- К куратору?
   - Да, мисс. Он приходит сюда почти каждый день и  составляет  каталог
ценностей замка.
   - Я хотела бы поговорить с ним.
   - Вы окажете ему честь, мисс.
   Она выяснила,  что  хотела  знать,  подумала  Пепита,  но  это  можно
отложить на потом.
   Теперь же надо вывести Жани на солнышко.
   Они пошли в парк, и Пепита обнаружила, что в дальнем конце он окружен
высокой стеной, за которой  виднелись  заросли  цветущего  вереска;  они
заканчивались утесами, спускавшимися к морю.
   Подобные же скалы, только более высокие и  внушительные,  чем  вблизи
замка, огибали море на большом расстоянии.
   Они с Жани заглянули через край стены.
   Прилив кончился, и волны не бились о скалы, как тогда в Корноулле.
   Но Пепита чувствовала, что она никогда теперь не сможет  смотреть  на
бурное море, не вспоминая при этом о трагической гибели сестры и зятя.
   Эти воспоминания мучили ее, и она увела Жани обратно в парк, где  они
играли с мячом, пока не настало время чаепития.
   Надо было еще успеть вымыть ручки Жани и расчесать ей волосы.
   По дороге Пепита  увидела  Торквила  Мак-Нэирна  -  он  спускался  по
ступеням, ведущим на террасу.
   Она встретила его улыбкой, когда он приблизился к ним со словами:
   - Вы, и Жани - самое  отрадное,  что  я  когда-либо  видел  здесь,  и
никакие  нимфы,  наяды  или  сирены  не   могли   бы   выглядеть   столь
привлекательно!
   Пепита рассмеялась.
   - Приятно слышать комплименты!
   Она сказала это с оттенком печали, что вызвало сочувственный огонек в
глазах Торквила.
   - Судя по вашему тону, вам приходится нелегко. Очевидно, ее светлость
была не слишком вежлива!
   - Лучше уж я не буду отвечать на это. Жани отбежала, пытаясь  поймать
бабочку, порхавшую над цветами, и  Торквил,  не  отрывая  глаз  от  лица
Пепиты, промолвил:
   -  Вы  слишком  прекрасны,  чтобы  какая  угодно  женщина,   особенно
герцогиня, терпела вас в своем доме.
   - Я знаю, что мы нежелательны здесь, - опустила голову Пепита,  -  но
герцог позволил нам остаться, и это - главное.
   - Я в курсе.
   Девушка пристально посмотрела на него.
   - Его светлость говорил вам что-то?
   - В этом не было необходимости, - ответил он. - Когда мы  встретились
на реке и я увидел Рори вместе  с  ним,  я  понял,  зов  крови  оказался
сильнее, чем его нелюбовь к сасенакам!
   Пепита усмехнулась.
   - В наш век и наше время представляется невозможным  люто  ненавидеть
нас из-за того, что произошло более ста лет назад!
   - Вы скоро поймете, что шотландцы ничего не забывают и время не  идет
в зачет, - пояснил Торквил. - Битвы, в которых мы сражались, происходили
вчера, и наши обиды с годами не ослабевают, а лишь усиливаются.
   - Но это довольно глупо и несправедливо!
   - Это английская точка зрения.
   - А какова ваша? - поинтересовалась Пепита.
   - Все, что вы должны знать, - тихо произнес он, - это то,  что  вы  -
прекраснейшая из женщин, которых  я  когда-либо  видел,  и  что  я  хочу
ограждать вас от любых неприятностей, которые может спровоцировать  ваша
красота. У меня такое ощущение, что она значительно опаснее для вас, чем
ваша национальность.
   Пепита не смогла сдержать смех.
   - Ну вот, теперь вы пытаетесь напугать меня! - всплеснула она руками.
- Я  уверена,  никого,  даже  герцога,  не  заботит  внешность  скромной
гувернантки.
   Теперь рассмеялся Торквил.
   - Вы намереваетесь стать ею?
   - Я уже стала! Так что напоминайте мне время от времени, что я должна
знать свое место.
   Он захохотал.
   И вдруг промолвил совершенно серьезно:
   - Если будет трудно, если у вас появятся проблемы, не забывайте,  что
я хочу помочь вам.
   - Спасибо, - сказала  Пепита.  -  У  меня  такое  ощущение,  что  мне
понадобится друг. И  в  то  же  время,  будучи  Мак-Нэирном,  вы  можете
оказаться врагом.
   - Это жестоко с вашей стороны! - воскликнул он.
   - Если б у меня были какие-то амбиции или устремления, -  которых  на
самом деле у меня нет, - я мог быть против вашего пребывания  здесь  так
же, как и графиня!
   Пепита озадаченно посмотрела на него, и он объяснил:
   - До второй женитьбы герцога, - а это я предложил ему жениться вновь,
- я являлся предполагаемым наследником вождя клана.
   - Вы хотите сказать, что он собирался сделать вас вождем клана?
   - После того, как он прогнал Алистера, решив, что его сын  не  должен
играть никакой роли в его жизни, герцог сделал ставку  на  меня  как  на
своего преемника в клане.
   - Но.., вы сказали, что идея его.., женитьбы принадлежала вам.
   - Поскольку у меня не было намерения жениться на Флоре Мак-Донаван, -
пояснил Торквил, - я сказал герцогу, что было бы намного проще,  если  б
она подарила ему наследника, которого он так стремится иметь.
   Пепита была столь поражена, что с трудом могла поверить в услышанное.
Наконец она вымолвила:
   - Неужели вы хотите сказать, что.., женщиной,  на  которой  герцог...
хотел женить вас, была.., герцогиня?
   - Она - из  клана  Мак-Донаванов  и  является  единственной  законной
дочерью нынешнего вождя этого клана.
   Пепита протестующе воздела руки.
   - Я.., я не могу поверить! В Англии мы твердим об эмансипации женщин,
а здесь, в Шотландии, вы живете как будто в Средневековье!
   - И тем не менее, как видите,  мне  удалось  ускользнуть!  -  заметил
Торквил. - Но теперь благодаря вам все планы его светлости рушатся.
   - Вы имеете в виду, что наследником является Рори?
   - : Совершенно верно!  Поэтому  вам  вряд  ли  следует  ожидать,  что
герцогиня примет его с распростертыми объятиями.
   - Но она может и не иметь сына!
   - Это, конечно, зависит от воли Бога, - усмехнулся Торквил, - но  она
молода, а герцог в превосходной форме для своего возраста!
   Какое-то время они молчали, погруженные в нелегкие раздумья.
   Наконец Пепита, наблюдая, как Жани  все  еще  гоняется  за  бабочкой,
произнесла:
   - Да, обстоятельства весьма затруднительны. И, как я понимаю, с  этим
ничего не поделаешь.
   - Ничего, - согласился Торквил. - Разве что сбросить вас всех в  море
или отправить в пустыню!
   Пепита рассмеялась.
   - Надеюсь, этого не случится.
   - Я уже обещал оберегать вас.
   В  голосе  Торквила  слышалась   серьезная,   проникновенная   нотка,
смутившая девушку, и она отошла от него.
   - Нам надо приготовиться к чаю, - молвила она, направляясь к малышке.
   - Пошли, Жани, а если ты хочешь поймать бабочку, я куплю тебе  сачок,
какой мне подарили в детстве.
   - Что было не очень давно!
   - заметил Торквил, шагая рядом с ней.
   Ей внезапно пришло в голову, что герцог и, конечно,  герцогиня  могут
счесть ее поведение крайне предосудительным: мол, она флиртует с молодым
человеком, лишь только явилась в замок.
   Пепита схватила  Жани  за  руку  и,  несмотря  на  протесты  девочки,
поспешила с ней вверх по ступеням из  парка,  чувствуя  все  время,  что
Торквил следует за ней.
   "Мне надо быть осторожной, - думала она, - очень,  очень  осторожной.
Если я настрою герцога против себя, он может изменить свое решение и  не
позволит мне остаться с детьми".
   Между  тем  она   не   переставала   изумляться   прожектам   герцога
Стратнэирнского, согласно которым Торквил  должен  был  стать  следующим
вождем.
   "Как мог он совершенно игнорировать Али-стера?" -  восклицала  она  с
возмущением.
   Поднимаясь по лестнице, она  вновь  была  потрясена  роскошью  замка,
картинами, мебелью и количеством слуг.
   В спальне ей не пришлось приводить в порядок волосы Жани - там их уже
ожидала служанка, которая сделала это за нее.
   Девушке оставалось лишь заняться собой.
   Рори еще не появился,  и  когда  они  с  Жани  вошли  в  комнату  для
завтраков, где сервировали чай, там были герцогиня и  Торквил,  сидевшие
за большим круглым столом.
   Он изобиловал всевозможными деликатесами, среди  которых  красовались
ячменные и пресные лепешки, шотландские булочки,  свежеиспеченный  хлеб,
полдюжины джемов домашнего приготовления, имбирное хрустящее  печенье  и
огромный фруктовый торт.
   Герцогиня ничего  не  сказала  вошедшим,  но  Фергюс  поставил  перед
девушкой чашку чая, которую сам налил для нее, и стакан молока для Жани.
   Наступила неловкая тишина.
   Вскоре ее прервала Жани:
   - Я чуть не поймала бабочку! Завтра я поймаю много бабочек, посажу их
в кувшин и буду смотреть, как они машут крыльями.
   - Если ты сделаешь так, они погибнут, - сказал Торквил.
   Жани замотала головой.
   - Нет. Мама говорила, когда я посмотрю на них, я должна их выпустить,
а то это будет жестоко.
   - Это правильно, - согласился Торквил.  -  Бабочки  очень  хрупкие  и
красивые, они похожи на тебя, когда ты бегаешь по саду!
   - Я слишком большая, чтобы быть бабочкой! - резонно заметила Жани.
   - Послушай, Торквил, -  вмешалась  герцогиня,  -  неужели  мы  теперь
должны за каждой едой участвовать в этих глупых детских беседах? Я скажу
моему мужу, чтобы в будущем дети ели в классной комнате - там их место!
   Торквил не ответил.
   Он только глядел на Пепиту, затем передал свою пустую чашку герцогине
со словами:
   - Можно мне еще одну чашку  чаю?  После  рыбалки  я  всегда  чувствую
жажду.
   Герцогиня молча налила ему чай.
   - Если вам интересно, - добавил он, - я поймал  сегодня  три  лосося,
один из них весил более двенадцати фунтов.
   Пепита не могла сдержать восторга.
   - Можно мне взглянуть на них? Я всегда хотела увидеть лосося,  только
что выловленного из реки.
   Прежде чем Торквил открыл рот, герцогиня назидательно заявила:
   - Я думаю, мисс Аинфорд, вы должны сосредоточиться на обучении детей,
для чего, как я поняла, вы здесь находитесь. Спорт же его светлости  или
его гостей вас не касается.
   - Простите, ваша светлость, - тотчас парировала Пепита, -  но  спорт,
так же как и обычаи этой  странной  и  чрезвычайно  отсталой  страны,  я
нахожу весьма любопытными с чисто познавательной точки зрения!
   В первый миг герцогиня, видимо, не поняла, что она имела в  виду,  но
заметила, как Торквил с трудом сдерживает смех.
   Герцогиня поднялась со стула и  покинула  комнату  с  видом,  который
можно было бы назвать величественным, если б этому  не  мешала  комичная
неуклюжесть.
   Когда она уже находилась за пределами слышимости, Торквил заметил:
   - Это  был  точный  шар,  прямо  в  середину!  Однако  перед  вами  -
непримиримый враг!
   - И она задалась  целью  со  всей  определенностью  показать  это,  -
подхватила  Пепита.  -  С  тех  пор  как  я  приехала,  она  с  завидным
постоянством повторяет мне, чтобы мы немедленно убирались,  так  как  не
нужны здесь!
   - Я не думаю, что герцог прислушается к ней, но не исключаю того, что
она постарается навредить вам, если сможет.
   - Я больше беспокоюсь за  детей.  На  них  пагубно  влияют  перепалки
взрослых через их головы, тем более, что они не привыкли к этому.
   - Если ваша сестра была так же хороша, как вы, -  задумчиво  произнес
Торквил, - то могу понять, почему Алистер не  считал  Шотландию  большой
потерей.
   - Он очень тосковал по Шотландии, - заверила его Пепита,  -  но  ведь
любовь - это дар небес.
   Она тихо вздохнула.
   - Вы можете не поверить мне, но, если б у меня был выбор,  я  бы  без
всяких колебаний обменяла этот великолепный замок на маленький  домик  в
Корноулле. Мы жили там очень бедно, но домик этот  всегда  был  наполнен
сиянием солнца и смехом.
   - Это вы принесли и сюда, - молвил Торквил.
   Их глаза встретились, и Пепита почувствовала, что ей  трудно  отвести
взгляд.
   И тут вихрем влетел в комнату возбужденный Рори.
   - Я поймал лосося, очень большого! - кричал он. - Пойдем, взгляни  на
него, тетя Пепита, ну пожалуйста, прошу тебя, пойдем!
   - Я хотела бы посмотреть, - оживилась Пепита.
   Поднявшись, она увидела, что к ним присоединился герцог.
   - Я думаю, тебе стоило бы прежде выпить чаю, - сказал он  Рори,  -  а
когда гили выложат всех рыб на помост, мы спустимся и полюбуемся на них.
   Он говорил это столь мягко и душевно, что Пепита несколько  секунд  с
изумлением глядела на него.
   - Рори действительно поймал лосося?
   - спросила наконец она.
   Герцог улыбнулся.
   - Скажем так - с небольшой помощью, особенно при подтягивании  его  к
остроге.
   - Ты не видела подобной рыбы, тетя Пепита!  -  ликовал  Рори.  -  Она
больше меня, и я сумел поймать ее!
   Торквил, смеясь, посмотрел на герцога.
   - Я понимаю, что он чувствует сейчас! Я чувствовал то же самое, когда
поймал своего первого лосося, только я был тогда на два года старше его!
   Герцог сел за стол напротив того места, за которым хозяйка  разливает
всем чай, и обратился к Пепите:
   - Мисс Аинфорд, так как моей жены здесь нет, может быть,  вы  нальете
мне чашку чая? Фергюс ищет Рори другую пару носков - , свои он  промочил
основательно.
   - Река пронеслась прямо по моим сапогам, тетя Пепита, -  с  гордостью
подхватил Рори, - но я не упал в реку!
   - Я рада за тебя, - ответила девушка. Она  села  на  стул,  покинутый
герцогиней, и налила чашку для герцога, которую Торквил передал ему.
   После этого молодой человек протянул ей свою чашку.
   Когда она стала наполнять ее, дверь открылась, и вошла герцогиня.
   - Я слышала, ты вернулся, Келвин... - сказала  она  и  вдруг  увидела
Пепиту, сидевшую на ее месте.
   Она подошла к ней с искаженным гневом лицом и крикнула:
   - Как ты смеешь! Как смеешь ты занимать место  хозяйки  за  столом  в
моем доме!
   - Я.., я.., извините... - вздрогнула Пепита и начала  подниматься  со
стула.
   Но герцог прервал ее.
   - Не возмущайся, Флора! Я попросил мисс Линфорд налить мне чашку чая,
пока тебя не было.
   Пепита отошла в сторону, но герцогиня стояла, глядя в упор на  своего
мужа.
   - Я не потерплю эту женщину  здесь!  Ты  понимаешь  это?  Она  должна
покинуть нас, немедленно, сегодня вечером! Она не только англичанка,  но
еще ведет себя как шлюха.  Я  видела  из  окна,  как  она  заигрывала  с
Торквилом "на лужайке, - так не будет  вести  себя  ни  одна  порядочная
женщина!
   Слова, казалось, вылетали изо рта герцогини, как брызги смертоносного
яда.
   Это было ужасающее зрелище.
   У Пепиты перехватило дыхание, она готова  была  убежать,  прежде  чем
услышит еще нечто подобное, но герцог произнес громовым голосом:
   -  Прекрати,  Флора!  Ты  напрасно  расстраиваешь  себя  без   всякой
необходимости! Иди в свою комнату и ложись!
   Это был приказ, прозвучавший как пушечный выстрел.
   В следующую секунду герцогиня напряженно  смотрела  на  мужа,  словно
намеревалась воспротивиться ему.
   Затем она разразилась рыданиями и вышла из комнаты.
   Тотчас наступило гнетущее молчание.
   Неизвестно, сколько бы оно продолжалось, если б Рори, у которого  рот
был набит горячей лепешкой, не спросил:
   - Почему она расстроилась? Она хочет посмотреть моего лосося?
   Это прозвучало так забавно, что Пепите захотелось рассмеяться.
   Тогда герцог, словно  желая  как-то  рассеять  неловкость,  ощущаемую
всеми, сказал:
   - Поспеши, допей свой чай, и мы пойдем смотреть на лосося.
   Жани, чувствуя себя  обделенной  вниманием,  спустилась  со  стула  и
встала рядом с герцогом.
   - Рори поймал лосося, - изрекла она, - а я чуть не  поймала  бабочку!
Она была очень красивая!
   - Ты должна рассказать мне об этом, - улыбнулся герцог.
   - Этот дядя, - продолжала Жани, указывая на Торквила, - сказал, что я
похожа на бабочку, но  это  глупости!  Я  слишком  большая,  чтобы  быть
бабочкой!
   - Слишком большая, - согласился герцог, - но не намного  больше,  чем
лосось Рори!
   Пепита внимала их беседе с нескрываемым изумлением.
   В ее сердце зазвучала радостная мелодия.
   Мистер Кларенс оказался прав.
   Дети унаследовали от своего отца его магнетическое обаяние, и  герцог
не смог устоять перед ним.

Глава 4

   Дамы покидали столовую после  званого  ужина,  и  Пепита,  выходившая
последней, подумывала, как бы незаметно ускользнуть от всех.
   Герцогиня, как обычно, игнорировала ее и  намеренно  не  представляла
никому из гостей.
   Некоторые оставались в замке на ночь, те же, кто уезжал, недоумевали,
почему герцогиня не соизволила объяснить, кем является Пепита.
   Эту  роль  взял  на  себя  Торквил,  пытавшийся  утихомирить   маслом
разбушевавшиеся воды.
   - Я думаю, - сказал он пожилой и, по-видимому, важной леди, -  вы  не
знакомы еще с невесткой Алистера. После его смерти она привезла сюда его
детей.
   Глаза вдовствующей леди сразу же загорелись любопытством.
   А вскоре все гости, с которыми Пепита была еще не  знакома,  захотели
поговорить с ней.
   Ей показалось трогательным их отношение к Алистеру, о котором они так
тепло отзывались; было очевидно, что они не забыли его.
   Однако она чувствовала, каждое слово, сказанное кем-либо ей, приводит
герцогиню в ярость, и ей становилось не по себе.
   Ей чудилось, будто враждебность герцогини все возрастает,  причем  не
только по отношению к ней, но и к детям.
   Герцогиня никогда не разговаривала с ними, разве только ругала их  за
что-нибудь, всегда пренебрежительно проходила мимо них,  видимо,  считая
унизительным для себя снисходить до общения с ними.
   Сейчас Пепита рассудила, что становится поздно, и разумнее всего было
бы исчезнуть, дабы не сидеть в  гостиной,  ощущая  ненависть  герцогини,
передававшуюся ей на расстоянии, независимо от того,  говорила  она  или
молчала.
   Девушка  решила  поэтому  отправиться  спать,  и  пошла  по  проходу,
ведущему к ее комнате и малой гостиной, отданной детям.
   Там она начала давать им уроки, испытывая затруднения с Рори.
   Если его дед ловил рыбу, он тоже хотел ловить с ним.
   Герцог уже брал мальчика на охоту  в  окрестные  торфяники,  поросшие
вереском, хотя не позволял ему еще носить ружье.
   Теперь было совершенно очевидно, что герцог  в  восторге  от  Рори  и
искренне полюбил Жани.
   В то же время Пепита  знала,  что  в  отношении  нее  герцог  воздвиг
нерушимый барьер.
   Она почти дошла до своей  спальни,  когда  в  конце  прохода  увидела
лунный свет, льющийся через незанавешенное окно.
   В такую ясную ночь, подумала она, хорошо бы подняться  на  сторожевую
башню.
   Миссис  Сазэрленд  говорила  ей  однажды,  какой   великолепный   вид
открывается оттуда, и, когда Рори отправился куда-то с герцогом,  она  и
Жани взобрались по винтовой лестнице старой башни  и  вышли  на  плоскую
крышу.
   В давние времена там всегда  стоял  в  дозоре  сторожевой  клана;  он
высматривал приближавшихся  с  моря  викингов  или  прочесывал  взглядом
торфяники, не прячутся ли  в  кустах  вереска  воины  враждебного  клана
Мак-Донаванов.
   Миссис Сазэрленд нисколько не преувеличила.
   Вид  был  действительно  фантастический,  и  сейчас  Пепита   ощущала
потребность  соприкоснуться  с  красотой,   чтобы   снять   депрессивное
состояние, постоянно возникавшее после контактов с герцогиней.
   Она открыла дверь и начала подъем по закрученным  каменным  ступеням;
они  были  видны  в  лунном  свете,  проникавшем  сквозь   узкие   щели,
оставленные в стенах для обороняющихся лучников.
   Когда она открыла дверь наверху и вступила  на  крышу,  ее  буквально
ослепила луна.
   Если вид сверху был прекрасен  в  солнечных  лучах,  с  калейдоскопом
необычных оттенков света на цветущих торфяниках и мерцающей  дымкой  над
морем, то лунный свет делал все это более поразительным.
   Полная луна казалась огромной, а звезды на небе  такими  яркими,  что
Пепита замерла перед этой нерукотворной картиной: ничего  подобного  она
никогда не видела.
   Парк внизу был тронут серебром, так же как и море за ним; создавалось
впечатление, будто она вошла в  волшебную  страну,  и  все  обыденное  и
уродливое осталось далеко позади.
   Поскольку все проявления прекрасного неизменно трогали ее до  глубины
души, она чувствовала, как все ее существо потянулось к  тайне  и  магии
природы и она стала частью ее самой.
   Неожиданно она услышала сзади низки