а, как обнимают ее сильные крылья, и поняла,  что  она  в
безопасности, что ей не грозит больше гибель. Вздохнув с облегчением.  Веста
увидела, что спасший ее от смерти орел - не кто иной, как граф.
   Сон этот подарил ей  чувство  безопасности  и  комфорта.  И  он  же  стал
причиной рождения  другого  чувства,  о  котором  Веста  не  подозревала  до
сегодняшнего дня.
   Это  была  любовь,  думала  она  -  ведь  именно  любовь  побудила  Весту
довериться графу, чтобы он убил ее, но не оставлял на милость разбойников.
   Странно, но, зная, что граф  вот-вот  пронзит  ножом  ее  грудь,  она  не
испытывала страха.
   Потом она внушила себе, что ничего не чувствовала, потому что онемела  от
страха, но теперь Веста знала, что  любила  графа,  и  поэтому  готова  была
умереть от его руки, зная, что он не подведет ее.
   "Я люблю его", - повторяла  себе  Веста,  зная,  что  только  в  объятиях
любимого мужчины могла пролежать всю ночь, не испытывая ни страха, ни стыда.
   Как можно было быть  такой  слепой,  такой  глупой,  как  можно  было  не
заметить настоящего чувства, поселившегося в ее сердце?
   Но тут Веста вспомнила церемонию, состоявшуюся в  Лондоне  в  доме  номер
десять по Даунинг-стрит в присутствии ее отца и виконта Кестлери в  качестве
свидетелей, а также премьер-министра Катонии,  который  женился  на  ней  по
доверенности вместо своего монарха. За несколько коротких минут Веста  стала
женой человека, которого никогда не видела.
   "Я ведь замужем за принцем Александром", - напомнила себе Веста.
   Разве могла она даже представить себе, что влюбится в другого мужчину, да
еще в графа, которого знала всего два дня?
   Веста перевела дыхание, все еще прижимая руку к груди, и тут поняла,  что
граф неотрывно смотрит на нее.
   В его темных глазах горел огонь. Веста  отвела  взгляд  и  посмотрела  на
водопад.
   Она показалась графу неземным удивительным существом.  Солнце  превратило
волосы Весты в золотой ореол, цветы словно обрамляли ее  гирляндой,  изящная
белая шея казалась еще прекраснее на фоне тонкого муслина блузки.
   - Вы так красивы! - хрипло произнес граф. - Я и не думал,  что  на  свете
существует столь совершенная красота!
   Веста ничего не ответила, и, помолчав немного, граф продолжал:
   - Знаете, что бы я хотел сделать? Веста  покачала  головой,  не  в  силах
произнести ни слова.
   - Я хотел бы увезти вас в пещеру, в горах, где мы были бы одни. И  там  я
сумел бы убедить вас признаться, что и вы любите меня.  Я  целовал  бы  вас,
мучил, даже пытал, пока не понял бы, что вы  действительно  моя  -  ведь  вы
всегда были предназначены мне, - голос его дрожал. - Я овладел бы не  только
вашими сладкими  губами  и  вашим  желанным  телом,  но  и  вашими  мыслями,
чувствами, каждым вашим дыханием.  Я  хочу  владеть  всем  вашим  существом,
Веста, я хочу быть с вами всегда.
   От его слов по телу Весты снова  пробежала  дрожь.  Увидев,  что  дыхание
девушки участилось, граф продолжал:
   - Вы говорили, что ничего не знаете о любви. Позвольте  же  мне  показать
вам, что такое любовь - не к  хладнокровному  англичанину,  который  считает
вульгарным любое проявление эмоций, а ко  мне,  к  человеку,  принадлежащему
этой стране.
   В голосе его снова слышались страстные нотки,  которым  Веста  просто  не
могла сопротивляться, но она заставила себя не поднимать на него глаз.
   - Любовь - настоящая любовь, какую испытываю к вам я, - продолжал граф, -
это словно "по жар в лесу, всепоглощающий,  сметающий  все  на  своем  пути,
бурный и необузданный. Любовь - словно  шторм  на  море,  властный,  готовый
разрушить все, что не желает ему подчиниться. Любовь - это сила, подчиняющая
и завоевывающая. Вот какова любовь. Веста.  И  разве  может  противиться  ей
такое маленькое слабое существо, как вы.
   Веста по-прежнему ничего  не  отвечала,  и  граф  продолжал  изменившимся
голосом, который стал теперь тихим и нежным:
   - Но еще любовь - это солнечный свет, пение птиц, жужжание пчел, цветы  у
ваших ног. И это тоже любовь, моя дорогая. Потому что она - это  часть  нас,
она вокруг нас, и внутри нас, и нет от нее спасения.
   - Но мы не должны, - попыталась произнести Веста.
   - Кто может остановить любовь?  -  возразил  граф.  -  Только  не  слова,
которые пробормотал над вами в Лондоне какой-то юридический чин, не  подписи
на кусочке  бумаги.  Даже  государственные  деятели  всей  Европы  не  могут
помешать нам любить друг друга, здесь, сейчас.
   Веста молчала.
   - Посмотрите же на меня!
   Девушка дрожала, но не поворачивала головы в его сторону.
   - Посмотрите на меня. Веста! - почти угрожающе произнес граф.
   Очень медленно Веста взглянула на него огромными, испуганными глазами.
   Несколько мгновений они смотрели друг на друга.  Веста  чувствовала,  как
какая-то странная сила словно толкает  ее  к  графу.  Сила  эта  была  такой
властной, что она ощущала ее почти физически.
   Веста чувствовала, как дрожит  ее  тело,  как  тянется  к  графу  все  ее
существо. Ей было страшно и хотелось спрятаться от бед в его объятиях.
   С тихим вскриком Веста закрыла ладонями лицо.
   - Я хочу вас, - произнес граф. - Вы моя, Веста.
   - Нет, - пробормотала Веста сквозь сжатые пальцы. - Нет, нет!
   Граф посмотрел на нее долгим взглядом,  затем  встал  и  отошел  на  пару
шагов, остановившись у пруда, в котором он ловил форель.
   Затем он произнес каким-то странным голосом:
   - Так вот оно что! Корона значит для женщины куда больше, чем любовь.  Вы
любите меня, но вместо того, чтобы признаться в этом, хотите  отправиться  в
Дилас и стать принцессой, и это для вас  важнее  всего  остального.  Что  ж,
надеюсь, ликующие крики толпы покажутся вам не хуже моих поцелуев!
   В голосе его звучало  столько  злобы,  что  Весте  показалось,  будто  ее
ударили, и она даже поморщилась  от  боли.  Затем  произнесла  заплетающимся
языком, - Как вы.., могли.., подумать обо мне такое? Как могли поверить, что
я вышла замуж за  принца  лишь  для  того,  чтобы  насладиться  королевскими
почестями?
   - А что я, по-вашему, должен был подумать?  -  не  оборачиваясь,  спросил
граф.
   - Пожалуйста, - попросила Веста, - пожалуйста,  позвольте  мне  объяснить
вам!
   - Что тут объяснять? - грубо ответил граф - Вы сделали свой выбор. Как вы
сказали мне при нашей первой встрече - ваше место рядом с вашим мужем.
   Веста встала и сделала шаг в его сторону. Лицо  ее  было  бледным.  Встав
рядом с графом, она произнесла:
   -  Хотите  знать,  что  заставило   меня   принять   предложение   принца
Александра?
   - Уверен, что вы позаботились о подходящем объяснении, - усмехнулся граф.
   - Пожалуйста, выслушайте меня, - молила Веста.
   - Если это доставит вам удовольствие, - угрюмо ответил граф.
   - Не могли бы мы пересесть в тень, -  попросила  Веста.  -  Солнце  печет
очень жарко.
   - Разумеется, - тоном светской любезности  ответил  граф.  -  И  как  это
раньше не пришло мне в голову?
   Веста внимательно вгляделась в его лицо.
   Черты его словно окаменели - граф снова напоминал орла,  безжалостного  и
неумолимого, чуждого людских забот.
   Тихо вздохнув, Веста отошла в тень деревьев.
   Камни были покрыты сухим мхом, и, присев,  Веста  постаралась  расправить
юбку.
   Граф не стал садиться - он просто привалился к стволу соседнего дерева.
   Веста чувствовала, что он намеренно держится от нее подальше и  наверняка
презирает ее. Она не решалась взглянуть  ему  в  лицо,  потому  что  боялась
увидеть презрение в его глазах.
   - Я уже говорила вам, - начала Веста, - что ничего не знаю о любви. И это
правда. Но  я  всегда  чувствовала,  что  в  один  прекрасный  день  встречу
человека, которого смогу полюбить, и мы поженимся.
   Веста произнесла это с некоторым сомнением и осеклась.  Она  чувствовала,
что между ней и графом разверзлась пропасть.
   Он даже не пытался понять ее. Граф словно отделял себя от  нее,  и  Веста
ощутила вдруг чудовищное одиночество.
   - Пожалуйста, о пожалуйста, - взмолилась она. -  Попытайтесь  понять  то,
что я вам говорю! Это очень трудно, но я хочу, чтобы вы знали.
   - Я слушаю, - сказал граф.
   - Почему бы вам не присесть? - предложила она. - Вы такой высокий, и  мне
кажется, что вы очень далеко.
   - Почему вам так кажется?
   - Не знаю. Я просто поняла, что вы.., покинули меня.
   - И это заставило вас почувствовать неуверенность и одиночество?
   - Вы ведь сами знаете, что это так.
   Глаза его впились в лицо девушки. Затем он опустился у корней дерева.
   У графа по-прежнему был  несколько  отстраненный  вид,  но  теперь  Веста
почувствовала, что ей уже не так трудно продолжать.
   - Я всегда хотела полюбить кого-нибудь. Сэлфонты - очень древний род. Уже
в тринадцатом веке существовал граф Сэлфонт,  а  когда  моему  предку  после
сражения при Мальборо пожаловали  герцогство,  это  стало  следующей  главой
безупречной службы Сэлфонтов британской короне. - В голосе  девушки  звучала
гордость. - Всем нам постарались привить чувство глубокой ответственности за
нашу страну и ее людей.
   - Я слышал о вашей семье, - сказал граф.
   - Тогда вы поймете,  -  продолжала  Веста.  -  Как  важен  был  для  отца
наследник. Но у них с мамой  родилось  пять  дочерей,  прежде  чем  появился
наконец Джеральд. Мама часто говорила мне: "Я молилась.  Веста,  я  молилась
день и ночь, чтобы бог помог мне подарить твоему отцу сына, которого он  так
хотел. При рождении каждого ребенка первое, о чем я спрашивала,  было:  "Кто
это?" И акушерка отвечала: "Мне жаль, мадам, но это опять девочка".
   В горле Весты стоял ком.
   Она любила свою мать, и ей  всегда  больно  было  думать,  что  сама  она
доставила родителям столько разочарований.
   - Когда родился Джеральд, - продолжала она, - доктор сказал, что мама  не
должна больше рожать детей. Но им с папой так хотелось иметь второго сына на
случай.., если что-нибудь случится с первым.  -  Взглянув  на  графа.  Веста
увидела, что он больше не смотрит на  нее  так  презрительно.  -  Но  вместо
второго мальчика родилась я! После этого доктора  твердо  заявили,  что  еще
одна беременность убьет маму.
   - Так вы были нежеланным ребенком! - удивился граф.
   - Отец и мать всегда были добры ко мне. Но скоро  я  узнала,  как  сильно
разочаровала их и как счастливы они были бы, если  бы  вместо  меня  родился
мальчик. - Веста посмотрела на водопад, блестящий в лучах солнечного  света.
- Сознание этого окрасило все  мои  детские  впечатления.  Возможно,  именно
поэтому я предпочитала предаваться мечтам, хотя  меня  часто  наказывали  за
это. Наверное, я боялась взглянуть в лицо реальности.
   - Как и сейчас, - тихо вставил граф.
   - А когда Джеральд погиб при Ватерлоо, -  продолжала  Веста,  -  я  стала
стыдиться того, что я - это я.
   - Так он погиб при Ватерлоо?
   - Я думала, это убьет  папу.  Мы  очень  долго  не  решались  говорить  о
Джеральде в его присутствии. Потом он снова стал самим собой, но в душе  его
поселилась грусть.
   - Но у герцога наверняка есть наследник? - спросил граф.
   - Конечно. Сын его брата. Мы никогда не любили его, и иногда мне кажется,
что отец просто ненавидит Руперта, и я вполне его понимаю.
   Веста сделала паузу, словно размышляя, что сказать дальше.
   - Вы, наверное, думаете, что я начала слишком Издалека, но  мне  хочется,
чтобы вы поняли, почему я приехала в Катонию.
   - Продолжайте же! - сказал граф.
   - Когда папа сказал, что ваш принц просит моей руки, я была  поражена.  Я
не могла поверить, что отец хочет, чтобы я приняла это предложение.  Я  ведь
совсем не знала принца! Но  папа  объяснил,  что  королевские  браки  всегда
заключаются подобным образом. И что предложение мне  сделал  скорее  не  сам
принц, а его правительство.
   - Это имело для вас значение?
   - Конечно. И я сказала отцу,  что  не  хочу  выходить  замуж  по  просьбе
правительства за человека, которого никогда не видела  и  ничего  о  нем  не
знаю.
   Говоря все это, Веста словно видела себя в библиотеке  Сэлфонт-хаус.  Она
смотрела на деревья на Беркли-сквер и  пыталась  представить  себе  странную
страну под названием Катония, люди которой хотят,  чтобы  она  правила  ими.
"Катония и Британия всегда были дружественными государствами,  -  сказал  ей
отец. - И очень важно, чтобы все оставалось по-прежнему". Говоря  это,  отец
стоял спиной к камину, а Веста вдруг почувствовала, что по телу ее пробежала
дрожь. Не потому, что в комнате было холодно, а потому, что  в  голосе  отца
звучала хорошо знакомая ей непреклонность. Герцог всегда был строг со своими
дочерьми, но в то же время он не заставил ни одну  из  них  выйти  замуж  за
человека, который ей не нравился.
   Когда к Гариет посватался маркиз де Северн и она сказала, что не  вынесет
этого замужества, отец не стал настаивать.
   Хотя он и был разочарован, он позволил дочери  выйти  замуж  за  простого
баронета, которого выбрало ее сердце.
   "Мне  жаль,  папа,  -  сказала  Веста.  -  И  хотя  я  глубоко   польщена
предложением правительства Катонии, ответ, конечно же, будет "нет".  "Почему
"конечно же"?" - поинтересовался герцог. "Потому  что  я  не  хочу  выходить
замуж без любви, - ответила Веста.  -  Вы  с  мамой  всегда  были  счастливы
вместе, и сестры мои тоже  счастливы.  Кэролайн  сказала  мне  недавно,  что
сейчас они с  Робертом  любят  друг  друга  еще  больше,  чем  когда  только
поженились". "Это разные вещи", -  медленно  произнес  герцог.  "Почему  же,
папа?" - "Потому что, выйдя замуж за принца Александра,  ты  окажешь  услугу
своей стране". Говоря это, герцог прошелся по комнате  и  остановился  перед
висящим  над  камином  портретом.  Это  был  портрет   Джеральда   в   форме
гвардейского гренадера.  Любимый  портретист  принца-регента  сумел  уловить
искорку в его глазах, улыбку  на  губах  и  юношеский  энтузиазм,  благодаря
которому Джеральд вызывал симпатию у  всех,  кто  его  знал.  "Я  хотела  бы
сделать для Англии очень многое, - нервно произнесла Веста. - Но  только  не
провести остаток жизни вдали от дома, в чужой стране, с человеком,  которого
я не знаю и который не знает меня". Наступила неловкая пауза,  затем  герцог
тихо произнес:
   "Джеральд отдал за Англию жизнь, Веста. И я прошу тебя  сослужить  службу
своей стране, как ты сделала бы, если бы была мужчиной. Ты не можешь воевать
за Англию, как Джеральд, но, выйдя замуж за  принца,  ты  сможешь  послужить
стране, как это всегда делали Сэлфонты". Голос герцога был полон боли.
   Веста снова осознала, как остро переживает он  потерю  сына.  Она  хотела
было возразить что-то, все ее существо противилось подобной жертве, решению,
идущему вразрез с ее принципами и чувствами.
   Но, открыв рот, чтобы сказать отцу, что  их  брак  с  принцем  все  равно
невозможен, что она сделает для страны все, что угодно, кроме  этого.  Веста
вдруг увидела в глазах отца слезы.
   Для детей всегда ужасно увидеть своих родителей плачущими. В этот  момент
они понимают вдруг, что родители их - не те неуязвимые взрослые, какими  они
привыкли их воспринимать, но живые существа, которые могут страдать.
   Герцог не плакал, когда ему сообщили о смерти сына. Он  словно  окаменел,
когда в семейном склепе устанавливали мемориальное надгробие Джеральда.
   Он не плакал, когда Веллингтон лично рассказал ему о храбрости Джеральда,
о том, как он снова и снова вел своих людей в атаку против  французов,  пока
пуля не попала ему в сердце.
   Но сейчас в глазах его стояли слезы.
   - Папа плакал, - сказала Веста графу, - и я поняла,  что  мне  ничего  не
остается, как принять предложение  принца  Катонии.  -  Смахнув  слезу,  она
продолжала:
   - Как могла я сказать отцу, что.., боюсь? Как  вы  уже  знаете,  я  боюсь
многих вещей, но в тот момент я больше всего боялась причинить отцу боль.
   Веста замолчала, глядя на графа  умоляющими  глазами.  Ей  так  хотелось,
чтобы он понял ее!
   - Одно дело умереть на поле боя в  пылу  битвы,  исполняя  свой  долг,  -
сказал граф. - В борьбе есть свое  упоение,  которое  помогает  мужчине  без
страха глядеть в лицо смерти. Но вы - это совсем другое.
   Он поглядел на Весту и тихо произнес:
   - И вы действительно готовы жить день за днем, месяц за месяцем,  год  за
годом с человеком, который может вам не понравиться, может  даже  показаться
отвратительным? - Увидев, как Веста стиснула руки, он продолжал:
   - , Только англичане могли потребовать такой жестокой, негуманной  жертвы
от столь чувствительной девушки, как вы. Так же  как  они  отправляют  своих
драгоценных наследников в школы-пансионы, где их бьют и морят  голодом,  так
ваш отец, не сомневаясь, послал вас в чужую страну, о который вы  ничего  не
знали, стать женой человека, которого вы никогда не видели.
   - Лорд Кестлери сказал.., что принц -  очень  умный  молодой  человек.  И
хороший спортсмен.
   - Что еще вы успели узнать о нем? - спросил граф. Веста молчала.
   - Мне кажется, вы слышали что-то еще. Расскажите же мне.
   Но девушка ничего не говорила.
   - Расскажите!
   Это был почти приказ, и Веста с неохотой произнесла:
   - Я не хотела слушать. Но когда мы были в море, капитан,  премьер-министр
и его помощник разговаривали как-то в салопе. А я как раз вешала в  коридоре
свой плащ. На палубе лил дождь.
   - И что же вы услышали?
   - Они говорили о принце и обо мне.
   - Что говорили?
   -  Помощник  премьер-министра  сказал,  что  я  слишком  неопытна,  чтобы
справиться с тем, что ждет меня впереди.
   - Премьер-министр согласился с ним? Веста снова молчала.
   - Я хочу знать!
   - Они говорили, - медленно произнесла Веста, - что принц  увлечен  кем-то
другим.
   - И это расстроило вас?
   - Я не могла представить, что у него есть  другая  женщина.  Может  быть,
поэтому они и считали меня неопытной.
   - А вы думали, что, когда приедете в Катонию, принц будет ждать  вас,  вы
влюбитесь друг в друга с первого взгляда и будете жить долго и счастливо.  Я
ведь прав?
   - Я надеялась, что мы сможем стать друзьями.
   - Друзьями? - переспросил граф. - Но стоит ли ожидать дружбы от брака?
   - Я думала, что смогу помочь его высочеству управлять своими  подданными.
Поэтому в  дороге  я  изучала  историю  Катонии,  старалась  повыспросить  у
премьер-министра и его помощника как можно больше о ее жителях.
   - А вы спрашивали их о самом принце?
   - Нет.., нет!
   - Почему же?
   - Я стеснялась показаться несдержанной.
   - Но ведь для вас важно было узнать это! А  вы  вместо  этого  создали  в
своем воображении образ принца, каким вам хотелось бы его видеть. Ваш  принц
- не живой человек, а часть ваших фантазий.
   Веста глубоко вздохнула и спросила едва слышно:
   - А что еще я могла сделать?
   - Я знаю, что вы можете сделать сейчас - взглянуть в лицо реальности.  Вы
влюблены, моя  маленькая  Веста.  Поцелуй  разбудил  спящую  красавицу.  Мой
поцелуй.
   - Но это не правильно.
   - Вы сколько угодно можете считать это  не  правильным,  но  то,  что  вы
собираетесь сделать, куда не правильнее. Неужели вы думаете, что сможете всю
жизнь продолжать этот  фарс,  подчиняясь  решению  отца  пожертвовать  вами?
Сможете ли вы искусно играть навязанную вам роль, не станете ли пародией  на
образцовую жену?
   Веста смотрела на него широко открытыми глазами.
   - Проснитесь же, любимая. Внутри вас уже пылает пламя. Пока  оно  еще  не
разгорелось в полную силу, но очень скоро превратится в пожар,  от  которого
вам не убежать, - голос графа был хриплым от страсти. - Я научу вас  любить,
Веста, научу любить меня так, как я люблю вас.  Я  разбужу  вас  и  заставлю
увидеть любовь во всем ее великолепии. Я заставлю  вас  жить!  Все,  чего  я
прошу взамен - чтобы вы признались в своей любви ко мне.
   - Но как я могу? Я пыталась объяснить вам, почему должна ехать к  принцу.
Я уже принадлежу ему.
   -  Вы  принадлежите  мне!  -  не  сдавался  граф.  -  Неужели  вы  можете
представить с