сом.
   - К сожалению, не много, а это значит, что надо  искать  какой-то  другой
выход из этого положения, - довольно резко возразил лорд Хейвуд.  -  Но  так
или иначе, завтра, как и намеревался, я еду в Лондон.
   И словно больше не в силах вынести разговора  на  эту  тему,  он  быстрым
шагом вышел из комнаты.
   Лалита, глядя в задумчивости ему вслед, потерла рукою лоб, совсем забыв о
том, какие у нее грязные руки.
   На протяжении всех трех дней, которые прошли  со  дня  возвращения  лорда
Хейвуда в  поместье,  девушка  постоянно  чувствовала,  как  проблема  денег
тяжелым бременем давит ему на плечи.
   Наконец она взяла  длинный  список  включенных  в  наследство  предметов,
который лорд Хейвуд получил от своего поверенного, и обошла  все  комнаты  в
надежде найти хоть что-нибудь, незамеченное и не упомянутое в этом  реестре.
Однако в результате она лишний раз убедилась, что в доме не было практически
ни одной вещи, не упомянутой в завещании.
   - И как только ваш дедушка мог быть таким дотошным, - сказала  она  лорду
Хейвуду. - Ведь он перечислил там все, вплоть до мелочей.
   - Мои дед и бабушка были крупными коллекционерами, - отвечал он. - Думаю,
мой отец довольно сильно напугал их, когда был еще молодым человеком, -  что
и вынудило их прибегнуть к подобной мере.
   Лорд Хейвуд увидел, что Лалита не поняла его замечания и ждет объяснений,
а поэтому добавил:
   - Еще учась в Оксфорде, он проявил себя как необузданный игрок и,  по  их
мнению, неисправимый мот.
   - И поэтому  они  побоялись,  что  он  продаст  и  пустит  на  ветер  всю
коллекцию, которую они столько лет собирали?
   Лорд Хейвуд задумчиво кивнул.
   - Когда его выгнали из университета, он  приехал  в  Лондон,  и  там  его
дорогие  экипажи  и   лошади   служили   постоянной   темой   для   насмешек
карикатуристов. За  два  года  он  умудрился  спустить  целое  состояние  за
карточным столом.
   - Теперь я понимаю, почему ваш дедушка решил, что не может  доверить  ему
свои бесценные сокровища, собранные здесь, - кивнула Лалита.
   - Мой дед бессчетное число раз оплачивал его карточные долги и каждый раз
уговаривал его образумиться, но отец продолжал свои кутежи и экстравагантные
выходки почти до самой смерти.
   Голос лорда Хейвуда  зазвучал  чуть  более  резко,  когда  он  с  горечью
добавил:
   - Именно поэтому я сейчас и оказался в таком положении.
   - Но все же вы можете жить в этом  великолепном  доме,  полном  настоящих
сокровищ.
   - И умирать  здесь  от  голода!  Не  очень  веселая  перспектива,  что  и
говорить!
   - Но, наверное, вам еще менее  понравилась  бы  мысль  жить  в  маленьком
полуразвалившемся домике или оказаться  вообще  без  крыши  над  головой,  -
возразила Лалита.
   Лорд Хейвуд улыбнулся ее горячности.
   - Полагаю, что я  смог  бы  найти  какой-нибудь  пустующий  дом,  который
покинули хозяева, - с иронией ответил он.
   Лалита сверкнула глазами.
   - Теперь вы допускаете, что для меня было единственным выходом скрываться
здесь? Ведь если бы вы не вернулись, никто так никогда и  не  узнал  бы  обо
мне.
   - Вы вряд ли смогли бы жить здесь годами, общаясь с одними лишь мышами.
   - Но именно так  мне  и  представлялась  дальнейшая  жизнь,  пока  вы  не
появились в моей спальне. Для меня это был самый настоящий шок!  -  тряхнула
головой Лалита.
   - Для меня тоже, - усмехнулся лорд Хейвуд. - И немалый!
   Несмотря  на  его  видимое  недовольство,  Лалита,  со  свойственной   ей
интуицией, чувствовала, что ее  присутствие  помогает  лорду  Хейвуду  легче
переносить горечь своих забот. Было очевидно, что она помогает ему держаться
и не падать духом. Эту догадку подтвердил не кто иной, как Картер.
   - Если вы меня спросите, - заявил он, когда Лалита  как-то  заговорила  с
ним на кухне, - то я вам скажу, это просто замечательно,  что  у  полковника
теперь есть человек, на которого  он  может  поворчать  и  с  которым  может
поделиться своими горестями.
   - Я тоже так думаю, - отозвалась Лалита.
   - Все-таки это глупейшая штука, - продолжил  Картер.  -  Весь  дом  набит
золотом, как говорится, и никто из нас не смеет даже пальцем прикоснуться ко
всему этому богатству.
   - Все это очень расстраивает  его  светлость,  но  он  в  первую  очередь
беспокоится не о себе, а о тех людях, которые от него зависят.
   - Он уж всегда такой, - согласился с ней Картер. - Во всем полку не  было
другого такого офицера, как полковник  Вуд.  Всегда  думал  только  о  своих
людях, никогда о себе. И они тоже готовы были за него и в огонь и в воду!
   - Так же, как и вы сами. Картер, не так ли? - спросила ласково Лалита.
   Накануне, когда  Лалита  зашла  на  кухню,  она  обнаружила,  что  Картер
собирается  отправиться  на  соседнюю  ферму,  чтобы   купить   каких-нибудь
продуктов. Девушка застала его в тот момент,  когда  он  с  невеселым  видом
пересчитывал деньги, что лежали в ящике буфета, те самые,  которые  дал  ему
лорд Хейвуд.
   С заговорщицким видом Лалита спросила его:
   - Послушайте, Картер, если я кое-что предложу вам, вы  можете  пообещать,
что ничего не скажете его светлости?
   - В зависимости от того, что это такое, мисс, - отвечал верный Картер.
   - Когда я убежала из  дома,  -  отвечала  девушка,  -  я  взяла  с  собой
достаточно денег, ведь я не такая  глупая,  чтобы  рассчитывать,  что  смогу
обойтись без них.
   Увидев, что Картер при этих ее словах весь  превратился  в  слух,  Лалита
продолжала:
   - Я говорила его светлости, что могу за себя заплатить, но  он,  конечно,
отказался из-за того, что я женщина. Но даже женщины должны  что-то  есть  и
при этом платить за еду.
   - Не собираюсь с вами спорить, - кивнул Картер.
   - Вот почему, - продолжала Лалита, - я намерена  заплатить  за  себя,  но
так, чтобы его светлость об этом ничего не узнал.
   Она подумала, что Картер может отказаться, поэтому быстро добавила:
   - Конечно, я могла бы сама пойти  и  купить  продукты,  но  это  было  бы
опасно, ведь тогда люди увидят, что я здесь, и сплетни  быстро  облетят  всю
округу, поэтому было бы лучше, если бы вы сделали это вместо меня.
   - Его светлость с меня с живого шкуру спустит, если только  прослышит  об
этом, - покачал головой Картер, нерешительно глядя на Лолиту.
   - Поэтому нам надо быть умнее и сделать так, чтобы он ничего не узнал,  -
произнесла девушка уверенным тоном.
   С этими словами она положила три соверена на кухонный стол, полагая,  что
против такого аргумента Картер вряд ли устоит.
   - Когда вы все это потратите,  ядам  вам  еще.  Мне  кажется,  совершенно
необходимо, чтобы его светлость питался как  следует,  а  мясо,  я  уверена,
стоит слишком дорого.
   Картер взглянул на соверены, и глаза его блеснули.
   - Пожалуйста, не говорите ничего его светлости, -  продолжала  настаивать
Лалита. - Он сильный человек, но он себя совсем не щадит, а вы ведь  знаете,
что ему, так  же  как  Ватерлоо  и  Победителю,  нужна  хорошая  еда,  чтобы
поддержать силы.
   - Уж я, думаю, смог бы стащить немного овса для наших лошадок,  -  сказал
Картер, - но только эти люди, что на ферме, такие же бедняки, как и мы.
   - Сейчас очень  многие  крестьяне  переживают  тяжелые  времена  по  всей
стране, - отозвалась Лалита. - Но,  как  сказал  его  светлость,  мы  должны
платить за себя. Именно так я и намереваюсь всегда поступать, а поскольку  у
меня есть деньги, в этом не будет никаких затруднений.
   Ее слова, очевидно, развеяли последние сомнения Картера. Очень  поспешно,
словно боясь, что его кто-то может остановить, он схватил со стола  соверены
и спрятал их в карман.
   - Помоги мне, боже, если его  светлость  прознает!  -  сказал  он.  -  Но
только, если он что будет мне говорить, я скажу ему, что и  Адам  не  устоял
перед искусительницей Евой!
   - Старое как мир оправдание всех мужчин! - смеясь, ответила Лалита.
   Она была очень рада, что все вышло так, как она хотела.
   Девушка рассудила, что лорд Хейвуд,  как  и  большинство  мужчин,  скорее
всего не станет задумываться над тем,  откуда  взялась  еда  и  сколько  она
стоит, и, конечно, оказалась права.
   За  обедом  прошлым  вечером  лорд  Хейвуд  с  большим   аппетитом   съел
внушительную  порцию  жареного  мяса  и,  покончив  с   едой,   со   вздохом
удовлетворения сказал:
   - Превосходно, Картер! Недаром я  считал  тебя  лучшим  поваром  в  нашем
полку. Я всегда боялся, что тебя заберут готовить в офицерскую столовую.
   - Меня вскорости бы выгнали оттуда, милорд,  -  заявил  Картер,  сверкнув
улыбкой. - Двух обедов было бы достаточно, чтобы они поняли,  что  я  им  не
подхожу. Я не мастак готовить всякие изысканные блюда.
   Лорд Хейвуд весело рассмеялся.
   - Не могу с тобой согласиться. По-моему,  ты  повар  по  призванию.  Мисс
Лалита и я хотели бы выразить тебе свою  благодарность  за  твое  искусство,
мясо было просто восхитительно!
   Убирая то, что осталось, со стола, Картер незаметно подмигнул Ладите.
   При этом девушка подумала, что для слуги его светлости это было не совсем
подобающее поведение. Впрочем, сейчас она была  довольна,  так  как  вкусная
сытная еда да вдобавок бутылка хорошего вина из погреба должны были привести
его светлость в благодушное настроение.
   После обеда они сидели в кабинете,  и  его  светлость  даже  ни  разу  не
упомянул о том, что она должна немедленно уезжать отсюда.  Вместо  этого  он
принялся строить планы, как сделать этот  кабинет  более  удобным,  перенеся
сюда кое-какие вещи из других салонов.
   Он даже был готов Поменять одну из картин, которые висели здесь,  на  ту,
что очень понравилась Ладите. Она висела в другой комнате, которой они  пока
не собирались пользоваться.
   - Завтра я собираюсь выбрать  несколько  других  украшений  для  каминной
полки, - сказала она, - и принести  из  Большого  салона  те  восхитительные
вещицы из дрезденского фарфора, чтобы украсить столик в углу.
   Он ни слова не возразил  ей  и  только  улыбнулся.  Лалита  же  с  тайным
удовольствием   вновь   подумала,   что    причина    этой    необыкновенной
снисходительности с его стороны кроется в такой простой  вещи,  как  хороший
обед.
   - Я бы хотела кое о чем вас спросить, - заявила она на следующий день  за
завтраком.
   - Да, и о чем же?
   Лорд Хейвуд задал этот вопрос весьма рассеянным тоном,  так  как  в  этот
момент все его внимание было распределено между газетой, которую он читал, и
яичницей с беконом.
   Картер принес газету из деревни. Она  вышла  несколько  дней  назад,  но,
раскрыв ее, лорд Хейвуд обнаружил, как долго он на самом деле был оторван от
всех событий, происходящих в стране. Собственные проблемы заслонили от  него
весь остальной мир.
   - Вы знаете, я уже говорила вам об этом, - начала  Лалита  неуверенно,  -
что я взяла с собой всего три платья, два в саквояже и одно то, что  на  мне
было надето.
   - Да, вы, кажется, говорили мне об этом, - рассеянно отвечал лорд Хейвуд,
не отрываясь от газеты.
   - Я бы хотела спросить вас.., как вы думаете, это было бы  не  слишком..,
неуместно и, может быть, оскорбительно для вас.., если я  попрошу  позволить
мне надеть.., амазонку вашей мамы?
   Она проговорила это все, отчаянно запинаясь  и  краснея,  и  лорд  Хейвуд
невольно поднял голову и с удивлением посмотрел на нее.
   - Амазонку моей матери? - переспросил он.
   - Там, в ее спальне, где я сейчас сплю, хранится много  всякой  одежды  в
гардеробе.
   - Я никогда об этом не думал,  но,  полагаю,  это  действительно  так,  -
кивнул он. - Я сам, к своему удовольствию, обнаружил не только свою  прежнюю
одежду, что когда-то носил, но и одежду отца, которая прекрасно подошла мне.
   - Вам.., может быть, неприятно, что  я  прошу  вас  об  этом,  -  сказала
Лалита, - но если я буду ездить верхом в своих собственных платьях,  то  они
вряд ли мне долго прослужат.
   - Вполне с вами согласен, - заметил лорд Хейвуд. -  Тем  более  что  вам,
видимо, придется обходиться этими платьями достаточно долго.
   Он улыбнулся, а затем добавил:
   - Вы можете взять любые вещи  моей  матери,  какие  вам  понравятся.  Мне
почему-то кажется, что, если бы она могла узнать о том, что здесь произошло,
это бы ее очень позабавило.
   Глаза девушки радостно вспыхнули.
   - Благодарю вас, благодарю! - воскликнула она. - Как странно, однако, что
вы так говорите! Когда я сплю в ее комнате, то временами  у  меня  возникает
ощущение, что она все еще здесь и в отличие от  вас  нисколько  не  осуждает
меня за то, что я сбежала из дома!
   - Ну, в этом вы не можете быть уверены,  -  все  тем  же  снисходительным
тоном проговорил лорд Хейвуд. - Однако я вижу, что вы  намерены  прокатиться
со мной верхом, а раз так, вам лучше пойти и переодеться.
   - Я мигом! - радостно воскликнула Лалита и бросилась из комнаты, словно у
нее за плечами выросли крылья.
   И снова лорд Хейвуд должен был признать, что эта милая девушка очень  его
забавляет.
   В этот день  не  было  и  минуты,  чтобы  он  не  находил  ее  совершенно
необычной, удивительной и, бесспорно, далеко не  глупой.  Ему  нравилась  ее
непосредственная манера разговаривать, молчать,  улыбаясь,  смотреть  из-под
полуопущенных ресниц. Кроме того, она  помогала  ему  сохранять  присутствие
духа и не давала погрузиться в мрачные раздумья о будущем.
   Между тем Лалита  поставила  себе  целью  убрать  и  привести  в  порядок
комнаты, которыми они пользовались.
   Лорд Хейвуд был уверен, что ей никогда прежде не  приходилось  заниматься
ничем подобным, тем более ее старания были достойны  всяческого  восхищения.
Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что те красавицы, которых он встречал
в Париже или помнил по  своей  довоенной  жизни,  ни  за  что  не  стали  бы
заниматься столь неприятным и недостойным делом, как уборка в доме.
   Пока Картер выбивал пыль из ковров, Лалита вычищала щеткой мягкую  мебель
и старательно стирала пыль со столов, зеркал и всевозможных  дорогих  вещиц,
украшавших комнаты.
   Лорд Хейвуд обнаружил в первый же день, что его кровать застелена чистыми
простынями, что, без сомнения, было делом  рук  Лалиты,  и  все  дни  в  его
комнате поддерживалась безукоризненная чистота и порядок, как это было в дни
его юности.
   Конечно, они были не в состоянии поддерживать чистоту и порядок  во  всем
доме, но Лалита привела в достойный вид библиотеку, кабинет и их спальни,  а
Картер довел до  блеска  столовую,  так  что  теперь,  освещенная  солнечным
светом, она просто сверкала чистотой.
   Но, несмотря на все  их  старания,  лорд  Хейвуд  не  мог  отделаться  от
воспоминаний о тех временах, когда шесть высоких, статных лакеев,  одетых  в
зелено-желтые ливреи фамильных цветов рода Хейвудов, стояли,  вытянувшись  в
струнку, в зале, а старый Меривейл, тогда еще не  высохший,  как  сейчас,  а
представительный, исполненный чувства собственного достоинства, с  важностью
царедворца принимал прибывающих гостей.
   Лорд Хейвуд помнил и  то,  как  около  полудюжины  горничных  сновали  из
комнаты в комнату; как домоправительница, шурша юбками из  черной  тафты,  с
серебряной цепочкой для ключей на поясе, зорко приглядывала за слугами и  за
порядком в доме.
   И теперь, заметив, с какой грустью смотрит Лалита на свои загрубевшие  от
работы руки, он почувствовал себя виноватым.
   - Вам совершенно ни к чему всем этим заниматься,  -  заявил  он  довольно
резко, когда спустя час зашел в кабинет и застал ее там:  девушка,  стоя  на
коленях, все еще протирала стопку пыльных книг.
   - Мы же не можем каждый раз пачкаться, как трубочисты, когда берем  книгу
с полки, - возразила она. - К тому  же  книги  портятся,  если  за  ними  не
ухаживать.
   - А какое вам, собственно, дело до моих книг? - сказал  он,  не  подумав,
что может обидеть ее.
   Лалита опустила тряпку и, сев на пятки, взглянула на него снизу вверх.
   - У вас, наверное, дурное настроение? - спросила она. - Я  спрашиваю  это
потому, что как раз собиралась вам предложить  сделать  кое-какую  работу  в
оранжерее, которая мне не под силу.
   - В оранжерее? - не сумел скрыть своего изумления лорд Хейвуд.
   - Я знаю,  что  у  вас  не  так  много  времени,  чтобы  приглядывать  за
теплицами, - продолжала Лалита как ни в чем не  бывало,  -  но  персики  уже
начинают поспевать, и Картер говорит, что их  можно  будет  есть  уже  через
неделю. А если вы того заслужите, то получите к обеду клубнику!
   Лорд Хейвуд рассмеялся.
   - Вы заставили меня почувствовать себя так, словно я только  что  приехал
из школы и к моему возвращению приготовили разные вкусные вещи.
   - На этот раз вы вернулись не из школы, а с войны,  -  серьезно  отвечала
девушка. - Но если вы не будете добрым, то я накажу вас и съем все сама.
   Лорд Хейвуд опять засмеялся.
   - Но учтите. Картер сказал, что ленч будет готов точно через пять  минут,
а вы ведь знаете, как он пунктуален, - предупредил полковник. -  Так  что  у
вас осталось совсем мало времени,  чтобы  вымыть  руки  и  привести  себя  в
порядок.
   - Ну, успею я их вымыть или нет, все равно я страшно голодная! - выпалила
Лалита.
   Она легко поднялась на ноги и, подобрав юбки, чтобы не мешали  ей  быстро
двигаться, поспешно выбежала из комнаты.
   С улыбкой глядя ей вслед, лорд Хейвуд думал о  том,  какое  все-таки  она
милое и забавное дитя. Но затем улыбка его погасла, и  он  тяжело  вздохнул.
Хотя он должен был признаться, что присутствие Лалиты в доме доставляет  ему
радость, было необходимо серьезно подумать о ее предстоящем отъезде.
   "Сразу же, как только  вернусь  из  Лондона,  надо  будет  вплотную  этим
заняться", - решил он.
   Лорд Хейвуд был уверен, что, услышав о его  возвращении,  к  нему  вскоре
начнут  наведываться  знакомые  со  всего  графства,  хотя  бы   просто   из
любопытства. Можно представить, с каким изумлением и тайным злорадством  они
станут обсуждать такую пикантную новость, что в  доме  лорда  Хейвуда  живет
одинокая молодая женщина, а он даже ничего толком не знает о ней. В том, что
это обязательно произойдет, можно было не сомневаться, это был  лишь  вопрос
времени.
   "Нет, Лалита непременно должна уехать отсюда, - твердо решил лорд Хейвуд.
- И в ближайшее время".
   Но он совершенно не представлял себе, как  уговорить  девушку  уехать,  а
главное - куда он может ее отправить.
   Каждую ночь, лежа без сна под гнетом тяжелых мыслей о будущем, он  гадал,
кто она такая. Была в этой  истории  одна  очень  странная  деталь,  которая
настораживала  лорда  Хейвуда  и  вызывала   у   него   недоумение.   Почему
родственники Лалиты до сих пор не подняли никакого шума по поводу ее побега?
   Он почти не  сомневался,  что  объявление  о  розыске  пропавшей  девушки
обязательно появится в газетах, однако там ничего не было.
   Судя по тому, что ему рассказала сама Лалита, а также учитывая,  что  она
слышала об аббатстве, была неплохо осведомлена о жизни в поместье,  знала  о
том, что он служил во Франции, лорд Хейвуд  мог  предположить,  что  девушка
жила где-то неподалеку.
   Он мог бы поручить Картеру расспросить местных жителей. Они вполне  могли
что-нибудь слышать о сбежавшей или исчезнувшей девушке.
   Но он решил, что это было бы нечестно. Лалита доверяла ему, и обмануть ее
доверие было недостойно джентльмена, ведь своими действиями он мог  невольно
навлечь на нее беду.
   И тем не менее что же ему с ней делать?
   Она была слишком молода и слишком красива, чтобы одной скитаться по миру.
Он содрогался от одной мысли о том, с какими ужасными опасностями она  может
столкнуться в этой нелегкой жизни.
   Когда Лалита вернулась в кабинет, он все  еще  продолжал  о  ней  думать.
Девушка сняла свой огромный фартук горничной  и  выглядела  теперь  чисто  и
опрятно, но лорд Хейвуд прекрасно видел, хотя ни словом и не  обмолвился  об
этом, как покраснели ее нежные руки. Видимо,  ей  пришлось  оттирать  с  них
грязь.
   Кожа у нее была ослепительно белой и светилась, подобно жемчу