ь приемы.
     - Я не собираюсь давать никаких приемов в Чарде, - несколько натянуто сказал маркиз.
     - Но думаю, что дело не в этом. Главное - сделать так, чтобы остаться там на всю жизнь.
     Капитан Вестей похлопал его по спине.
     - Иди и убеди ее, - наставлял он. - Если не сможешь, то навсегда потеряешь звание "грозы дам" в моих глазах.
     Он взял шляпу, которую протянул ему лакей, надел ее набекрень и вышел на улицу.
     Маркиз вздохнул и вернулся в салон. Мелинда спала. Она уронила голову на атласную спинку дивана, одна рука расслабленно повисла. Он стоял и смотрел на нее. Она казалась очень молодой и беззащитной. Было нечто невинное и девственное в ее лице сердечком с острым подбородком, длинными темными ресницами и бледными щеками. Уголки рта были слегка опущены и придавали ей несчастный вид.
     Маркиз вдруг совершенно неожиданно понял, что не сможет продолжать бороться с ней сегодня. Он знал, что в его интересах разбудить ее и силой принудить принять его план, но почему-то не мог заставить себя действовать. Вместо этого он взял ее руку в свою. Мелинда вздрогнула, но не проснулась и, будто ища защиту, положила голову ему на плечо.
     Осторожно взяв ее на руки, маркиз поднялся по лестнице, устланной толстым ковром, в ее спальню.
     Горничная, ожидавшая в коридоре, открыла ему дверь, он внес девушку в комнату и положил на кровать. Она снова вздрогнула, но не проснулась. Маркиз осторожно освободил руки и вышел из комнаты, не сказав ни слова.

***

     Когда на следующее утро Мелинда проснулась, она не сразу поняла, где находится. Мягкость перин говорила ей, что она не в простенькой небольшой спальне в доме своего дяди, которую она занимала почти целый год. Потом в ее голове быстро пронеслись воспоминания о том, как плохо она чувствовала себя вчера утром.
     Она поспешила открыть глаза, испугавшись, что снова окажется в той безвкусной запертой спальне, в которой она провела ночь в доме у миссис Харкорт и которая сейчас вызывала у нее чувство гадливости.
     Солнце пробивалось по бокам тяжелых парчовых гардин. Она могла различить очертания большой комнаты и часть кровати, на которой лежала. Теперь она все вспомнила: она на Гросвенор-сквер; где-то здесь, в огромном доме, лежит мертвая вдова, а маркиз ждет пробуждения Мелинды, чтобы снова спорить с ней.
     Она нырнула под одеяло, закрыла глаза, будто хотела отрезать себя от всего мира и его тревог.
     "Я должна уйти", - говорила она себе, одновременно ощущая мягкость льняных простыней, пахнущих лавандой и еще какими-то цветами, которые стояли в стеклянной вазе наверху комода.
     Ей никогда не было так уютно, никогда раньше горничная не готовила ей ванну, не помогала одеваться, не причесывала ее с такой готовностью и не надевала на ее маленькие ножки атласные тапочки..
     "Я не должна думать о таких вещах", - убеждала себя Мелинда, но, тем не менее, потому что ее так долго держали на положении бедной родственницы, она не могла не чувствовать радость. Она думала об элегантных платьях в гардеробе. Она сможет носить их и купить еще, если захочет. Достаточно сказать маркизу, что она согласна сделать то, о чем он ее просит.
     Она села на кровати. Теперь она смутно вспомнила, как горничная раздевала ее. Но она не помнила, как поднималась на лестнице, был только неодолимый сон, навалившийся на нее, когда она осталась одна в малой гостиной.
     - Нет, мне надо уходить отсюда, - сказала она вслух.
     Но неизвестно почему она представила себя лисой, преследуемой в открытом поле сворой собак, лисой, которая знает, что должна бежать до тех пор, пока не будет в безопасности.
     А безопасность ждет ее только с Наиной. "А когда кончатся пятьсот гиней?" - спросил холодный голос из глубин ее сознания. "Но их хватит на годы и годы", убеждала она себя. "Но все деньги когда-нибудь кончаются. А Нанна стара и может заболеть. Почему бы не обеспечить себя на всю жизнь? Он предлагал тебе тысячи фунтов. Почему ты боишься принять их?" - "Но это нехорошо. Я уверена, что нехорошо", - спорила Мелинда сама с собой. "Но разве сыграть роль его жены не проще, чем становиться гувернанткой или компаньонкой? Ты не подумала, что значит получать жалованье, скажем, фунтов тридцать в год?"
     - Тридцать фунтов в год, - шептала Мелинда. - А я могу получить три тысячи по первому требованию!
     Раздался стук в дверь.
     - Войдите, - ответила она, почти уверенная, что это будет младшая горничная, помогавшая ей одеваться к венчанию.
     - Я не знала, во сколько вы хотели бы, чтобы вас разбудили, миледи, - сказала Глэдис, - поэтому дала вам выспаться, но уже почти десять часов.
     - Так поздно? - воскликнула Мелинда. - Я должна сейчас же встать.
     Глэдис отдернула гардины.
     - Его светлость сказал, что он хотел бы видеть вашу светлость, как только вы сможете спуститься.
     - Мне кажется, что тебе не обязательно называть меня "ваша светлость", - запротестовала Мелинда. - Ты разве забыла, что наша свадьба была тайной?
     - Конечно нет, миледи! Разве кто-нибудь об этом может забыть, вы были такой миленькой невестой. Но мы спросили мистера Ньюмана (это наш дворецкий), как нам правильно называть вашу светлость, и он нам сказал, что мы должны обращаться к вам "ваша светлость", а когда будут посторонние, то "мисс Стэнион".
     - Что ж, не сомневаюсь, что мистер Ньюман знает, как правильно поступать, - сказала Мелинда. - Но мне бы хотелось, чтобы ты называла меня "мисс Стэнион".
     - Очень хорошо, мисс, если вы так хотите. Но мне очень жаль, потому что мне всегда казалось, что "ваша светлость" - это такой красивый титул.
     Втайне Мелинда была с ней согласна.
     Съев завтрак, принесенный на подносе, она приняла ванну и встала перед ворохом платьев в гардеробе.
     - Что мне надеть? - спросила она горничную. - У меня нет ничего черного.
     - Наверное, ваша светлость, то есть мисс, вам не обязательно быть в трауре, поэтому вы не должны надевать черное платье, - разумно сказала Глэдис.
     - Я не подумала об этом, - улыбнулась Мелинда. - Но мне как-то неудобно надевать цветное платье. Может быть, лучше вон то серое, в углу?
     Это было платье, которое мадам Мерсье назвала "дорожным платьем". Это было бледно-серое платье с белым муслиновым воротничком, и когда Мелинда надела его, то стала похожа на школьницу. Волосы они уложили большими кольцами, спадавшими ей на плечи, в таком стиле были причесаны некоторые дамы вчера на приеме, но она очень надеялась, что не будет походить на них.
     - Что-нибудь еще, мисс? - спросила Глэдис, когда она направилась к двери.
     Мелинда растерялась, ей хотелось ответить: "Упакуй все мои вещи!" - но она подумала, что было бы невежливо по отношению к лорду Чарду давать распоряжения о своем отъезде до тех пор, пока он не даст разумных объяснений своим слугам.
     "Ему придется придумать что-нибудь", - сказала она про себя, едва шевеля губами, спускаясь по лестнице.
     - Его светлость в библиотеке, - сказал дворецкий, показывая ей дорогу. - Надеюсь, миледи, вы хорошо провели ночь?
     - Да, очень хорошо, спасибо, - ответила Мелинда.
     Он открыл перед ней дверь, но почему-то ей понадобилось сделать над собой усилие, чтобы войти. Она нервничала, немного трусила, но не показывала виду, подходя к тому месту, где за письменным столом сидел маркиз. На него падал солнечный свет из окна, и, видя его профиль на фоне темного книжного шкафа, она поняла, как он красив, если не хмурится.
     - Доброе утро!
     Ее несколько неуверенный голос заставил маркиза вскочить на ноги.
     - Простите, я не слышал, что вы вошли, - сказал он. - Доброе утро, Мелинда! Надеюсь, вы хорошо спали?
     - Боюсь, я была невежлива.., вчера вечером, - сказала в ответ Мелинда. - Я так устала. Даже не помню, как поднялась по лестнице в спальню.
     - Я отнес вас, - объяснил маркиз.
     - Вы меня.., отнесли? - Она почувствовала, что краснеет.
     - Да, отнес! Было очень приятно. Вы такая легкая, я будто ребенка нес или скорее нимфу, которая по ошибке забрела сюда из лесов.
     Он говорил так искренне, что Мелинда удивленно посмотрела на него.
     - Простите, если я была груба, - повторила она.
     - Но вы вовсе не были невежливы, - возразил он. - А теперь чем бы вы хотели заняться сегодня?
     Я к вашим услугам, я уже закончил со своим поверенным все дела, связанные с похоронами. Они состоятся завтра, после чего я собираюсь выехать в Чард.
     Мелинда продолжала молча смотреть на него.
     - Я вчера была такая сонная, - сказала она, - что забыла, о чем мы говорили. Вспомните, я, кажется, говорила вам о том, что хочу уйти.
     - А я сказал, что вы не сможете, - ответил маркиз.
     Он увидел, как Мелинда переменилась в лице, и быстро добавил:
     - Нет, нет! Я совсем не это имел в виду. Я не собираюсь удерживать вас силой или устраивать сцены. Я только хотел просить вас помочь мне, просто потому, что это так важно для меня.
     - - Я прекрасно понимаю ваши трудности, - сказала Мелинда. - Речь идет об очень больших деньгах.
     Но я уверена, что все обойдется, если я вернусь, скажем, на несколько дней, может быть на неделю, в конце этих шести месяцев.
     - А если ничего не обойдется, то я потеряю все деньги, - сказал маркиз. - Вы помните, что я предлагал вам?
     - Да, помню. - ответила Мелинда.
     - Все на свете, что может захотеть женщина, - повторил маркиз. - Разве вы не понимаете, что если вы будете так богаты, то сможете выйти замуж за того, за кого захотите?
     - Я не хочу выходить замуж за человека, который женится на мне из-за моих денег, - сказала Мелинда. - Если я выйду замуж, то только за того, кого полюблю и кто полюбит меня.
     - У вас еще сохранились идеалы! - воскликнул маркиз, - после всего, через что вам пришлось пройти! Я думаю, что именно это и придает вам такое очарование.
     - То, через что мне пришлось пройти, - сказала Мелинда, думая о полковнике Джиллингеме, - заставило меня понять, что брак может быть построен только на любви. В данном случае вы правы, что не захотели жениться только потому, что получите за это деньги. Я считаю, что вы дурно поступили, обманув вашу мачеху, а я - приняв во всем этом участие, но в каком-то смысле это было для вас приемлемее, чем просто жениться на ком-либо из соображений удобства.
     - Рад, что вы так думаете, - сказал маркиз с кривой усмешкой. - А то я уже решил, что вы осуждаете меня.
     - Все так запутано! - воскликнула Мелинда. - Когда я пришла сюда, я не знала точно, что мне предстоит делать. Казалось, что это легкий способ заработать пятьсот гиней, и я не ожидала, что вы окажетесь таким, какой вы есть, и что ваша мачеха будет разговаривать со мной так, как она говорила.
     - А что она вам сказала? - спросил маркиз.
     - Она сказала, что вы нуждаетесь в любви, - просто ответил Мелинда.
     - Она так вам сказала! - пораженно воскликнул маркиз. - Я совершенно не мог ожидать, что она может сказать такое кому-либо.
     - Думаю, что она просила прощения за все, что она сделала, - сказала Мелинда.
     - Несколько поздновато, не так ли? - произнес маркиз с внезапной горечью в голосе. - Особенно если принять во внимание, что в самый последний момент она вставила в завещание пункт о том, что я должен оставаться в браке шесть месяцев.
     - Вы думаете, что она заподозрила меня в обмане? - спросила Мелинда.
     - Нет, конечно нет, - ответил маркиз, - не вас, а меня. Она всегда смеялась надо мной и говорила, что я вспыхиваю, как солома, и так же быстро сгораю, что я порхаю с цветка на цветок.
     - Мне кажется, что, вставив этот пункт, она хотела заставить вас сделать над собой усилие, чтобы сохранить брак и быть счастливым в нем, - сказала Мелинда.
     - Мне все равно, что она там думала, - гневно парировал маркиз. - Она разрушила мою жизнь, когда я был ребенком, она настраивала против меня отца, и даже теперь, будучи мертвой, она пытается диктовать мне, что я должен и чего не должен делать. По моему мнению, она просто не хотела, чтобы я получил деньги. Но вы поможете мне, Мелинда, доказать, что она ошиблась?
     В его голосе неожиданно прозвучала мольба, и Мелинда чуть было не сдалась. Она отвела от него взгляд и стала смотреть в окно на небольшой, наполненный цветами садик. Она раздумывала, что сказали бы на это ее родители. Все было так не правильно и непривычно, но с тех пор, как их не стало, вся ее жизнь была несчастливой и не правильной. Разве они захотели бы, чтобы она страдала от жестокости сэра Гектора или вышла замуж за человека, который был ее отвратителен, только ради соблюдения приличий? Разве не одобрили бы они этот ее поступок, пусть странный и необычный, но позволяющий ей получить удовлетворение оттого, что она будет уверена, что ей не придется больше просить на жизнь в будущем.
     Маркиз разглядывал ее лицо, отмечая прямой аристократический нос, превосходно вылепленные черты.
     И про себя подумал: в этом ребенке, вероятно, есть капля хорошей крови.
     - Идите сюда, я хочу вам что-то показать, - позвал он.
     Он взял ее за руку, почувствовав, как холодны ее пальцы в его ладонях. Он повел ее через всю комнату, вывел в дверь в дальнем ее конце и привел в кабинет, заваленный деловыми бумагами. В центре стоял большой письменный стол, а на стене напротив входа висела картина. Когда Мелинда увидела ее, то не сдержала вздоха.
     - Это мой дом, - услышала она слова маркиза. - Теперь, возможно, вы поймете, что он значит для меня.
     Картина занимала почти всю стену, на ней был изображен огромный елизаветинский особняк в форме буквы "Е" из узкого красного кирпича, характерного для того времени, с изогнутыми каминными трубами, уходящими высоко в небе. Картина была написана настоящим художником и передавала впечатление теплоты и гостеприимства, которые излучали его ограды, сверкающие на солнце окна и открытая парадная дверь наверху длинной каменной лестницы.
     Мелинда вздохнула потому, что Чард чем-то сильно напоминал ей ее собственный дом, хотя был и больше его, и величавее, и значительнее. Стэнион-Мэнор, где она родилась и где жила всю свою жизнь, до самой смерти родителей, тоже был построен в елизаветинские времена. Это был всего лишь небольшой сельский дом, но, поскольку его построили в тот же период времени, он имел все характерные особенности Чарда, и она знала, даже никогда не видя его, как он выглядит внутри.
     Она могла бы описать комнаты, окна с ромбовидными переплетами, открытые балки, дубовые лестницы с элегантными поручнями и атмосферу старого уютного дома, где царят любовь и взаимопонимание. Елизаветинские дома имеют почти человеческую теплоту, которую архитекторы никакого другого периода не смогли придать своим зданиям.
     - Он восхитителен, не правда ли? - почти со страстью сказал маркиз, будто и вправду хотел заставить ее восхищаться им.
     - Похож на мой дом, - сказала Мелинда так тихо, что он не услышал ее.
     - Его не перестраивали с тех пор, как там поселился первый лорд Чард, - продолжал он. - Он был казначеем при дворе королевы Елизаветы, начал строить этот дом еще в молодости, а когда вышел в отставку и поселился там, бы еще не стар, чтобы наслаждаться деревенской жизнью. Он никогда не жалел, что расстался с придворной службой. Его портрет висит в Большом холле, мне бы хотелось показать его вам.
     - Не ожидала, что ваш дом так выглядит, - сказала Мелинда.
     - А что вы ожидали увидеть? - спросил маркиз.
     - Что-нибудь большое и величественное, с огромными колоннами и громадными окнами. Не знаю почему, но мне так представлялось, когда вы говорили о нем.
     - А теперь каким его видите? - спросил он.
     - Он великолепен, - ответила она, - просто великолепен, и это место, где можно обрести покой. Почему вы не живете там?
     - Один? - спросил я. - Я думаю, что дом предполагает жену и детей, как вы считаете?
     - Но вы любите его? - ответила она вопросом на вопрос.
     - Люблю, потому что это единственная вещь на свете, которую мне приходилось любить, - откровенно признался он.
     И тут впервые она подумала о нем как о маленьком мальчике, без матери, с одним только домом, который давал ему защиту и тепло. И, поддавшись настроению, не совсем осознавая, что сдается, Мелинда сказала:
     - Я останусь на шесть месяцев.
     Он смотрел на картину, но теперь повернулся и взглянул ей в лицо.
     - Да? - с нетерпением спросил он. - Почему?
     - Потому что вы любите Чард, - ответила она, - и потому, что вам нужны деньги, чтобы содержать его.
     - Спасибо, Мелинда.
     Он говорил очень тихо. Она подняла на него глаза, улыбнулась ему и почувствовала на себе его взгляд.
     Мгновение они оба стояли не двигаясь под картиной и просто смотрели друг на друга. Потом Мелинда взмахнула ресницами и отвернулась, словно смутившись.
     - Мы должны быть очень осторожны, чтобы никто не узнал правды, - сказала она приглушенным голосом, будто слова таяли у нее на губах.
     - Да, да, конечно, - несколько рассеянно отозвался он.
     Мелинда вернулась в библиотеку. Картина с изображением Чарда, казалось, очаровала ее, напряжение куда-то ушло, она расслабилась и обрела душевный покой. Девушка прошла через комнату и села на диван спиной к окну. Солнце засветилось над ее головой, образуя над волосами что-то вроде нимба, и маркиз на мгновение остановился, засмотревшись на нее, затем сказал:
     - Я никогда не позволю вам, Мелинда, пожалеть о вашем решении помочь мне. Все, что вы захотите, - ваше. - Мелинда ничего не сказала, и через секунду он добавил:
     - Возможно, мы будем счастливы эти шесть месяцев в Чарде. Я многое хочу показать вам, но боюсь, вам будет там скучно. Во всяком случае, жизнь там не очень веселая.
     - Я всегда жила в деревне, - ответила Мелинда.
     - Я буду рад показать вам озеро и пруд с золотыми рыбками, где я любил рыбачить ребенком, - продолжал маркиз. - Там в лесу есть маленькая часовня, где иезуиты обычно служат свою мессу, выставляя стражу, чтобы никто не узнал об этом и не отправил их в Тауэр. И там есть призрак, очень добрый и кроткий, он прогуливается по Длинной галерее ночью, а если его увидит кто-то из семьи, то это добрый знак, а недурной.
     - Вы его когда-нибудь видели? - спросила Мелинда.
     Он покачал головой:
     - Мне еще никогда не везло до сих пор. Возможно, вы принесете мне удачу.
     - О, я надеюсь всей душой, - сказала она.
     Она снова улыбнулась ему, и он, поддавшись настроению, сел рядом и взял ее за руку.
     - Я думаю, Мелинда, - сказал он, - что мы отлично поладим друг с другом, вы и я. И мне очень хочется сделать вам подарок. Он не имеет отношения к нашему деловому соглашению, это нечто другое. Это будет подарок от меня вам, потому что вы были добры к Чарду, а доброта так редко встречалась мне в жизни.
     Мгновение Мелинда не отнимала у него свою руку, но потом убрала ее.
     - Очень любезно с вашей стороны, - сказала она, - но, поскольку я готова выполнить то, что вы назвали "нашим деловым соглашением", я не думаю, что мне следует принимать от вас подарки. Вы и так уже многое подарили мне. Миссис Харкорт не экономила, заказывая мою одежду, так что нет никакой необходимости дарить мне что-то еще.
     Маркиз взглянул на нее и рассмеялся.
     - Мелинда, вы просто кладезь сюрпризов! - сказал он. - Я никогда в жизни не встречал никого, кто бы отказался от подарка. Вы, наверное, дразните меня?!
     Какие у вас любимые камни? Бриллианты?
     - Вчера ночью вы назвали меня глупой, - запротестовала Мелинда, - но кто из нас глуп, так это вы.
     Я только что вам сказала, что не хочу подарков. И не считаю, что вправе принимать их.
     - Вы изумляете меня, - сказал маркиз, затем с другим выражением лица добавил:
     - Но мне кажется, я начинаю понимать, что вы имеете в виду, - сказал он уже другим тоном. - Вы не хотите принимать подарки, потому не считаете это правильным, раз сами не можете дать ничего взамен? Я прав?
     - Не совсем... - начала было Мелинда, но маркиз перебил ее:
     - Но, моя дорогая, это все так просто.