ршенно  необъяснимо.  И  то,  что  граф  очередной  раз
оказался не в состоянии понять причину странного поведения Жизели, вызвало в
нем страшное раздражение, так что за ленчем он дулся, словно раздосадованный
ребенок.
   Однако если Жизель и понимала причину его дурного расположения духа,  она
делала вид, что это. не имеет к ней никакого  отношения.  Вместо  этого  она
оживленно рассказывала о тех людях, которых видела в бювете этим утром, и  о
переполохе, который воцарился в городе  из-за  того,  что  герцог  со  своей
герцогиней, двумя детьми и  огромным  количеством  сопровождавших  его  слуг
прибыли в Челтнем до того, как город успели украсить цветами  и  флагами.  И
фейерверки тоже были не готовы!
   Рассказ Жизели вскоре подтвердил капитан Генри Сомеркот, который зашел  к
графу Линдерсту вскоре после того, как Жизель уехала в фаэтоне Джулиуса.  Он
живописно обрисовал графу картину переполоха, который вызвал преждевременный
приезд герцога.
   - Полковник в ярости обрушился на меня, - сказал Генри. - Но я-то ведь не
виноват! Старик сам сказал мне, что  приедет  двадцатого.  Откуда  мне  было
знать, что он потом передумает и приедет восемнадцатого?
   - Фиц быстро остынет, - утешил его граф.  -  И,  кстати,  благодаря  этой
неожиданности он будет слишком занят, чтобы вмешиваться в мои дела.
   - А как он вмешивался? - поинтересовался Генри.
   - Вчера он научил Жизель играть в экарте.
   - Боже правый! Надеюсь, она не проиграла!
   - Нет, она выиграла десять гиней. Но ей  не  следует  играть  в  азартные
игры: ведь Джулиус будет ожидать, что она станет делать высокие ставки!
   - Да, конечно, - согласился капитан Сомеркот. - Не могу понять,  как  это
полковник мог сделать такую, глупость. Обычно он действует  осмотрительно  и
не совершает ошибок.
   - Ну на этот  раз  он  ее  совершил,  по  моему  глубокому  убеждению,  -
проворчал граф, - и когда я его увижу, то непременно ему об этом скажу.
   - Это очень на него непохоже, - еще раз сказал Генри. - Я слышал, что  он
был просто великолепен, когда играл с Гримальди, Королем шутов. Мне об  этом
рассказывал Джордж Байрон, который гостил в тот момент в замке Беркли.
   - Неужели Фиц действительно был хорош? - недоверчиво переспросил граф.
   - Байрон утверждает, что он был настолько  хорош,  что  ему  аплодировали
чуть ли не больше, чем самому Гримальди!
   - Интересно, с чего это Гримальди согласился играть с любителем?
   - Полковник дал ему с сыном сто фунтов в качестве вознаграждения.  Байрон
рассказывал, что в тот день весь Челтнем явился, чтобы им аплодировать.
   - Это меня не удивляет. Но в то же время я не могу не желать,  чтобы  Фиц
предоставил  нашу  пьесу  мне  и  не  играл  перед  моей  дебютанткой   роль
благодетеля.
   - Пока герцог гостит здесь, Беркли  будет  настолько  занят,  что  больше
такого не сделает, - поспешил успокоить графа Генри.

***

   Поскольку Жизель чувствовала себя немного виноватой за то, что так  резко
отказалась встретиться с герцогом Веллингтоном, вечером того дня, когда  его
светлость в три часа навестил графа у него в спальне, она заказала для графа
особенно вкусный обед.
   Переговорив с поваром, она выбрала именно  те  блюда,  которые  нравились
графу больше всего.
   Граф Линдерст уже некоторое время тому назад предоставил составление меню
на ее усмотрение, хотя довольно едко критиковал ее в тех случаях,  когда  ее
решения расходились с тем, что бы он сам посчитал нужным выбрать.
   - Каждая женщина должна научиться составлять хорошее меню, - говорил  он,
и Жизель поняла, что это умение было одним из тех, которые она  приобрела  с
тех пор, как начала работать в Немецком коттедже.
   Она  переговорила  и  с  дворецким,  который  дал  ей  свою  рекомендацию
относительно выбора кларета, который должен был понравиться графу.
   Закончив дела, она переоделась в одно из самых красивых платьев,  которые
предоставила ей мадам Вивьен. Оно  было  сшито  из  тканей  разных  оттенков
голубого и синего цветов, расшито  искусственными  бриллиантами  и  украшено
букетиками нежно-розовых розочек.
   Граф поначалу решил, что такой простой  стиль  не  совсем  согласуется  с
ролью миссис Бэрроуфилд, но когда Жизель примерила наряд, то показалась  ему
настолько очаровательной, что граф настоял  на  том,  чтобы  непременно  его
купить. Сама Жизель тоже усомнилась в том, что  такой  туалет  подходит  для
вдовы, каковой она должна была считаться.
   Когда Жизель вернулась с прогулки в экипаже, которую специально  затянула
дольше обычного, то от прислуги она узнала, что герцог  Веллингтон  ушел  от
графа в шесть часов, а обед был назначен на половину восьмого. Она прошла по
коридору, который вел из ее комнаты к нему в спальню,  примерно  в  двадцать
минут восьмого.
   Жизель чувствовала, что граф по-прежнему очень  на  нее  сердит,  хотя  о
визите герцога они больше не говорили. Ей оставалось только  надеяться,  что
удовольствие от встречи с герцогом Веллингтоном  развеет  дурное  настроение
графа. Тот наверняка должен получить немалое удовольствие от воспоминаний  о
славном боевом прошлом и, возможно, благодаря этому простит ей ее  нежелание
отвечать на его вопросы. Легонько постучав в  дверь,  она  открыла  ее  -  и
изумленно замерла на месте, глядя на пустую постель.
   Заметив, что кровать застлана и, значит, граф поднялся с  нее  достаточно
давно, она с удивлением прошла через спальню  и  открыла  дверь,  ведущую  в
соседнюю комнату, гостиную.
   Граф занимал в Немецком  коттедже  главную  спальню,  которая  составляла
часть апартаментов, в которые входила гостиная и еще одна спальня. Поскольку
ее наниматель был прикован к постели все то время,  которое  Жизель  у  него
работала, она практически никогда не заходила в гостиную.
   Теперь она оказалась в очень красивой комнате с огромными окнами, которые
выходили в расположенный за домом сад. Дальше открывался просто великолепный
вид на холмы Мальверна. Однако в эту минуту взгляд  Жизели  был  прикован  к
человеку, стоявшему у камина. Это был граф - и Жизель  впервые  увидела  его
одетым и стоящим во весь рост.
   - Добрый вечер, Жизель, -  произнес  он  своим  звучным  низким  голосом,
обращаясь к потерявшей дар речи девушке.
   Та от удивления застыла в полной неподвижности.
   - Ты удивлена тем, что я встал с постели? - добавил он. -  Но  ты  же  не
могла думать, что я приму моего командующего не при полном параде!
   С этими словами он улыбнулся. Жизель никак не могла прийти в себя.
   Она не подозревала, что граф окажется настолько высоким  и  широкоплечим,
что он будет выглядеть так элегантно! Сегодня она посмотрела на него  новыми
глазами - и увидела, что он необыкновенно привлекателен.
   Его гофрированный шейный платок, завязанный самым сложным и модным узлом,
был настоящим шедевром, вышедшим из-под ловких пальцев Бэтли. Его панталоны,
в отличие от тех, которые носил Джулиус, были именно того  бледного  оттенка
шампанского, какой искали все светские щеголи. И если после  долгой  болезни
плечи графа были обтянуты не так туго, как того  требовали  строгие  правила
мужской моды, то Жизель этого не заметила. Зато  она  сразу  заметила  смех,
который заискрился в глазах графа при виде ее изумления.
   - Ты должна меня извинить, - сказал он, -  но  я  не  стал  переодеваться
перед обедом. Не стану скрывать: мне пришлось затратить немало усилий, чтобы
облачиться в модный наряд. Я слишком долго был на положении инвалида.
   - Вы не слишком переутомились, милорд? - встревоженно спросила Жизель,  с
удивлением почувствовав, что голос плохо повинуется ей.
   - Ты не собираешься сделать мне комплимент по поводу моей внешности?
   - Вы... великолепны, и не сомневаюсь, что прекрасно это  знаете,  милорд.
Но я тревожусь, не слишком ли много вы себе  позволили:  ведь  вы  встали  в
первый раз!
   - Я надеялся тебя удивить - и мне это удалось, - сказал граф. - По правде
говоря, Ньюэл позволил мне вставать - при условии, что это будет ненадолго.
   - Но не лучше ли вам тогда пообедать в постели?
   - Мы будем обедать здесь, - твердо сказал граф. - И, насколько  я  понял,
ты подобрала отличное меню  для  такого  радостного  события.  Наверное,  ты
обладаешь даром ясновидения, Жизель.
   Он говорил немного насмешливо:  Жизель  не  сомневалась  в  том,  что  он
прекрасно понимает, почему она потратила столько усилий на меню этого обеда.
   - Садитесь! - поспешно проговорила  она.  -  Не  надо  без  необходимости
стоять на ногах. Я уверена, что мистер Ньюэл велел вам не переутомляться.
   Граф послушно уселся в кресло с высокой спинкой,  Жизель  села  в  кресло
напротив.
   - Я даже не догадывалась, что вы собираетесь встать и одеться! - заметила
она после недолгого молчания.
   - Я принял такое  решение  сразу  же,  как  узнал,  что  меня  собирается
навестить герцог, - ответил граф. - Но и до этого я, по правде  говоря,  уже
несколько дней об этом подумывал. И  вот  теперь  мой  срок  быть  инвалидом
закончился - или почти что закончился.
   Тут Жизель подумала о том, что в этом случае граф уже мог  бы  отказаться
от ее услуг. Однако ей не представилось возможности заговорить  об  этом:  в
эту минуту в гостиную вошли слуги, подавшие им обед  на  больших  серебряных
блюдах с гербом Беркли.
   Жизели показалось,  что,  пока  они  ели,  граф  старался  быть  приятным
сотрапезником и рассмешить ее.
   Он рассказывал ей о необычных происшествиях,  свидетелем  или  участником
которых он был во время войны, говорил о своем поместье в  Оксфордшире  и  о
тех нововведениях, которые он намерен  попробовать,  как  только  достаточно
поправится и сможет туда переехать.
   - Мой отец умер, пока  я  находился  в  Португалии,  -  сказал  он.  -  Я
ненадолго вернулся домой, чтобы заняться делами, и поручил  все  прекрасному
управляющему, но есть такие вещи, которые могу сделать только я сам.
   - Это будет особенно приятно потому, что теперь все это - ваше, - сказала
Жизель.
   - Это действительно так, - признал граф. - Наверное, я давно мечтал о том
дне,  когда  смогу  жить  в  Линд-Парке  и  воплощать  в  жизнь  свои   идеи
относительно ведения хозяйства. И кроме того, я хочу  осуществить  кое-какие
перемены в доме.
   - Они необходимы?
   - Мне так кажется. И потом все предшествовавшие мне графы  Линдерсты  так
считали или, может быть, такого мнения придерживались их супруги!
   Он продолжал говорить о своих планах, но  Жизель  невольно  задумалась  о
том, какую женщину мог выбрать себе в жены граф.
   Она не сомневалась, что найдется немало прелестных леди, которые только и
ждут, чтобы он предложил им играть в его жизни такую роль. И, конечно, после
стольких лет военной службы сам граф будет счастлив обосноваться с  женой  в
поместье и заниматься своими лошадьми и другим хозяйством.
   Они почти закончили обед, когда граф спросил:
   - У тебя на этот вечер есть какие-нибудь планы?
   - Мистер Линд приглашал меня пойти с ним в ассамблею, - сказала Жизель, -
но я отказалась и хочу... пораньше лечь спать.
   - В новую ассамблею? - уточнил граф.
   - Да. Там сегодня состоится бал.
   - И ты собиралась отказаться присутствовать при таком событии? - удивился
он.
   - Я... поеду, если вы  скажете,  милорд,  что...  это  необходимо,  но  я
предпочла бы... остаться здесь.
   - Как ты можешь говорить такое? - спросил граф. - Когда мы  отобедаем,  я
должен буду лечь в постель, хочется мне этого или нет. И поскольку сегодня я
устал, то, несомненно, сразу же засну. Но ты, Жизель, ты же молода  и  полна
сил: тебе, должно быть, хочется танцевать и присутствовать при торжественном
открытии новой ассамблеи.
   - Там будет такая толпа, - встревоженно  проговорила  Жизель.  -  Ожидают
тысячу четыреста гостей, и...
   Она беспомощно замолчала.
   Ей хотелось добавить, что ей совершенно  не  хочется  проводить  время  в
обществе Джулиуса Линда, однако она решила,  что  граф  может  счесть  такие
слова слишком  неуместными.  В  конце  концов,  она  ведь  была  всего  лишь
служанкой, которую он назначил сиделкой. И она уже разгневала его  тем,  что
отказалась встретиться с герцогом Веллингтоном...
   Как  она  могла  объяснить  ему,  что  у   нее   нет   никакого   желания
присутствовать на вечере, где должны  собраться  все  мало-мальски  значимые
люди не только самого Челтнема, но и всех его окрестностей?
   Заметив, что граф явно дожидается, чтобы она ему ответила, Жизель в конце
концом пробормотала:
   - Мистер Линд сказал... что заедет за мной... сразу после девяти.  Герцог
с герцогиней должны появиться в десять.
   - Тогда ты обязательно должна быть готова  к  отъезду  с  Джулиусом,  как
только он появится, - строго сказал граф.
   - Мне... очень хотелось бы... чтобы вы могли поехать... со мной,  -  тихо
ответила Жизель.
   Граф пристально всмотрелся в ее лицо, словно пытаясь понять,  почему  она
это сказала: из простой вежливости или потому, что действительно желала  его
общества.
   - Я слишком стар для такого рода развлечений.
   - Вы прекрасно знаете, что это не правда, милорд! - отозвалась Жизель.  -
И могу вам сказать, что так чувствуют себя все, кто начинает  выздоравливать
после долгой болезни.
   - А ты, конечно, говоришь о  том,  что  хорошо  знаешь,  -  саркастически
заметил граф.
   - Знаю! - горячо подтвердила Жизель. - Все, кто перенес тяжелую  болезнь,
чувствуют, какие усилия нужны для того, чтобы вернуться к нормальной  жизни.
И они пытаются от этого уйти. Они цепляются за  то  уединение  и  тишину,  к
которым привыкли во время болезни, и не решаются сделать первый шаг  обратно
в мир здоровых людей.
   - Ты считаешь, что я испытываю то же самое?
   - Я в этом совершенно уверена! Когда вам снова захочется говорить о  том,
что вы старый и что вас не занимают пустые развлечения,  не  забывайте,  что
это - верный признак вашего выздоровления.
   Граф рассмеялся.
   -  Я  вынужден  согласиться  с  вашими  в  высшей   степени   логическими
умозаключениями, уважаемая сиделка!
   - Это правда... Уверяю вас,  это  чистая  правда!  -  горячо  подтвердила
Жизель. - Пройдет еще немного времени, и  вы  уже  будете  рваться  поскорее
уехать из Челтнема, чтобы заняться  теми  делами,  которые  ждут  вас  дома.
Может, вы займете какую-нибудь важную должность в графстве, где  расположено
ваше  поместье,  чтобы  хоть  как-то  компенсировать  то,  что   под   вашим
командованием больше не будет солдат.
   - По крайней мере, мной не будут больше помыкать, не давая мне делать все
то, что мне хочется! - усмехнулся граф.
   - Разве я вами помыкала? - спросила Жизель почти с сожалением.
   - Невыносимо! - ответил граф, но глаза его при этом смеялись.
   А когда Жизель подняла на него взгляд, проверяя, серьезно ли он  говорит,
он расхохотался.
   - Ты вела себя именно так, как полагается сиделке, но  я  пока  не  готов
обходиться без твоих услуг.
   Он увидел, как радостно вспыхнули ее глаза, и без всяких слов понял,  что
она боялась именно этого.
   - Об этом мы поговорим завтра, - сказал он.  -  Признаюсь  откровенно:  я
довольно сильно устал.
   - Ну конечно! - воскликнула Жизель, - И  если  бы  вы  послушались  меня,
милорд, то обедали бы в постели.
   - Мне было приятно  ради  разнообразия  сидеть  за  столом  и  обедать  в
обществе с очень привлекательной леди, - возразил он.
   При этом граф поднял рюмку, безмолвно приветствуя ее, а  потом  несколько
неловко встал из-за стола.
   - У вас нога разболелась! - укоризненно воскликнула Жизель.
   - Чуть-чуть, - признался он. - Но этого и следовало ожидать.
   - Не следовало бы, если бы вы так не упрямились, - возразила она.
   Подойдя к графу, она обхватила его за талию, чтобы он мог опереться о  ее
плечи. При этом Жизель впервые испытала довольно странное чувство, вызванное
тем, что она оказалась настолько близко от него  и  их  тела  соприкасались.
Медленно двигаясь в такт друг другу,  они  прошли  в  спальню,  где  их  уже
дожидался Бэтли.
   Как только они вошли, он поспешно пошел им навстречу со словами:
   - Ну-ну, идемте, милорд, вы слишком долго находитесь на ногах для первого
раза! У нас с мисс Жизель из-за вас будут неприятности с доктором, это я вам
точно говорю!
   - Перестань ворчать, Бэтли, и укладывай меня в постель! - ответил граф.
   В его голосе появились нотки, которые подсказали Бэтли и Жизели,  что  он
действительно очень сильно устал.
   Жизель предоставила графа заботам Бэтли, и  когда  спустя  четверть  часа
заглянула к нему в спальню, он уже, казалось, задремал.  Однако,  когда  она
подошла близко к его кровати, он протянул руку и поймал ее пальцы.
   - Ты обязательно должна ехать в ассамблею, Жизель, - сказал он. - Я хочу,
чтобы ты хорошо провела  время.  Подобного  события  ты  можешь  уже  больше
никогда в жизни не увидеть.
   - Я поеду... если вы  этого  хотите,  милорд,  -  чуть  слышно  пообещала
Жизель.
   - Обещай мне!
   - Я... обещаю.
   Успокоенный ее словами, граф откинулся на подушку и закрыл глаза.
   Жизель постояла некоторое время, пока не поняла, что он заснул, осторожно
высвободила свои пальцы, которые граф продолжал удерживать даже во сне.
   Глядя на спящего мужчину, Жизель поняла, что, хотя он ничуть не изменился
внешне,  она  смотрит  на  него  другими  глазами.  Граф  перестал  быть  ее
подопечным, нуждающимся в чужой помощи.
   Впервые Жизель смотрела на него не как на больного, а как на мужчину.
   Впервые  он  не  был  объектом  ее  заботы  и  сострадания,  а  мужчиной,
привлекательным и мужественным. И впервые она сидела  с  ним  за  обедом  на
равных.
   Несколько секунд  девушка  неподвижно  стояла  у  его  кровати,  а  потом
повернулась и бесшумно выскользнула из комнаты.

***

   Новое помещение ассамблеи было так набито Людьми, что трудно было дышать.
Жизель радовалась, что ей нет необходимости стыдиться своей внешности  среди
этого множества прекрасных нарядов и блеска драгоценных украшений и орденов,
которыми, казалось, были увешаны все присутствующие.
   Ровно в десять часов появился герцог  Веллингтон  в  сопровождении  своей
герцогини,  и  все  гости  встретили   их   приветственными   возгласами   и
аплодисментами.
   - Кузен Тальбот должен был бы  присутствовать  здесь  и  представить  нас
герцогу, - сказал Джулиус на ухо Жизели.
   Она не стала  говорить  ему,  что  на  самом  деле  только  сегодня  днем
отказалась встретиться с герцогом.
   Девушка предпочла  пройтись  по  помещениям  ассамблеи,  восхищаясь  ими.
Только теперь она поняла, что полковник Беркли нисколько  не  преувеличивал,
когда говорил, что Челтнему нужны новые, более просторные и хорошие здания.
   Она старалась запомнить все как можно лучше, чтобы потом  рассказать  обо
всем увиденном графу Линдерсту. Когда они подъезжали к зданию ассамблеи,  то
снаружи оно показалось ей не слишком уж примечательным, однако бальная  зала
была просто великолепна.
   Вскоре герцог открыл бал со своей супругой в  качестве  партнерши.  После
этого начали танцевать все, но после первого же  танца  с  Джулиусом  Жизель
предложила, чтобы они выбрались из толпы и осмотрели остальные помещения.
   Они не успели далеко уйти, когда им встретился полковник, который в своих
светлых бальных брюках и со множеством сверкающих орденов на атласном  фраке
выглядел, как всегда, представительно.
   Он поздоровался с девушкой,  поцеловав  ей  руку,  а  потом  обратился  к
Джулиусу:
   - Я хотел бы попросить вас, милый мой мальчик, пригласить на  танец  леди
Деннингтон, которая сейчас гостит у меня в замке. Я сегодня вечером не  могу
позволить себе танцевать, а она так  прекрасно  танцует,  что  вы  наверняка
получите немалое удовольствие, повальсировав с нею.
   Не успел Джулиус ответить, как полковник уже начал представлять его  леди
Деннингтон,  а  еще  спустя  несколько  секунд  Жизель  осталась  наедине  с
полковником.
   - Я хочу с тобой поговорить, - сказал  он.  Взяв  под