ние нарушила Неома:
   - И что же вы сделали?
   - Я ничего не стал делать, - ответил маркиз. - При первой же  возможности
Люсиль опять сбежала, только  на  этот  раз  она  уже  не  оставила  никакой
записки.
   Маркиз опять замолчал, прежде чем продолжить рассказ.
   - Ее желание быть рядом с любимым человеком стало для  нее  роковым.  Она
так спешила,  что  села  на  первый  попавшийся  корабль.  Рыболовное  судно
оказалось непрочным и, пересекая Ирландское море, затонуло во время шторма.
   - Что же.., было потом.., с вами?
   - Трудно описать, что я чувствовал в то время. Кроме ненависти  ко  всем,
кто имел отношение к этому нелепому фарсу, я испытывал горечь и унижение.  В
результате у моего отца случился удар, и через год он умер.
   Маркиз стоял и смотрел в окно, но казалось, он ничего не видит.
   - Все, что произошло, заставило меня  не  только  возненавидеть  женщину,
которая была моей женой  и  которую  я  страстно  полюбил,  как  только  мог
полюбить юноша, но и возненавидеть  отца  за  то,  что  он  все  знал  и  не
предотвратил этого. Я думаю, герцог  и  мой  отец  были  ярыми  сторонниками
отмирающей традиции, когда  "голубая  кровь"  должна  смешиваться  только  с
"голубой  кровью",  ничего,  кроме  продолжения   знатного   рода,   их   не
интересовало.
   - Понимаю, почему вы так говорите.
   - Ну вот, я все вам рассказал. Я хотел, чтобы вы услышали  ответ  на  ваш
вопрос: почему вот уже много лет я такой, каким вы меня узнали. Позже я стал
военным и вместе с  армией  Веллингтона   попал в Португалию. И каждый раз, убивая
француза, я  мысленно  говорил  себе,  что  уничтожаю  свои  ложные  идеалы,
унизившие меня в период женитьбы.
   Неома смотрела на него и начинала понимать,  какая  непростая  и  сложная
судьба у этого человека.
   - Когда война закончилась, - продолжал маркиз, - я  чувствовал,  что  все
общество обязано заплатить мне  за  мои  страдания  и  унижения.  Поэтому  я
получал всегда удовольствие, видя, как  напившийся  глупец  проигрывает  мне
деньги. Я наслаждался, когда на  моих  так  называемых  званых  обедах  люди
теряли человеческое достоинство.
   Так, значит, ей не показалось, что маркиз,  подобно  Кирке,  восседал  во
главе стола, надменно  наблюдая  за  недостойным  поведением  своих  гостей,
превратив их в свиней.
   - Я также поклялся, - сказал маркиз, -  что  никогда  вновь  не  полюблю.
Никогда не поверю ни одной женщине.
   Затем, цинично улыбнувшись, он добавил:
   - Я решил иметь дело лишь с теми  женщинами,  которые  честно  и  открыто
продают себя за деньги. Находясь с ними, я точно знал, кто есть кто, и ни  о
каких чувствах речи не было.
   Перед  Неомой  возник  образ  красавицы  Вики  Вейл  с   ее   потрясающей
наружностью, раскосыми глазами и вызывающе красными накрашенными губами. Она
вспомнила, как Вики заигрывала с маркизом. Невыносимо было  продолжать  этот
разговор. Неома не могла слушать, что он говорит о других  женщинах,  потому
что она любила его!
   Однако, подумав, как много пришлось ему страдать, Неома  решила,  что  он
нуждается в ее защите так же, как и Перегрин. Она постаралась утешить его  и
сказала:
   - Мне.., очень жаль.., очень вас жаль.
   - Я не нуждаюсь в вашем соболезновании, - ответил маркиз, - я лишь  хочу,
чтобы вы поняли, почему я такой, каким вы меня узнали.
   - Теперь я понимаю, но все это случилось с вами.., давно.., вы не  можете
продолжать ненавидеть всех.
   - Именно это я недавно понял,  -  сказал  маркиз.  -  Я  думал,  что  моя
ненависть настолько сильна, что я никогда не  смогу  измениться.  Но  вот  я
встретил вас!
   Он так тихо произнес последнюю фразу, что сначала Неома подумала, что  ей
послышалось. Но когда посмотрела на него, то услышала:
   - Я здесь, чтобы задать вам один простой вопрос. Но я хочу, чтобы вы  мне
честно ответили на него.
   - Какой.., вопрос?
   - Вчера, когда я поцеловал вас, вы  сказали,  что  любите  меня.  Я  хочу
знать, правда ли это?
   Неома затаила дыхание. Она не могла ни  отвечать,  ни  спрашивать.  Тогда
маркиз произнес:
   - Я знаю, вы верите в бога. Как перед богом, честно ответьте мне... Я  не
смогу пережить еще одну ложь. Неома встала и тихо сказала:
   - Когда вы поцеловали меня.., у меня было такое прекрасное чувство, какое
никогда еще в жизни мне не приходилось испытывать... Тогда я  поняла..,  что
люблю вас. Вчера.., уезжая и зная, что я никогда.., больше не увижу вас.., я
поняла, что не смогу.., больше никого полюбить.
   Она замолчала. Маркиз не сдвинулся с места, он лишь пристально смотрел на
нее, как бы пытаясь заглянуть в ее душу.
   - Вы уверены? Вы действительно уверены, что любите меня, несмотря на  мой
образ жизни и несмотря на то, что я предлагал вам.., приняв вас.., за?..
   - Вы в этом не виноваты, - быстро  проговорила  Неома.  -  Все  произошло
из-за того, что я приехала в Сит с Перегрином. Мы солгали, не сказав, что  я
- сестра Перегрина. Это все Чарльз. Он  предупредил,  что  никто  не  должен
знать, кто я,  в  противном  случае  Перегрин  будет  осмеян,  когда  станет
известно, что он привез с собой сестру.
   - Этих приемов больше  никогда  не  будет,  -  сказал  маркиз,  а  затем,
улыбнувшись, добавил:
   - Я прошу тебя, дорогая, выйти за меня замуж. Всем известно, что я далеко
не идеал, но, если ты любишь меня, возможно, простишь все мои грехи и будешь
только помнить, что я также люблю тебя!
   Глаза Неомы и все ее лицо засияло от радости. Она прошептала:
   - Вы.., действительно любите меня?
   - Я люблю тебя так, как никого еще не любил,  -  ответил  маркиз.  -  Это
правда! Мои чувства  к  Люсиль  были  романтическим  порывом  неоперившегося
юноши. Сейчас мое чувство совершенно другое. Но я боюсь..,  отчаянно  боюсь!
Своим откровением я мог испортить что-то совершенное и чистое, которое,  как
волшебное золото, может исчезнуть, как только рука  человека  коснется  его.
Скажи, ты любишь меня, моя драгоценная,  моя  милая?  Скажи,  что  ничто  не
помешает нашей любви!
   - Если бы  нам  что-то  помешало,  для  меня..,  и  солнце  перестало  бы
существовать, и все погрузилось бы во мрак. - На мгновение Неома  замолчала,
а затем добавила:
   - Я думаю, если.., ты.., сейчас  поцелуешь  меня,  то  поймешь,  что  мои
чувства.., остались прежними.
   Она прошептала последние слова, но маркиз их услышал. Он  протянул  руки,
заключив ее в свои объятия.
   - О, мой милый Свет Луны. Я очень боюсь, ужасно боюсь,  что,  едва  найдя
тебя, я могу потерять. Это убьет меня.
   - Такое же чувство было и у меня, когда я подумала, что потеряла тебя.
   Он медленно придвигал ее к себе, как будто все еще боялся. Затем его уста
прикоснулись к ее губам. Неома не верила, что  вновь  когда-нибудь  испытает
неземной восторг от его  поцелуя.  Все  закружилось  вокруг.  Все  ощущения,
которые она испытала во  время  первого  поцелуя,  теперь  стали  еще  более
глубокими, более яркими, потому что теперь их чувство было взаимным. Он  был
с ней, он  держал  ее  в  своих  объятиях,  целовал  ее.  В  его  руках  она
чувствовала себя так надежно и уверенно, как не чувствовала никогда.
   - Я...люблю...люблю...люблю тебя! - пыталась произнести Неома.
   Эти слова, словно пеан   радости,
устремились ввысь, на небо, к солнцу,  которое  окутывало  их  своим  жарким
неземным блаженством.
   - Люблю.., тебя! Люблю! - произнесла  Неома.  Маркиз  посмотрел  на  нее.
Однако это был совершенно другой человек, словно преобразившийся на глазах у
Неомы.  Его  циничный  и  презрительный  взгляд  исчез.  Он  стал   молодым,
счастливым и влюбленным.
   - Дорогая, когда мы поженимся? - спросил он.
   - А как быть с Перегрином?
   - Он уже дал свое согласие.
   - Ты.., сказал Перегрину.., что хочешь жениться на мне?
   - Я извинился за то, что повел себя так  низко.  Он  совершенно  прав  во
всем, что высказал мне.
   Неома озадаченно посмотрела на маркиза.  Невероятно,  "надменный  маркиз"
извинялся перед ее братом!
   - Это правда, - улыбнулся маркиз. - Теперь Перегрин будет моим шурином. Я
предложил устроить его будущее.
   - Что же ты предложил ему? - нетерпеливо спросила Неома.
   - Я думаю, будет неплохо как для Перегрина, так и для Уоддездона заняться
каким-нибудь полезным делом, чем прозябать в Лондоне  и  играть  на  деньги,
которых у них нет.
   - Я тоже так думаю, дорогой.
   - Поэтому я полагаю купить им обоим офицерские  чины  в  лейб-гвардейском
конном полку, где я служил. Неома вскрикнула от радости:
   - Неужели ты это сделаешь? Для Перегрина - это все в жизни. Ведь тогда  у
него будет возможность ездить на превосходных лошадях.
   - У меня предчувствие, что он такой же отменный наездник, как и  я.  Рад,
что ты одобряешь мое предложение.
   - Еще бы я не одобряла этого! Не знаю, как я смогу отблагодарить тебя!
   - Может быть, поцелуем? Но прежде я хочу знать день нашей свадьбы.
   - Когда хочешь... Может быть, завтра  вечером...  Я  хочу  быть  с  тобой
всегда.
   Маркиз сильно прижал ее к себе, так что у нее перехватило дыхание.
   - Этого и я хочу. Я полюбил тебя, как только увидел, моя дорогая.
   - Когда же это произошло? - спросила Неома.
   - Там, в салоне, когда  ты  стояла  одна.  Такая  юная,  красивая,  такая
целомудренная.
   - Неужели ты на самом деле подумал, что я и есть та чистая, та прекрасная
женщина, в существование которой ты не верил?
   Он крепко обнял ее.
   - Когда я увидел тебя в церкви, то не смог...
   - Как ты узнал, что я была в церкви? - перебила его Неома.
   - Когда я вышел из салона, то увидел, что ты побежала по коридору.  Тогда
я еще не понимал, что же произошло.
   - Наверное, ты подумал, что я.., дурочка?
   - Хочешь знать, что я подумал, когда ты пошла спать?
   Неома с любопытством смотрела на него.
   - Я подумал, моя прелесть, любовь моя, что я  самый  счастливый  из  всех
мужчин на свете. Я нашел то, о чем  мечтает  любой  мужчина,  но  так  редко
находит.
   - Ты не разочаруешься? Маркиз улыбнулся.
   - Если ты разлюбишь меня, то я навсегда погружусь во мрак отчаяния.
   - Разве я могу тебя разлюбить? Ты подарил мне.., счастье...любовь,  такую
прекрасную, неземную любовь! Маркиз прижался щекой к ее щеке.
   - Единственное, о чем я прошу тебя, - прошептала она, - не  смеяться  над
моей женской неопытностью. Ты мне должен  многое  объяснить..,  я..,  ужасно
глупая и наивная.., в этих вопросах.
   - Я расскажу  тебе  все  о  любви,  дорогая,  однако  ты  узнаешь  только
прекрасные стороны настоящей любви, а другое тебе и не надо знать.  Тебе  не
придется никогда более присутствовать на приемах, которые  устраивал  маркиз
Роузит.
   - Однако, если бы судьба не забросила меня на один из них, я  никогда  бы
не встретила тебя! Маркиз негромко засмеялся.
   - Любовь моя, несмотря на то, что мне стыдно, что все это было, я никогда
не смогу забыть, как ты выглядела в тот первый вечер.
   Неома склонила голову на его плечо.
   - Как же я выглядела?
   - Ты была похожа на ангела, по ошибке спустившегося с  небес.  Или,  если
сказать точнее, все выглядело  так,  словно  свету  луны  помешала  какая-то
скверная земная тень. Тогда я еще не знал твоего имени, не знал,  что  ты  и
есть тот свет луны. - Он нежно провел губами по ее коже и сказал:
   - Сейчас ты должна стать  для  меня  путеводным  лучиком  света,  который
вернет меня к благопристойной и порядочной жизни.
   - Неужели я способна это сделать?
   - Если ты любишь меня, то способна.
   - Ты знаешь, что я люблю тебя. Я - твоя, я всецело твоя, хотя.., пока  ты
не поцеловал меня, я не осознавала этого.
   - Я буду целовать и целовать тебя, чтобы  у  тебя  не  осталось  ни  тени
сомнения, - ответил маркиз.
   Их губы опять слились в поцелуе. Вокруг были только  музыка  и  солнечный
свет.
   "Я люблю тебя! Люблю!" - отозвалось в сердце Неомы.  Она  вдруг  ощутила,
что ее мама сейчас где-то совсем рядом с ней. Хотелось встать  на  колени  и
благодарить бога, что она нашла свое счастье, что  нашла  чистую  и  сильную
любовь.
   Но вместо этого Неома поклялась, что всю себя  посвятит  этому  человеку.
Она сделает его счастливым,  и  ему  не  придется  больше  страдать.  Однако
душевные раны маркиза были так глубоки, что  вряд  ли  он  сможет  сразу  же
измениться и стать другим. Ее женское чутье, шестое  чувство,  подсказывало,
что  впереди  будет  немало  трудных  моментов,  когда  маркиз   покажет   и
надменность,  и  высокомерие.  Однако  она  убеждала  себя,  что  нет  таких
трудностей, которые их любовь не смогла бы преодолеть.
   Ее любовь, как разгоравшееся пламя, устремилась к нему,  пытаясь  разжечь
ответное чувство. На мгновение маркиз перестал ее целовать и сказал:
   - Я люблю  тебя!  Я  боготворю  тебя!  Ты  -  необыкновенная,  мой  самый
восхитительный Свет Луны.  Я  не,  могу  без  тебя  жить.  Ты  станешь  моей
путеводной звездой и поведешь меня через всю нашу жизнь. Ты - моя навеки!



   Барбара КАРТЛЕНД
   ИСЧЕЗНУВШАЯ НЕВЕСТА


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Анонс

   Став жертвой шантажа, герцог Стратнарн вынужден жениться на дочери  вождя
шотландского клана. К его удивлению и радости, девушка оказалась  прелестна,
как сама весна. Он уже готов смириться с судьбой, но  в  первую  же  брачную
ночь его красавица-жена куда-то исчезла...

Глава 1

1822 год

   - Слава богу, буря утихла!
   Лорд Хинчли налил себе бокал бренди и осушил его одним глотком.
   - Тебе повезло, -  заметил  его  собеседник,  -  ты  не  видел  настоящих
штормов.
   - И не увижу! Разрази меня гром, если я еще когда-нибудь  в  своей  жизни
отправлюсь в плавание! Бог свидетель,  Тэран,  я  начинаю  верить,  что  эта
страна и вправду - обиталище варваров и злых духов!
   - Обычное представление сноба-англичанина о Шотландии,  -  скривив  губы,
заметил герцог Стратнарн.
   Лорд Хинчли откинулся в кресле, мысленно поблагодарив судьбу за  то,  что
кресло это не швыряет из стороны в  сторону  по  всей  кают-компании  -  как
продолжалось все семь дней их путешествия по суровому Северному морю.
   - По моему скромному мнению, - заговорил он доверительно, - ты был трижды
прав, когда отряхнул со своих ног прах Шотландии и уехал на  юг.  А  сейчас,
Тэран, - и я тебе это уже не раз говорил - ты совершаешь величайшую ошибку в
своей жизни.
   Герцог, помрачнев, молча отвернулся к иллюминатору, за которым приветливо
зеленел берег. Корабль на всех парусах мчался к Ферт-оф-Тэю.
   Герцог не собирался объяснять даже лучшему другу, что  все  его  существо
протестовало против возвращения в Шотландию -  страну,  которую  он  покинул
двенадцать лет назад, как полагал, навсегда.
   Тогда Тэрану было всего шестнадцать. Он бежал, не выдержав  издевательств
отца. Стратнарн-старший был груб и несправедлив с мальчиком, жестоко  унижая
его гордость. В гневе Тэран решил, что не хочет иметь  ничего  общего  ни  с
Шотландией, ни с народом горцев.
   Герцог вспоминал,  как,  добравшись  до  Перта,  он  поднялся  на  первый
попавшийся корабль, идущий в Англию. В кармане у него нашлось лишь несколько
мелких монет, и плавание пришлось провести в  душной,  вонючей  каморке  под
палубой.
   Однако  лондонские  родственники  покойной  матери  приняли   беглеца   с
распростертыми объятиями.
   Его отправили учиться сначала в знаменитую Публичную школу, а затем  -  в
Оксфорд. По окончании университета юный  маркиз  Нарн,  пользуясь  щедростью
своего деда - близкого друга принца-регента, - начал роскошную и  утонченную
жизнь светского денди.
   О Шотландии маркиз почти не вспоминал.
   Дед вскоре умер, оставив внуку огромное  поместье  и  крупное  состояние.
Бывший принц-регент, а ныне король Георг Четвертый,  считал  себя  обязанным
покровительствовать внуку покойного друга. Маркиз Нарн наслаждался всем, что
мог предоставить Лондон человеку его лет и положения.
   Представьте же себе чувства Тэрана, когда три месяца назад он узнал,  что
отец его умер, а сам он унаследовав титул не только герцога Стратнарна, но и
вождя клана Макнарн!
   Кажется, в глубине души он полагал, что отец неподвластен смерти и  будет
жить вечно.
   Когда Тэран вспоминал отца - что  случалось  не  часто,  -  старый  вождь
представлялся  ему  каким-то  могучим  несгибаемым  существом,   вроде   тех
великанов, легенды о которых он слышал в детстве...
   Герцог молчал так долго, что лорд Хинчли, снова наполнив бокал, заметил:
   - Вижу, ты не в духе. Физиономия у тебя такая, что у членов этого  твоего
клана при одном взгляде на тебя душа уйдет в пятки!
   - Вот и хорошо, - мрачно ответил герцог, - тогда они, может  быть,  будут
меня слушаться.
   Впрочем, сам герцог тут же сообразил, что говорит глупость. Членов  клана
не нужно принуждать к  повиновению  -  они  подчиняются  вождю  охотно  и  с
радостью. Отец однажды заметил: "Вождь стоит посредине между своим народом и
богом".
   Странная тревога охватила герцога, и  он  поспешил  напомнить  себе,  что
времена патриархальной дикости миновали. Теперь вождь не  имеет  власти  над
жизнью и смертью своих вассалов и взаимные отношения вождя и клана, конечно,
изменились.
   - Вот что я тебе скажу, - заметил лорд Хинчли, потягивая бренди, -  когда
мы с Его Величеством поплывем обратно на "Ройял Джордже", я запрусь в  каюте
и напьюсь до бесчувствия! И  постараюсь  не  просыпаться,  пока  в  окне  не
покажется Тильбюри.
   - На обратном пути море станет спокойнее,  -  рассеянно  ответил  герцог,
словно думал о чем-то другом. -  Кроме  того,  Его  Величество  не  страдает
морской болезнью и непременно захочет увидеть,  как  обрадовались  шотландцы
его визиту.
   - Ты уверен, что они обрадуются? - спросил лорд Хинчли. -  По-моему,  зря
сэр Вальтер Скотт поддержал  короля  в  этом  сумасшедшем  желании  ехать  в
Шотландию! Если у  шотландцев  осталась  хоть  капля  здравого  смысла,  они
встретят Его Величество не приветственными криками, а мрачным  молчанием,  а
то и проклятиями.
   Герцог не отвечал, и лорд Хинчли продолжил:
   - Мой дед служил в армии Камберленда  и  принимал  участие  в  битве  при
Куллодене. Он  рассказывал,  что  после  победы  началась  настоящая  резня.
Английские солдаты не щадили ни стариков, ни  женщин,  ни  детей.  На  месте
любого англичанина я бы трижды подумал, прежде чем ехать  к  людям,  в  чьих
сердцах, несомненно, еще жива мысль о мести.
   - Битва при Куллодене была очень давно, - ответил герцог.
   - Могу поспорить, что шотландцы ее не забыли, - парировал лорд Хинчли.
   - Да, пожалуй, ты прав.
   - Конечно, я прав! - подтвердил лорд Хинчли. - Они же варвары, а  у  всех
варварских народов  существует  кровная  месть  и  вражда,  передающаяся  от
поколения к поколению.
   - Я вижу, ты неплохо разбираешься в варварах, - заметил герцог.
   - Когда Его Величество приказал мне отправиться вперед и  проверить,  все
ли в Эдинбурге готово к его прибытию, я не  пожалел  времени  и  раскопал  в
библиотеке кое-какие сведения из истории Шотландии и шотландцев.
   Помолчав, лорд Хинчли добавил:
   - Должен тебе сказать,  Тэран,  что  англичане  поступили  с  шотландцами
по-свински. А ведь победили только потому, что  были  лучше  организованы  и
стреляли из мушкетов!
   Герцог ничего не ответил.
   - Когда я был еще мальчуганом, -  продолжал  лорд  Хинчли,  -  дед  часто
рассказывал мне, как шотландцы шли к Куллодену - голодные,  под  дождем,  по
крутым горным склонам, прямо под вражеский огонь! Они шли,  построившись  по
кланам, и впереди каждого клана ехал вождь...
   С нетерпеливым жестом герцог вскочил на ноги.
   - Ради бога, Уильям, прекрати свои рассказы о битве,  происшедшей,  когда
нас еще и на свете не было! Оба мы отправились в это  идиотское  путешествие
против воли; чем скорее мы покончим со своими делами и вернемся  домой,  тем
лучше!
   В голосе его звучала такая ярость, что лорд Хинчли в изумлении  уставился
на своего друга.
   - Мне казалось, - протянул он наконец, - ч