ло. Кэролайн не стала больше ждать и, повернув ручку, вошла внутрь. В дальнем конце комнаты за столом, на котором еще горели свечи, сидел Вэйн. Не говоря ни слова, Кэролайн осторожно приблизилась к нему. Вэйн спал, откинувшись в кресле с высокой спинкой. Сюртук он снял, но остался в жилете, надетом поверх крахмальной рубашки. Перед ним лежало неоконченное письмо, перо выпало из его руки на пол.
     Очевидно, задумавшись над очередной фразой, Вэйн откинулся на спинку кресла и заснул от усталости. Напряжение последних дней сказалось и на нем. Кэролайн не стала сразу будить его, некоторое время молча вглядываясь в любимые черты, озаренные светом свечей.
     Он выглядел юным - совсем юным, и, быть может, впервые она увидела на его лице выражение безмятежного покоя. Уголки его рта приподнялись в полуулыбке, и было что-то детское и уязвимое во всем его облике, закрытых глазах, повороте головы, покоившейся на мягком бархате кресла.
     Кэролайн ощутила непреодолимое желание обнять его, прижать к себе, привлечь его голову к себе на грудь - защитить его. Волна всепоглощающей материнской нежности, которая когда-то настигает каждую женщину, впервые захлестнула ее, но девушка тут же подавила эти чувства, помня только, что сейчас на счету каждая минута.
     - Вэйн! - позвала она негромко. - Вэйн!
     Он шевельнулся и, открыв глаза, взглянул на нее.
     - Кэролайн, любимая, - прошептал он, как будто нисколько не удивлен ее появлением, как будто это было продолжение его сна.
     Но пробуждение наступило быстро.
     - Что случилось? - спросил он. - Почему ты здесь?
     Кэролайн нежно взяла его за руки.
     - Выслушай меня, Вэйн, - сказала она и тихо, чуть дрожащим голосом, рассказала, что увидела внизу.
     Когда она закончила, он поднялся.
     - Я пойду взгляну, - сказал он, - оставайся здесь.
     - Не прикасайся к нему, - предупредила Кэролайн. - И обещай мне вернуться сюда, прежде чем что-нибудь предпримешь. Мне кажется, я знаю, что нам делать. Но поторопись, Вэйн, нельзя терять время.
     Он вышел. Она стояла в дверях его спальни, глядя вслед мужу. Прижав руку к сердцу, она ждала его возвращения.
     Когда через несколько минут он вернулся, Кэролайн вдруг показалось, что он внезапно как бы постарел. Лицо его было мрачным, в нем проглядывала какая-то безнадежность, словно он примирился с неизбежностью и отказался от борьбы.
     - Все так, как ты сказала, - он тяжело опустился в кресло у догорающего камина.
     - Что же нам делать? - прошептала Кэролайн.
     - Ничего, - отвечал он. - Если, как ты говоришь, в этом замешана Эстер Миллер, она дождется, пока прислуга пойдет поднимать занавеси и обнаружит труп. Затем будут вопли, они кинутся к ней, и миссис Миллер, Потрясенная и изумленная, пошлет за констеблем.
     - Да, да, это ясно, - нетерпеливо проговорила Кэролайн. - Но как мы можем предотвратить это?
     - Предотвратить? Мы не можем спрятать тело так, чтобы его не нашли. Уж будь уверена, что Джервис поднимет шум по поводу мальчишки. Это хитроумный замысел. Ты была права, Кэролайн, насчет Джервиса, если это может хоть сколько-нибудь утешить тебя.
     Кэролайн прижала руки ко лбу.
     - Я знаю! - сказала она. - Дядя Фрэнсис в Ноуле!
     Ты мне сам говорил вчера. Я пошлю за ним.
     - Он и так явится в свое время, чтобы арестовать меня, - усмехнулся лорд Брекон.
     - Вот этого-то и нужно постараться избежать, хотя бы до тех пор, пока мы не найдем доказательств твоей невиновности. Ведь на самом деле в момент убийства ты должен был быть со мной.
     - Поскольку ты моя жена, - перебил ее лорд Брекон, - твоим показаниям доверия не будет.
     - Да, да, я знаю, но ведь есть и другие, кто мог бы засвидетельствовать это.
     - Кто же?
     - Как раз вчера я обратилась к одному своему другу, - начала было Кэролайн. - Но сейчас не время рассказывать о нем. Тебе нужно бежать отсюда немедленно.
     - Бежать? Зачем?
     В его голосе звучало презрение. Взглянув ему в глаза, Кэролайн обняла его и опустилась на колени возле его кресла.
     - Вэйн, дорогой мой, послушай меня. Сейчас особенно важно, чтобы ты доверился мне. Я чувствую, мы найдем выход из этого ужасного положения, мы вернем тебе доброе имя и избавим от всякой опасности в будущем. Но мне трудно объяснить тебе все словами, потому что мое собственное убеждение - в моем сердце, и верю я прежде всего в милосердие божие. Доверься мне, любимый, ради моей любви к тебе, и сделай, как я прошу. Пожалуйста, Вэйн!
     - Что ты хочешь, чтобы я сделал? - спросил лорд Брекон. В голосе его было теперь меньше горечи, и Кэролайн показалось, что и взгляд его стал мягче.
     - Я хочу, чтобы ты немедленно отправился в Мэндрейк на самой быстрой лошади из своей конюшни. В то же время мы пошлем грума к дяде Фрэнсису с просьбой прибыть сюда как можно скорее. В Англии есть еще правосудие, и я не верю, что можно повесить невиновного.
     - Ты думаешь бегством доказать невиновность?
     - Бегство здесь ни при чем. Я расскажу дяде Фрэнсису, где ты. Я просто не хочу, чтобы мы с тобой своими действиями подыграли замыслам Джервиса и миссис Миллер. Они знают, что ты здесь, и, как ты сам сказал, утром, как только обнаружат тело, тотчас же пошлют за констеблем. Давай же нарушим их планы единственно доступным нам способом. Если ты исчезнешь или - если тебе так больше нравится - будешь отсутствовать, мы выиграем время, чтобы подумать, навести справки, узнать, не сможет ли мой друг, к которому я вчера посылала, пролить свет на задуманное Джервисом и сообщниками.
     Лорд Брекон нахмурился.
     - Я понимаю, чего ты хочешь, Кэролайн. Но ни один человек, который считает себя джентльменом, не оставит жену разбираться в отвратительных подробностях такого преступления.
     - Но, Вэйн, - умоляюще произнесла Кэролайн, - неужели в такой момент нужно помнить об условностях? Мой любимый, мой ненаглядный! Мы пренебрегали ими с момента нашей встречи! До тех пор, покаты помнишь, что я люблю тебя, меня не волнуют подобные пустяки.
     - Ты все еще любишь меня, Кэролайн? С того момента, как я вошел в твою жизнь, я не принес тебе ничего, кроме несчастья и ужаса.
     Кэролайн глубоко вздохнула:
     - Сказать тебе, о чем я думала несколько секунд тому назад, пока ты был внизу?
     - Скажи.
     - Я думала, что, если ты меня прогонишь, как ты грозился, я не стану жить, потому что без тебя жизнь не имеет смысла.
     Вэйн молча притянул ее к себе и прижался щекой к ее щеке.
     - Я недостоин тебя, Кэролайн, - сказал он.
     - Да, и еще одно я хотела сказать. Если все же тебя обвинят в этом ужасном преступлении, которого, как мы оба знаем, ты не совершал, мы бежим с тобой на континент. Из Мэндрейка это сделать нетрудно. В прошлом оттуда многие тайно переправлялись через пролив. Почему ты должен сдаться, на радость Джервису?
     И почему моя жизнь должна разрушиться из-за гнусных замыслов убийцы? Мы проживем в изгнании, и для меня это счастье, потому что я буду с тобой.
     Минуту он был не в силах сказать ни слова. Она увидела на глазах у него слезы. С величайшей нежностью Вэйн привлек к себе девушку:
     - Я могу только сказать, что ни один мужчина не стоит любви такой женщины, как ты.
     Он встал и помог ей подняться. Нежно обняв ее, он прижал ее к своей груди. Глаза его были устремлены куда-то поверх ее головы, словно перед ним проносились видения будущего, и он пытался предугадать, откроются ли когда-нибудь для них врата рая.
     Кэролайн первой вернулась к действительности.
     - У нас мало времени, Вэйн. Ты должен уехать до того, как поднимется прислуга.
     - Я не могу пойти на это, Кэролайн.
     - Но ты должен, должен! - проговорила она почти гневно. - Ты сказал, что любишь меня, и ты знаешь, что я люблю тебя. Доверься мне на этот раз, прошу тебя!
     - Но куда мне ехать? Я не хочу, чтобы меня, как человека, скрывающегося от правосудия, преследовали по всей стране.
     - Разумеется, нет. Я от тебя этого и не требую. Все, о чем я тебя прошу, - это уехать сейчас же в Мэндрейк.
     Там ты спросишь Ньюмена, камердинера моего отца.
     Если нужно, он укроет сотню беглецов, и никто ни о чем не догадается.
     - А потом?
     - Я дам тебе знать, как только смогу. Есть только две возможности: либо обвинение будет снято, либо мы вдвоем бежим на континент.
     - Кэролайн, что мне ответить тебе?
     Он посмотрел ей в глаза и вдруг, опустившись на одно колено, поднес к губам полу ее платья.
     - Я сделаю все, что ты хочешь. Не потому, что ты права, любимая, но потому, что ты самая отважная и самая замечательная женщина на свете.
     Когда он поднялся, Кэролайн обняла его и прильнула к его груди. Они долго простояли так, чувствуя, что близки друг другу, как никогда прежде. Затем Кэролайн высвободилась из его рук и, подойдя к камину, потянула шнурок колокольчика.
     - Твоему камердинеру можно доверять? - спросила она.
     Лорд Брекон задумался:
     - Он у меня недавно. Лучше послать его за Бейтсоном. Тот служил у нас еще до моего рождения.
     Камердинер, явившийся на зов колокольчика, если и удивился, застав их на ногах в такой час, то виду не подал.
     - Позовите Бейтсона, - сказал лорд Брекон, - а потом можете ложиться. Вы мне больше не понадобитесь сегодня.
     - Слушаюсь, милорд.
     Камердинер тихо удалился, а несколько минут спустя явился Бейтсон. Наверное, одеваться ему пришлось второпях, подумала Кэролайн, хотя по его виду этого не скажешь. Осторожно постучав, он вошел и остановился у двери, в почтительном молчании ожидая распоряжений его светлости.
     - Подойдите сюда, Бейтсон, и закройте дверь.
     Дворецкий повиновался. Когда он подошел ближе, лорд Брекон сказал:
     - Бейтсон, у меня неприятности.
     Старик глубоко вздохнул:
     - Какие неприятности, милорд?
     - Хуже не бывает, Бейтсон. Вы помните моего отца? Сегодня кто-то подложил в библиотеку труп запоротого насмерть мальчика. А рядом мой хлыст.
     Лицо дворецкого дрогнуло.
     - О, мистер Вэйн! - задыхаясь, проговорил он. - Как это могло случиться?
     - Я сам себе задавал этот вопрос и пока что не нахожу никакого объяснения, кроме одного: ее светлость видела из своего окна, как двое подносили труп к окну библиотеки, которое кто-то открыл изнутри.
     - Значит, милорд, они не могут вас обвинить?
     - Будет трудно доказать, что это не я. Не говоря уже о том, что вновь пойдут слухи, ходившие после смерти моего отца. И вы, и многие другие слышали, как вчера утром я отчитывал этого парня, когда он ударил лошадь мистера Уорлингема.
     - Ох, милорд!
     Взглянув на него, лорд Брекон сказал негромко:
     - Бейтсон, я его не убивал. Вы мне верите?
     Кэролайн показалось, что в глазах старика блеснула радость:
     - Я верю вам, мастер Вэйн. Я никогда от вас не правды не слышал, но найдутся другие, которые не поверят.
     - Вот в том и дело, - сказал лорд Брекон. - Именно поэтому, Бейтсон, ее светлость убеждает меня уехать сегодня, пока ведется следствие. Я считаю, что мне нельзя уезжать, что я должен остаться, но ее светлость настаивает.
     - Ее светлость права, я уверен, милорд. Чтобы нам разузнать побольше про это ужасное дело, лучше, если вашей светлости здесь не будет.
     - Но мы должны спешить, - заторопилась Кэролайн. - Его светлости нужна лошадь, Бейтсон, самая быстрая в конюшне, и нужно немедленно послать грума в Ноул с письмом к лорду Милборну. Займитесь этим. Мы знаем, что можем на вас положиться, не правда ли?
     - Можете, миледи, и есть еще два надежных человека в конюшне, за кого я поручусь. Вам лучше переодеться, милорд. Я приведу вам лошадь минут через пять-десять.
     Он направился к выходу, но у самой двери оглянулся. Он явно боролся с собой, всячески стараясь сдержать подступавшие к глазам слезы.
     - Мы вас спасем, мастер Вэйн, будьте уверены.
     Когда за ним закрылась дверь, Кэролайн повернулась к лорду Брекону:
     - Он тебя тоже любит, Вэйн.
     Лорд Брекон не ответил, но она почувствовала, что преданность старика глубоко тронула его.
     - Пока ты переодеваешься, я пойду к себе и напишу письма Ньюмену и дяде Фрэнсису. Поторопись, Вэйн.
     Вместо ответа он взял ее руку и поднес к губам. Это не был традиционный холодный поцелуй. Кэролайн вздрогнула от его прикосновения и была готова броситься к нему в объятия, но усилием воли сдержала себя и отвернулась, чтобы не помешать ему проявлением слабости.
     Она написала письма и, запечатывая одно из них, адресованное лорду Милборну, услышала, как открылась дверь: это был Вэйн. Он уже переоделся в костюм для верховой езды, и теперь на нем был серый сюртук, а в начищенных до блеска высоких сапогах отражался огонь камина. Как ужасно, подумала она, что он вынужден бежать из собственного дома, словно преступник, чего и добивался его кузен.
     Но для сожалений сейчас не было времени. Она встала из-за стола и, подойдя к мужу, вручила ему письмо к Ньюмену, которое он положил в карман.
     - По возможности ни с кем не говори, когда приедешь в Мэндрейк. Чем меньше ты будешь возбуждать любопытство, тем лучше. И лучше подъехать на конный двор, а не к парадному входу.
     - Понимаю, - сказал он, не отрывая от нее глаз.
     - Господь с тобой, любовь моя, - сказала она, и голос ее дрогнул.
     В ответ он привлек ее к себе и долго-долго не отрывался от ее губ. Потом, рука об руку, они молча спустились по лестнице. В холле было темно, у двери горела одна-единственная свеча. Было видно, что ее только что зажгли, и Кэролайн, недоумевавшая, кто бы это мог сделать, со вздохом облегчения увидела выступившего из тени ожидавшего их Бейтсона.
     - Я слышу, что ведут лошадей, милорд, - сказал он.
     И действительно, как только он открыл дверь, раздался топот копыт о гравий подъездной аллеи. На одной, из лошадей сидел грум, другую, великолепного темного жеребца, вел конюх, с трудом удерживая гарцующее животное, казалось, так и рвавшееся в дорогу.
     Небо светлело, близился восход. Было достаточно светло, чтобы разглядеть лица. Лорд Брекон обернулся и взглянул на Кэролайн. Какое-то время они молча смотрели в глаза друг другу, вспоминая обо всем том, что осталось недоговоренным, о невысказанной любви, о боли разлуки.
     Не прикасаясь к ней, без единого слова, лорд Брекон спустился по ступеням и сел на жеребца. Конь взвился, но, словно почувствовав хозяина, внезапно присмирел.
     Взмахнув шляпой, лорд Брекон развернул коня и поскакал по аллее. Через мгновение он уже скрылся из виду в тени дубов.
     Кэролайн вспомнила о письме лорду Милборну, которое она держала в руках, и подала его груму:
     - Поезжай как можно скорее. Ноул недалеко отсюда, как я понимаю?
     - Полями мили четыре, миледи.
     - Хорошо, значит, путь недолгий. По приезде туда потребуй, чтобы мое письмо тут же передали судье.
     Скажи, что это чрезвычайно важно, и не позволяй никому тебя задерживать.
     Поклонившись, грум повернул коня в сторону ворот, ведущих в парк. Кэролайн следила за ним, пока и он не исчез из виду.
     - Пойдемте, миледи, - прошептал Бейтсов. Кэролайн вздрогнула и обернулась к нему.
     - Они уехали, Бейтсон, - проговорила она, словно в забытьи.
     - Да, миледи, и нам только остается ждать утра.
     - Я пойду к себе. Если кто-нибудь будет спрашивать его светлость, скажите, что его вызвали по важному делу. Что вы им наговорите, не имеет значения, потому что, как только приедет лорд Милборн, я расскажу ему правду.
     - Слушаюсь, миледи. А труп в библиотеке? Может быть, мне убрать его?
     - Нет-нет, ни под каким видом. И запретите другим к нему прикасаться. Я хочу, чтобы судья увидел все, как есть.
     - Слушаю, миледи, - повторил Бейтсон.
     Предельно уставшая, словно все ее тело налито свинцом, Кэролайн поднялась по лестнице.
     Ее сотрясала дрожь. Придя в спальню, она, не дав себе труда раздеться, забралась в постель, надеясь согреться.
     Сама мысль о сне казалась невероятной, и все же спустя какое-то время ей стало казаться, будто Вэйн обнимает и целует ее, - значит, она все-таки ненадолго задремала. Но большую часть времени мысли Кэролайн возвращались к телу, что лежало внизу, в библиотеке, к Джервису Уорлингему и миссис Миллер, к их заговорам и интригам и к тому, какое чудо поможет ей доказать их собственную вину.
     В семь часов Кэролайн позвала Марию. Когда та явилась, то по выражению ее лица и необычной бледности Кэролайн поняла, что ужасное происшествие уже всем известно.
     Мария попыталась было скрыть от Кэролайн подробности, но та все же вынудила ее рассказать обо всем: что труп обнаружила одна из горничных и какой шум поднялся среди прислуги.
     - Девушка, что нашла беднягу, все еще в истерике, кричит, хохочет, плачет, и ничего с ней не могут поделать. Миссис Тимминс сразу упала в обморок, и ее целых пять минут приводили в чувство! Ваша светлость такого переполоха и представить не может. Один мистер Бейтсон вроде спокойнее всех и говорит, что ничего нельзя сделать, пока ваша светлость не проснулись, потому что его светлость в отъезде.
     - Его светлости пришлось уехать по важному делу, - сказала Кэролайн.
     - Так и мистер Бейтсон сказал, миледи, а я, разумеется, молчала. Но что же нам теперь делать?
     Кэролайн постаралась собраться с мыслями.
     - Многое, - сказала она. - Одень меня поскорее и сразу же беги со всех ног к фургону, спроси, не видели ли они что-либо прошлой ночью.
     - Дай-то бог, чтобы видели, миледи, иначе мы пропали!
     - Ты уверена, что они поняли, о чем ты их вчера просила?
     - Точно, что поняли. Я говорила и с Гидеоном, и с мистером Хэкетом, его отцом. Очень обходительный человек, ничего не скажешь, и они оба обещали следить, насколько получится.
     Кэролайн вздохнула.
     - Мы ничего не узнаем, пока ты у них не побываешь. Ну, неси же скорее мое платье!
     Кэролайн быстро оделась и, пока Мария ее причесывала, заставила себя выпить чашку шоколада, зная, как важно для нее сейчас сохранять спокойствие и не волноваться, какой бы заразительной ни оказалась всеобщая истерика.
     Едва она успела завершить свой туалет, как в дверь громко постучали. Мария пошла открывать, но не успела сделать и двух шагов, как дверь распахнулась и в ней показалась миссис Миллер. Увидев Кэролайн одетой, она от удивления широко раскрыла глаза.
     - Я не знала, что вы уже встали, - сказала она. - Я пришла сообщить вам ужасное известие.
     - Я уже знаю, что вы явились мне сообщить, - холодно сказала Кэролайн. - Вы меня очень обяжете, если немедленно отправитесь в свою комнату и останетесь там. Если судья по прибытии пожелает говорить с вами, вам дадут знать.
     - Верховный судья? - переспросила миссис Миллер.
     - Да, лорд Милборн. Я просила его светлость прибыть сюда как можно быстрее. А теперь, миссис Миллер, исполняйте мое распоряжение.
     Миссис Миллер была слишком потрясена, чтобы возразить Кэролайн хоть словом. Она молча вышла, и Мария закрыла за ней дверь, собираясь поделиться с госпожой своими мыслями. Но Кэролайн не дала ей, быстро проговорив:
     - Сейчас же ступай к фургону! Скажи Бейтсону, чтобы мне тут же доложили о приезде его светлости.
     Я хочу говорить с ним прежде, чем он встретится с кем-либо.
     - Понимаю, миледи;
     Отдав распоряжение, Кэролайн не в состоянии была усидеть у себя в спальне. Сначала она вышла на лестничную площадку, потом прошла в холл. Наконец нетерпение ее стало настолько сильным, что она вышла на ступени замка, вглядываясь в даль главной аллеи в ожидании, когда же появится голубой с серебром экипаж лорда Милборна. Ждать ей пришлось недолго.
     В восемь часов показались лошади с форейторами, и через несколько минут карета подкатила к подъезду. Выскочивший навстречу прибывшим лакей открыл дверцы, и Кэролайн с распростертыми объятиями сбежала со ступеней навстречу выходившему из кареты лорду Милборну:
     - Слава богу, вы приехали, дядя Фрэнсис! - воскликнула она. - Никогда я еще так никому не была рада.
     - Я собрался так быстро, как только мог, дорогая.
     У вас действ