следили, не появится ли среди деревьев Сирилла.
   - Очень странно, - заметил Пьер. - Вам  не  кажется,  что  она  попала  в
какую-то неприятность или у нее понесла лошадь?
   - Я еще не встречал женщины, которая умела бы так мастерски справляться с
лошадью, как мадам, - ответил герцог. - И если бы она выпала  из  седла,  то
лошадь без седока обязательно вернулась бы домой.
   - Да, вы правы, - согласился с ним казначей. Внезапно герцог заметил, что
в ворота прошел какой-то мужчина. Герцог не придал  его  появлению  никакого
значения. Но его удивило, что мужчина, а вернее юноша, направился  к  дверям
замка, а не повернул, как он ожидал, на задний двор. Герцог  догадался,  что
этот человек имеет какое-то отношение к исчезновению Сириллы.
   Когда юноша был совсем близко, Пьер  де  Бетюн  заметил  у  него  в  руке
письмо.
   Они в полном молчании наблюдали, как юноша поднимается  по  лестнице.  Он
остановился и поднял глаза.
   - Кто из вас герцог де Савинь? - спросил он. Герцог выступил вперед.
   - Я! - бросил он.
   - Тогда это вам! - сообщил юноша.
   Он протянул герцогу письмо.
   Пьер де Бетюн, наблюдавший за герцогом, который  читал  письмо,  заметил,
как угрожающе сжались его губы.
   - Где госпожа герцогиня? - хриплым голосом спросил он.
   - Она у нас в Токсизе, - ответил юноша.
   - В чем дело? Что случилось? - вмешался Пьер, который уже не мог сдержать
своего беспокойства. Герцог протянул ему письмо Сириллы:

   "Монсеньер,
   Крестьяне, которые обрабатывают один из Ваших виноградников, находятся  в
ужасном положении с тех пор, как  посадки  были  поражены  филлоксерой.  Они
намеревались привезти Вас сюда, чтобы Вы смогли убедиться, как они страдают.
Но вместо Вас они похитили меня.
   Я дала им слово, что как только Вы получите  это  письмо,  Вы  немедленно
приедете в деревню,  причем  один,  и  восстановите  справедливость.  Юноша,
который доставит письмо, покажет Вам дорогу.
   Остаюсь, монсеньер, Вашей любящей и преданной женой, Сирилла".

   - Они держат мадам в заложницах! - вскричал Пьер де Бетюн.
   Герцог взглянул на него, и, когда их глаза встретились, каждый  без  слов
понял, чего боялся другой. Герцог щелкнул  пальцами  груму,  державшему  под
уздцы жеребца, на котором герцог вернулся в замок. Грум направился к нему.
   - Вы не должны ехать без  сопровождения,  монсеньер,  -  тихо  проговорил
Пьер, - это может быть очень опасно!
   - Ты же читал письмо мадам, - ответил герцог. - Она  попросила,  чтобы  я
приехал один.
   - А вдруг ее вынудили написать так? - предположил Пьер.
   - Вполне возможно, - согласился герцог. - Как бы там ни было, у меня  нет
другого выбора. Я должен выполнить ее просьбу.
   - Разрешите я пошлю кого-нибудь с вами, - сказал Пьер  де  Бетюн,  -  или
хотя бы возьмите с собой оружие.
   - Насколько я понял, мадам уверена,  что  я  поступлю  в  точности  с  ее
указаниями, - спокойно ответил герцог.
   - Монсеньер, выслушайте меня. - - взмолился Пьер, но герцог уже спускался
по лестнице.
   - Так мне ждать тебя, парень? - вскочив в седло, обратился он к юноше.
   - У меня есть лошадь, монсеньер. Я оставил ее на границе парка.
   - Тогда беги вперед и бери ее, - приказал герцог.
   Юноша помчался к лесу, а герцог обратился к своему казначею:
   - Пошли за управляющим виноградниками и скажи  ему,  чтобы  он  дожидался
моего возвращения. Я хочу услышать, как он объяснит, что произошло - и пусть
только попробует что-то скрыть от меня! - Герцог  сверху  вниз  взглянул  на
Пьера и добавил:
   - Мадам хочет, чтобы я приехал один.
   Кажется, она все еще продолжает смотреть на меня как на Белого рыцаря,  а
раз так, то мне придется сражаться с драконом в одиночестве!
   Пьера удивило, что  голос  герцога  звучал  весело  и  беззаботно,  и  он
озадаченно посмотрел ему вслед.

***

   Сирилла исчерпала все возможные темы для разговора и  почувствовала,  что
ее горло пересохло от многочасовой беседы. Однако она сказала себе,  что  не
имеет права жаловаться, когда знает, как голодают дети этих женщин.
   Дети, возбужденные ее появлением  в  деревне,  уже  успокоились.  Сирилла
также  обратила  внимание,  что  мужчины,   расположившиеся   поблизости   и
внимательно наблюдавшие за каждым ее движением, жевали древесную  кору,  как
будто это могло хоть  в  какой-то  мере  заглушить  ставшее  уже  постоянным
чувство голода.
   Пока Сирилла разговаривала с женщинами, она время от времени посматривала
в сторону леса. Ведь именно этой дорогой ее привели в деревню.
   Она знала, что этой же дорогой приедет и герцог, и,  когда  вдали,  четко
выделяясь на фоне зеленой листвы, показались  двое  верхом  на  лошадях,  ее
охватила непередаваемая радость.
   Он не подвел ее!
   И  в  то  же  время  она  боялась,  что  он,  движимый,  как  все  другие
землевладельцы,  страхом  перед  новым  всплеском  революционного  движения,
привел с собой вооруженных грумов.
   Нельзя было не узнать герцога по его  гордой  посадке,  по  его  вороному
жеребцу, и у Сириллы возникло такое чувство, будто поднявшаяся в ней  теплая
волна любви и восхищения хлынула к герцогу.
   И Сирилла, и жители деревни наблюдали за приближающимся всадником.
   Он и так скакал довольно быстро, но, увидев деревню, на которую  указывал
его проводник, он еще сильнее пришпорил лошадь  и  на  сумасшедшей  скорости
понесся к окружавшей Сириллу группе.
   Мужчины,  женщины  и  дети  стали  медленно  подниматься.  Когда   герцог
приблизился к дереву, под которым  сидела  Сирилла,  она  бросилась  к  нему
навстречу.
   Ей казалось, что его глаза смотрят только на нее. Он спрыгнул с седла  и,
взяв ее протянутые к нему руки в свои, поднес их к губам.
   - С тобой все в порядке? - обеспокоенно спросил он.
   - Вы приехали! Я знала, что вы приедете! - воскликнула она.
   - Ты сама попросила меня об этом.
   - Я благодарю вас. Вы очень нужны здесь.
   - В чем дело?
   Сирилла махнула рукой в сторону виноградников.
   - Лучше, чтобы вы сами все посмотрели.
   - Что там такое? - спросил герцог.
   - Филлоксера!
   Мужчины, которых появление герцога повергло в полное изумление  и  лишило
дара речи, наконец обрели способность говорить.
   - Да, филлоксера! - подтвердил высокий мужчина. - Мы не виноваты  в  том,
что она губит виноградники,  из-за  нее  мы  вынуждены  голодать!  Голодать,
монсеньер! Взгляните на наших женщин, взгляните на наших детей, взгляните на
нас!
   Герцог обвел глазами столпившихся вокруг него людей.
   - Вы не получали жалования? - спросил он.
   Его слова вызвали страшный шум, потому  что  все  принялись  рассказывать
ему, как долго они сидят без денег, как  они  были  вынуждены  скитаться  по
окрестным поместьям в поисках работы,  которой  не  было;  как  им  пришлось
вернуться в деревню, потому что им просто больше ничего не оставалось.
   Голоса мужчин, рассказывавших о своих мучениях и о том, как ужасно с ними
обращались, становились все громче, в них уже звучала ярость, однако  герцог
все равно расслышал слова Сириллы:
   - Дети голодают. Мне удалось спасти от смерти одного малыша, но остальные
умрут, если им не помочь - и причем немедленно!
   Герцог поднял руку, призывая всех к тишине. Как это ни  удивительно,  все
подчинились ему.
   - Я выслушал ваши жалобы, - сказал он, -  и  я  считаю,  что  они  вполне
обоснованны. Теперь вы выслушаете мои указания и, надеюсь, последуете им.  -
Сирилле  показалось,  что  люди  внимают  герцогу,  затаив  дыхание.  -   Вы
немедленно выкорчуете лозы, расчистите землю и на этом месте  посадите,  как
принято в подобных ситуациях,  картошку  и  горчицу.  На  эту  работу  уйдет
несколько месяцев, но вы прекрасно понимаете, что в течение  следующих  пяти
лет эти виноградники должны оставаться под паром.
   Герцог оглядел мужчин, которые внимательно слушали его.
   - В течение месяца я  решу,  что  будет  лучше:  снести  вашу  деревню  и
построить для  вас  новые  дома  в  другой  части  поместья  или  расчистить
расположенный к западу от вас участок леса и посадить там новый виноградник.
- Он указал рукой в сторону леса и продолжил:
   - Если почва достаточно плодородна и солнце хорошо освещает участок, я не
вижу причин, почему бы не расширить территорию деревни Токсиз.
   Как только до людей дошла суть сказанного герцогом, по  толпе  прокатился
вздох.
   - Нас это очень устроило бы,  монсеньер,  -  наконец  проговорил  высокий
мужчина.  -  Многие  уже  прижились  здесь,  -  Мы  должны  очень  тщательно
разобраться в этой проблеме, - добавил герцог, - и  ваше  мнение  по  поводу
того, стоит ли сажать новый виноградник, будет представлять для меня большую
ценность.
   В  раздавшемся  со  всех  сторон  шепоте  слышалось  одобрение,   в   нем
отсутствовали гнев и злоба, отличавшие все  высказывания  мужчин  в  течение
последних нескольких часов.
   Взглянув на стоящих поодаль женщин, герцог сказал:
   - Как и моя жена, госпожа герцогиня, я считаю, что нужно оказать  срочную
помощь женщинам и детям, - на самом деле, всем вам. Вам немедленно  выплатят
ваше жалованье, а также компенсацию за те месяцы, во время которых вы ничего
не получали.
   - Сейчас я вернусь в  замок,  -  добавил  он,  -  и  прикажу,  чтобы  вам
доставили кур и коз с моей фермы. Вам привезут зерно и муку из моих амбаров,
и вы снова начнете печь хлеб.
   Его слова были встречены радостными возгласами женщин, которые просто  не
имели сил на более эмоциональное проявление своего восторга.  От  жалости  к
ним глаза Сириллы наполнились слезами.
   Герцог вытащил из кармана кошелек.
   - Боюсь, что у меня с собой мало денег, - сказал он, - но,  думаю,  этого
будет достаточно, чтобы купить в соседней деревне самое  необходимое  на  то
время, пока не будут доставлены  запасы.  Я  не  собираюсь  тянуть  с  этим.
Подводы появятся сегодня к вечеру. - Опять раздались одобрительные возгласы,
и герцог добавил:
   - Думаю, мне пора отвезти свою жену домой.
   Мужчины  расступились,  чтобы  пропустить  герцога  и  Сириллу,   которые
направились к своим лошадям. Многие женщины опустились на  колени,  и  когда
Сирилла проходила мимо них, целовали подол ее платья.
   Сирилла с герцогом подошли к лошадям, и в этот момент  из  дома  выбежала
пожилая женщина, та самая, которая держала в руках сверток  с  новорожденным
младенцем, когда Сирилла только появилась в деревне.
   Она протягивала спасенного Сириллой  малыша,  который  громко  и  сердито
кричал.
   - Благословите его, мадам, - попросила женщина. -  Благословите  ребенка,
которого вы вернули к жизни. Вы - ангел, ниспосланный самим Господом Богом!
   При этих  словах  женщина  встала  на  колени  и  выставила  перед  собой
кричащего малыша.
   Мгновение Сирилла колебалась, потом она нежно прикоснулась к его голове.
   - Господь уже благословил этого малыша, - сказала она. - Не я вернула его
к жизни, а Всемогущий Господь, потому что только Он дает нам  жизнь.  -  Все
внимательно слушали. Продолжая держать  руку  на  головке  ребенка,  Сирилла
добавила:
   - Я хочу попросить вас, чтобы вы назвали его в  честь  человека,  который
помог вам и который - я уверена в этом - будет  способствовать  тому,  чтобы
ваша жизнь стала счастливой и обеспеченной.
   Она улыбнулась герцогу и тихо, но четко проговорила:
   - Дайте ему имя Аристид!
   - Это большая честь для нас, монсеньер, - сказал отец малыша.
   - Тогда я рад, что вы назовете своего сына в мою честь, - ответил герцог.
   Он подхватил Сириллу на руки и подсадил в седло. Потом вскочил на  своего
жеребца и обратился к собравшимся жителям деревни:
   - Чем быстрее мы вернемся в замок, тем  скорее  вы  получите  то,  что  я
обещал.
   При этих словах он развернул лошадь. Сирилла последовала за ним.  Женщины
побежали рядом с ее лошадью, продолжая при этом благодарить Сириллу. На краю
деревни они отстали, и она махала им до тех пор,  пока  они  с  герцогом  не
скрылись в лесу.
   Некоторое время они ехали в молчании, и наконец герцог спросил:
   - Ты совсем не испугалась?
   - Только вначале, - призналась Сирилла. - Но после того, как мне  удалось
спасти малыша, я поняла, что они не причинят мне никакого вреда.
   - Расскажи, как ты это сделала.
   Она рассказала, что видела, как один  пастух  в  поместье  ее  отца  спас
ягненка, и как потом кардинал сказал, что жизнь дается Богом, но  иногда  Он
может передать это право другим.
   - В жизни не слышал ничего подобного! - воскликнул герцог.
   - Они намеревались похитить вас, а потом пригрозить  вам,  -  еле  слышно
проговорила Сирилла, - но я объяснила им,  что  вы  не  имели  ни  малейшего
понятия о том, что происходит в их деревне.
   Помолчав, герцог сказал:
   - Как бы там ни было, но ты осуждаешь меня за то, что я довел поместье до
такого состояния. Сирилла не ответила.
   - Скажи мне правду, - с усмешкой потребовал герцог.
   У Сириллы возникло впечатление, будто он хочет насильно вызвать в ее душе
чувство отвращения к самому себе.
   - Я понимаю, монсеньер, - через некоторое время проговорила она, - что вы
всего себя посвятили помощи бедным и несчастным в Париже, Но  и  здесь  есть
те, кто нуждается в вас, - ведь это ваши люди.
   Герцог уже открыл рот, чтобы возразить ей, но  промолчал.  Она  заметила,
что на его лице промелькнуло какое-то странное выражение.
   Герцог пришпорил лошадь. В замке их ждал Пьер де Бетюн.  Завидев  их,  он
сбежал по лестнице. На его лице отразилось непередаваемое облегчение.
   - С вами все в порядке, мадам? - спросил он.
   - Да, - ответила Сирилла, - но вот у  монсеньера  появилось  очень  много
дел, которые не терпят отлагательства. - Помолчав немного, она добавила:
   - Прошу вас, поторопитесь." это срочно - очень срочно!
   Она была уверена, что Пьер де Бетюн выполнит ее просьбу, поэтому спокойно
прошла в дом, оставив герцога отдавать приказания. Ей  показалось,  что  его
решительность и резкий голос удивили не  только  казначея,  но  и  остальных
слуг.
   Почувствовав страшную усталость, она поднялась в свою спальню.
   Горничные помогли ей снять амазонку и переодеться в легкое платье.
   Сирилла спустилась вниз. Она  испытывала  голод,  однако  воспоминание  о
страданиях крестьян, которые так долго жили почти  впроголодь,  питаясь  чем
попало, заставило ее устыдиться своего желания поесть.
   Герцог ждал ее в гостиной. Когда Сирилла вошла, он протянул  ей  фужер  с
вином.
   - Выпей, - сказал он. - Это то, что тебе сейчас необходимо.
   - Мне действительно хочется что-нибудь выпить, - призналась Сирилла. - Вы
уже сделали все, что нужно для тех людей? - не удержавшись, спросила она.
   - Нет, не все, - ответил герцог.  -  Понадобится  какое-то  время,  чтобы
пригнать в деревню коз и привезти кур. Но я уже отправил в  Токсиз  довольно
значительный запас продуктов: ветчину, рыбу и хлеб из нашей кладовой.
   - Спасибо..,  спасибо.  Я  знала,  что  вы  сделаете  нечто  подобное,  -
проговорила она.
   Ее удивило выражение, появившееся в  глазах  герцога,  который  продолжал
пристально смотреть на нее.
   - Вы уже виделись с управляющим виноградниками? - спустя несколько секунд
спросила она.
   - Он сейчас ждет меня, - ответил герцог. - Ожидание пойдет ему только  на
пользу. Наверное, он уже знает, что произошло.
   - Вы собираетесь уволить его?
   - Я вот спрашиваю себя, кто из нас в большей степени виноват перед  этими
людьми, - он или я, - не сразу проговорил герцог. -  Ты  правильно  сказала,
Сирилла: я действительно ответственен за них.
   - Он проявил жестокость по отношению к ним, - заметила она, - а вы просто
не способны на такой низкий поступок!
   Ей показалось,  что  герцог  хотел  что-то  сказать,  но  в  этот  момент
объявили, что обед подан, и они направились в столовую.
   Невзирая на протесты Сириллы,  герцог  настоял,  чтобы  она  после  обеда
прилегла отдохнуть.
   - Что бы ты там ни говорила, ты просто не  можешь  не  быть  уставшей,  -
заявил он. - Ведь ты оказалась в такой ситуации, которая вымотала бы  любого
человека.
   - Я хочу.., побыть с вами, - запротестовала Сирилла.
   - Я собираюсь допросить управляющего, - сказал  герцог.  -  У  меня  есть
подозрение, что наша встреча будет не из приятных, поэтому, признаюсь  тебе,
мне не хотелось бы, чтобы ты присутствовала при нашем разговоре.
   - Тогда я прилягу,  -  сдалась  Сирилла.  -  Но,  пожалуйста,  монсеньер,
давайте завтра съездим на виноградники? Я так давно ждала этой прогулки.
   - Завтра мы обязательно туда поедем, - пообещал герцог.
   Он увидел, как загорелись ее глаза, и сказал себе, что рано еще думать  о
возвращении в Париж, когда в поместье так много работы.
   Ну почему, спросил себя герцог, охваченный внезапным  бешенством,  почему
управление поместьем так ухудшилось  по  сравнению  с  тем  временем,  когда
хозяином был его отец?
   Однако он боялся произнести вслух ответ, который и так был прекрасно  ему
известен.

***

   Сирилла отдыхала в прекрасной спальне, в которой в течение  многих  веков
не раз останавливались французские королевы.
   Ей очень  нравилась  бледно-голубая  парча,  которой  были  обиты  стены;
роспись потолка, изображавшая Венеру, окруженную купидонами; застилавший пол
толстый абиссинский ковер, рисунок которого был  выполнен  в  розово-голубой
гамме, которая сочеталась с остальной отделкой комнаты.
   Легкий ветерок слегка шевелил шелковые шторы, и Сирилле казалось, что его
дуновение приносит с собой нежные звуки музыки.
   - Я счастлива, - сказала она себе, - я гораздо счастливее, чем могла себе
представить,  и  только  потому,  что   рядом   монсеньер.   Какой   же   он
замечательный! - Она вспомнила об утренних событиях и добавила:
   - Эта неприятность случилась только потому, что он жил в Париже.
   Она помолилась. В своей молитве она  просила  Господа,  чтобы  у  герцога
появилось много работы в доме и в поместье  и  чтобы  у  него  не  возникало
желания слишком скоро вернуться в Париж.
   - Там его будет недоставать, - проговорила она, - но он нужен и  здесь  -
очень нужен!
   Она знала, что не только Токсиз, но и  другие  деревни  поместья  требуют
внимания герцога. Все существо Сириллы стремилось к тому,  чтобы  находиться
подле него и вместе наслаждаться миром и покоем Турена.
   Сирилла боялась Парижа. Она прекрасно понимала, что чувствовала  бы  себя
потерянной, неопытной и неловкой,  окажись  она  в  изысканном  и  блестящем
светском обществе, в котором, без сомнения, вращался герцог и о котором  она
не имела ни малейшего представления.
   Если бы мама была жива, подумала Сирилла, она помогла бы дочери  войти  в