настроение, Фелисити спросила:
   - Вам нравится замок, мисс Линдсей, ведь правда?
   - Это самое красивое место, какое я когда-либо видела, - ответила Атейла,
- и мы с тобой  постараемся,  чтобы  оно  стало  таким  же  прекрасным,  как
снаружи.
   Фелисити задумалась:
   - С помощью любви?
   - Да, - ответила Атейла, - любви. Тогда он станет просто великолепным.
   Приближалось время встречи с графом, и девушка чувствовала, как колотится
ее сердце. Она напоила Фелисити чаем, потом поиграла с ней в кукольный  дом.
Они переставили в нем мебель и усадили маленьких куколок, а Атейла  сочинила
какую-нибудь историю про каждую  из  них,  так  что  они  стали  совсем  как
настоящие люди.
   Когда пробило пять часов, пришла Дженни.
   - Я догадалась, мисс, - сказала она, - что ее светлость  будет  играть  в
кукольный дом, и принесла для  кукол  еду  на  маленьких  тарелочках.  Повар
специально приготовил.
   Фелисити пришла в восторг, и пока они с Дженни расставляли  тарелочки  на
столе, Атейла ускользнула. У себя в  спальне  она  на  секунду  остановилась
перед зеркалом. Глаза ее  светились  от  счастья,  а  нежные  губы  казались
созданными для поцелуев.
   Она вспыхнула, вспомнив, как граф целовал  ее,  и  подумала,  что  ничего
прекраснее с ней еще не случалось.
   Атейла почти сбежала по лестнице. Лакей хотел  открыть  перед  ней  дверь
гостиной, но она не дожидаясь сама повернула ручку и вошла.
   Граф ждал ее, стоя у камина.  Их  глаза  встретились.  На  мгновение  оба
замерли, но вот он протянул руки, и девушка бросилась в  его  объятия.  Граф
обнял ее,  но  потом  слегка  отстранился  и  сказал  странным  изменившимся
голосом:
   - Прежде чем я скажу, как сильно люблю  тебя,  нам  нужно  поговорить.  Я
должен о многом рассказать и многое объяснить тебе.
   Атейла с трудом понимала, о чем он говорит, потому что он обнимал ее, она
слышала удары его сердца.
   Граф нежно поцеловал ее в лоб и усадил на диван. Сам он сел рядом и  взял
ее ладони в свои.
   - В этой комнате я впервые увидел тебя,  -  сказал  он.  -  Ты  была  так
красива, что я сразу почувствовал опасность. Поверь, я  боролся  не  столько
против тебя, сколько против себя самого.
   - Теперь я понимаю это, - сказала Атейла, - но  тогда  ты  очень  напугал
меня.
   - Клянусь, я больше никогда не испугаю тебя! Но постарайся понять: я  был
напуган ничуть не меньше, чем ты.
   Она удивленно взглянула на него, а он с улыбкой сказал:
   - После всего, что мне пришлось пережить из-за  Надин,  я  поклялся,  что
никогда больше не отдам своего сердца  женщине,  не  буду  так  глуп,  чтобы
влюбиться снова.
   При мысли о том, что его первой  любовью  была  графиня,  Атейла  ощутила
легкий укол ревности. Она отвернулась, чтобы граф не заметил  этого.  Но  он
мягко сказал:
   - Да, я любил Надин, но то чувство, было совсем  не  таким,  как  большая
чистая любовь, которую я испытываю к  тебе.  Наверное,  я  любил  ее  только
потому, что она была очень красива, а ее  родители  убедили  меня,  что  она
хочет выйти за меня замуж. Когда я попросил ее руки, она сказала "да".
   Он помолчал.
   - Сейчас трудно представить, насколько доверчив я был. Я воображал,  что,
поскольку я, что называется, "выгодная партия", она действительно любит меня
и как мужчину.
   Граф сказал это с такой горечью, что Атейла, тихонько  сжав  его  пальцы,
спросила:
   - А почему она не  любила  тебя?  Она  искренне  недоумевала,  как  могла
молодая неопытная  девушка  не  влюбиться  в  такого  красивого  и  богатого
молодого человека. Словно прочитав ее мысли, граф ответил:
   - Когда я женился на Надин, она уже была влюблена в Comte de Soisson!
   - О нет! - воскликнула Атейла, - тогда почему же она не  вышла  замуж  за
него?
   - Он уже был женат, и давно. Во Франции женятся рано.  Это  был  брак  по
расчету, и его жена была из такого же знатного рода, как Soisson.
   - Ты не знал об этом?
   - Я понятия не имел, что до меня у нее уже  были  отношения  с  мужчиной,
пока мы случайно не встретили его в Лондоне, на одном из приемов.
   На несколько секунд в  комнате  воцарилась  тишина.  Графу  было  нелегко
вспоминать о прошлом.
   - Только полный идиот не заметил бы, как ожила  и  похорошела  моя  жена,
стоило ей увидеть его. Когда они смотрели друг на друга, у  них  были  такие
лица, что не нужно было никаких слов.
   - Тебе, должно быть, было больно.
   - Да, хотя, к тому времени я уже понял, что Надин не любит меня. Она была
просто мила и любезна и делала все, о чем я просил ее. К тому же она  носила
нашего ребенка.
   - А что потом?
   - Ничего. Я попросил жену рассказать мне правду, и  она  призналась,  что
любит Comte. После долгих недомолвок и лжи я понял, что она влюблена в  него
с семнадцати лет и что он соблазнил ее, когда она была  в  Париже  вместе  с
родителями.
   Атейла с ужасом посмотрела на него, а граф продолжал:
   - Граф тогда сумел как-то выпутаться из этой довольно скользкой ситуации.
Он сказал Надин, что больше они не должны никогда видеться. Но вскоре  после
рождения Фелисити я узнал, что они переписываются и даже тайно  встречаются,
когда он бывает в Лондоне.
   - И что же.., ты тогда сделал?
   - Я пригрозил, что убью его, и у него хватило ума не  попадаться  мне  на
глаза. Но мы с Надин с каждым днем все больше и больше становились чужими. В
конце концов мы почти перестали видеться, не считая выездов в свет и  приема
гостей в замке.
   Атейла, прижавшись к графу, прошептала:
   - Тебе, должно быть, было очень.., тяжело.
   - Я говорил себе, что мне все равно. В действительности я  уже  давно  не
любил Надин. Но она была моей  женой,  и  мне  не  хотелось,  чтобы  скандал
коснулся моей семьи.
   - Я понимаю, такая жизнь любого сделала бы очень.., очень несчастным.
   - Мне кажется, я стал более циничным  и  жестоким.  Я  сказал  себе,  что
женщинам нельзя верить.
   Атейла вздрогнула, но граф сказал:
   - Все это теперь забыто, моя любимая. Я знаю, что ты не такая. В  тебе  я
нашел все, что когда-либо мечтал найти в женщине.
   При этих словах Атейла почувствовала глубокое волнение. Она повернулась к
нему, ожидая, что он заключит ее в объятия. Но граф с усилием отодвинулся от
нее и проговорил:
   - Я должен рассказать тебе обо всем, что  случилось  со  мной,  чтобы  ты
поняла.
   - Я понимаю... Продолжай.
   - Три года назад я узнал, что граф в Англии и Надин регулярно встречается
с ним. Я был почти уверен, что они любовники, но они ловко обманывали  меня.
Я не мог ничего доказать.
   Губы  графа  сжались.  Несколько  секунд  он  молчал,  прежде  чем   смог
продолжать.
   - Наши отношения накалялись. Однажды рано утром я уехал на охоту. Когда я
вернулся, то обнаружил, что она сбежала, забрав с собой Фелисити.
   - Как.., жестоко.
   - Я уверен, что это граф уговорил ее.  Он  ненавидел  меня,  и  ему  было
приятно причинить мне боль. Впрочем, это  неудивительно.  Я  говорил  о  нем
Надин немало гадостей, а она, несомненно, передала все ему.
   - И что ты сделал, когда узнал, что она сбежала.
   - Когда я понял, что граф и она уехали из Англии в  Париж,  то  решил  не
делать ничего.
   - Ничего?
   - Сначала, я говорил всем, что Надин с ребенком уехали отдыхать  и  скоро
вернутся. Проходили месяцы, начались пересуды. Тогда я  решил  не  обсуждать
это ни с кем и предоставить всем вокруг думать, что кому заблагорассудится.
   - И ты не получал никаких известий от своей жены?
   - Ничего, пока десять месяцев  назад  не  пришло  письмо  из  Франции  от
адвоката Comte. В нем сообщалось, что его  жена  умерла  и  он  просит  меня
оформить развод, чтобы он и Надин могли пожениться.
   - Так значит, жена граф умерла! -  воскликнула  Атейла.  -  Отец  Игнатий
ничего не знал об этом.
   - Да, он был свободен и готов жениться, но Надин  оставалась  связана  со
мной.
   - И ты не захотел дать ей развод?
   - Почему я должен был это делать? Развод, не важно по чьей  вине,  -  это
всегда скандал. Личные отношения между двумя  людьми  становятся  достоянием
гласности. О них сообщают в газетах, и каждый кому не лень  может  обсуждать
их сколько захочет.
   - Значит, ты отказал.
   - Да, отказал совершенно категорически. Я не собирался жениться еще  раз,
пока не встретил тебя.
   - Как я могла допустить мысль, что ты любишь меня, -  сказала  Атейла,  -
если в твоих глазах не было ничего, кроме ненависти.
   - Я ненавидел тебя за то, что ты растревожила  мое  сердце,  за  то,  что
каждый раз, когда я смотрел на тебя, оно разрывалось от страсти и нежности.
   Он улыбнулся:
   - Я ведь был убежден,  что  ты  змея-искусительница,  подосланная,  чтобы
соблазнить меня и таким образом вынудить дать развод Надин.
   - Я что-то не понимаю, о чем это ты? - спросила Атейла.
   - Если бы у нее  были  доказательства  моей  неверности,  она  смогла  бы
добиться развода. До того, как она уехала, мы с ней часто ссорились, вот она
и привлекла бы слуг в качестве свидетелей моей жестокости.
   Он замолчал на секунду, а потом сказал:
   - Наверное, она правда очень хочет стать женой Comte.
   - Но теперь.., ты дашь.., ей развод?
   - Я уже отправил письмо своим адвокатам в Лондоне и  просил  их  сообщить
моей жене, что она будет свободна, как только оформят документы.
   С этими словами, он обнял Атейлу:
   - А потом, мое сокровище, я смогу просить тебя удостоить меня чести стать
моей женой.
   - Ты же знаешь... Ничего прекраснее не может быть для меня.
   - Клянусь, я сделаю тебя счастливой! Но,  моя  дорогая,  пока  ты  должна
немедленно уехать.
   Атейла застыла в изумлении, надеясь, что ослышалась.
   - Уехать? - переспросила она. - Но.., почему?
   - Потому, моя радость, что я  хочу  заключить  настоящий  брак.  Было  бы
большой ошибкой, если бы ты осталась здесь, хотя бабушка и присматривает  за
нами.
   - Но.., почему? Почему? - снова спросила Атейла.
   - В Англии есть чиновники Высокого суда, которые в течение шести  месяцев
после того, как принято решение о разводе, следят  за  тем,  чтобы  не  было
никаких любовных связей.
   - Шесть месяцев! - в смятении воскликнула Атейла.
   - Это будет тяжело, очень тяжело, но  потом  мы  будем  вместе  до  конца
жизни.
   - Я не могу.., потерять тебя, я не переживу, если потеряю тебя!
   - О, моя дорогая, если бы ты знала, как много значат для меня эти  слова!
Но я должен на время расстаться с тобой, потому что я хочу защитить тебя  не
только от скандалов и сплетен, но и от себя.
   Граф усмехнулся и добавил:
   - Неужели ты думаешь, что я смогу жить в замке, рядом с тобой, и скрывать
от всех, как сильно я люблю тебя и как безумно хочу?
   Атейла понимала, что он прав, но ей было страшно расстаться с любимым.
   -  Ты  говоришь,  развод  займет  много  времени.  А  вдруг,  когда   все
закончится.., ты поймешь, что больше не любишь меня?
   - Этого не случится. Я  люблю,  обожаю,  боготворю  тебя.  Я  знаю  -  мы
принадлежим друг другу и никто никогда не встанет между нами:
   Он приподнял подбородок девушки и сказал:
   - Поклянись, что любишь меня так же сильно,  как  я  люблю  тебя,  и  что
никакой другой мужчина никогда не войдет в твою жизнь.
   - В целом мире.., нет  для  меня..,  никого,  кроме  тебя,  -  прошептала
Атейла. - Я люблю тебя всем сердцем и душой и ужасно боюсь потерять.
   Граф прижал ее к себе, и их губы слились в поцелуе.
   Вновь словно солнечные лучи пронизали ее тело, огонь охватил  их  сердца,
тела и души. В экстазе они парили на крыльях любви.
   - Я люблю тебя.., я люблю тебя... Когда ты целуешь  меня..,  нет  в  мире
ничего больше, - только ты и моя любовь, - шептала Атейла.
   Граф продолжал ее целовать, и девушке казалось, что они больше не люди, а
частицы звезд, неба, солнца, и нет им пути обратно на Землю.
   Прошло немало времени, прежде чем граф смог выговорить тихо и неуверенно:
   - Радость моя! Я должен рассказать тебе о том, что намерен предпринять.
   - Что же? - спросила Атейла, испугавшись серьезности его тона.
   - У меня есть тетя, которая живет примерно в пяти милях отсюда. Она вдова
и очень добрая женщина. Я знаю, ей одиноко, потому что у нее нет детей.  Она
будет рада принять и тебя, и Фелисити.
   - А.., я смогу видеть тебя? Граф улыбнулся:
   - Можешь быть уверена. Я буду приезжать полями, и  мы  будем  встречаться
несколько раз в неделю.  Ну  конечно,  ты  будешь  привозить  сюда  Фелисити
повидаться с прабабушкой.
   - Ты.., действительно.., будешь приезжать?
   - Не сомневайся! Нам будет тяжело, моя дорогая, но мы подождем. А  потом,
когда наконец мы будем вместе, мы  быстро  забудем  все,  что  нам  пришлось
вытерпеть ради нашей любви.
   - Ты уверен.., что это самый лучший.., путь?
   - Это единственный путь. Если бы жена возбудила дело о разводе,  вряд  ли
она выиграла бы. Всем известно, что она бросила меня и живет, как говорится,
"в грехе". Могло случиться так, что мы остались бы в браке до конца жизни.
   Атейла вскрикнула от ужаса, а граф продолжал:
   - Не бойся, этого не случится! Но я борюсь за наше будущее, и  мы  должны
быть очень, очень осторожны.
   - Я сделаю все, как ты скажешь, - кивнула девушка.
   Граф нежно посмотрел на нее.
   - Любовь моя, когда ты станешь моей женой, я  докажу,  как  сильно  люблю
тебя. У тебя будет все, о чем ты мечтаешь.
   - Я мечтаю только о том, чтобы ты поцеловал меня, - прошептала Атейла.
   Она увидела, как вспыхнули глаза графа. Он целовал ее до  тех  пор,  пока
оба  они  не  задохнулись.  Когда  наконец  она  смогла  заговорить,  Атейла
спросила:
   - Как скоро нам с Фелисити придется.., уехать?
   - Я все устрою завтра и предупрежу тетю, чтобы на следующий день она была
готова вас принять.
   Увидев, как погрустнели глаза девушки, он добавил:
   - У нас еще две ночи и целый день, моя дорогая.  Ведь  ты  поужинаешь  со
мной сегодня?
   - А разве я могу?
   - Никто еще не знает о наших планах. Возможно, кое-кто из слуг  удивится,
что гувернантка ужинает с хозяином, но я надеюсь, что в будущем для них  все
станет ясно. Кроме того, я же сказал: за тобой присматривает моя бабушка.
   - Ты не скажешь ей о нас?
   - Зачем? - улыбнулся граф. - Уверен, она уже и так все знает.
   Он заметил, как в страхе замерла девушка, и добавил:
   - Не волнуйся! Бабушка так мечтает, чтобы я снова женился и чтобы у  меня
был наследник, что была бы  рада  любой  женщине,  а  тебе,  мое  сокровище,
особенно!
   - Почему ты так думаешь?
   - Потому что она уже давно любит тебя, хотя и не сомневается, что  ты  не
гувернантка. Я представляю, как счастлива она будет узнать, кто ты на  самом
деле и кем был твой отец.
   - Разве она тоже слышала о папе?
   - А почему тебя это так удивляет? Я лично удивлен только тем, что она  не
узнала обо всем уже давно, - засмеялся  граф.  -  Бабушка  была  в  Северной
Африке несколько раз вместе с моим дедом. Он был неутомимым путешественником
и ужасно интересовался обычаями мусульманского мира.
   - Это же замечательно! А ведь папа думал, что  его  книги  читают  только
старые профессора да студенты, которым это  положено  по  программе.  И  вот
здесь, где я никак этого не ждала, я узнаю, что и сэр Кристофер, и ты,  даже
твоя бабушка знали о нем!
   - И кто из нас важнее для тебя? - спросил граф.
   - Ты, конечно! - Атейла потерлась щекой о его плечо. - Я так рада  и  так
горда тем, что ты понимаешь, каким умным человеком  был  мой  отец  и  какое
значение будут  иметь  его  труды  об  африканских  племенах  для  тех,  кто
действительно захочет узнать  больше  об  этом,  пока  совсем  не  известном
континенте.
   - Я узнаю, насколько популярны книги твоего отца, и,  когда  в  следующий
раз буду в Лондоне, постараюсь убедить издателей увеличить тиражи его книг.
   - Это было бы для меня самым лучшим подарком!  -  воскликнула  Атейла.  -
Спасибо... Спасибо тебе за то, что ты понимаешь меня.
   Граф молча поцеловал ее.
   Потом, взглянув на часы над камином, Атейла поняла, что пора  подниматься
наверх и укладывать Фелисити.
   - Я действительно могу поужинать с тобой сегодня? - спросила она.
   - Поверь, я не собираюсь сидеть в столовой в одиночестве, - ответил граф.
- И нам еще многое надо сказать друг другу после ужина, хотя,  возможно,  не
словами.
   Он смотрел на ее губы, и Атейла ощутила сладость его поцелуя.
   Но пора было уходить. Атейла улыбнулась графу и вышла из комнаты  прежде,
чем он успел остановить ее.
   Поднимаясь наверх, Атейла повторяла про себя благодарную  молитву  за  то
счастье, которое она обрела так неожиданно в тот  момент,  когда,  казалось,
впереди у нее не было ничего, кроме страха и нищеты.

***

   Фелисити уже поужинала и, готовая ко сну, сидела на кровати, когда Атейла
вошла в детскую.
   - Представляете, - воскликнула Фелисити, - мы с Дженни угощали  кукол,  и
они так объелись, что теперь, я боюсь, у них заболят животы!
   - Надеюсь, что с тобой такой же беды не случится, - ответила Атейла.
   - Конечно, нет! Ведь вы обещали, что завтра мы с вами поедем кататься.  И
может, даже папа поедет с нами?
   - Я уверена, он будет рад присоединиться к  нам,  -  сказала  девушка,  и
Фелисити запрыгала от радости.
   - Я люблю папу, когда он катается со мной, -  весело  заявила  она.  -  И
когда все эти глупые люди уедут из замка, он,  может  быть,  будет  кататься
каждый день!
   Атейла почувствовала, как ее сердце переворачивается при мысли о том, что
скоро им с Фелисити придется уехать в чужой дом. Она постаралась  не  думать
об этом сейчас, прочла вместе с Фелисити молитву и поцеловала ее перед сном.
Фелисити обвила ручками шею и поцеловала, прошептав:
   - Я люблю вас, мисс Линдсей. И всех остальных тоже, как вы говорили мне.
   Она замолчала, словно что-то обдумывала про себя, потом добавила:
   - Я люблю вас, и папу, и бабушку, потому что она разрешает мне играть  ее
драгоценностями, а еще Дженни и Джексона и, конечно же, Стрекозу, хотя и  не
так сильно, как вас.
   Атейла засмеялась:
   - Спасибо, моя дорогая! Фелисити снова поцеловала ее. Девушка  подоткнула
одеяло и прошептала:
   - Спокойной ночи, моя хорошая. Пусть Бог хранит  тебя  и  ангелы  берегут
твой сон.
   Так в детстве говорила ей мама, когда укладывала спать. И сейчас,  выходя
из комнаты, Атейла подумала, что Бог  и  его  ангелы  действительно  защитят
девочку, и еще,  что  больше  никогда  в  жизни  она  сама  не  усомнится  в
могуществе Того, кто не отверг ее молитвы.
   Дженни уже приготовила для нее ванну, и они долго обсуждали, какое платье
лучше надеть к ужину. Атейла впервые рассказала Дженни о своем отце,  о  его
статьях для Королевского географического журнала и о том, что граф читал их,
потому что он президент общества.
   - Вы понимаете, как приятно и неожиданно для меня, что в замке есть люди,
которые знают, кем был мой отец и как много он сделал для изучения Африки.
   - Да не важно почему, мисс, но очень хорошо, что вы будете ужинать внизу.
Ваше место там. Мы все вчера заметили, что вы были красивее  всех  остальных
дам на приеме, - ответила Дженни.
   - Спасибо, - улыбнулась Атейла. Они выбрали  серебристо-белое  платье,  в
котором Атейла казалась совсем молоденькой. Ей казалось, что графу  такой  и
хотелось ее видеть: молодой и не тронутой никем до него.
   Когда  она  уже  была  готова,  девушка  на  секунду  остановилась  перед
зеркалом. Ее показалось, что глаза так ясно говорят о счастье и любви,  что,
пожалуй, граф поступает мудро, отсылая ее. Невозможно было  бы  скрыть,  что
они любят друг Друга.
   - Я люблю его! Я люблю его! - прошептала она своему отражению и вышла  из
комнаты. В коридоре она встретила Дженни.
   - Да, кстати, мисс, я совсем забыла, ведь  вам  пришло  письмо.  Сегодня,
после обеда. Я положила его на камин.
   - Письмо? - удивилась Атейла.
   - Да, мисс, с иностранной маркой. Вы же заходили в комнату ее  светлости,
я думала, вы заметите его.
   Атейла прошла в детскую и взяла письмо,