жиров найдется много таких же охотников за извозчиком.  Поезд  вряд
ли скоро тронется в путь, а никто  не  имеет  желания  терять  время  на
подъезде к Парижу.
   - Нам остается только положиться на вашу анергию,  месье,  -  вежливо
напутствовала его Заза.
   Молодой человек расплылся в лучезарной улыбке и  поспешил  вприпрыжку
через рельсы.
   Только сейчас, смотря вслед  удаляющейся  фигуре  молодого  человека,
Заза подумала, что одет их новый знакомый довольно странно.  На  нем  не
было шляпы, хотя ей пришло  в  голову,  что  он  мог  ее  испортить  или
потерять во время аварии.
   В ее представлении именно  так  должны  были  одеваться  художники  в
Париже. Джентльмены, посещающие дворец великого герцога, не  могли  себе
позволить подобной вольности в одежде.
   "Вполне  вероятно,  что  он  импрессионист",  -  подумала  она.   Как
замечательно было бы встретить  одного  из  тех  людей,  о  которых  она
столько  наслышалась  от  профессора.  Тут  девушка  вспомнила   о   его
существовании.
   Старый учитель пребывал в неподвижности и изредка испускал  горестный
стон.
   - Этот добрый молодой человек - месье  Пьер  Бувье  -  отправился  на
поиски экипажа, который отвезет нас в Париж, - сообщила  она.  -  Боюсь,
что это обойдется нам очень дорого, но вы не расстраивайтесь - у меня  с
собой куча денег.
   Заза произнесла это вполголоса, хотя вряд ли кто-то мог  услышать  ее
слова. Их сосед-немец покинул  купе  и  расхаживал  по  вагону,  изливая
жалобы на плохое состояние железных дорог во Франции всем, кто желал его
слушать.
   - Вы очень предусмотрительны, - похвалил профессор. - Но моих средств
хватило бы на нас обоих.
   -  Я  не  могу  позволить  вам  тратить  свои  деньги  на   меня,   -
запротестовала Заза. - Когда  вам  станет  хоть  немного  полегче,  я  с
удовольствием расскажу  вам,  как  ловко  раздобыла  необходимую  сумму,
причем во дворце никто не знает об этом.
   - Я уверен, что моя злосчастная нога придет  в  норму  к  завтрашнему
утру, - ободрил профессор и себя, и Заза. - Я  не  могу  позволить  себе
хворать и лежать без движения в то время, как  я  попал  в  Париж  после
долгого отсутствия, да еще в сопровождении вас, моя принцесса!
   - Тише, прошу вас! - Заза прижала пальчик  к  его  губам.  -  Никогда
больше не называйте меня так. Это опасно. Запомните, я  ваша  племянница
Габриэль. А так как мне самой нелегко будет привыкнуть к этому имени, вы
должны называть меня Заза.
   - Заза? - удивленно переспросил профессор.
   - Это прозвище, которое дала мне Рейчел.
   - Заза? Заза... - несколько раз повторил профессор, привыкая к новому
имени своей подопечной.
   - Заза Дюмон.  Я  думаю,  что  это  звучит  неплохо.  Они  обменялись
улыбками.
   - Позвольте мне заверить вас, что я горжусь честью  называться  вашей
племянницей. И только надеюсь, что буду достойна вашего доверия.
   - Нет, это я должен гордиться, - сказал профессор.
   По его тону Заза догадалась, что ее последние  слова  весьма  тронули
старика.
   - Находиться в вашем обществе, - продолжал он,  -  и  вместе  с  вами
попасть в Париж - это величайшее счастье. Как  будто  я  наконец  достиг
волшебной  страны  Эльдорадо  которая  столько  лет  грезилась   мне   в
воображении.
   Он склонил седовласую голову и поцеловал руку Заза.
   - Моя самая  лучшая,  самая  замечательная,  подающая  самые  большие
надежды ученица! Выше голову, Заза! Париж -  город  знаний,  культуры  и
свободы, - вот он лежит перед нами!

***

   Трясясь в  стареньком  экипаже  рядом  с  профессором,  Заза  ощущала
неловкость, так как Пьер Бувье, расположившийся на  маленькой  скамеечке
напротив, смотрел на нее с нескрываемым обожанием, и ей  даже  казалось,
что глаза его светятся от восхищения.
   Но она прощала ему этот  слишком  пристальный  и  даже  бесцеремонный
взгляд за то, что он сделал для них с профессором. Без его помощи они бы
по-прежнему пребывали в неопределенности.
   Именно он отыскал свободный экипаж, с помощью другого  мужчины  вынес
профессора из вагона и помог ему добраться до кареты,  в  то  время  как
носильщик нес сзади их багаж.
   Заза понимала, что ей  надо  расплатиться  с  этими  людьми,  но  она
боялась совершить какой-нибудь промах, потому что не имела ни  малейшего
представления, сколько платят за подобные услуги. Но Пьер Бувье, как  бы
предупреждая ее мысли, расплатился сам.
   Теперь Заза была вдвойне его должницей и терялась в догадках - как  и
чем сможет она отблагодарить молодого человека.
   После  того  как  они  выбрались  из  скопления  экипажей,   увозящих
пассажиров от злополучного, потерпевшего  аварию  поезда,  Пьер  вежливо
заговорил с профессором:
   - Извините за мое  любопытство,  месье,  но  когда  вы  давали  адрес
кучеру, то упомянули отель "Де Шамс".  Осмелюсь  спросить,  у  вас  есть
какие-то особые причины остановиться именно там?
   Профессор, который выглядел весьма мрачно, потому что явно страдал от
боли, ответил молодому человеку достаточно неприветливо:
   - Почему это вас так интересует?  Пьер  Бувье  несколько  растерялся,
помедлил и, старательно подыскивая нужные слова, произнес после паузы:
   - Мне бы очень хотелось встретиться с теми людьми, которые собираются
в кафе "Де Шамс".
   Профессор был настолько поражен, что чуть не оперся на больную  ногу.
Он впервые взглянул на их любезного покровителя со вниманием.
   Тут только он разглядел, что молодой  человек,  сидевший  перед  ним,
одет в бархатную блузу, черные брюки из грубой ткани,  а  шейный  платок
его был завязан свободным небрежным узлом. Шляпа Пьера, которую он так и
не надевал на голову, лежала рядом с ним  на  скамеечке.  Поля  ее  были
непривычно большими, а тулья украшена яркой широкой лентой.
   -  У  вас  есть  друзья  среди  тех"  кто  посещает   это   кафе?   -
поинтересовался профессора - Скажем так - я очень много слышал о кем,  -
ответил Пьер Бувье, - и  я  мечтаю  встретиться  с  кем-то  из  общества
"Восставшие сердца".
   Профессор оживился при этих его словах.
   - Так вы символист! Я должен был сразу об этом, догадаться  по  вашей
одежде. Как удачно судьба свела нас, молодой человек! В том, что  именно
вы помогли нам, явно ощущается воля рока.
   С этими словами профессор протянул молодому  человеку  руку,  и  Пьер
Бувье с воодушевлением пожал ее.  Между  тем  профессор  продолжил  свой
монолог в повышенных тонах:
   - Добро пожаловать, мой юный друг! Добро пожаловать в круг борцов  за
свободу разума и души!
   - Как я рад встрече с вами, месье, - горячо сказал Пьер  Бувье.  -  У
меня одна надежда, что по прибытии в Париж я не буду отвергнут обществом
"Восставших сердец"
   - Конечно, вас примут там с распростертыми объятиями,  когда  узнают,
что вы мой друг, - обнадежил его профессор. - Они  будут  приветствовать
вас и за то, что вы проявили себя как добрый самаритянин по отношению ко
мне и к моей племяннице, и потому, что ваши идеи сходны с моими идеями и
идеалами нашей дорогой...
   Тут наступило легкое  замешательство,  потому  что  у  профессора  из
головы неожиданно вылетело имя Заза, и он чуть не назвал ее  принцессой.
Но, к счастью, он вспомнил и произнес с удовлетворением:
   - ., с идеалами нашей дорогой Заза!
   - Неужели мадемуазель  тоже  увлечена  символизмом?  -  с  удивлением
спросил Пьер Бувье.
   - Я бы хотела принадлежать к их кругу, - поспешно ответила  Заза,  не
дав профессору снова открыть рот.
   Но как невозможно остановить вулкан, извергающий лаву, так  и  нельзя
было угомонить профессора, вознамерившегося произнести монолог.
   - Это прелестное дитя - моя способная ученица. Она так  благоразумна,
проницательна и вдобавок отчаянно смела. Конечно, она женщина, но  разве
это может послужить преградой в общении с выдающимися умами  Европы,  от
которых она может многое почерпнуть.
   Пьер Бувье посмотрел на Заза так, что она сразу прочитала его  мысли.
Молодому человеку явно казалось, что никакой интеллект  не  сравнится  с
внешним обаянием сидящей перед  ним  девушки.  Ей  захотелось  сразу  же
доказать ему, что  красота,  ум  и  начитанность  -  вполне  совместимые
качества, но под его пристальным взглядом она все же немного робела.
   Тем временем профессор, словно забыв о своей травме, продолжал горячо
высказываться  по  поводу  освобождения  от  буржуазных  оков,  о  новой
конституции, которая даст людям,  обладающим  интеллектом,  преимущества
перед противниками научного прогресса и свободы духа.
   -  Долой  традиции!  Отбросим  все  старое!  Будем   писать   историю
человечества заново! - восклицал он с горящими глазами.
   Профессор охотно делился с Пьером самыми крамольными своими идеями.
   - Нам нужно новое искусство! Нечто непохожее на ту скучную  мазню  на
потребу  средних  классов,  которую  поставляют   буржуазному   обществу
личности, подобные Дега и Ренуару.
   Тут настала очередь и Заза посмотреть на учителя с  изумлением.  Ведь
еще  недавно  он  восхвалял  этих   художников,   называя   из   вождями
революционного восстания против академизма буржуазных салонов. Теперь же
оказалось, что и импрессионисты ему не по нраву.
   - Нас также не устраивают, - продолжал профессор,  -  развлекательные
карикатуры и смакование уродства, чем занимается некий Тулуз-Лотрек.  Он
воплощение самой дешевой вульгарности!
   - Так за что  же  мы  будем  все-таки  бороться?  Чего  мы  хотим  от
искусства? - с энтузиазмом спрашивал Пьер Бувье.
   - Мы должны построить абсолютно новый  мир.  Мир,  где  дух  человека
вознесется до  небывалой  высоты,  а  искусство  будет  отображать  этот
величественный душевный порыв.
   Заза догадалась, что Пьер Бувье, так же как и она, несколько озадачен
хлынувшим из уст профессора потоком столь новаторских,  но  малопонятных
идей, а главное, так же, как и она, Пьер был ошарашен манерой, с которой
профессор изъяснялся. Его темперамент мог заворожить  любого  слушателя.
Она уже привыкла к его вдохновенным высказываниям, но боялась, что новый
знакомый воспримет их с некоторым удивлением. Однако казалось, что  Пьер
Бувье так же очарован старым профессором, как и она.
   Как же им повезло, что он оказался  на  их  пути.  Ей  нравились  его
уверенность в себе, спокойная и ненавязчивая вежливость и та быстрота, с
которой он организовал их поездку до Парижа.
   - А где вы собираетесь остановиться в городе?  -  спросил  профессор,
внезапно спускаясь с заоблачных вершин и снисходя к низменным материям.
   Пьер Бувье с извиняющейся улыбкой пожал плечами.
   - Как и вы, я в этом городе гость. Наверное, я все-таки разыщу место,
где смогу преклонить голову.
   Профессор взмахнул рукой, как бы отметая заранее все возражения.
   - А почему бы не в нашем отеле? Он, конечно, не класса "люкс", и вам,
наверное, это известно, но там чисто и кормят очень  хорошо.  Для  людей
нашего круга этого вполне, по-моему, достаточно.
   - Я не хотел бы быть вам в тягость, месье.
   - О чем речь, когда вы один из нас? Мы ведь братья - братья по  духу.
Разве этого не достаточно, чтобы мы находились рядом?
   - Если вы будете так добры,  что  порекомендуете  меня  в  постояльцы
отеля, как и в члены  общества  "Восставших  сердец",  я  на  всю  жизнь
останусь вашим должником.
   Хотя Пьер Бувье обратился с этими словами к профессору, Заза  поняла,
что на самом деле он мечтает о том, чтобы как можно дольше разделить  ее
общество.

***

   Разбирая свои вещи в крохотном номере отеля, окна  которого  выходили
на улицу Сен-Оноре, она чувствовала себя такой счастливой,  как  никогда
еще в своей недолгой жизни.
   Может быть, причиной этому был энтузиазм ее учителя или воздух  этого
дивного города, который она так мечтала наконец-то вдохнуть, а вероятнее
всего, пылающие восхищением глаза Пьера Бувье.
   Сколько доброты он излил на нее и на старого  учителя  с  первого  же
мгновения их знакомства. И как ловко он помог им  обосноваться  в  отеле
"Де Шамс". Это было небольшое,  но  изящное  по  архитектуре  здание,  с
окнами, плотно задвинутыми жалюзи. Как и другие дома в Париже, они  были
похожи, по выражению профессора, на прелестных женщин  с  опущенными  из
скромности глазами.
   Пьер Бувье, как уже стало ей привычно,  взял  все  хлопоты  на  себя.
Оставив их с профессором  ждать  в  экипаже,  он  устремился  на  поиски
портье, а потом нанял носильщиков, чтобы доставить беспомощного  старика
в отведенный ему номер на третьем этаже.
   Профессор остался доволен тем,  что  он  увидел.  В  номере  было  на
удивление чисто, а кровать оказалась весьма удобной.
   - Осмелюсь ли я вас оставить, мадемуазель, - сказал Пьер, - чтобы  вы
смогли разобрать свой багаж, пока я устрою профессора как следует. Затем
я узнаю у владельца отеля, какой поблизости практикует врач, и заеду  за
ним или отправлю посыльного.
   - И вы все это готовы сделать? - чуть не задохнулась  Заза  в  порыве
благодарности, чувствуя свою беспомощность.
   До этого момента она пребывала в растерянности,  когда  представляла,
что ей придется раздевать профессора. Снимать одежду с мужчины  было  ей
так же чуждо, как и расшнуровывать собственное платье. Ведь во дворце за
ними с Рейчел ухаживали горничные.
   Особенно принцесса страшилась  того,  что  когда  она  подступится  к
профессору с предложением раздеть его, то он тут  же  вскричит,  что  не
позволит сделать этого ее высочеству, и тем самым вызовет любопытство  у
прислуги в отеле.
   И вот теперь свершилось чудо: Пьер Бувье взял все заботы на себя, и у
нее гора свалилась с плеч.  Молодой  человек  удалился,  а  Заза  начала
распаковывать свой саквояж.
   Раньше ей никогда не приходилось самой собираться в дорогу  и  сейчас
Заза с ужасом обнаружила, что, засовывая  в  спешке  в  саквояж  платья,
белье и шляпки, она превратила  их  в  сплошное  месиво.  Вероятно,  она
вообще забыла дюжину самых необходимых для девушки вещей. Но, к великому
своему облегчению, Заза обнаружила, что деньги спрятанные на  самом  дне
саквояжа, на месте.
   Монеты она держала в кошельке, подвешенном к поясу, и, по ее  мнению,
их должно было хватить, чтобы возместить  все  затраты  Пьера  Бувье  на
экипаж и перемещение профессора с места на место.
   Если б она знала, сколько все это стоит,  у  нее  на  душе  стало  бы
гораздо легче.  Но  ни  учителя,  ни  графиня  Гликсбург  не  догадались
объяснить ей цену деньгам и курс  обмена  валют.  Единственно,  что  она
теперь знала, - то, что деньги очень легко украсть и их надо обязательно
спрятать от рук грабителей. Но обсуждать этот вопрос с профессором  было
преждевременно, потому что он страдал от боли  в  ноге  и  был  поглощен
своими проблемами.
   Занятая мыслями о том, куда  припрятать  свое  богатство,  Заза  едва
расслышала стук в дверь и поэтому вскочила в  страхе,  когда  на  пороге
появился молодой мужчина.
   Она  была  настолько  растерянна,  что  в   первое   мгновение   даже
рассердилась.
   - Кто разрешил вам войти? - воскликнула она.
   - Мне показалось, что вы откликнулись на мой  стук,  -  ответил  Пьер
Бувье, удивленный ее неприветливым видом. Заза ужасно смутилась.
   - Может быть, вы и  правы.  Я  стала  такой  рассеянной,  потому  что
беспокоюсь о своем дядюшке.
   - С ним все в порядке, он уложен в постель. Я послал за доктором.  Не
знаю, когда он прибудет, но не думаю, что вашему дяде требуется уж такая
срочная медицинская помощь. Его нога не сломана, а точный диагноз  скоро
поставит доктор.
   - Какие у вас есть основания так предполагать?
   - Честно  говоря,  я  не  слишком  хорошо  разбираюсь  в  травмах,  -
признался Пьер. - Но я кое-что читал из медицинских книг и, кроме  того,
разбираюсь в лошадях. Человеческие кости мало чем отличаются  от  костей
животных. Я посоветовал профессору приложить к распухшей  ноге  холодный
компресс и побыть некоторое время в покое.
   - Он будет очень разочарован, если не  сможет  повидаться  со  своими
друзьями.
   - А почему бы друзьям не навестить его в отеле?
   Заза удивилась, почему ей самой не пришла в голову подобная идея.
   - Конечно! - воскликнула она. - Вероятно, вы сможете  сообщить  им  о
том, что профессор ждет их у себя в номере.
   - Предоставьте все мне, - произнес Пьер Бувье с поклоном.
   - Как вы добры к нам! - не могла удержаться от  восклицания  Заза.  -
Но, пожалуйста, разрешите мне возместить  все  ваши  затраты  и  чаевые,
которые вы давали слугам.
   Говоря это, она так покраснела, что сразу поняла, что выглядит  очень
наивной. К ее изумлению, молодой человек тоже покраснел.
   "Это же абсурдно, - подумала она,  -  обсуждать  денежные  вопросы  с
человеком, который мне почти незнаком, и еще смущаться  при  этом.  Надо
просто спросить, сколько он истратил денег, расплатиться с ним, и дело с
концом!"
   Почему же она так робеет? Но ясно было, что Пьер Бувье тоже испытывал
неловкость.
   - Прошу вас, не будем говорить об этих вещах!
   - Но я не могу позволить вам платить за нас.., за  моего  дядю...  Мы
ведь так можем разорить кого угодно.
   Последнее высказывание Заза было уже совсем глупым.
   К тому же у нее сорвалось с языка такое неосторожное высказывание:
   -  Вам  незачем  притворяться,  что  вы  богаты,  как  Крез,  раз  вы
остановились в этом дешевом отеле.
   - Я не притворяюсь богачом, - заявил Пьер. - Но если в этом возникнет
необходимость, материальные вопросы я буду обсуждать с вашим дядюшкой, а
не с вами, мадемуазель Заза.
   Тут до девушки дошло, что она пустилась в опасное плавание.  Конечно,
племянница, путешествующая с дядей, не должна  заниматься  материальными
вопросами. Ее  ошибка  была  очевидна.  Еще  немного,  и  она  могла  бы
разрушить всю тщательно сотканную ими интригу.
   Заза поторопилась исправить свой промах.
   - Я знаю, что многие женщины понятия не имеют о том, откуда берутся и
куда тратятся деньги. Но мой дядюшка настолько рассеян, что я  вынуждена
часто вникать в его финансовые дела.
   Она даже попыталась рассмеяться, что выглядело не совсем натурально.
   - Он обычно забывает даже поесть вовремя и  часто  голодает  подолгу.
Музыка и философские размышления занимают все его  мысли,  и  иного  для
него не существует.
   - Я это  могу  понять,  -  кивнул  Пьер.  -  Я  уже  убедился  в  его
приверженности новым идеям по дороге в отель.
   - Тогда вы можете  представить  себе,  -  подхватила  Заза,  -  какой
трагедией для него явилось то, что он обречен на неподвижность в  первый
же день появления в Париже и не может встретиться со своими друзьями.
   - Вот об этом вам не надо тревожиться, - заверил ее Пьер Бувье,  -  я
все улажу. Если он захочет спуститься вниз, я позабочусь  о  том,  чтобы
его отнесли по лестнице туда, куда он захочет. Но лучше  всего  было  бы
пригласить его друзей к нему  в  номер.  Вероятно,  ему  хочется,  чтобы
вокруг него была музыка, шум, смех, разговоры, которые обычно ведутся  в
кафе, так что я не знаю, какой вариант встречи с  друзьями  он  изберет.
Но, несомненно, ему требуется плотно поужинать и выпить вина.
   Когда Пьер упомянул об ужине, то в воображении Заза  возник  накрытый
стол, и рот непроизвольно наполнился слюной.
   - Откуда у вас такое понимание... - она помедлила, - самых  тончайших
проявлений человеческой натуры? Мне никогда не приходилось  сталкиваться
с человеком, который может подхватить мысль буквально на лету. У нас  во
дворце...
   Тут она осеклась, а Пьер Бувье спросил удивленно, не веря своим ушам.
   - Каком дворце?
   - Я выразилась фигурально. Во дворце.., то есть в башне  из  слоновой
кости, в которой мы проводили с дядюшкой много  времени  за  беседами  о
литературе и музыке, как-то было необычно думать о простых  человеческих
потребностях.
   - Но как же не думать о них, когда у человека есть не только духовные
потребности? - воскликнул Пьер.
   - Вот это и навело меня на мысль, что во многом  мы  с  вами,  месье,
думаем одинаково. В своей жизни я редко встречала единомышленник