Нельзя терять ни минуты!
   - Но почему? - удивилась Кэтрин. - И разве здесь мы не в безопасности?
   - Начались беспорядки, - ответил герцог. - Премьер-министр  считает,  что
это пустяки и все уладится через  день-другой.  Но  правительство  не  может
рисковать и подвергать опасности короля или будущую королеву.
   - Папа! Папа! - закричала  Кэтрин,  ее  самообладание  рухнуло,  и  страх
исказил лицо.
   - Делай, что я сказал,  Кэтрин!  -  разгневанно  воскликнул  ее  отец.  -
Переоденься в костюм для верховой езды и будь готова к  отъезду  через  пять
минут.
   Кэтрин тихо застонала от ужаса. Когда герцог повернулся, чтобы  выйти  из
комнаты, Теола спросила;
   - Мне тоже ехать с Кэтрин, дядя Септимус? Герцог оглянулся на  нее  через
плечо.
   - Тебе не грозит  опасность,  поскольку  ты  -  британская  подданная,  -
равнодушно  произнес  он.  -  Ты  останешься  здесь!  Я  поручу  кому-нибудь
присмотреть за тобой.

Глава 3

   Дрожа от нетерпения, Кэтрин стянула с рук длинные, по локоть, перчатки  и
швырнула их на пол.
   - Быстро, Теола! Расстегни мне платье.., быстрее, ты, идиотка!
   Ни одной служанки в покоях не оказалось, и, после того, как Теола помогла
Кэтрин раздеться, он побежала к  гардеробу,  чтобы  достать  ее  костюм  для
верховой езды.
   Первый костюм, который ей  попался,  оказался  бледно-розового  цвета,  и
Кэтрин заорала на нее:
   - Другого цвета, дура! Мне надо быть незаметной, меня  могут  убить!  Дай
что-нибудь темное!
   Теола поспешно сняла бархатный костюм цвета  темного  сапфира  и  помогла
Кэтрин его надеть.
   - Ну что ты так возишься? - жаловалась Кэтрин, одеваясь. - А  теперь  мои
ботинки! Перчатки! Шляпку! Надо взять  с  собой  драгоценности!  Ради  всего
святого, до чего же ты неуклюжая!
   Она  осыпала  Теолу  оскорблениями  и  суетилась  так,  что  трудно  было
застегнуть на ней платье, но в конце концов оделась и повернулась к зеркалу,
чтобы приладить шляпку с высокой тульей, с которой спускалась газовая вуаль.
   - Не понимаю, чем заняты войска, если позволяют этим мятежникам  отбиться
от рук, - сказала она.
   - А его величество не ожидал восстания? - спросила Теола.
   - Он говорил мне, что могут возникнуть неприятности, - ответила Кэтрин, -
но я и не подозревала, что под угрозой окажется моя жизнь!  Тут  она  слегка
вскрикнула от ужаса.
   - Ох, Теола, лучше бы я сюда не приезжала! Лучше бы мне вернуться  назад,
в Англию! Я боюсь, ты слышишь? Боюсь!
   - Уверена, что все будет хорошо,  -  попыталась  успокоить  ее  Теола.  -
Король о тебе позаботится! В конце концов, он же собирается  увезти  тебя  с
собой в  безопасное  место.  Его  личная  гвардия,  несомненно,  сумеет  вас
защитить.
   - Да, они  ведь  все  австрийцы,  -  вспомнила  Кэтрин,  и  в  ее  голосе
послышалось облегчение. -  Король  рассказывал  мне,  как  тщательно  он  их
отбирал, и говорил, что всегда может на них положиться.
   - Значит, с тобой все будет в порядке, - заверила ее Теола, - и ты  скоро
вернешься сюда.
   - Куда же мы можем отправиться? - воскликнула Кэтрин. - А что, если  меня
ранят?
   Она сильно побледнела и дрожала от страха.
   - Я уверена, что его величество о тебе  позаботится,  -  снова  повторила
Теола.
   Кэтрин собиралась что-то сказать в ответ, но тут из  гостиной  послышался
крик;
   - Кэтрин! Ты готова?
   Это был голос герцога, и Кэтрин,  схватив  перчатки  для  верховой  езды,
отозвалась:
   - Иду, папа.
   Она выбежала из спальни в гостиную, не сказав Теоле ни слова на прощание.
   - Пошли! Король ждет. Не могу понять, почему женщинам  требуется  столько
времени, чтобы переодеться! - услышала Теола резкий голос герцога.
   - Ты едешь с нами, папа? - спросила Кэтрин.
   - Разумеется, - ответил герцог. - Пошли скорее! Лошади  ждут  у  бокового
выхода.
   Наверное, они разговаривали, уже покидая комнату, потому  что  его  голос
замер в отдалении, а Теола  осталась  стоять  неподвижно  среди  беспорядка,
оставленного после себя Кэтрин.
   Ее платье, нижние юбки, туфли, длинные белые перчатки и венок из прически
- все валялось на полу.
   На стуле остался висеть розовый костюм для верховой езды,  который  Теола
первым достала из гардероба. Ящики  туалетного  столика  были  выдвинуты,  а
вокруг него валялись разнообразные  туалетные  принадлежности,  разбросанные
Кэтрин, пока она искала свои драгоценности и рассовывала их по карманам.
   Теола машинально начала все это подбирать и раскладывать по своим местам.
Она гадала, куда увезли короля и Кэтрин, и предположила, что в Грецию.
   Зантос, как она уже знала, находился всего в двух часах езды от греческой
границы, а если бы они попытались  добраться  до  Албании,  им  пришлось  бы
проделать гораздо более долгий путь и по более труднопроходимой местности.
   Когда перед приездом в Кавонию Теола рассматривала карту,  она  заметила,
что, хотя эта страна окружена со всех сторон горами, горы со стороны Албании
гораздо выше и неприступнее.
   Несомненно, именно поэтому турки никогда не пытались присоединить Кавонию
к Оттоманской империи.
   Единственной альтернативой было бы отплыть на корабле из порта Кевия.  Но
Теола догадывалась, что повстанцы наверняка предусмотрели эту возможность  и
будут готовы перехватить короля,  если  тот  попытается  удрать  по  главной
дороге к порту. Умный человек,  подумала  Теола,  наверное,  решил  бы,  что
единственным шансом бежать было бы ехать верхом через всю страну.
   Интересно, сколько человек присоединилось к той группе, в  которую  вошли
герцог и Кэтрин.
   Теола вовсе не жалела о том, что ее не взяли  с  собой.  Этого  следовало
ожидать, решила она, и в конце концов, как сказал герцог, она же англичанка,
и маловероятно, что повстанцы ее убьют, если она вовремя  успеет  заявить  о
своей национальности.
   "Мне следует закутаться в британский  флаг!"  -  с  улыбкой  посоветовала
Теола сама себе. Но тут же подумала, что, возможно, ее положение не  так  уж
забавно и ей все-таки следует бояться.
   В то же время  Теола  была  совершенно  уверена,  что,  как  бы  ни  мало
волновало герцога ее  благополучие,  он  действительно  оставил  необходимые
распоряжения, чтобы кто-либо во дворце позаботился о ней.
   Здесь находилось огромное количество  всевозможных  чиновников,  а  также
придворных и их жен, и никто из них не  захотел  бы  нанести  обиду  будущей
королеве, бросив на произвол судьбы ее кузину и фрейлину.
   "Бесполезно идти и искать кого-то, - рассудительно подумала Теола. -  Все
знают, что я здесь, и, вероятно, когда положение за  стенами  дворца  станет
более определенным, кто-нибудь скажет мне, что делать".
   Закончив приводить в порядок спальню Кэтрин,  она  прошла  в  гостиную  и
впервые подумала, что ей предоставляется возможность  осмотреть  королевские
покои.
   Между комнатами  короля  и  королевы  существовала  дверь,  чтобы  им  не
приходилось  выходить  в  главный  коридор,  где  всегда  стоял  караул   из
гвардейцев.
   Старясь не шуметь, на тот случай, если кто-то до сих пор стоит на часах и
может удивиться ее поведению, Теола  открыла  дверь,  через  которую  герцог
вошел в гостиную Кэтрин. И  обнаружила,  что  она  ведет  в  очень  красивую
прихожую,  маленькую,  но  украшенную  прекрасной   коллекцией   мейсенского
фарфора.
   Теола решила, что, когда у нее будет  время,  она  рассмотрит  здесь  все
подробнее,  а  сейчас  отправится  в   экспедицию,   и   открыла   дверь   с
противоположной стороны прихожей.
   Дверь эта, как оказалось,  вела  в  гостиную  короля.  Она  была  гораздо
больше, чем  гостиная  королевы,  и  гораздо  более  мрачная:  в  ней  стоял
громадный письменный стол с  позолоченными  ручками,  на  котором  покоилась
очень внушительная золотая чернильница.
   На двух стенах висели  очень  красивые  гобелены,  а  на  двух  других  -
непременные портреты Габсбургов; все изображенные на них отличались  тем  же
надменным,  презрительным  видом,  который   был   характерен   для   короля
Фердинанда.
   Сбоку от камина висел портрет императрицы  Елизаветы.  Ее  описывали  как
самую прекрасную женщину Европы, что, по мнению Теолы, было правдой.  Однако
ходили слухи, что она очень несчастна в чопорном, строго  регламентированном
венском дворе.
   "И  неудивительно",  -  подумала  Теола,   глядя   на   прелестное   лицо
императрицы. Она предполагала, что Франц-Иосиф так же  чванлив,  как  король
Фердинанд.
   Она прошла через комнату  к  письменному  столу  и  подумала:  интересно,
подписал ли король для своих подданных хоть один указ о помиловании.
   Со времени приезда в Кавонию она не  могла  не  почувствовать,  что  двор
короля совершенно изолирован от  людей  за  его  стенами.  Теола  все  время
вспоминала ужасную нищету того дома, в который она отнесла раненую  девочку,
узкие убогие улицы, дома с закрытыми ставнями и тишину,  которая  так  резко
отличалась от атмосферы остального города.
   Жаль, что нельзя обсудить случившееся с капитаном Петлосом, но у  нее  ни
разу не появилось возможности поговорить с ним наедине с тех  пор,  как  она
приехала в Зантос.
   Никаких сомнений - он знал о том, кто такой Алексис Василас, с той  самой
минуты, как тот пришел забрать ребенка.
   Теола вспомнила, как капитан прошептал слова, не предназначавшиеся для ее
ушей: "Ты с ума сошел? Если тебя узнают, убьют!"
   Капитан Петлос, как и все военные, получил указание стрелять в мятежника,
как только увидит его, и все же  не  только  не  выполнил  приказ,  но  даже
заявил, что это отец ребенка.
   "Но, возможно, Алексис Василас  действительно  отец  ребенка?"  -  думала
Теола. Но потом решила, что это маловероятно. Та  маленькая  девочка  внешне
была совершенно  заурядной,  привлекательная,  как  все  дети,  но  лишенная
необычно красивых черт лица, которые должна была, казалось, унаследовать  от
такого отца.
   Но если Алексис Василас не был ее родственником, почему он проявил  такое
глубокое участие к ребенку, случайно сбитому каретой на улице? Этому не было
объяснения, подумала Теола, если только он не считал себя в ответе  за  свой
народ в благодарность за его поддержку.
   Все это сбивало с толку, и все  же,  очевидно,  в  настоящий  момент  под
началом Василаса оказалось достаточно вооруженных кавонийцев, чтобы напугать
короля и заставить его сбежать  из  собственного  дворца,  хотя  можно  было
ожидать, что его величество не дрогнет и соберет вокруг себя свою армию.
   Часы на каминной полке методично отбивали удары, и  Теола  осознала,  что
уже очень поздно. Было больше одиннадцати часов.
   За ней так никто и не пришел, и она спрашивала себя, неужели  дядя  забыл
сказать о ней кому-нибудь и придворные и другие обитатели дворца либо  легли
спать, либо покинули его.
   О такой возможности Теола не подумала.
   Неужели все могли уехать? Это казалось невероятным, по теперь, когда  эта
мысль пришла ей в голову, тишина во дворце показалась Теоле неестественной.
   Она подошла к  окну,  отодвинула  тяжелые  бархатные  шторы  и  выглянула
наружу.
   Окна гостиной короля выходили в сад, а не на дворцовую площадь, и  ничего
нельзя было разглядеть, кроме смутных очертаний статуй, украшавших  террасы,
и усыпанного звездами неба.
   Теола стояла и  смотрела  вверх,  размышляя  о  том,  какой  маленькой  и
незначительной выглядит земля под звездными небесами. Может, рай  существует
на одном из других миров, далеко от  Земли,  и  между  ними  не  может  быть
никакой связи. Но ей все равно казалось,  что  отец  и  мать  сейчас  где-то
близко от нее.
   Разве мог отец не знать,  что  она  находится  сейчас  рядом  с  Грецией,
страной, которую он любил больше всех других?
   - Что бы ни случилось, папа, - пообещала Теола, - я не должна бояться. Не
должна быть трусихой, не должна кричать - даже если мне будет больно.
   Она хорошо понимала, что Кэтрин  не  проявила  ни  капли  мужества,  хотя
солдаты, сопровождающие  ее  и  короля  в  безопасное  место,  ждали  от  их
величеств проявления храбрости, какие бы опасности им ни грозили.
   - Пойду-ка я посмотрю, остался ли здесь хоть кто-нибудь, -  сказала  себе
Теола и решительно направилась из комнаты.
   Она уже подходила к  письменному  столу  короля,  как  вдруг  послышались
голоса и тяжелые шаги в коридоре за дверью.
   Она застыла, прислушиваясь. Затем так  внезапно,  что  Теола  вздрогнула,
двойные двери в дальнем конце комнаты резко распахнулись, и в дверном проеме
появились несколько солдат, нацеливших на нее мушкеты.
   Сердце  ее  подпрыгнуло  от  испуга,  но  Теола  заставила  себя   встать
неподвижно, оперлась рукой о стол и одновременно гордо подняла голову.
   Солдаты оглядели комнату, словно искали кого-то, и Теола увидела, что они
одеты в мундиры кавонийской армии.
   Она уже собиралась заговорить с ними  на  их  языке,  но  в  этот  момент
появился еще один человек.
   Он тоже был одет в мундир, и Теола с изумлением уставилась на  него.  Она
едва могла поверить своим глазам - это был Алексис Василас!
   Забыв о том, что собиралась сказать, Теола только молча смотрела, как  он
к ней приближается.
   - Где король? - спросил Василас по-немецки. - Он еще не  закончил  фразу,
как Теола поняла, что он ее узнал, - Где король? - еще раз  спросил  он,  на
этот раз по-английски.
   - Он уехал из дворца, - ответила Теола.
   - Как давно?
   - Почему вы здесь? И почему одеты в этот мундир? - спросила Теола.
   - Я представляю народ Кавонии, - ответил Василас,  -  и  теперь  командую
армией Кавонии.
   В его голосе звучало нетерпение, словно он не имел  желания  отвечать  на
вопросы. И прежде чем Теола успела заговорить, он сказал:
   - Я вынужден просить вас сообщить мне, когда король уехал из дворца.
   - Уже давно.
   - Час назад, два часа?
   Алексис  Василас  задал  этот  вопрос  очень  резким  тоном,  и,  подумав
несколько секунд и бросив взгляд на часы, Теола ответила:
   - Вероятно, часа полтора назад. Я не уверена. Я не видела, как он уезжал.
   - Насколько я понимаю, его будущая жена уехала вместе с ним?
   - Это правда, - согласилась Теола.
   - А вас они оставили! Почему?
   - Я не особенно важная персона, - ответила Теола, - и  кроме  того,  дядя
был совершенно уверен, что, поскольку я англичанка, мне ничто не угрожает.
   - Ну конечно! - с сарказмом в голосе  ответил  Алексис  Василас,  скривив
губы. - Ваши соотечественники не желают считаться с нашими проблемами,  даже
если  знают  о  них.  В  то  же  время  британские   граждане,   разумеется,
неприкосновенны!
   - Благодарю вас за ваши заверения по этому поводу, - сказала Теола.
   - Вам ничто не грозит, но вы не должны покидать  вашу  комнату,  которая,
как я понимаю, находится не здесь.
   - Моя спальня расположена рядом со спальней королевы.
   - Тогда  вы  останетесь  в  апартаментах  королевы,  -  приказал  Алексис
Василас. - Я отдам  распоряжения  относительно  вас  позже.  А  до  тех  пор
оставайтесь в отведенных для вас комнатах.
   "Он говорит так, - подумала Теола, - словно отдает приказ новобранцу".
   Поскольку она чувствовала, что он опять смотрит на  нее  с  презрением  и
неприязнью, то сделала ему легкий реверанс и, высоко держа голову, не  спеша
вышла из комнаты короля в прихожую.
   По дороге к  двери  она  слышала,  как  Алексис  Василас  отдает  приказы
отрывистым голосом, и хотя  не  разобрала  слов,  но  предположила,  что  он
намерен попытаться перехватить короля и Кэтрин и посылает солдат в погоню.
   Теола вошла в гостиную королевы, закрыла за собой дверь и села в кресло.
   Совершенно  очевидно,  что  Алексис  Василас   совершил   государственный
переворот и теперь под его началом находится большая часть армии.
   Это означало, что король, по всей вероятности, может опираться только  на
австрийские войска.
   Тем не менее, как объяснял ей капитан Петлос,  в  армии  служило  большое
количество  наемников,  и  они  с  большей  вероятностью  останутся  верными
царствующему монарху, чем  присоединятся  к  восстанию.  И  конечно,  всегда
существует  вероятность,  что  король  Греции   Георг   захочет   поддержать
собрата-монарха.
   "Много крови прольется!" - , подумала Теола, представляя себе, как  будет
ужасно,  если  вместо  свадебных   торжеств,   радующих   глаз   цветами   и
разноцветными знаменами, в Зантосе разразится гражданская война.
   Невозможно поверить, что все кавонийцы поддержат Алексиса Василаса. Очень
многим, особенно лавочникам, ремесленникам и тем, кто привык к богатой жизни
при дворе, было что терять,  если  не  станет  короля  с  его  привычками  к
роскоши.
   "Как я ненавижу войны.., все войны!" - сказала сама себе Теола.
   Ну  почему  Алексис  Василас,  который  в  ее  представлении  походил  на
Аполлона, не может попытаться править так же, как этот бог, без помощи армии
и флота, а только властью своей красоты, пробуждающей в людях любовь.
   Она сидела в гостиной, надвигалась глубокая ночь, но Теола боялась лечь в
постель: а вдруг Алексис Василас  снова  захочет  поговорить  с  ней?  Будет
неудобно, если он позовет ее  для  разговора,  а  она  уже  будет  лежать  в
постели.
   Но в то же время она чувствовала себя очень усталой. У  нее  был  длинный
день, в течение которого она прислуживала  Кэтрин,  к  нему  еще  добавилось
потрясение от произошедших событий и беспокойство за свое будущее, хотя  она
и  старалась  со  смехом  отмахнуться  от  него,  -  от  всего  этого  Теола
чувствовала себя совершенно обессиленной.
   Теола уже дремала в кресле, как вдруг раздался стук в дверь.
   Когда дверь открылась, она поспешно  выпрямилась,  но  вошел  не  Алексис
Василас, а пожилая горничная, прислуживавшая ей с тех пор, как она  жила  во
дворце.
   Ее звали Магара, и после стольких часов  одиночества  Теола  была  ужасно
рада ее увидеть.
   - Магара! - воскликнула она. - Я  так  рада  тебе!  Что  происходит?  Что
творится за стенами дворца? Магара закрыла за собой дверь, но Теола  все  же
успела заметить, что снаружи у ее комнаты стоит часовой.
   - Меня послал к вам генерал, фрейлейн, - ответила она.
   - Генерал? - переспросила Теола.
   - Генерал Василас, фрейлейн.
   - Разве он генерал?
   -  Он  командует  армией,  и  они  заняли  столицу,  фрейлейн.  -  Магара
улыбнулась. - Это хорошая новость, фрейлейн. Мы все очень рады! Это то, чего
мы всегда просили в своих молитвах!
   - Вы хотели, чтобы произошел переворот? - недоверчиво спросила Теола.
   - Мы хотели, чтобы Алексис Василас занял подобающее ему  место.  Это  его
законное место, фрейлейн. - На  лице  Магары  отразился  испуг,  словно  она
почувствовала, что сказала слишком много. - Мне не следует так  говорить,  -
тихо произнесла она. - Вы должны извинить меня,  фрейлейн,  если  я  немного
забылась.
   - Я хочу, чтобы ты рассказала мне правду.
   - Генерал велел, чтобы я оставалась здесь и присматривала за вами.
   - А сам он не хочет меня видеть?
   - Нет, фрейлейн. Генерал очень занят. В данный момент его нет во дворце.
   В дверь постучали, и Магара пошла открывать.
   - Я заказала вам теплое питье перед тем, как подняться сюда, фрейлейн.
   - Это очень предусмотрительно с твоей стороны, - улыбнулась Теола. Магара
взяла питье у кого-то за дверью, и теперь Теола ясно увидела, что  на  посту
стоят двое часовых.
   "Я под арестом!" - подумала она.
   В то же время ей было приятно, что генерал Василас, если  он  именно  так
себя называет, прислал Магару ухаживать за ней.
   Теола выпила теплое питье. Оно успокаивало, и теперь, когда  с  ней  была
Магара, она уже не так боялась.
   - Ложитесь спать, фрейлейн, - предложила Магара. - Завтра ожидается очень
беспокойный день, вероятно, еще будут бои!
   - Надеюсь, что нет! - воскликнула Теола.
   - Я тоже на это надеюсь, - согласилась с ней Магара. - Когда я  была  еще
маленькой, моего отца убили во время восстания, наш дом сожгли и мы остались
без крыши над головой, а когда мы убежали в горы, мой маленький