тон, вложив в этот вопрос все свое презрение к гостье.
   - Нет, мерси!  Я  спущусь  вниз  узнать,  не  закончил  ли  монсеньор
выгуливать свою кобылу. Мне хочется поболтать с ним за бокалом вина.
   Она устремилась прочь из  комнаты,  а  миссис  Кингстон,  обратив  на
Алинду   взгляд,    горестно    пожала    плечами.    Распрощавшись    с
домоправительницей и вновь заняв свое место на полу,  Алинда  продолжила
работу.
   Конечно, с  мадемуазель  ле  Бронк  не  соскучишься,  однако  даже  в
компании  легкомысленной  и  по-своему  очаровательной  танцовщицы  граф
только и думал, что о Кэлвидоне. Было  нечто  возвышенно-трогательное  в
том, что человека гложут мысли о родном доме  среди  шумного  парижского
веселья.
   Милорд совсем не был похож  на  юношу,  который  живет  за  границей,
будучи изгнанным из дома родителями. Он был взрослым мужчиной, выбравшим
изгнание по собственной воле и сбежавшим из своего поместья и  от  своих
прямых обязанностей. Извиняло его лишь то, что  он  считал  унизительным
жить под одной крышей с матерью при данных обстоятельствах.
   Но Алинда в душе осуждала графа за малодушие.  Те,  кто  долгие  годы
преданно служил его семье, полагались  на  него,  а  он  подвел  их.  Он
прожигал жизнь в Париже вместо того, чтобы на родине  занять  положение,
которое принадлежало ему по рождению.
   "Вероятно, мне следовало бы высказать ему все это прошедшей ночью", -
рассуждала Алинда. Но она  подумала,  что  он  не  принял  бы  ее  слова
всерьез.
   Граф вступил в  разговор  с  ней  под  влиянием  момента,  когда  ему
захотелось иметь собеседника, и еще потому, что - как он сам выразился -
она была для него абсолютно посторонней.
   Тогда была ночь, и оба они, зачарованные красотой  природы,  воистину
волшебной, беседовали, пребывая словно во сне. Они были просто  мужчиной
и женщиной, без всяких социальных различий. При свете дня такой разговор
бы не состоялся.
   "Помни, что ты лишь швея", -  твердила  себе  Алинда,  но  сердце  ее
непроизвольно забилось сильнее, когда дверь в комнату приоткрылась.
   Все ее  мысли  были  о  молодом  графе,  и  в  глубине  души  девушка
надеялась, что он зашел повидаться с ней.  Она  услышала  приближающиеся
шаги, повернула голову и посмотрела вверх.
   Это был Феликс Хэнсон.
   Она невольно воскликнула:
   - О, это вы!
   - Да, это я во плоти, - витиевато выразился  Феликс  Хэнсон.  -  Если
Магомет не идет к горе, то гора должна идти к Магомету, - переиначил  он
пословицу. - Почему вы не явились на свидание?
   Алинда склонилась над своим шитьем.
   - Вряд ли вам стоило на это рассчитывать.
   - Я проторчал в библиотеке целый час, - недовольно сказал он.  -  Как
вы могли быть такой неблагодарной?
   - Неблагодарной? -  удивленно  переспросила  Алинда  и  непроизвольно
подняла  на  него  взгляд.  Он  весьма  фривольно  придвинулся  к   ней,
облокотившись  о  спинку  антикварной  кровати.  Вполне  недвусмысленное
выражение его лица заставило девушку поспешно отвести глаза.
   - Если б не я, - многозначительно произнес он,  -  вас  бы  отправили
домой, не дав шанса доказать свое умение.  Вы  слишком  хорошенькая  для
такой работы.
   Тон его был приторно ласковым, и это окончательно смутило Алинду.
   - Если это так, то благодарю вас. Но сейчас, с вашего  разрешения,  я
продолжу работу. Мне многое предстоит сделать.
   - Рад это слышать, так как сие означает,  что  вы  задержитесь  здесь
надолго и мы успеем подружиться,  дорогая  моя  Алинда,  -  расплылся  в
улыбке Хэнсон. - Ты не прочь поболтать со мной, крошка?
   - Я мисс Сэлвин, к вашему сведению.
   - Алинда гораздо приятнее на слух. Давай обойдемся без церемоний.
   - Каких таких церемоний? - спросила Алинда.
   - Знакомства, расшаркивания и прочих глупостей. Мне достаточно  того,
что губки твои так и манят...
   - Вы не имеете права говорить со мной в таком тоне!
   - А кто мне запретит? - поинтересовался Хэнсон.
   - Не думаю, что ее милости понравится ваша манера обхождения с  одной
из ее наемных работниц.
   - Она ничего не узнает, потому что мы оба, ты и я, будем  вести  себя
по-умному. Не так ли, малышка?
   Мы упустили вчера возможность, которая, может, и  не  представится  в
ближайшие несколько дней. Однако сегодня вечером, я думаю, мы  могли  бы
повстречаться наедине. Как насчет часиков семи?
   - Я не намерена встречаться с вами, мистер Хэнсон,  когда  бы  то  ни
было. - Говоря это, Алинда смотрела наглецу прямо в  лицо.  Ее  тон  был
категоричен, но он лишь улыбнулся.
   - Строишь из себя недотрогу? Что ж, игра от этого  становится  только
интереснее!
   - Ни в какие игры я не играю. Если вы и впредь будете навязывать  мне
свое общество, мистер Хэнсон, я  немедленно  обращусь  к  ее  милости  и
скажу, что вы мешаете мне делать мою работу!
   Алинда думала, что такая угроза  напугает  его.  Но  Хэнсон,  откинув
назад голову, расхохотался, пробудив эхо в огромном помещении.
   - Больно ты расхрабрилась, детка. Мы оба знаем, что ничего  подобного
ты не сделаешь.
   - Я так именно и поступлю, если  вы  не  оставите  меня  в  покое!  -
воскликнула возмущенная Алинда.
   - И тотчас очутишься за порогом! Он опять рассмеялся.
   - Сначала подумай хорошенько, малышка. Как ты  думаешь,  кто  из  нас
двоих нужнее миледи?
   Тут он был прав. Алинда, сжав губы, вновь занялась вышиванием.
   - Итак, после небольшой пикировки, - сказал Феликс Хэнсон, - вернемся
к предмету нашего разговора. Теперь потолкуем, как разумные люди.
   - Нам не о чем говорить.
   - Может, ты и права. Поцелуй выразит мои чувства гораздо лучше  любых
слов.
   Алинда, сидя на корточках, потянула на себя край расшитого  занавеса,
как бы отгораживаясь от наглого ухажера.
   - Послушайте, мистер Хэнсон, - сказала она. -  Я  здесь  потому,  что
нуждаюсь в деньгах. Моя мать хворает, и, только выполнив эту  работу,  я
смогу обеспечить ее хорошей едой и  лекарствами.  Я  не  буду  рисковать
здоровьем матери, принимая ухаживания - ваши или любого другого мужчины.
Пожалуйста, оставьте меня!
   Мистер Хэнсон забавлялся от души.
   - Великолепно! Акт второй. Действующие лица  -  непорочная  девица  и
развратный негодяй, у которого в руках закладная на ее  скромный  домик.
Дорогая моя, по тебе плачет сцена!
   - То, что я сказала, - правда, мистер Хэнсон. Я не играю  с  вами.  Я
вполне серьезна.
   - Я верю каждому твоему слову, но для меня  важно  лишь  то,  что  ты
прелестна, и я не намерен отступать.
   Он навис над нею, и Алинда с опаской поглядела на него. Она не знала,
как остановить его.
   - Иди ко мне, сладость моя, -  произнес  Хэнсон  голосом,  казавшимся
большинству женщин завораживающим. - Мы приближаемся  к  финалу  второго
акта.
   Он протянул руки, чтобы  поднять  ее  с  пола.  Девушка  отпрянула  и
схватила свои ножницы с длинными острыми концами.
   Правая рука Феликса Хэнсона уже  тянулась  обнять  ее,  когда  она  в
отчаянии воткнула в его кисть ножницы.
   Он вскрикнул от боли, отшатнулся и прижал руку ко рту.
   - Ах ты, подлая сучка!  Еще  кусаешься!  Хэнсон  гневно  взглянул  на
Алинду, а затем, заметив страх в ее  глазах,  окинул  взором  маленькую,
беспомощно сжавшуюся  на  полу  у  его  ног  девушку  и  решил  проявить
великодушие:
   - Ты  нарвешься  на  неприятности,  если  впредь  будешь  вести  себя
подобным образом. Предположим, я скажу миледи, что ты опасна и  тебе  не
место в этом доме.
   - Тогда вам придется объяснить, почему вы оказались в такой  близости
от меня, что я смогла вас ранить, - отпарировала Алинда.
   - У тебя на все есть ответ, но  учти,  что  легко  я  не  сдамся.  Я,
кажется, говорил тебе, что меня  привлекают  женщины,  обладающие  силой
духа. - Он сделал паузу. - Забавно  будет  сломить  твое  сопротивление,
Алинда, и заставить тебя влюбиться без памяти.
   - Я никогда вас не полюблю! Никогда! - резко возразила  Алинда.  -  А
то, что вы мне предлагаете, вовсе не любовь.
   - Как ты можешь знать, что это такое,  если  ни  разу  не  пробовала?
Спорю на что угодно, хоть на мою репутацию, что ты никогда не занималась
любовью с мужчиной.  И  я  не  удивлюсь,  если  ты  даже  ни  с  кем  не
целовалась.
   Алинда смущенно покраснела.
   - Ага, вижу, что  я  не  ошибся,  -  самодовольно  усмехнулся  Феликс
Хэнсон. - Могу тебя заверить, что никто лучше меня не обучит  тебя  этим
премудростям. Ты получишь удовольствие, которого, без сомнения, ждешь.
   - Я жду только, когда меня оставят одну, - отрезала Алинда.
   Феликс Хэнсон вновь  приложил  ко  рту  ранку,  из  которой  все  еще
сочилась кровь.
   - Ты меня заинтриговала, крошка. И бросила мне вызов. А я  не  привык
отступать.
   - Я лишь прошу вас уйти, - произнесла Алинда, едва сдерживаясь.
   - Вот уж чего я не  собираюсь  делать,  так  это  уходить  отсюда.  Я
намерен добиться своего. Посмотрим, кто кого одолеет!
   В этот момент дверь отворилась, и прозвучал вопрос, резкий, как  удар
хлыста.
   - Феликс, что ты здесь делаешь?
   В комнату вошла вдовствующая графиня.

Глава 5

   После весьма многозначительной паузы Хэнсон нашел приемлемый ответ:
   - Я зашел сюда поискать, чем бы мне перевязать руку. Смотри!
   Он шагнул к графине, и балдахин кровати  скрыл  его  от  Алинды.  Она
догадывалась, что Хэнсон показывает миледи свою рану.
   - Что случилось? Как тебя угораздило? - Графиня явно была раздражена.
   - Найди мне что-нибудь, чтобы остановить кровь. Признаюсь,  что  рука
болит чертовски, - сказал он.
   - Ты не ответил мне...
   - Потом все расскажу. - Хэнсон поспешно увел графиню в коридор.
   Когда их голоса затихли вдали, Алинда  вздохнула  с  облегчением.  На
какой-то момент она впала в отчаяние, убежденная, что станет  участницей
неминуемой бурной сцены,  но  Хэнсон  на  удивление  ловко  справился  с
ситуацией.
   Теперь Алиндой владела только одна мысль: "Что мне сделать, чтобы  он
оставил меня в покое?" Она знала, что его присутствие  в  доме  в  любой
день и час может обернуться для нее катастрофой.

***

   - Почему ты  увиливаешь  от  ответа?  -  между  тем  настаивала  леди
Кэлвидон, когда Феликс все дальше уводил ее от комнаты  Мазарини.  -  Ты
что-то от меня скрываешь?
   - Я споткнулся и задел эти чертовы рыцарские латы, -  ответил  он.  -
Зачем их только расставили по  всему  коридору?  Я  наткнулся  рукой  на
какую-то острую железку...
   - И очутился в спальне герцогини, - закончила за него фразу миледи. -
Миссис Кингстон попросила меня взглянуть на  работу  этой  девицы,  и  я
обнаружила там тебя.
   Зеленые глаза вдовствующей графини излучали подозрительность.
   - Какая девица? О чем ты толкуешь? -  притворился  удивленным  Феликс
Хэнсон.
   - Не притворяйся идиотом, Феликс, - оборвала его миледи. - И если она
сейчас там, в спальне герцогини, то я ни за что не поверю, что ты ее  не
заметил.
   - Я не видел там никакой девицы, - твердо заявил Феликс. - Я зашел  в
комнату, чтобы, как уже говорил, найти какое-нибудь полотенце. Я истекал
кровью и отворил первую попавшуюся дверь.
   - Хотелось бы тебе верить, Феликс, - с горечью произнесла графиня.
   - А какого дьявола ты не должна мне верить? - агрессивно  откликнулся
Хэнсон. - Бог мой! Если я не могу даже  войти  в  какую-то  комнату  без
того, чтобы не быть допрошенным по всем правилам судилища  в  Олд-Бейли,
то, право, нам надо расстаться!
   Он вложил в эту тираду весь свой праведный гнев.
   Дойдя до комнаты, где ему  теперь  пришлось  ночевать,  Хэнсон  вошел
первым, предлагая графине покорно следовать за ним. Он сразу же шагнул к
умывальнику, налил в тазик холодной воды из фаянсового кувшина и опустил
туда руку.
   - Осмелюсь предположить, что в доме найдется бинт? - не без  ехидства
осведомился Хэнсон.
   - Разумеется, - сказала вдовствующая графиня.
   Она сама решила сделать ему перевязку и отправилась за бинтом.  В  ее
отсутствие Феликс Хэнсон, шумно вздохнув, позволил себе расслабиться.
   Еще недавно он балансировал на лезвии бритвы!
   Слишком хорошо он изучил Розалин,  чтобы  не  догадываться,  как  она
повела бы себя, застав его возле ложа герцогини беседующим - а,  не  дай
бог, целующимся - с маленькой потаскушкой по имени Алинда Сэлвин.  "Жить
в этом доме все равно,  что  быть  выставленным  на  всеобщее  обозрение
где-нибудь на ярмарочной площади", - размышлял он.
   Слежка за ним была постоянной. Он не мог ни произнести и  пары  слов,
чтобы не почувствовать, что его подслушивают, ни прогуляться по  лужайке
около дома без ощущения, что неусыпное око Розалин наблюдает за ним.
   "Надо удирать в Лондон, а то все кончится плохо", - решил он.
   Вернувшуюся в комнату с  бинтами,  корпией  и  йодом  графиню  Феликс
встретил задумчивым взглядом, будто что-то высчитывая в уме.
   - Кровь уже почти не идет, - сказал он, вытащил руку из воды и  вытер
ее тонким полотенцем.
   - Я боюсь, что тебе будет больно, - предупредила графиня.
   Она щедро пропитала клок ваты йодом из бутылочки и  приложила  его  к
ране.
   - Ой! - вскричал Феликс. - Жжет, как в аду!
   - Зато обезопасит от любой инфекции, - убежденно заявила  графиня.  -
Этим латам бог знает сколько веков,  а  ты  ведь  не  хочешь  заполучить
столбняк.
   Феликс  был  почти  уверен,  что  острые  ножницы  Алинды  не  кишели
смертоносными  бактериями,  но  ему  приходилось  безропотно   принимать
медицинские услуги графини, -  Если  тебе  станет  хуже,  мы  пошлем  за
доктором, - заявила она.
   - Не беспокойся, все будет  в  порядке.  Закончив  перевязку,  миледи
сказала:
   - Я все же по-прежнему не понимаю, зачем тебе понадобилось заходить в
комнату герцогини. Почему ты не отыскал меня?
   - Боже ты мой! - застонал Феликс. - Розалин! Что тебе так  приспичило
изображать инквизитора? Я не попугай, чтобы повторять одно и  то  же  по
многу раз!
   - Если ты начнешь волочиться за этой девицей, как волочился за дочкой
моего конюшего в Нью-Маркете, я вышвырну тебя вон! - тихо, но  угрожающе
произнесла вдовствующая графиня.  -  Я  не  стерплю  подобного  унижения
вторично.
   Феликс знал, что, когда Розалин Кэлвидон беседует с ним в  сдержанном
тоне, она гораздо более опасна, чем при вспышках ярости.
   - Ты заблуждалась тогда и  заблуждаешься  теперь,  -  с  достоинством
возразил он. - В любом случае тебе не  придется  выгонять  меня.  Я  все
равно уезжаю, Розалин!
   - О чем ты говоришь?
   - Я покидаю Кэлвидон. Мне надо быть в Лондоне.
   - Но почему? Почему? Что произошло? - добивалась она  ответа.  Теперь
выражение ее зеленых глаз резко изменилось.
   - Ты была ко мне очень щедра, и я премного тебе благодарен, -  сказал
Хэнсон. - Но я не могу допустить, чтобы ты оплачивала мои долги.
   - Долги? Какие долги? - с недоумением уставилась на него вдовствующая
графиня. - Разве я тебе в чем-то отказывала?
   - Твои подарки много значат для  меня.  -  Феликс  улыбнулся.  -  Нет
никого на свете добрее и великодушнее тебя,  но,  к  сожалению,  с  моим
банкиром не расплатишься поцелуями.
   - Ты превысил свой кредит в банке?
   - Я был в  долгу  как  в  шелку  еще  с  Кембриджа,  -  чистосердечно
признался Феликс, - а сейчас дошел до точки.  Они  настаивают,  чтобы  я
срочно погасил задолженность банку. А кроме того, я еще кое-кому должен.
   Так  как  вдовствующая  графиня  хранила   молчание,   Хэнсон   бодро
продолжил:
   - Что ж! Ничего не попишешь! Все хорошее рано или поздно кончается, и
теперь  мне  придется  своим  горбом  зарабатывать  на  хлеб.   С   моим
образованием и связями найти работу будет нетрудно.
   - И это значит, что ты вынужден будешь жить  в  Лондоне?  -  спросила
Розалин.
   - Необязательно, - последовал  беспечный  ответ.  -  Это  может  быть
Манчестер или Бирмингем. Любой промышленный город, где работают станки и
"крутятся колеса.
   - Феликс, ты не можешь покинуть меня! Этого возгласа  он  как  раз  и
ждал и произнес с тщательно отрепетированной дрожью в голосе:
   - Не думай, что мне этого хочется. Ты доставила мне столько  радости,
ты сделала меня счастливым, Розалин, и я никогда не смогу забыть, кем мы
были друг для друга. Но наступило время сказать: "Прощай!"
   - Нет! Феликс, нет! Я не отпущу тебя. Сколько тебе надо денег?!
   От него не укрылось, что она уже дошла до крайности в своем отчаянии.
   - Я не могу это сказать тебе, - гордо заявил он. - Мне стыдно, что  я
привел свои дела в такое состояние.
   - Сколько? - настаивала Розалин Кэлвидон.
   - Восемь тысяч фунтов!
   Едва слышный возглас вырвался у нее, но она быстро взяла себя в руки.
   - Я найду эти деньги. Обязательно найду, Феликс, поверь мне!  Но  это
будет не так легко. Я не могу изъять их из основного капитала,  так  как
бухгалтеры обязаны будут доложить Роджеру о снятии столь большой суммы.
   - Я  бы  не  хотел,  чтобы  твой  сын  узнал  об  этом,  -  мгновенно
отреагировал Феликс.
   - Он и не узнает, - заверила его графиня. -  Я  достану  эти  деньги.
Думаю, что моих сбережений почти хватит, а в  крайнем  случае  я  всегда
могу занять под залог моих драгоценностей.
   - Да, конечно, - согласился Феликс.  -  Но  я  не  позволю  тебе  это
сделать.
   Он совсем забыл про драгоценности и сейчас отругал сам себя.
   Сказочная коллекция драгоценных камней,  частью  принадлежащих  лично
вдовствующей  графине,  а  в   остальном   составляющих   наследственное
состояние семейства Кэлвидон, стоила бешеных денег. Теперь Хэнсон жалел,
что не запросил десять тысяч. Заложив  драгоценности,  которыми  владела
Розалин, можно было бы получить на руки наличные, но  он,  к  несчастью,
упустил это из вида.
   Феликс еще раз мысленно обозвал себя дураком и  подумал,  что  в  том
случае, если он сейчас прикарманит  восемь  тысяч  фунтов,  имеет  смысл
повременить несколько месяцев с отъездом и вытянуть у графини  кое-какие
деньжата в придачу.
   - Я выпишу тебе чек на мой личный счет, - говорила между тем Розалин.
- Но обещай мне, дорогой Феликс, что ты не попадешься в подобную ловушку
снова. Отдай мне свои долговые расписки, и я все улажу.  И  учти,  когда
долги накапливаются, требуется сразу большая сумма, чтобы  их  погасить,
это обходится дороже.
   -  Тебе  только  стоит  улыбнуться  своему  банкиру,  и   он   тотчас
раскошелится хоть на миллион и без всякого обеспечения, - подобострастно
сказал Хэнсон. - Лично я бы так поступил на его месте.
   - Ты мне льстишь, дорогой? - спросила графиня. - В последнее время ты
это делаешь нечасто.
   - Все потому, что я был расстроен.
   - Но почему ты не обратился ко мне раньше, глупый мальчик!  Деньги  -
слишком скучная материя, чтобы мешать нашему счастью.
   - Но они никак не дают  скучать  тому,  у  кого  их  нет!  -  резонно
возразил Феликс. - Все же ты должна позволить мне поискать  какую-нибудь
работу, Розалин.
   - Я не могу обойтись без тебя, и ты это знаешь! Ты мой, и я  не  хочу
делить тебя ни с кем.
   Нотка подозрительности вновь проявилась в ее тоне, и Феликс в который
раз проклял себя за то, что так по-глупому был застигнут почти на  месте
преступления. Хэнсон  был  уверен,  что  Розалин  гуляет  в  саду  и  он
освободился от нее по меньшей мере на полчаса.
   Но она  вернулась  обратно  в  дом,  и  теперь,  к  сожалению,  будет
настороже, а он сам, как дурак, дал ей повод подозревать себя.
   Началось все в Нью-Маркете, где его чуть не поймали с поличным вместе
с дочкой конюшего. Она была лакомый кусочек и совсем не противилась  его
желаниям.  Даже  наоборот  -  сама  подзадоривала  его.  Надо  же   было
случиться, что Розалин Кэлвидон вздумала искать  его  по  всем  углам  и
углядела занятую приятным делом парочку в одном из пустующих стойл.
   Феликс с трудом вновь проложил дорожку к сердцу графини, но убедился,
что с той поры она стала вдвойне подозрительной, а ее наблюдательность и
прозорливость вызывали в нем почти мистический страх.
   Он зарекся не связываться больше  с  женщиной  намного  старше  себя.
По-настоящему ему нравились очен