- Ваш муж вместе с вами? - не обращая внимания на ее слова,  расспрашивал
незнакомец.
   - О да, конечно, - ответила Антония и пояснила:
   - У нас медовый месяц.
   Ее партнер обвел внимательным взглядом бальную залу.
   - Я нигде не вижу его, - заметил он.
   - Герцог в саду, - пояснила Антония, -  с  очаровательной  дамой,  как  я
полагаю, его давней знакомой, которая была очень рада увидеться с ним.
   - Как же зовут эту очаровательную даму? - поинтересовался он.
   Вопрос был  задан  так  резко  и  так  внезапно,  что  Антония  взглянула
изумленно на дерзкого незнакомца и чуть не сбилась с ритма.
   - Графиня де Резонвиль, - поспешно ответила она.
   - Ага! Именно то, что я подозревал! - с яростью воскликнул мужчина.
   Он прервал танец и, схватив Антонию за руку, почти потащил ее  через  всю
залу в сторону распахнутой в сад двери.
   - Мы найдем их, - заявил он зловещим тоном, - как вы и говорили, в  саду.
Вне всяких сомнений, они там.
   В его голосе слышалась угроза, поэтому Антония быстро произнесла:
   - Я... Возможно, я ошиблась... Кто... Кто вы такой, месье?  И  почему  вы
так интересуетесь моим мужем?
   - Так уж случилось, что я женат на той самой очаровательной даме, которую
вы так живо описали и которую в саду соблазняет ваш супруг!  -  зло  ответил
он.
   Сердце Антонии испуганно забилось.
   По тону его голоса и бесцеремонному поведению она поняла, что граф был  в
ярости, и внезапно осознала, что своими словами ускорила ход событий!
   "Ну, откуда мне было знать, - почти обезумев от ужаса, твердила  она  про
себя, - что человек, который пригласил меня на танец, - муж графини?"
   По широкой каменной лестнице они с террасы спустились в сад.
   Граф остановился, оглядываясь вокруг и  выжидая,  пока  его  глаза  после
сверкающей огнями бальной залы привыкнут к темноте, которую не мог  рассеять
мерцающий золотистый свет китайских  фонариков,  раскачивающихся  на  ветках
деревьев.
   - Я уверена, что здесь их нет, - поспешно  сказала  Антония.  -  Пойдемте
посмотрим в буфете.
   Граф, ничего не отвечая и продолжая крепко держать  ее  за  руку,  быстро
зашагал по дорожке, увлекая Антонию за собой в глубину темного сада.
   На краю лужайки, под ближайшим деревом, они наткнулись на первую скамейку
в уютной натуральной беседке из роз,  вьющихся  растений  и  папоротников  в
кадках и всполошили страстно целующуюся парочку.
   - Извините, месье, извините, мадам, - пробормотал граф, заглядывая  им  в
лица, и устремился к следующему дереву, таща за собой упирающуюся Антонию.
   - Постойте! - воскликнула она. - Вы не можете так поступать. Я  не  знаю,
какие у вас намерения, но все ваши подозрения ничем не обоснованы. Мой муж и
я здесь в свадебном путешествии. Мы только  что  приехали.  Я  полагаю,  что
сейчас он ищет меня в бальной зале.
   - Вы своего мужа, мадам, отыщете там, Л где мы найдем мою жену! - в гневе
ответил граф.
   Он вновь дернул Антонию за руку и потащил за собой, и  она  поняла,  что,
если только она не намерена устроить шумную сцену, ей не удастся  остановить
его.
   Он был очень силен, и его пальцы больно вонзались в нежную кожу  Антонии.
Непреклонная и мрачная  решимость  чувствовалась  в  этом  человеке,  и  это
приводило Антонию в ужас, заставляя ощущать себя слабой и беззащитной.
   Они обошли  так  не  меньше  пяти  деревьев  со  спрятанными  между  ними
скамейками, прервав при этом уединение пяти парочек настолько  бесцеремонно,
что Антония начала молиться, чтобы эти люди не узнали ее, если им  доведется
повстречаться вновь. И все же она надеялась, что  свет  китайских  фонариков
был слишком слаб.
   Приближаясь к очередному дереву, Антония вдруг услышала голос герцога.
   Она не могла разобрать слов, но безошибочно узнала его  глубокий  звучный
баритон.
   Тревожась за него и в то же время с горечью представляя, как он  обнимает
прелестную графиню или же позволяет себе  другие  вольности,  подобные  тем,
которые они с графом только что наблюдали, Антония громко позвала:
   - Атол! Где вы?
   Граф бросил на нее злобный взгляд и стремительно рванулся вперед,  так  и
не выпуская руки Антонии из своей ладони. Он не  остановился,  пока  они  не
увидели герцога с графиней, которые сидели на скамеечке под деревом.
   Мужчина и женщина мирно беседовали, и ничто не указывало на то, что между
ними  происходило  что-либо  предосудительное.  Антония  с   удовлетворением
отметила, что, даже если бы что-то и было, у них хватило бы  времени,  чтобы
отстраниться друг от друга, - ведь она достаточно громко окликнула супруга.
   Но тем не менее у Антонии создалось впечатление, что внезапное  появление
графа сильно встревожило обоих, ибо на мгновение они словно окаменели.
   От неожиданности графиня тихонько вскрикнула.
   - Жак, как приятно видеть вас здесь, - спохватилась она почти сразу. -  Я
и не ожидала, что вы придете сюда и присоединитесь к нам.
   - Ну, разумеется, - ответил граф, не сводя тяжелого взгляда с Донкастера.
   - Добрый вечер, Резонвиль, - поздоровался герцог. - Я только  что  узнал,
что вы снова в Париже.
   - Я предупреждал вас в прошлый ваш приезд, чтобы вы держались подальше от
моей жены, - агрессивно заявил граф, свирепо сверкая глазами,  -  но  вы  не
обращаете внимания на мои слова!
   - Дорогой друг, - герцог попытался успокоить его, -  ваша  жена  как  раз
поздравляла меня с моей женитьбой, и я надеюсь, вы сделаете то же самое.
   - Вся сила и искренность моих поздравлений  наилучшим  образом  проявится
вот так! - ответил граф, поднимая руку.
   У него надета была только одна перчатка, другую он держал в правой  руке.
Теперь он этой перчаткой ударил герцога по лицу.
   Графиня пронзительно вскрикнула, а Антония почувствовала, как  глубоко  в
груди вздрогнуло, а затем сжалось ее сердце.
   - Я воспринимаю ваш жест как оскорбление! - спокойно проговорил герцог.
   - Вы правильно поняли меня, герцог! - резко заявил граф.
   - Мой секундант придет к вам завтра утром! - ответил  герцог  равнодушным
тоном.
   - Я не намерен ждать, - возбужденно заметил  граф.  -  Мы  будем  драться
завтра на заре.
   - Как пожелаете. Я к вашим услугам! - ответил герцог и отвернулся.
   Он прошел мимо графа и предложил руку Антонии.
   -  Полагаю,  нам  пора  распрощаться  с  хозяйкой  дома,  -  произнес  он
спокойным, звучным голосом, совершенно лишенным эмоций.
   Антония обрадовалась, что может опереться на его руку.  Она  чувствовала,
что еще немного, и силы покинут ее.
   Направляясь к дому по дорожкам сада, они слышали, как графиня с рыданиями
обращалась к мужу, он же отвечал ей громко и сердито.
   Антония и герцог не обменялись ни единым словом - в общем, о чем тут было
говорить? - пока не оказались в ярко освещенной бальной зале,  где  маркиза,
стоя у двери, прощалась с отъезжающими гостями.
   - Это был восхитительный вечер, - любезно поблагодарил хозяйку герцог.
   - Я рада, что вы оба  смогли  прийти,  -  отвечала  маркиза.  -  Если  вы
задержитесь в Париже, буду счастлива видеть вас снова.
   - Мы с женой всегда рады повидаться с вами, маркиза, - произнес герцог  и
поцеловал маркизе руку.
   Антония сделала грациозный  реверанс,  и  вскоре  они  уехали  в  сторону
Елисейских полей в карете, которая ждала их у подъезда.
   По дороге домой измученная  и  терзаемая  страшными  опасениями  Антония,
несмотря на то что герцог не проронил  ни  слова,  сама  завела  разговор  о
происшествии в саду.
   - У меня нет выбора, - спокойно пояснил супруг.  -  Я  должен  извиниться
перед вами за то, что доставил вам такое беспокойство, но граф  давно  искал
повод, чтобы вызвать меня на дуэль.
   Но, припомнив, как бесцеремонно графиня приветствовала герцога  на  балу,
Антония  подумала,  что,  возможно,  у  графа  имелись  основания  ревновать
супругу. И все же  Антония  удержалась  от  всяческих  комментариев  и  лишь
проговорила с явной тревогой в голосе:
   - Он может... убить вас!
   - Это маловероятно, - ответил Донкастер. - Большинство  дуэлей  кончается
примирением, в крайнем случае несерьезной раной, - и честь обоих спасена!
   - Вы можете быть уверены, что на этот  раз  дело  тем  и  кончится?  -  с
беспокойством спросила Антония.
   Она все еще ощущала на руке силу пальцев графа и помнила ту  необузданную
ярость, с какой вел себя этот человек, когда преднамеренно  наносил  герцогу
оскорбление.
   - Поверь, Антония, - герцог попытался успокоить жену, -  тебе  не  о  чем
беспокоиться. Когда ты проснешься завтра утром, все уже будет позади.
   - М-могу ли я... поехать с вами? - робко спросила Антония.
   - Нет, это исключено!  -  возразил  герцог.  -  Зрителям  не  разрешается
присутствовать при подобном... хм, зрелище! Я уверяю вас, что все  это  лишь
чистая формальность.... Средство для успокоения графской гордости.
   - Графиня очень привлекательна, - тихо заметила Антония.
   - Очень, - согласился герцог, глядя на Антонию изучающим  взглядом.  -  И
могу вас заверить, что я был не первым мужчиной, кто нашел ее таковой!
   - Но тогда почему вы из-за нее деретесь? - спросила Антония, не  понимая,
в чем суть всего происходящего.
   - Это вопрос  чести,  уязвленного  самолюбия,  если  хотите,  -  объяснил
герцог. - Я готов признать, поскольку мы говорим сейчас  откровенно,  что  у
графа имелись причины негодовать.
   - Но не можете же вы... драться с каждым мужчиной, который к вам ревнует,
- произнесла Антония упавшим голосом.
   - Надеюсь, что такое не случится,  -  улыбнулся  герцог.  -  Однако  этот
Резонвиль  всегда  был  вспыльчивым  и  проявлял  склонность  к  театральным
эффектам. Одно время он даже поговаривал о том, что готов вызвать  на  дуэль
самого императора, но, к счастью, его уговорили не выставлять себя дураком.
   - А не может...  кто-нибудь  его  отговорить...  теперь?  -  нерешительно
произнесла Антония, слабо надеясь услышать положительный ответ.
   - Я не император! - усмехнулся герцог. - Но,  поверьте,  я  не  боюсь  ни
Резонвиля, ни кого бы то ни было другого!
   Они замолчали - больше не о чем было говорить. Вскоре карета подъехала  к
особняку на Елисейских полях, герцог проводил Антонию в вестибюль  и  поднес
ее руку к своим губам.
   - Как вы понимаете, я  должен  еще  сделать  некоторые  приготовления,  -
сказал он. - Спи спокойно, Антония.  Надеюсь,  что  утром,  когда  мы  сядем
завтракать, все неприятности уже позабудутся.
   Ей захотелось прильнуть к нему, обнять, удержать его - она вдруг  поняла,
что должна задержать его, не позволить уйти. Но он уже повернулся, вышел  из
дома, входная дверь закрылась за ним, и вот она слышит,  как  стучат  колеса
отъезжающей кареты.
   Антония в нерешительности осталась стоять в  пустом  вестибюле,  пока  ее
внимание не привлек лакей, который открыл им с герцогом  дверь  и  теперь  с
почтением ожидал ее распоряжений.
   Антония собралась с мыслями.
   - Отыщите Тура, пожалуйста. Пусть он немедленно спустится в  гостиную,  -
приказала она.
   - Будет исполнено, мадам, - ответил лакей и поспешил вверх  по  лестнице,
чтобы найти камердинера герцога.
   Антония прошла в гостиную.

***

   В небольшой роще царил полный мрак,  несмотря  на  слабый  предрассветный
блеск в восточной части неба.
   Тур вел Антонию сквозь густые кусты,  между  невысоких  деревьев,  и  она
старалась держаться почти вплотную к нему, опасаясь потерять его  во  мраке,
который казался еще темнее из-за того, что в этот ранний час неяркие  звезды
прямо над головой постепенно меркли на светлеющем небосклоне.
   После  того  как  герцог  ушел  из  дома,  Антония  долго  и   настойчиво
уговаривала  Тура  отвести  ее  в  Булонский  лес,  но,  только  когда   она
пригрозила, что поедет одна, он наконец согласился сопровождать ее.
   - Всю вину я возьму на себя, Тур. Вы не  хуже  меня  знаете,  что  должны
выполнять мои распоряжения. Мы поедем туда, чтобы наблюдать за  дуэлью  и  в
случае непредвиденных осложнений немедленно помочь герцогу.
   Слуга, склонив голову, стоял  перед  ней  с  несчастным  видом,  и  тогда
Антония сказала:
   - Если его светлость не пострадает, мы незаметно уйдем с  места  дуэли  и
успеем вернуться домой задолго до него.
   Она знала, что на самом деле сделать это будет весьма сложно, но пока она
лишь хотела добиться согласия Тура проводить ее в Булонский  лес.  Когда  ей
это удалось, она вздохнула с облегчением.
   Понимая, что поступает против воли герцога, Тур не переставал  причитать,
повторяя:
   - Что скажет, что скажет его светлость, он будет сердиться,  очень  будет
сердиться...
   Тур был камердинером герцога уже много лет и  всегда  сопровождал  его  в
заграничных поездках.
   В Англии, кроме него, герцогу прислуживали еще два молодых лакея, но  Тур
был незаменим  в  Париже  -  он  знал  французский  и  мог  выполнить  любые
поручения.
   Поскольку Антония хотела кое-что узнать о герцоге, она настояла  на  том,
чтобы Тур сел с ней в карету, в которой они отправлялись на место поединка.
   Она понимала, что слуга будет смущаться, когда она  станет  расспрашивать
его о вещах, довольно необычных,  поэтому  дружелюбно  улыбнулась  ему.  Тур
сидел напротив нее на маленькой скамейке, напряженно выпрямившись  и  крепко
сжав в руках свою шляпу.
   - Расскажите мне о графе Резонвиле, - прервала Антония его стенания. - Он
хороший стрелок?
   - У него репутация дуэлянта, ваша светлость, - ответил Тур неохотно.
   - И все это из-за графини? - спросила Антония, но сразу поняла, насколько
вопрос был неуместным - все и так  было  ясно.  -  Герцогу  он  когда-нибудь
угрожал прежде?
   - Были небольшие неприятности года два назад, ваша  светлость,  -  вперив
взгляд в пол кареты, произнес Тур.
   - Какого рода неприятности? - интересовалась Антония.
   Тур беспокойно заерзал на сиденье, лихорадочно пытаясь  найти  подходящий
ответ.
   - Можете не отвечать, - поспешно сказала Антония. - И все же  тогда  граф
не вызвал герцога на дуэль...
   - Он собирался сделать это, но тогда  его  светлость  состоял  советником
британского  посла,  поэтому,  наверное,  месье  граф  счел,  что   совершит
опрометчивый шаг, вызвав герцога  на  дуэль.  Такое  поведение  может  стать
причиной международного скандала.
   - Понимаю, - согласно кивнула Антония.
   Но на этот раз герцог не находился под защитой британской короны, и  граф
мог осуществить свою месть, которая зрела и крепла в нем в течение двух лет.
   Неожиданно Антония почувствовала, как на смену тревоге приходит  безумный
страх.
   Словно догадавшись о ее страданиях, Тур сказал:
   - Не волнуйтесь так сильно, ваша светлость. Все будет  хорошо.  Никто  не
владеет пистолетом лучше, чем его светлость. Он меткий  стрелок,  таких  еще
поискать надо!
   - Да, я уверена, что все будет в порядке, - ответила  Антония,  обращаясь
больше к себе самой, чем к Туру, и таким образом пытаясь успокоить себя.
   Но в сердце ее уже поселился страх - роковой предвестник несчастья.
   В кромешной тьме продираясь  сквозь  кусты  вслед  за  камердинером,  она
наконец заметила просвет и догадалась, что они прибыли на место.
   Они стояли на опушке леса, на краю поляны, которая  и  была  традиционным
местом проведения знаменитых дуэлей,  и  Антония  подумала  о  том,  сколько
мужчин дрались здесь, рискуя жизнью ради пагубной страсти.
   Однако времени на размышления не оставалось:  дуэлянты  уже  стояли  друг
против друга. Антония увидела, как граф и герцог обсуждают что-то со  своими
секундантами.
   Поодаль стояли еще два человека, один - в  черном,  второй  -  с  кожаной
сумкой в руке, и Антония догадалась, что это арбитр и врач.
   Только теперь она осознала страшную реальность и с мольбой обратила  взор
к светлеющему на востоке небу.
   Уже светало, предрассветный мрак  быстро  рассеивался,  и  она  отчетливо
видела все: сверкающую в галстуке графа бриллиантовую заколку и  перстень  с
печаткой на мизинце герцога.
   "Я не вынесу этого!" - подумала Антония, до боли сжимая руки, чтобы унять
дрожь и крик ужаса.
   Она с трудом сдержалась, чтобы не броситься к мужчинам и  не  умолять  их
прекратить эту жуткую сцену, зная,  что  таким  поведением  лишь  разгневает
супруга и он отошлет ее домой. И даже если ей удастся помешать им и дуэль не
состоится сегодня, поединок перенесут на завтра.
   Она до крови прикусила нижнюю губу, чтобы не закричать.
   Вот уже арбитр приготовился и подозвал к себе противников, которые по его
команде встали спинами друг к другу.
   Антония слышала, как арбитр произнес:
   "С десяти шагов" - после чего начал считать: "Один, два, три..."
   Герцог был выше графа, двигался медленнее и  с  большим  достоинством,  и
Антония вдруг почувствовала гордость за него.
   "В нем есть что-то величественное, - подумала она.  -  Нечто  такое,  что
возвышает его над жалкими и пошлыми людишками, он -  человек  чести,  просто
порядочный человек".
   - Восемь, девять, десять! - громко считал арбитр.
   Антония затаила дыхание.
   Герцог и граф остановились, повернулись и встали боком друг к другу.  Они
подняли пистолеты и на французский манер оперли стволы на левое  предплечье,
приподнятое и выставленное вперед.
   - Огонь! - скомандовал арбитр. Сигнал прозвучал, и в ночной  тишине  леса
как-то особенно громко прогремел выстрел. Это  выстрелил  герцог,  целясь  в
руку  графа.  Пуля  лишь  слегка  задела  плечо,  и  на   рукаве   появилось
ярко-красное пятно, подтверждая репутацию меткого стрелка, какой пользовался
герцог.
   Секунданты герцога бросились вперед.
   - Требования дуэли удовлетворены! - заявили они.
   Герцог опустил руки.
   - Нет, ни в коем случае! - свирепо закричал граф. - За мной выстрел!
   И он выстрелил!
   Опустив пистолет и не опасаясь больше  противника,  герцог  повернулся  к
нему, открыв грудь пуле.
   В первый момент Антонии показалось, что граф не попал,  но,  увидев,  как
герцог покачнулся, она страшно закричала и, не обращая внимания на всех этих
незнакомых мужчин, кинулась к супругу.
   Он неподвижно лежал на земле,  на  груди  медленно  растекалось  кровавое
пятно, глаза у него были закрыты.
   Антония была уверена, что он мертв!

Глава 5

   Кто-то... Пронзительно кричит... Плачет...
   Очень шумит...
   Герцог удивлялся, как этот кто-то может  вести  себя  столь  несдержанно,
когда он, Атол, так сильно болен. Он уже и раньше слышал плач и причитания и
страшно разгневался... Но на его возмущение  никто  не  обращал  внимания...
Суета, шум, крики - это же неприлично...
   Некоторое время он еще что-то слышал,  но  почему-то  звуки  удалялись...
замирали вдали... становились все тише и слабее... Пока не наступила  полная
тишина...
   Сейчас он испытывал облегчение от того, что шум  прекратился,  и  нежный,
знакомый голос произнес:
   - Спите. Вы в безопасности... В полной безопасности... Никто не  причинит
вам зла.
   Этот голос он слышал и раньше и хотел ответить, что совсем не боится,  но
для того, чтобы заговорить или хотя бы открыть  глаза,  требовалось  столько
сил!..
   - Спи, дорогой, - мягко произнес голос, а затем добавил:
   - А может, ты хочешь пить?
   Чья-то рука очень осторожно приподняла его  голову,  и  он  смог  сделать
глоток из стакана, в котором было что-то прохладное и довольно  сладкое,  но
он не понял, что это за напиток, - слишком больших усилий требовалось, чтобы
заставить себя вспоминать.
   Однако ему было необыкновенно хорошо и  покойно,  когда  заботливые  руки
поддерживали его, а к щеке прикасалось что-то мягкое и теплое. Он чувствовал
легкий аромат цветов, когда прохладная  ладонь  дотрагивалась  до  его  лба,
успокаивая и ободряя, но вскоре все ощущения опять исчезали,  растворяясь  в
черной бездне беспамятства...
   Когда однажды герцог на короткое время снова пришел в  себя,  он  услышал
непонятную ему пока беседу.
   - Ну, как он, Тур?  -  спросил  женский  голос,  и  у  герцога  создалось
впечатление, что он знает, чей это голо