ается, чтобы ее короновали в императрицы, но у  нее
на пути есть маленькое препятствие: Дессалин уже женат.
   Жак со смехом продолжал:
   - Однако эта дама едва ли страдает от  своего  двусмысленного  положения.
Она тешит себя игрой в  принцессу  Полину,  изображая  августейшую  особу  с
неописуемым талантом.
   - Ты сказал, она переехала в резиденцию Леклерка? - уточнил Кирк.
   - Да. Там она принимает своих  воздыхателей  утром,  за  завтраком  и  по
вечерам. Там мсье де Вилларе и должен с ней познакомиться.
   - Но я считал, что это невозможно, - с сомнением заметил капитан.
   - Более того, это совершенно исключено, если мсье  останется  таким,  как
сейчас. Но если он собирается спуститься на берег Порт-о-Пренса и  двинуться
в глубь страны, ему необходимо изменить внешность.
   Кирк и  Андре  воззрились  на  Жака  с  нескрываемым  изумлением,  а  тот
невозмутимо продолжал:
   - Здесь, в Порте,  до  сих  пор  осталось  несколько  белых  мужчин.  Это
американские оружейники и другие ремесленники, обслуживающие армию. Обойтись
без них Дессалин не может, тем не менее их едва терпят. А выйти  за  пределы
города, если у тебя белая кожа,  -  просто  самоубийство.  Смерть  настигнет
несчастного, совершившего столь безрассудный поступок,  на  первой  же  миле
пути.
   - Так что же ты предлагаешь? - недоумевающе уставился на него Кирк.
   Оглядев Андре с ног до головы, Жак объявил:
   - Мы сделаем из него мулата.
   - Мулата? - недоверчиво переспросил Андре.
   - К счастью, волосы у вас черные, правда, их  придется  завить,  -  начал
развивать свой план Жак. - Голубые или серые глаза  усложнили  бы  дело,  но
ваши глаза, мсье, достаточно темны. Они не будут слишком  резко  выделяться,
если вы станете таким же смуглым, как я.
   - По правде говоря, мне никогда не приходило в голову загримироваться,  -
сказал Андре, в голосе которого прозвучала скрытая досада.
   - Но поймите, мсье, иначе вы погибнете! - воскликнул  Жак.  -  А  если  к
вашей кончине приложит руку Дессалин или кто-то  из  его  подручных,  уверяю
вас, последние минуты на этой  земле  окажутся  не  из  приятных,  -  мрачно
пошутил Жак.
   - Да, я это понимаю, - поспешно кивнул Андре.
   Он припомнил, каким чудовищным  мучениям  садисты  подвергали  не  только
белых, но и мулатов.
   В памяти Андре всплыл рассказ  про  одного  француза,  которого  Дессалин
вызвал к себе и во время вполне миролюбивого разговора лично заколол  ударом
в сердце, - как оказалось, с самого начала он держал в руке острый стилет.
   "Жак Дежан прав, - подумал Андре.  -  Мне  придется  изменить  внешность.
Находясь на Гаити, я должен выглядеть так, чтобы никто не заподозрил во  мне
белого человека, тем более француза".
   Заметив, что на Андре подействовали его доводы, Жак сообщил:
   - Сейчас я съезжу домой. Там у меня найдется краска,  сделанная  из  коры
местного дерева. С ее помощью можно будет подтемнить вашу кожу. И еще, мсье,
постарайтесь подобрать что-нибудь подходящее  из  одежды.  Как  видите,  мы,
мулаты,  любим  наряжаться  в  яркие  костюмы  броского  покроя.  Мы   любим
привлекать к себе внимание.
   Уже выходя, Жак задал еще один вопрос:
   - Вы ведь немного говорите по-креольски?
   - Я учил этот язык целый год, правда, только по учебникам. А на корабле у
нас был один креол, он учил меня говорить.
   - Это замечательно, - одобрительно кивнул головой Жак. - Вы вполне можете
говорить и по-английски, и по-французски, но местный язык надо хоть  немного
знать. Кирк подтвердит: мулаты часто бывают весьма хорошо образованы.
   Но образование -  не  главное.  Чтобы  доказать,  что  я  умный,  я  могу
предъявить свои  дипломы,  но  в  практических  делах  больше  полагаюсь  на
собственные мозги. А вы уверены, что  сможете  быстро  принимать  решения  в
незнакомой обстановке? Ведь от этого будет зависеть ваша жизнь!
   Андре растерялся.  Он  надеялся,  что  справится  с  испытаниями.  Однако
распространяться о своих достоинствах было не в его характере. Кирк  ответил
за него:
   - Можешь не сомневаться,  Жак!  Андре,  если  ему  чуть-чуть  помочь,  не
пропадет.
   Андре рассмеялся, кивком прощаясь с  Жаком.  А  затем  уселся  поудобнее,
приготовившись ждать возвращения своего нового товарища.

***

   День клонился к вечеру, солнце садилось за горами,  когда  с  корабля  на
берег отправилась шлюпка с двумя мулатами на борту.
   Андре  покрасили  в  темный  цвет  с  ног  до   головы.   Вид   получился
естественный, правда, краска из жженой коры оказалась на редкость зловонной.
   Андре с сомнением обнюхал ее, когда Жак, взявшись за губку,  приготовился
его гримировать.
   -  Ничего,  -  обнадежил  Жак.  -  Когда  я  вас  покрашу,  запах  вскоре
выдохнется. Но чтобы наш обман удался, вам нужно  изменить  не  только  цвет
кожи, но и образ мыслей.
   Андре впервые отчетливо услышал горечь в голосе нового товарища.
   - Белые непрестанно притесняли мулатов, отчего мы постепенно  перешли  на
сторону негров, - продолжал Жак.
   - Я слышал об этом, - кивнул Андре.
   - Но черные нам никогда не верили, - продолжал Жак. - Однако мы лучше  их
образованы и во многом не отстаем от белых, поэтому мы нужны. Теперь  многие
мулаты заняли высокие посты. Но мы все равно живем словно на ничейной земле,
где-то между миром белых и миром черных, а это очень неуютно.
   - Я понимаю, - задумчиво кивнул Андре. - И поэтому я особенно  благодарен
вам за то, что вы согласились мне помочь.
   Жак оказался прав: нанесенная на кожу краска  постепенно  утратила  едкий
запах. Андре повернулся к зеркалу и окинул себя критическим взглядом.
   Несомненно, он выглядел теперь совершенно иначе. Ему  приходилось  видеть
загорелых  мужчин  именно  такого  оттенка.  Только  вот  удастся   ли   ему
кого-нибудь обмануть благодаря этой метаморфозе?
   Словно прочитав его мысли, Жак посоветовал:
   -  Постарайтесь  вжиться  в  свою  роль!  Вы  мулат,  постоянно  ощущаете
некоторую неуверенность в себе и от этого вы всегда немного настороже.
   С улыбкой он добавил:
   - Насколько я знаю, в Америке про такой тип людей говорят, что  у  них  в
плече застряла стружка. Это  очень  верно.  Вообразите,  что  вас  постоянно
что-то беспокоит, мешая держаться непринужденно. Вот и помните, что, подобно
всем мулатам, вы родились с этой стружкой.
   - Хорошо. Но откуда я? Где я жил, учился, кто мои родители?
   - Вы - с Гаити, но долго прожили в Америке и  получили  там  образование.
Ваша мать, естественно, - чернокожая. Она умерла, когда вы  были  мальчиком.
Отец не принимал вас в свою семью - это уж так заведено, - но не жалел денег
на ваше воспитание.
   Какой город вы хоть немного знаете в Америке? Бостон? Значит, вы  учились
там и в школе, и в университете. Вас зовут Андре, какой смысл изменять  имя?
По-моему, вы можете даже называть себя Вилларе. В  конце  концов,  если  ваш
отец был белый, естественно, что  вы  взяли  себе  его  фамилию,  зачем  вам
какая-то негритянская?
   - Вы что, хотите, чтобы я выдавал себя за  внебрачного  сына  Филиппа  де
Вилларе, который на самом деле был мне дядя? - удивился Андре.
   - А почему бы и нет? Это даст вам основания расспрашивать о нем и  о  его
имении. В то же время всем будет ясно, что как мулат вы  не  имеете  никаких
прав на наследование.
   - Вполне разумно, - похвалил Кирк, который вошел  в  каюту,  когда  Андре
закончил переодевание, и с интересом прислушивался к разговору.
   - Да, мне тоже кажется, это очень мудрый ход, - признал Андре. -  Большое
спасибо, Жак!
   - Что ж, остается только его воплотить, - кивнул Жак.  -  А  это  целиком
зависит от вас.
   - А что мне теперь делать? - спросил Андре, уверовавший в Жака настолько,
что был готов слепо следовать всем его советам.
   - Теперь мы спустимся на берег. Вы скажете, что только что  вернулись  из
Америки. Поэтому при случае вам будет удобно проявлять живой интерес к жизни
на острове.  Должны  же  вы  разузнать,  что  произошло  на  родине  в  ваше
отсутствие.
   Чуть-чуть подумав, он добавил:
   - Кстати, вы никогда не были знакомы с Оркис, но вы наслышаны о ней.  Для
вас новость, что она обосновалась в резиденции Леклерка?
   - Это Дессалин ее туда пригласил? - спросил Кирк.
   - Мне кажется, она из тех дам, что не нуждаются в приглашении, -  не  без
иронии ответил Жак. - Она поставила себе целью стать  гранд-дамой.  Если  ее
колдовство сработает, мадам Дессалин окажется жертвой какого-нибудь  недуга,
который и сведет ее в могилу. Таким образом, трон будет свободен, а уж Оркис
не упустит своего и изловчится выбиться в королевы.
   - А правда, что Дессалин сильно увлечен ею? - полюбопытствовал Кирк.
   - Ему нравятся образованные, искушенные,  блестящие  женщины,  -  ответил
Жак. - А Оркис как раз из таких. Едва ли в Гаити найдется  женщина,  которая
превосходит ее в этих качествах. Но главное не это: на нее трудятся  все  ее
боги, а сил у них - предостаточно.
   - Вы подразумеваете вуду? - удивился Андре.
   - А кого же еще? - невозмутимо ответил Жак.
   - Но ведь религия вуду запрещена! - воскликнул француз.
   - Конечно. Дессалин и Кристоф объявили местные верования вне закона.  Они
называют негритянские божества оружием порабощения, кумирами  рабов.  Трудно
сказать, почему они ополчились на религию своих предков, - заметил Жак.
   - Мне кажется, это несложно объяснить, - вмешался в разговор Кирк.
   Он всерьез готовился к своей миссии и много думал об обстановке на Гаити.
Зная по  книгам  прошлое  страны,  по  опыту  -  ее  настоящее,  он  пытался
представить себе, что ждет ее народ в будущем.
   -  Вспомните,  как  пришел  к  власти  сам  Дессалин.  Повстанцы  воевали
разрозненными отрядами, ему же удалось собрать единую  армию,  и  вот  он  -
император. Дессалин может быть жестоким и необразованным, но в  уме  ему  не
откажешь. Он понимает, что сможет продержаться у власти,  пока  народ  кипит
ненавистью  к  своим  бывшим  угнетателям.  Но  наступит  время,  когда  эта
ненависть  иссякнет.  Кто-то  станет  задумываться,  почему  кругом  столько
насилия. Возмущение может вылиться в  новый  бунт.  А  бунт,  как  известно,
обречен на неудачу, пока он плохо организован. Единственная сила,  способная
сплотить местный народ, - религия вуду. Жрецы вуду сыграли немалую роль  при
подготовке революции. Значит, Дессалин с Кристофом видят в них угрозу своему
могуществу. Вот они и запретили местное колдовство.
   - Но оно все-таки существует? - спросил Андре.
   - Само собой, - ответил Жак. - Вуду вошли в жизнь любого  негра,  всякого
жителя Гаити. Чернокожие без  них  не  ступят  ни  шагу.  Более  того,  люди
настолько срослись душой с вуду, что  даже  у  ревностных  католиков  трудно
провести грань, где кончается вуду и Начинается их католичество.
   - Как странно, - задумчиво заметил Андре.
   - Ничего, со временем вы к этому привыкнете, - ответил Жак.  -  А  теперь
давайте навестим мадам Оркис, и вы посмотрите, как выглядит  хитрая  змея  в
прелестном женском обличье.
   - А Дессалин, разве стоит нам появляться ему  на  глаза?  -  засомневался
Андре.
   - Обстоятельства  складываются  весьма  удачно,  -  пояснил  Жак.  -  Наш
всемогущий правитель сейчас находится в отъезде.  Точнее,  он  снова  воюет.
Лично возглавляет наступление своей  доблестной  армии  на  испанскую  часть
острова.
   - Как, по-вашему, он победит? - не  преминул  спросить  Кирк,  памятуя  о
своей шпионско-разведывательной миссии.
   - Сомневаюсь, - покачал головой Жак. - Дело в том, что  позиции  испанцев
прекрасно укреплены. И вы сами знаете, как хороши эти люди в бою.
   - А что будет, если Дессалина все-таки разгромят? Как ты  думаешь,  может
его режим пасть? - В глазах Андре загорелась искорка надежды.
   - Я не могу заглядывать  так  далеко  в  будущее.  Ясно  одно;  император
обратится к американцам за помощью и повторит наступление, усилив свою армию
и прикупив современного оружия. А тогда, кто знает, возможно, он  и  одержит
победу.
   Попрощавшись с Кирком, Андре покинул корабль. Он был  возбужден  и  полон
энергии: наконец-то начиналась какая-то деятельность.
   И хотя, судя по всему, впереди его подстерегала масса опасностей,  в  его
волнении присутствовало и радостное ожидание, вполне объяснимое у европейца,
впервые ступившего на столь экзотическую землю.
   Итак, начиналось  приключение,  в  котором  Андре  предстояло  помериться
силами, а главное - изобретательностью с жестоким и умным тираном.
   Находясь на  борту  корабля,  Жак  говорил  очень  свободно,  без  утайки
выказывая презрение к новоявленному правителю. Но стоило ему  высадиться  на
берег, как  Андре  почувствовал,  что  его  товарищ  стал  держаться  весьма
осторожно и сдержанно.
   У самого пирса они наняли и экипаж, и хотя кучер едва ли мог услышать  их
беседу, Жак намеренно заговорил на нейтральную тему.
   Он принялся рассказывать Андре о  свадьбе  какого-то  своего  племянника,
которому повезло взять хорошенькую невесту с немалым приданым, да вдобавок -
без стаи родственников, способных отравить жизнь молодых частыми посещениями
из самых дружеских побуждений.
   - Ты ведь знаешь, как это бывает, - разглагольствовал Жак.  -  При  любом
удобном случае в дом нагрянет какая-нибудь тетушка с кучей племянников.  Ну,
разумеется, они приехали ненадолго, буквально  на  минуточку,  исключительно
для того, чтобы поздравить тебя с каким-нибудь  событием,  о  котором  ты  и
думать забыл, например, с годовщиной  твоего  поступления  в  первый  класс.
Минуточка растягивается на час, на день, на  неделю.  Племянники  виснут  на
деревьях в твоем саду, разбивают себе коленки, а твоя жена должна их лечить.
Потом за теткой приезжает троюродная сестра, которую ты и знать  не  знаешь,
мол, заехала в гости и не застала дома. Кто-то из вежливости  приглашает  ее
за стол, и вот она с оравой детей тоже поселилась в твоем доме,  правда,  ты
начинаешь сомневаться, твой ли он на самом деле.
   Рассеянно  улыбаясь  и  изредка  кивая  собеседнику,  Андре  с  интересом
рассматривал узкие улочки с деревянными домами, утопающими в зелени.
   Они заехали к Жаку.  Его  дом  представлял  собой  довольно  внушительное
строение с колоннами. В отличие от большинства домов  по  соседству  он  был
покрашен в зеленый цвет. Жак предложил Андре принять  ванну.  Смыть  с  себя
усталость многодневного путешествия было заманчиво. Однако Андре колебался.
   - Не смущайтесь, Андре! - сказал мулат. - Вода здесь чистая, не хуже, чем
у вас на родине. Но Андре беспокоило другое.
   - А краска с меня не сойдет? - с сомнением спросил он.
   - Краска продержится, - ответил Жак. - Постарайтесь одеться  так,  как  я
вам советовал.
   Андре не заставил себя дольше уговаривать.
   Жак  позвал  слугу,  позвонив  в  колокольчик,  совсем  по-европейски,  и
распорядился приготовить для гостя ванну.
   Когда Андре был готов к выходу,  Жак,  осмотрев  его  с  ног  до  головы,
остался  недоволен.  Вопреки  его  наставлениям,  костюм  нового   знакомого
выглядел слишком элегантно и неброско.
   Андре понял его недовольство без слов.
   - Что поделать, - сказал он, - в Европе не принято носить яркую одежду. У
меня нет ничего подходящего.
   Жак молча вышел и через минуту вернулся  с  шейным  платком  канареечного
цвета, украшенным пестрой вышивкой.
   - Возьмите. - Жак протянул  платок  Андре.  Андре,  поблагодарив  мулата,
завязал платок сложным узлом, который только начинал входить в  моду,  когда
он уезжал из Англии.
   Жак одобрительно кивнул.
   - Можно ехать, - сказал он.
   Мужчины вышли во двор. Перед домом  их  ждал  весьма  приличный  открытый
экипаж, запряженный парой лошадей.  Андре  отметил,  что  Жак,  по-видимому,
неплохо обеспечен.
   На этот раз им пришлось ехать через центральную часть города.
   Андре  было  странно  видеть  разряженных  негритянок  в  легких,   пышно
украшенных экипажах.
   - На Гаити немного  богатых  людей,  -  пояснил  Жак.  -  Основная  часть
населения живет в глиняных хижинах, крытых  соломой,  и  в  обыденной  жизни
довольствуется набедренными повязками. Но теперь Порт-о-Пренс входит в моду.
Это  неудивительно.  Ведь  другой  крупный   город,   Кап,   разгромлен,   и
состоятельная публика стремится перебраться в столицу.
   Земля быстро дорожает. Однако люди боятся нового  наступления  французов.
Так что новых домов здесь пока не  строят.  Приобретенные  участки  пустуют,
хозяева выжидают, когда прояснится  обстановка.  Люди  опасаются  вкладывать
деньги в то, что так легко разрушить, пустив в ход пушки.
   - А что случилось с портом Кап? - спросил Андре.
   - Кап, расположенный на противоположном  берегу  острова,  был,  пожалуй,
самым красивым местом на Гаити. Именно на него приходился главный удар армии
повстанцев.
   Когда на горизонте показался  французский  флот,  портовые  сооружения  и
жилые кварталы, по приказу Кристофа, сожгли дотла.
   Высадившись на берег, генерал Леклерк обнаружил  на  месте  процветающего
города обуглившиеся руины домов  да  торчащие  из  земли  обгоревшие  стволы
деревьев.
   Рассказывали, что Полина Бонапарт, супруга генерала, не  смогла  сдержать
рыданий при виде такого опустошения.
   Однако она довольно скоро утешилась,  заняв  в  Порт-о-Пренсе  прекрасный
особняк, служивший резиденцией Леклерка.
   По сравнению с  другими  тропическими  странами  жизнь  на  острове  была
относительно  комфортабельной.   Во   всяком   случае,   семейство   Леклерк
пользовалось удобствами, не уступавшими европейским. Что  касается  роскоши,
то мадам Леклерк в ней буквально купалась. Едва ли она жила в таких условиях
теперь, когда покинула это благословенное место.
   Вскоре французам пришлось оставить остров, а в бывшей резиденции генерала
обосновалась Оркис.
   Андре  как  раз  представилась  возможность  увидеть   особняк   Леклерка
собственными глазами. Их экипаж проехал  через  массивные  железные  ворота,
украшенные гербами.
   - Чей это герб? - полюбопытствовал Андре.
   - Раньше это был герб генерала Леклерка. Теперь Оркис считает  его  своим
фамильным гербом. Вот бы  удивилась  Полина  Боргезе,  что  у  нее  появился
двойник... Двойняшка? - Жак не мог подобрать подходящее слово.
   - В общем, женщина, которая называет себя ее именем, - подсказал Андре. -
А гербы-то - серебряные...
   - Конечно, - небрежно кивнул Жак. - На Гаити серебром никого не  удивишь.
Бывает, что на серебряных мисках едят в хижине под соломенной крышей.
   Ворота вели в великолепный парк,  утопавший  в  благоухании  экзотических
цветов. Вскоре карета остановилась  перед  оплетенным  вьющимися  растениями
особняком  из  серого  камня  с  просторным  крыльцом,  украшенным  четырьмя
колоннами.
   Здание было типично французским. Андре без  труда  представил  себе,  как
совсем недавно навстречу их экипажу вышли бы часовые в  красных  мундирах  с
серебряными галунами и застыли, приветствуя гостей по стойке "смирно".
   Вместе с новой хозяйкой сюда пришла другая стража: молодцеватые мулаты  в
алых ливреях. Вежливо поприветствовав гостей,  они  провели  их  по  длинным
коридорам особняка в крыло, занимаемое мадам и отведенное для приемов.
   По пути Жак успел шепотом  рассказать  Андре,  что  первые  стражники  из
мулатов появились здесь еще при Полине Леклерк.
   - Генеральша была падка до мужского пола,  о  ее  любвеобильности  ходили
легенды, - пояснил он.
   Мулаты, по  словам  Жака,  привлекали  мадам  некоторыми  своими  особыми
достоинствами, которые она столь ценила в мужчинах.
   - Уж не знаю, как бравый генерал мирился со слабостями жены, -  продолжал
он. - Впрочем, Леклерка можно понять. Шутка ли, сестра самого Бонапарта! Ему
не было резона ссориться с Наполеоном, тем более что и сам он был не святой.
   - А Оркис даже не поменяла стражу? - удивился Андре.
   - Нет, люди здесь новые, - ответил Жак.  -  Те,  что  служили  здесь  при
французах, были казнены. Они погибли совершенно безвинно. Никто